Не подходи

Тони

       Нет, это невозможно.        Я мягко растираю затекшую от долгого сидения в этом чертовом президиуме шею, стараясь не сворачивать голову налево.        Напрасно…        Я не умею изображать отстраненность, если речь идет об одном человеке.        Впрочем, я и в этом не очень уверен.        Роджерс…        Моя потрясающая зависимость, беззастенчиво забрав у директора департамента бразды правления, четко и очень живо расписывает замершей аудитории истинную картину того, что нас может ожидать на Албианнте, если мы все же договоримся по основным позициям.        Глава корпорации «Аргон», неулыбчивый Шон Эмианн, судя по смутно проявляющимся на изумленном лице давно искорененным эмоциям, ошарашен всерьез.        Я знаком с ним всего полгода, но ранее он ни разу не сбросил маску.        Пока он не увидел воочию чудо из чудес.        «Стив Роджерс…»        Взволнованный шепот восхищенной птицей бьется в ставшим странно узким огромном зале приемов.        Знакомо, еще как знакомо.        Я коварно усмехаюсь, начисто позабыв про то, что так нерадиво пожертвованная мной на благо дела моя элегантная бородка еще не отросла, и даю возможность всем вокруг насладиться тем, как я насмешливо поджимаю губы, в душе наслаждаясь зрелищем.        Я знаю, что Стив и на этот раз не упустит случая поязвить в легкой форме отдельно взятого издевательства над моей искусной борьбой за возвращение любимой черты лица, но этот вечер мой.        Потому что вопреки всему Стив в странной, явно с чужого плеча, одежде.        Он ненавидит костюмы...        Вольнее всего и комфортнее Стив чувствует себя в домашнем.        Варианты домашнего небрежно трактуются Стивом, вообще мало обращающим внимание на модные тенденции и прочую чепуху, довольно просто, и, я даже бы сказал, обыденно.        Из того приличного массива одежды, что аккуратно разложена по полкам в шкафу, Стив педантично раз за разом выбирает футболки, желательно белые и отнюдь не новые.        Комплектом к ним идут джинсы классического покроя или домашние «спортивки».        После второй полумесячной командировки в Кашмир Стив привез легких уютных штанов в таком количестве, что казалось, еще немного, и Роджерс заявится в них на официальное мероприятие, чтобы газетчики свихнулись.        Но нет, такого счастья Роджерс им не предоставил, естественно.        Безмерно обрадовав и меня парой обновок из этого дивного края, Роджерс, верный себе, моментально вернулся к прежним постулатам.        Когда мы дома, Стив очень любит провоцировать меня на черт знает что, периодически являясь передо мной в коротких донельзя шортах.        Соль этого шокового выхода как раз и заключена в том, что Роджерс, не чуждый шалостям, дома отрывается по полной.        Потому что кроме становящихся все короче штанов на моем супергерое нет ничего.        — Жарко сегодня. Давай прибавим мощности кондиционеру. Ты же не будешь против?        Изысканную, хорошо подготовленную реплику из разряда приветственных я получаю вместе с порцией нового коктейля из фруктов, ягод и еще какой-то жутко полезной мути.        Напиток приятный, да и вид Стива, загадочно улыбающегося и явно не собирающегося останавливаться на этом, заводит, и я киваю.        Почему нет?        Стив, ловящий мое настроение, моментально загорается, как спичка.        — Я полон любопытства, Стив, и рассчитываю, что за мои титанические муки человека, который вместо порции успокаивающего мозг виски, или, на худой конец, джина с тоником, вынужден пить твое варево, мне причитается компенсация. Я угадал?        Я нарочито медленно допив странный нектар, с не менее странным вкусом ягодного то ли морса, то ли сиропа, хитро замолкаю.        Чисто для подначивания Стива изо всех сил стараясь не глядеть на его восхитительный торс.        И да, я в курсе, что это приглашение.        И да, мы с Роджерсом не прочь поиграть.        Но только дома.        Наедине.        Мы безумно ценим такие моменты, я люблю все.        Особенно предвкушение.        Первый настоящий жест человека, пришедшего домой и рвущегося обнять любимого.        Стив, до нервной дрожи обожающий порой долгие прелюдии, иногда все же уходит в блиц.        Он, бросив свои эко-продукты, жарко ворошит мне волосы и шепчет в губы: «Приехал. Я ждал… Даже перевел все на Джарвиса…»        Пока я, беспокойно вздрогнув, озадаченно ищу причины для подобных помешательств, Стив, встряхнув челкой, жадно целует меня и тут же говорит, глухо и тихо.        Причину.        «Тони, прости. Я был неправ. Мы… Я. Я не должен был резко реагировать. Сорвался… Прости…»        Мы целуемся.        Я не успеваю подумать, не успеваю поймать это ускользающее, как луна в затмение, шальное и яростное выражение на твоем лице.        Искренне, яркое, откровенное.        Ты сожалеешь.        Ты так изводишь себя из-за наших ссор, так сильно перемалываешь, дробишь и вновь и вновь рушишь себя до атомов, что я переживаю еще больше.        Мы словно поменялись ролями.        Я стал застывать временами, а ты словно без кожи, так сильно терзаешь себя и меня заодно.        Стив, не надо так…        Господи, ты невозможно красив сейчас и также невозможно, запредельно мой.        Родной, единственный и нереально разный.        Я знаю тебя, я помню, как ты смеешься, дышишь мне в шею.        Я помню, как ты улыбаешься утром.        Я могу угадать, что морщинками бороздит твой идеальный лоб.        Я не знаю лишь одного.        За что мне так прилетело?        Почему Вселенная столкнула меня с тобой и подарила все?        Мы, не переставая целоваться, смело испытываем на прочность наш многострадальный шкаф, пока ты, жалея мою спину, не тянешь меня в тишину спальни.        — Стив, у меня только одна просьба. Прошу тебя, ходи так всегда. Мы даже поцапаться не смо…        Он задорно хохочет, пока я безуспешно стараюсь вырваться из его загребущих рук.        — А вот это ты зря сказал… Тони, я не шучу…        Желание парит в воздухе, солнечный луч тоже малость ошалевшего от увиденной красоты дневного светила на миг освещает нас, уже всецело ушедших в собственную нирвану бесконечности, и мы летим вдвоем.        Тая в близости…        И о костюмах.        Чтобы закончить картину, добавить последний мазок.        — Стив, только не говори мне, что спал под мостом. Я в восторге от твоей эпической речи, но склонен думать о худшем, видя тебя в этом.        Я выразительно поправляю на нем галстук, он перехватывает мою руку и решительно выдыхает: «Я так и знал. Не было времени поискать что-то приличное, мы и так опаздывали. И какая разница, в чем я, главное — я уложился в регламент. Так ведь?»        Я смеюсь.        Роджерс всегда Роджерс.        И это… здорово.