Не подходи

Тони

       Я жутко скучаю, чуть не засыпая под убаюкивающий, монотонный и ужасно нудный отчет Эрни Баунсса, как назло, слишком наполненный экономическими терминами, цифрами и нескончаемый.        Я уже перепробовал все, ничего не помогает — я все равно погружаюсь в какую-то мутную серость, так и не услышав толком ни одной фразы.        Видимо, последние пара бессонных ночей не прошли даром...        — Мистер Старк! Вы не планируете отдохнуть?        Вопрос от Джарвиса поступает очень некстати.        — Джарвис, мы ведь не закончили. Или тебе пора на боковую?        — Босс, но ведь сейчас уже шесть утра. — со священным ужасом в голосе отвечает Джарвис.        — Спасибо, Джарвис, это мило — сообщить мне, который час.        — Мистер Старк! Но ведь у вас планерка в девять, а вы еще не сомкнули глаз.        — И что с того, Джарвис? Наполеон, напоминаю тебе, мой живущий по расписанию друг, спал, если мне не изменяет память, часов пять. И что, это его подкосило?        Я загадочно улыбаюсь.        Джарвис, как обычно, стоит на страже, но в том-то и дело, что я не хочу спать.        — Четыре, мистер Старк. Он спал четыре часа. Но если вы всерьез считаете, что, отказавшись от сна, сможете добиться невероятных успехов, то вынужден вас разочаровать. Согласно последним исследованиям…        — Не стоит, Джарвис. Я понял. И пока ты не вывалил на меня всю статистику по нарушениям сна, инсомнии и прочим приятностям, давай договоримся. Мы доделаем блок, и я обещаю, что лягу подремать. И ради бога, Джарвис, не нагнетай. А планерку можно и сдвинуть на час.        Я залихватски присвистываю, все еще изображая легкую усталость.        Но это лишь ширма.        Игра.        Видимость.        Самое дурацкое, что Джарвис, по сути, прав.        Я не ложусь спать, потому что не могу опять упасть в это.        Я заливаю в себя мегалитры кофе.        Я делаю все, чтобы не думать об этом.        Я просто хочу, чтобы это прекратилось.        У меня просто нет сил снова видеть эти кошмары.        Я не сплю уже третью ночь, потому что не в состоянии падать в ад.        Потому что стоит мне закрыть глаза и забыться тревожным, зыбким сном, как тут же приходят ужасы.        Я вижу, как Стив умирает.        На моих глазах.        И я ничего не могу с этим поделать.        Но это…        Это невыносимо.        Видеть, как любимый человек погибает, больно так, что я умираю сам.        Вместе с ним.        Я не могу это видеть.        Стив.        Его окровавленное лицо, засыпанное серым пеплом, и сломанная рука, неловко лежащая на груди.        Я дергаюсь, как под током, и судорожно выдыхаю.        Больно невозможно.        Я, как в адском аттракционе, снова и снова вижу то, что не хотел бы видеть никогда.        Нет.        Я готов на все.        Но только не на это.        Я не могу допустить даже минимальную, тоньше облачной пудры, крохотную, почти иллюзорную, и тем не менее страшную вероятность.        Вероятность того, что Стив погибнет.        Даже во снах.        Нет.        Я закидываюсь всеми допустимыми и недопустимыми обезболивающими, только все впустую.        Ничего не помогает.        Я понимаю, что выход лишь один — не спать.        Еще одной ночи в аду мне не перенести.        При всей мифической легкости это вроде бы нетрудно сделать, но…        Я заваливаю себя работой, отлично понимая, что это не вариант, но что прикажете мне делать, если я не хочу добровольно соглашаться на пытку?        Но организм, измученный авралами, явно против, и я все же теряю контроль.        Я иду на перерыв, неистово зевая, глаза просто слипаются.        Сославшись на якобы срочный важный звонок, я удираю с летучки в среду, расслабленно валясь на мягкий уют дивана в своем кабинете.        Я успеваю сказать верной Мэри, моей секретарше, что буду занят полчаса, и прошу ни с кем меня не соединять.        Я вытягиваю ноги, отбрасываю в сторону галстук, душащий меня и закрываю глаза.        Это ошибка.        Я мгновенно, как под лед, ухожу в собственное безумие…        — Тони…        Он зовет меня.        — Стив…        — Тони…        Роджерс скомкано, очень медленно проговаривает слова.        Он слабеет на глазах, белея до неузнаваемости, и все равно цепляется за мою руку.        — Стив… Не надо, тебе нельзя разговаривать…        — Тони… Нет.        Он с неимоверным усилием поднимает черные от копоти ресницы, и я леденею.        — Тони… Я… Я знаю, Тони. Ты здесь…        И он пытается улыбнуться разбитыми в кровь губами.        Боже мой.        — Тони, я всегда хотел уйти вот так… Держа тебя за руку.        Он сбивается, тяжело дыша и я схожу с ума, видя, каких усилий все это ему стоит.        — Стив… Нет, Стив.        — Тони… Ты знаешь… — он снова осекается, трудно ловя исчезающий, как мираж, воздух.        — Что, Стив?        Я расплываюсь в ничто.        Я не могу жить без тебя…        Ты же знаешь…        Знаешь, Стив.        Все пустое ушло, и сейчас, в безвольно рушащемся мире я помню лишь одно.        Тебя.        Я люблю, и это так бесконечно много значит для меня, что сердце стучит неритмично, рвано, с каждой минутой все глуше.        Стив…        Прости меня.        За все.        И за то, что сейчас я беспомощно смотрю, как ты…уходишь.        Я глажу тебя по рукам, шепчу что-то в губы, задыхаясь от слез.        Я не могу осознать, что это происходит здесь и сейчас.        Нет, ни за что.        Я не могу видеть твое лицо, изможденное и убивающее меня своим взглядом.        Ты все понимаешь, Стив, и ты бормочешь что-то несуразное, отвлекая меня от главного.        От того, что я вижу тебя в последний раз.        В последний раз в жизни.        Я разламываюсь на куски, с хрустом роняя себя в тьму, уже чувствуя — это конец.        — Тони…        Стив хрипит, все равно пытаясь что-то сказать.        Я наклоняюсь еще ниже, безуспешно стараясь спрятать комок, подступающий к горлу, и шепчу ему: «Стив, я здесь. Я рядом. Я слышу тебя.»        Он, еле-еле роняя невыносимо тяжело дающиеся слова, шепчет мне в ухо: «Тони… Я тебя… Люблю…»        И обрушивается мне в руки, как метеоритный дождь.        Все же успев согреть меня, мертвого, своим взором.        Я застываю, черными от боли глазами глядя в никуда.        Мне не жить без тебя, Стив…        Я не могу видеть это.        И согласен вообще не спать, если только это поможет…        Нет, ни разу.        Проблема в том, что мне жизненно необходим Стив.        Живой.        Такой, как есть.        Такой, каким я его знаю.        И люблю…        — Мистер Старк!        — Да, Джарвис. Что случилось?        — Нет, ничего срочного. Но вы засыпаете, босс.        — Джарвис, если ты сейчас скажешь со своей неописуемой менторской интонацией «Я же говорил.», то я тебя заблокирую.        — Нет, я лишь хотел отметить, что вы совершенно непростительно так рискуете своим здоровьем. Вам нужно отдыхать, мистер Старк, и более того, мистер Роджерс…        — А вот мистеру Роджерсу вообще не нужно знать такие нюансы, ты меня понял, Джарвис?        — Да, сэр. — неодобрительно отвечает Джарвис.        Выпросив у судьбы эту мимолетную передышку, я нарочно читаю какую-то наугад выхваченную книгу.        Последнее время Стив не на шутку увлекся историческими романами, а на все мои подколы он невозмутимо отвечает, что устал от современности и не прочь оказаться в мире без гаджетов и Интернета.        И он реально их читает, не поверите.        Бумажные.        В самолетах.        В вертолетах.        И во всем, что двигается.        Я лениво пробегаю глазами пару страниц, но книга действительно хороша, язык живой, и герои ведут себя, как нормальные люди, борясь и страдая.        Я даже не замечаю, когда сюжет перестает меня занимать, и я роняю книгу, плывя в сон.        Но на этот раз мне везет, потому что книгу мягко кладут на столик, обнимают меня и родной голос шепчет: «Привет! А говорил, что кроме биржевых сводок и аналитических отчетов ничего не читаешь.»        — Привет, Стив, ты как нельзя вовремя. Я как раз заказал ужин. Прости, устал что-то…        Я выдыхаю все это, уже чувствуя, что на сегодня кошмары отменяются.        — Не волнуйся. Давай просто посидим рядом, и, Тони, расслабься, не стоит себя мучать. Ты можешь заснуть, я не обижусь.        Стив, хитро улыбаясь, подкладывает мне большую подушку.        — Джарвис… Я тебя убью… — бормочу я, перестав сопротивляться.        Истерзанный организм отключается моментально, как по щелчку, и напоследок я все же слышу смешливое: «Тони, все под контролем. Я обещаю.»        И знаете, я верю.