Не подходи

       — Тони, не упусти их, а я займусь вторым сектором.        — Принято, Стивен.        Мы работаем, как обычно, плодотворно и не отвлекаясь.        Стрэндж неплохо справляется с новыми вариациями своего неиссякаемого искусства, уверенно выкашивая один отряд врагов за другим серебряными всплесками, ну а мы…        Мы тоже в отличной форме.        Роджерс, предпочитая не помнить о ранении, невозмутимо сражается где-то, судя по звукам, на правом фланге, я же обыденно действую по старинке, используя залповый огонь.        Но я немного забылся…        Стив, оценив мой яркий пыл по возвращении домой, придумал сюрприз.        Он, с трудом отлипнув от своего нового байка, в сотый раз плавясь от неописуемого восторга, чертовски здорово замотивировал меня на работу.        Причудливо стремительно прижав меня к стене утром, уже собравшегося и в костюме, смело смяв мое всегдашнее бахвальство.        Темпераментным шепотом.        — Тони, я оценил твое…        Он звонко цокает, игриво мазнув меня по щеке губами вместо полноценного поцелуя, и продолжает, раскованно улыбаясь.        — Стив… Ну кто бы гово…        — Я не закончил. Твое… Нетерпение… Мне понравилось. Очень.        Роджерс, беззастенчиво подцепив ловкими пальцами край воротника моей рубашки, оттягивает ее, и, наслаждаясь, хитрец, моим ошалевшим от подобных эскапад с утра видом, поразительно медленно целует меня.        В шею.        Так горячо, что я сгораю до углей.        — Что ты де…        Я успеваю лишь выдохнуть, не закончив фразу, и все равно следя за каждым его жестом.        И любуясь.        Он весь светится.        И он мой.        Прошлая ночь была восхитительной.        Особенно если припомнить, кто первый начал.        Не я.        Я слишком люблю его, чтобы рисковать.        Но…        Но вот только психи, а мы имеем дело с ярко выраженным представителем этого очаровательного племени, довольно непредсказуемы, не забывайте.        Из клиники мы выбрались без приключений.        Стив вел себя, как примерный пациент.        До машины.        Я соскучился немыслимо, но держался.        Держался, как мог.        Пока Стив не скользнул по нашему шоферу Роунссу нечитаемым взором.        Секунда, и стекло наглухо закрывает нас от мира.        — Ну а теперь, может, расскажешь мне, почему от тебя так пахнет моим парфюмом? Неужто даже не тосковал? Или я неправ?        — Стив…        — Или тебе просто понравилось спать в покое?..        — Нет. Нет, Стив.        Все здесь и сейчас, и все топит меня.        Изнутри огненным цветком вырастает стихия.        Это сложно передать словами, но я люблю.        В моем чувстве много оттенков, практически вся палитра.        Тут есть все: и глухая ревность, сжигающая меня в пепел, и буйный голод, густо перемешанный с тоской и тактильным чувственным надрывом; и даже не мышечная, а скорее внутренняя память, согласно протоколу безумца отключающая меня от сети почти незаметно; и то, что заставляет меня так возмутительно легко падать во тьму, не сопротивляясь.        Чарующее сочетание.        Власти и одновременно покорности.        Я понятия не имею, как Стиву это удается, но он чувствует меня.        Как никто.        И никому еще не было так много позволено.        Да что там, я позволил…        Все.        Но вот что странно и цепляет меня.        До сих пор.        Его отчаянная страсть.        Страсть, ничуть не уменьшившаяся с годами.        Чувство, сводящее меня с ума.        Эти руки.        Невозможные, чуткие, мягкие.        Ласкающие каждый раз по-другому.        Он, даже ослепнув, найдет меня.        Утянет, заманит, пленит.        Захватит своими откровенными, так точно отвлекающими от всего касаниями.        Эти глаза.        Всегда живые, сканирующие меня в районе третьего глаза.        Так стремительно меняющие выражение и цвет.        Эти мучительно сладостные, знакомые до бесконечности губы, и все равно изумляющие меня.        Нет, я не признаюсь.        Ни за что.        Ни в том, что сейчас умру от счастья.        Ни в том, что в последний одинокий вечер безмятежно залип, вдыхая твой запах.        И случайно вылил на себя полбутылки.        Рука дрогнула, и я улетел.        В завтра…        Иногда…        Иногда я думаю, что свихнулся.        Иногда я решаю выбросить за спину знание и отдаться потоку.        И это хорошо.        Хо-ро-шшо.        Я выдыхаю это, нежась в его бредовом захвате.        Плечо тянет, спина, не привыкшая так долго стоять у стены, вот-вот развалится, а мне прекрасно.        И черт с ним со всем.        С делами.        С работой.        Когда он рядом.        Когда Стив, по одному давным-давно сбившемуся дыханию абсолютно безошибочно угадав, что со мной творится, коварно обещает.        — Сегодня не опаздывай. Ужин. Ужин будет в восемь. И…        Я зависаю, оценив искушение.        Оно же, раздумчиво погладив меня по губам кончиком указательного пальца, интригующе неспешно договаривает.        — Если… Если ты не опоздаешь, то обещаю «эльгриммо ригатто»...        Я, не в силах вздохнуть, опираюсь об него, почти упав.        Ноги предательски дрожат.        Не может быть.        Я связался с чокнутым.        — Стив… Ты еще не здоров, может, не стоит…        — Стоит. Стоит, Тони.        Он, тоже еле всплыв после совершенно потрясающего поцелуя, ставящего точку в споре, кто из нас псих, практически держит меня.        За талию.        — Мне мало. Тони, я… Я…        И решительно, так и не отдав меня.        Оставив.        Себе.        — Я не насытился. Тобой. Мне нужно больше. Люблю… *** «Эльгриммо ригатто» — ночь безумств. Стив провел месяц у народа Ассмерра, а они очень продвинуты в любовных играх. Истинно любящие пары у них практикуют невероятно смелые эксперименты, и Стив, никогда не чурающийся нового, почерпнул немало необычного в искусстве любви, не преминув открыть и мне тайны сокровенного.