Не подходи

       — Ясно. На этот раз до кровати тебе не удалось добраться лишь из-за случайного стечения обстоятельств. Сущей мелочи. А я-то дурак, волновался.        Я прибавляю это дерзко и нагло, уже намереваясь вернуться.        В кровать, естественно.        Просто в последнее время Стив склонен уходить в художественные дебри прямо с порога.        Ну куда мне соперничать с тонкими гранями оттенков солнечных бликов.        Да я и не пытаюсь, собственно.        Так, забрел на кухню попить воды.        И, о чудо, обнаруживаю его.        Стив, с ногами забравшись на наш новый диван, успешно завалил все вокруг кучей изрисованных листов и напряженно сжав губы, рисует что-то.        Внутренне понадеявшись на то, что там не я, я вроде как планирую уйти.        Но не тут-то было, мозг, предательски тормозя, орет мне на полную, что я дебил.        Я в курсе.        И что с того?        Нам надо бы давно бросить всю эту чушь, и лететь в кровать, ибо я немыслимо соскучился.        Роджерс, если судить по коротким странным взорам и невнятным вздохам, тоже старательно копает яму нашему вечеру, а точнее, уже утру.        Он, откинув челку, так и норовящую постоянно упасть ему на глаза, упорно смотрит куда угодно.        Только не на меня.        Мы как слепые.        Черт побери.        — Стив… Не забудь свет погасить. Спокойной…        Я ядовито пытаюсь договорить фразу, так больно царапающую мне сердце, непонятно почему закрывая глаза в повороте.        Уходя.        Не могу, когда мы в ссоре.        Не выношу его молчания.        Его недомолвок; того, как он пристально, я знаю, как филин, следит за мной, позабыв про свой набросок.        Мы словно полюбили ругаться, мы спорим по любому поводу, и страстно цепляемся за пустяки.        Как будто мир перевернулся, и мы…        Летим в никуда.        Зачем?        Если мы оба ищем способ вернуть.        И вернуться…        «Тони… Я не хочу уходить, слышишь… Никогда. Я мечтаю, чтобы ты никуда не исчезал, чтобы не рвался туда, к своим обожаемым роботам. Я…»        Стив, осекшись и странно выдохнув, измученно трет свой лоб.        Он шепчет это мне утром, думая, что я сплю.        Но я не сплю.        Он так любит смотреть на меня спящего, что у меня не хватит сил, чтобы нарушить очарование невыносимо прекрасного.        Стив внимательно разглядывает мое лицо и шепчет что-то так тихо, что наверное, эту музыку слышат лишь ангелы.        В мягком отблеске едва начинающегося рассвета его лицо светится от счастья.        «Тони… Я люблю тебя. Но как же трудно… Тебя любить. Но мне все равно, Тони, и я останусь. Ты понял…»        От жара, проникающего под ребра, мне некуда деться.        И от этого неописуемо искреннего полушепота.        Стив порой бывает сильно сентиментальным, а порой и неожиданным.        Роджерс опять всматривается в меня, и, то ли найдя искомое, то ли потеряв, обнимает меня, и, успокоенно выдыхая мне в шею «Люблю…», замирает, расслабленно положив мне руку на плечо.        И мы засыпаем, но я помню.        Все.        Куда все ушло?..        — Стой, Тони. С меня хватит. Не дури. Хватит со мной играть.        Меня разворачивают с половины пути, ввинчивают в стенку, и допрашивают.        — С чего ты взял, что я сержусь из-за Корвина?        — Стив, а почему ты решил, что я промолчу...        И с места в карьер, в галоп.        Без подготовки.        — Я ничего и не думал, думал, что ты меня провоцируешь, как ты любишь.. Хочешь позлить, хочешь, чтобы я ревновал..        — Стив.. Я польщен, но там и в помине не было столь изощренного плана..        — Да неужели? Не верю..        — Чистая правда. Я весь в работе, Стив, ну какие романы? Посмотри на меня, я устал и весь вымотан, и ты еще со своими..        Глаза в глаза.        — Устал, говоришь.. Иди ко мне...        И через минуту, жадно, словно впервые, пробуя губы на вкус.        — Тони... Как ты это делаешь... Люблю..        — Придурок.. Мог и бы раньше на день приехать.. Я почти не сплю..        — Сам придурок..