Dying is easy, living is hard

Прошло уже несколько дней с тех пор, как Тео переехал, и, насколько Лиам вообще мог судить, пока все шло довольно сносно. Его родители действительно прониклись симпатией к Рейкену, который был очаровательным, тихим и аккуратным — в основном, полной противоположностью Лиама. Оборотню доставляло удовольствие видеть, каким милым был химера, даже, если это было всего лишь показным. Конечно, тот и раньше совершал «хорошие» поступки, но в этот раз у него не было ни единого скрытого злого мотива. Однако казалось, что его улыбка никогда не достигала глаз, и Лиам никак не мог избавиться от чувства, что старший присутствует здесь только наполовину. Данбар уже пропустил несколько дней в школе, но родители разрешили ему не идти и в четверг с пятницей перед выходными, чтобы они могли провести время с ними, а также, чтобы он помог Тео получше устроиться. И хотя он даже не задумывался, что это в принципе возможно, но, похоже, ему действительно нравилось проводить с Рейкеном так много времени. После того странного момента в комнате Тео, в самую первую ночь Лиам ожидал, что их отношения станут неловкими. Но высокий парень, казалось, совершенно забыл об этом и вел себя как обычно — загадочно и уверенно. Если бы только бета мог также легко забыть об этом. Он продолжал неосознанно наблюдать за химерой. Вместо того, чтобы сидеть у себя в комнате, как того ожидал Лиам, молодой человек, казалось, поселился там, где был юный оборотень. Что бы он ни делал, Тео всегда оказывался в нескольких футах от него. Развалившись на его кровати, лениво крутясь в кресле за столом или сидя на кухонной стойке — он был постоянным отвлечением. Хоть и Лиам не мог сказать почему, но ему нравилось, что химера рядом. За пугающе короткий промежуток времени он уже полностью привык к присутствию Тео, как будто это было самой естественной вещью в мире. Когда он рубится в какой-нибудь Call of Duty, он протягивает второй контроллер, даже не раздумывая. И когда Тео сокрушает его, не приложив и доли усилий, а Лиам в расстройстве бросает свой контроллер, он слышит тот неподдельный смех, который всегда заставлял его гнев убегать, как щенок, которого обругали, и он смотрит в это лукаво улыбающееся лицо. Именно в такие моменты он по-настоящему радовался тому, что химера остался с ним. Мейсон и Кори приходили пару раз с тех пор, как они виделись в последний раз в больнице. Они вчетвером играли в видеоигры и иногда в настольные, но Тео никогда не был так увлечен, чем, когда были только они вдвоем. Скотт тоже заскочил один раз, благо без Малии или Стайлза, которые могли прийти только, чтобы побесить химеру. Но по большей части, все выглядело так, будто им давали пространство, чтобы приспособиться к их сожительству. В воскресенье днем все снова стало немного странным. Парни лежали на кровати Лиама с ноутбуком между ними. Прошлой ночью во время того как Тео раз за разом уничтожал Данбара в Marvel vs Capcom, выяснилось, что старший никогда не видел ни одного фильма Марвел, которые в настоящее время уже завоевали весь мир. Сочтя это непростительным грехом, Лиам решил, что воскресенье будет посвящено марафону комиксов. — Не могу поверить, что ты не знаешь Доктора Стрэнджа или Капитана Америку, — сказал Лиам с насмешливым выражением лица, когда они только закончили смотреть последнюю часть серии «Капитан Америка» и собирались начать Доктора Стрэнджа. Не так уж часто у него было в чем-то преимущество перед химерой, и он пытался выжать из этого чувства по максимуму. — Разумеется, я знаю, кто они такие, — усмехнулся в ответ Тео. — Я, вероятно, даже знаю о них больше, чем ты, если все, что тебе нужно — это дешевые голливудские подделки. Я просто не видел этих фильмов, которые, к слову, ни разу не отдают должное комиксам, — его невозмутимое спокойствие как обычно привело бету в бешенство. — Неужели? Разве у Ужасных Докторов там, в канализации, была обширная коллекция комиксов? — недоверчиво спросил Данбар, даже не задумываясь о том, что вообще говорит. — Знаешь, я вообще-то был нормальным ребенком до того, как Ужасные Доктора меня забрали, — мрачно ответил старший парень, и Лиам увидел, как на красивом лице молодого человека появилось слегка затравленное выражение. Эти мысли стали беспокоить его все меньше и меньше, поскольку появлялись в голове гораздо чаще, чем раньше. Они все еще сбивали с толку, но самое важное, чего сейчас хотел Лиам — это понять Тео, чем разбираться со своим очевидным безумием. — Да, наверное, я иногда забываю, что ты не всегда был… ну ты знаешь, — начал оборотень, но запнулся, когда понял, куда завела его эта мысль. Он тут же почувствовал себя виноватым, но извиняться не стал, так как решил, что единственный способ узнать настоящего Тео — это быть честным с ним. Рейкен еще не выказал никаких признаков своей обычной уклончивости, когда говорил о себе, так что, возможно, это был хороший шанс. — Убийца-социопат? — предложил химера почти глухим голосом, но в котором совсем не было злобы. Это было больше похоже на то, что он проверял, думает ли Лиам все еще о нем подобным образом, хотя он слышал, что бета не единожды называл его так. — Нет, — сказал голубоглазый парень чуть более решительно, чем намеревался. — Да, ты совершал плохие поступки, Тео, этого отрицать нельзя. Но это ни коим образом не делает тебя злым, и я сожалею, что говорил так о тебе, — он смотрел на лишенное эмоций лицо перед собой, надеясь, что тот поверил в то, что он сказал, даже не имея возможности услышать уверенность в сердцебиении. — Тебе было просто… больно. Жаль, что я не знал тебя тогда. Может быть, мы смогли бы стать друзьями, хотя не то, чтобы я был тогда особо нарасхват с моими дерьмовыми проблемами с гневом, — грустно сказал бета, прежде чем заглянуть в лазурные глаза. — Но я хотел бы узнать тебя сейчас, — серьезно добавил он. Выражение лица Тео не изменилось, но, в конце концов, он отвел взгляд, и Лиаму захотелось узнать, что происходит за этим показным спокойствием в голове парня. Удары его сердца всегда были ровными, а запах просто сбивал его с толку. Бета никогда по-настоящему не замечал, как пахнет Рейкен, потому что обычно его собственные гнев и нервозность пронизывали воздух, когда они были рядом. Теперь же, когда Лиаму наконец было комфортно находиться рядом с ним, он обнаружил, что запах старшего парня говорит ему только о том, что Тео пахнет хорошо. Данбар не мог прочитать эмоции через него и должен был полагаться лишь на коротенькие мгновения, когда оборона Тео дрогнула, и его глаза показали правду. Молчание затянулось, и Лиаму пришлось сделать все возможное и невозможное, только чтобы не нарушить ее каким-нибудь глупым комментарием или назойливым вопросом. В конце концов, его терпение окупилось, когда Тео начал говорить: — Я был заучкой. У меня не было друзей, и даже моя собственная семья не обращала на меня внимания. Не пойми меня неправильно, я любил свою сестру — по крайней мере, я так думаю, — но я также ревновал ее. Когда она была рядом, родители едва замечали меня. Она была идеальной дочерью, а я… я был просто разочарованием как сын. Не был сильным, не мог заниматься спортом, потому что постоянно болел, и всегда плакал, потому что меня никто не любил, — он все еще глядел вниз, и младшему хотелось посмотреть в эти глаза, в которых он так часто терялся, когда химера смеялся над ним после того, как уделал его в какой-нибудь игре. Он хотел узнать и эту сторону Тео, даже если это было больно видеть. — Это заняло какое-то время, но я все-таки подружился со Скоттом и Стайлзом. И это было действительно приятно, — продолжил Тео, — но даже тогда я не совсем вписывался. Скотт и Стайлз уже были как братья — такие синхронные. А я? Я был как странный кузен, с которым вроде ладили, но в основном просто терпели, — в итоге, он все же поднял глаза, и океан печали, обрамленный темными ресницами, заставил Лиама задержать дыхание. — Мне бы очень повезло, если бы я знал такого доброго человека как ты, — едва слышно прошептал он. Оборотень почувствовал комок в горле, и ему так сильно хотелось потянуться и обнять такого красивого Тео. Но он боялся, что если сделает хоть малейшее движение, то спугнет его, и химера вновь закроется. Поэтому он в мучительном молчании ждал, когда мрачный молодой человек продолжит. — Стайлз всегда был большой индивидуальностью, и Скотт тогда следовал его примеру. Стилински любил научную фантастику, и, если бы это сходило им с рук, то у них часто были бы ночные марафоны фильмов вроде «Звездные войны» или «За гранью возможного», — он грустно рассмеялся, — мне все это тоже нравилось, но больше всего я любил комиксы. Такие как, например, Капитан Америка или Люди Икс, я хотел быть как они — сильным, крутым и популярным. Я бы сбежал в те миры, где люди, которые были другими, имели силы изменить мир, а не просто беспомощно страдали. Лиам был загипнотизирован жестко контролируемым, ровным ритмом голоса Тео. Он не осмеливался говорить из страха, что это разрушит чары, которые были наложены на них обоих, отделяя их от реального мира — мира, который так сильно ранил химеру. — Всякий раз, когда я не был с этими двумя, а это случалось чаще, чем мне бы хотелось, я утыкался носом в какой-нибудь комикс, представляя, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я обладал подобными силами. Сначала я хотел быть героем, Капитаном Америка или Росомахой моей собственной истории. Но время шло, и я понял, что был бы счастлив быть Красным Черепом или Мистером Зловещим — любым, у кого есть власть взять под контроль свою собственную судьбу, чтобы другие заметили их. Поэтому, когда пришли какие-то странные люди и сказали мне, что я смогу иметь все, что есть у моей сестры, что я смогу быть сильным… — Тео снова опустил взгляд, разрушая чары, которые его глаза наложили на глаза Лиама. Наконец оборотень заговорил, понимая, что Рейкен сказал, возможно, больше, чем собирался, и теперь снова пытается взять эмоции под контроль. — Ужасные Доктора воспользовались тобой, Тео, — начал он, но химера снова резко поднял голову, и Лиам осознал, насколько уязвимым тот, должно быть, себя чувствовал в данный момент, потому что его глаза ярко светились. — Это не оправдывает того, что я сделал! — яростно воскликнул старший парень, хоть и чуть громче шепота. — Тео, — снова попытался начать бета, но снова оказался перебит, казалось, что химера знает, что тот хочет сказать, и оборвал его. — Нет, Лиам, Ужасные Доктора никогда бы не смогли превратить меня в то, кем я стал, если бы во мне изначально не было чего-то злого. Я слишком сломлен, — голос Тео был лишен эмоций, как будто он излагал клинические факты. И дрожащие руки были единственным, что выдавало его истинные чувства. Он смотрел на них так, будто они были покрыты свежей кровью. — Ты не злой, Тео. Я знаю. Это не потому что я… — Лиам резко заткнулся, потрясенный тем, что чуть было не произнес его рот. Вместо этого он понизил голос и проговорил:  — Я видел, каким ты можешь быть хорошим, Тео. И не только когда дело касается твоих собственных интересов. Ты не можешь притворяться, что то, что случилось в больнице, не было реальным. — Ты не понимаешь, Лиам, — тихо прошептал химера, признавая свое поражение. — Ты думаешь, что знаешь зло, но никогда не сможешь понять его по-настоящему, потому что ты добрый. Слишком добрый, — казалось, он собирается еще что-то сказать, но плотно сжал губы, сдерживая это желание. Данбар несколько раз удивленно моргнул, но потом рассердился: — Я знаю, что такое зло, Тео. Только ты думаешь, что я весь из себя солнце и радуга, но во мне есть тьма, и ты это видел. — Ты иногда теряешь самообладание, Лиам, это не одно и то же, — попытался рассуждать старший, поднимая глаза, но его рассуждения прервались, когда он увидел взгляд беты. — Я не теряю самообладание. Ты думаешь, что я просто иногда злюсь, но правда заключается в том, что злюсь я все время. Даже когда смеюсь и веселюсь, я чувствую это внутри себя, иногда глубже, иногда нет, но оно всегда там, — объяснил подросток сквозь стиснутые зубы, его клыки начали проявляться. — Твое РПВ, — тихо сказал Тео. — Хейден рассказывала мне про него. Но это болезнь, Лиам, она не делает тебя злым, — добавил он с таким убеждением, будто он никогда не сможет принять тот факт, что этот парень, на самом деле, был чем-то иным, чем совершенство. — Болезни лечатся, Тео. И превращение в оборотня должно было сделать меня невосприимчивым к этому, но все стало только хуже. Ты нас хорошо изучил, поэтому знаешь, что укус усиливает все, чем мы являемся — хорошее и плохое. И он сделал мой гнев еще сильнее, что означает, что эта тьма является частью меня самого, и я должен с этим жить. Я должен признать, что во мне есть тьма, но это не значит, что я сломлен или мне суждено быть злодеем. Но, возможно, если бы я встретил Ужасных Докторов до того, как Скотт нашел меня, — предположил Лиам, но Рейкен его тут же перебил: — Нет, Лиам, никогда даже не думай, что ты мог стать таким, как я, — он с силой схватил бету за плечо, и младший парень почувствовал кончики когтей на своей коже. Он не понимал, как это расстраивает Тео, и ему просто хотелось, чтобы измученный молодой человек просто понял его точку зрения. — Тео, я просто хочу сказать, что никто из нас не знает, как бы мы поступили в ситуации, подобной той, что пережил ты. Пока мы по-настоящему не столкнемся с этим, и, возможно, мы были неправы, не желая прощать тебя, — Данбар пытался здраво рассуждать. — Я не заслуживаю твоего прощения, Лиам, и никогда не попрошу его. Я просто хочу жить со вторым шансом, что ты мне подарил, и постараться не совершать больше тех же ошибок, — сказал химера с чувством завершенности. Бета хотел возразить, но понял, что Тео не готов передумать. Поэтому он просто сказал успокаивающим голосом: — Надеюсь, что однажды ты сможешь увидеть себя таким, каким сейчас вижу тебя я. Тео только одарил его грустной улыбкой, которая легко перетекла в его обычную манеру держаться, когда раздался стук в дверь. Она слегка приоткрылась, когда миссис Гейер спросила самым смущающим маминым тоном: — Мальчики, у вас там все прилично? — Мама! — в ужасе закричал Лиам. — Чем именно, по-твоему, мы здесь занимаемся? — О, я не знаю. Мальчишки есть мальчишки, — сказала она самым мудрым тоном, как будто это был ответ на вопрос. — В любом случае, я просто хотела дать вам знать, что ужин почти готов, и чтобы вы двое не засиживались до поздней ночи. Утром в школу. Юный оборотень застонал, но старший парень просто выдохнул: — Что? — О, я, наверное, забыла вам сказать, — небрежно заметила мама Лиама. — Я немного пообщалась с Мелиссой МакКолл — ну, вы понимаете, консультации на тему «как быть мамой оборотней» — и она мне сказала, что вы, мальчики, друзья Лидии Мартин. Вы же знаете дочь директора Мартин? — Да, мама, мы прекрасно знаем, кто она. В твоем рассказе есть смысл? — раздраженно выдохнул Лиам. — Не будьте таким резким, молодой человек, — упрекнула она его чисто автоматически без какого-либо чувства. — В любом случае, нам обеим удалось убедить ее поговорить со своей мамой о возвращении Тео в школу. Там будет ранний вводный курс летней школы, так что у него есть все шансы закончить чуть раньше в следующем году, пропустив так много в этом, — весело объяснила она, явно не замечая или попросту игнорируя растущее выражение ужаса на лице Рейкена. — Миссис Гейер, это было очень любезно с вашей стороны, но, — начал он, но это была не первая ее схватка с упрямым подростком, и она с безжалостной деловитостью отвергла все его возражения. — Подожди-подожди. Ни один из этих молодых людей. Ни один мальчик, живущий под моей крышей, не будет отправлен в мир без надлежащего образования, — заявила она с таким материнским авторитетом, что даже что-то глубоко в ДНК Тео, казалось, требовало, чтобы он сделал так, как ему говорили. Он просто сидел с выражением полного поражения на лице, в то время как она сияла, гордая тем, что обеспечивает для него его будущее. Когда она ушла, Лиам повернулся, чтобы утешить своего прекрасного друга, но осекся, увидев выражение ледяного ужаса на его лице. Было такое впечатление, что теперь его уже не спасти — он в шоковой коме, спровоцированной родителями. Вместо этого он просто снова включил фильм и лег рядом со своим немым соседом по кровати, мягко улыбаясь самому себе. Может быть, немного нормальной подростковой жизни — это именно то, что нужно Тео, чтобы перестать видеть себя монстром и начать жить заново. Бедный химера, в конце концов, оправился достаточно, чтобы спуститься вниз на ужин, но он был необычайно тихим во время еды. К счастью, его опекун-оборотень пришел к нему на помощь и перехватывал родителей каждый раз, как они пытались вовлечь старшего парня в разговор. Остаток вечера прошел довольно быстро, и ребята отправились спать. — Все будет хорошо, чувак, просто попробуй, — сказал Лиам, провожая Тео до двери спальни. Высокий юноша лишь мрачно кивнул и скрылся за дверью, направляясь в постель. Бета был слегка обеспокоен тем, что эта внезапная новость может напугать парня и заставить его сделать что-то опрометчивое, поэтому он остался внимательно слушать все, что происходит в комнате рядом. Ему не хотелось вторгаться в личную жизнь Рейкена, но он не мог рискнуть и потерять его, не после того, как он, наконец, добился прогресса, узнав его — настоящего его. Лиам оставался бодрствующим до глубокой ночи, постоянно прислушиваясь к Тео. То, что он, в итоге, услышал, не было тем, о чем он беспокоился, но звучало также огорчительно. Это были всхлипывания и стоны, которые он надеялся больше никогда не услышать после больницы. Химеру снова мучали кошмары. Как обычно, он задыхался от боли и умолял сестру остановиться. Остановить, что именно, оборотень не знал, но надеялся, что однажды он убедит парня открыться и об этом тоже. Тем временем, звуки стихли, но когда Данбар уже собирался заснуть, он услышал сдавленный крик. Он резко сел и снова сосредоточился на Тео. Тот уже проснулся и тяжело дышал. Через несколько мгновений бета услышал шаги и шум бегущей воды. Пока химера был в ванной, Лиам воспользовался возможностью проверить его комнату и был поражен всепоглощающим запахом страха и тоски. В больнице все было не настолько плохо, и его охватило чувство вины, когда он понял, что это его вина. Он заставил Тео рассказать о своем прошлом и своей семье. Он заставил его вспомнить все то, что причиняло ему боль и заставляло делать жестокие вещи, о которых тот теперь так сильно сожалел. Лиам так сильно хотел избавить старшего парня от боли. Он вспомнил, как утешал его в больнице, но быстро отбросил эту мысль — он едва мог предложить Тео руку без того, чтобы не получить в ответ угрозу убийства. Нет, здесь нужен более тонкий способ помощи. И тут его озарило. Пока Тео не вернулся из ванной — а Лиаму пришлось изо всех сил стараться не представлять себе мускулистого парня, покрытого потом от ночных кошмаров, — оборотень метнулся обратно в свою спальню и схватил с постели верхнюю подушку. Он быстро пробрался обратно в комнату химеры и заменил его нижнюю подушку своей собственной, прежде чем скользнуть обратно к себе, немного задыхаясь после напряженной миссии жизни и смерти. Когда он лег на подушку Тео, запах ужаса уже медленно рассеивался, оставляя после себя чистый запах. Он мог только надеяться, что утром это не приведет к неловкому разговору. Он услышал, как Рейкен вернулся в комнату, и звуки сжимающихся пружин, когда тот забрался в постель. Если он и заметил, что Лиам поменял подушки, то не придал этому особого значения и через десять минут снова заснул. Лиам прислушался к сердцебиению Тео. Оно было медленным и ровным, и, сам того не желая, он заснул, прислушиваясь к сердцу, что в этот день стало к нему немного ближе.