Вторник, 13 августа, 11:55 p.m.
Нависшая тишина давила на уши до тошнотворного, нарастающего звона. Макс лишь крепче прижимал к себе замершую Мию, глядя в темноту леса, — ему не нужны были собственные глаза, чтобы знать, что Этингер и наемники уже здесь. Оборотни Осрайге непостижимым образом ощущались как продолжение его самого. Все, что замечали они, как по нервным волокнам, передавалось и ему. Старый вожак и не думал прятаться — его смелый, но скованный хромотой шаг выдавал уверенность в действиях. Проклятые волки принюхивались к Этингеру и нехотя расступались перед ним и двумя братьями, идущими следом, как персональный конвой. Их поведение сперва вызвало недовольство у Макса, но он быстро вспомнил, что старый немец имеет не только ирландские корни, но и привычку наведываться в Килкенни, дабы разобраться с их невыполненным Долгом крови. Твари явно узнавали его и не выдавали ощутимой агрессии. — Вот мы и встретились. — Вольфганг остановился в нескольких метрах от Фолла и учтиво склонил голову в знак приветствия. — Вижу. Все, поздоровались? А теперь лучше уходите отсюда, — резко, с ноткой пренебрежения рыкнул альфа. — Ваша помощь здесь не нужна. Вы уже сделали все, что хотели. Несмотря на то, что вас об этом никто и не просил. — Вынужден тебя разочаровать. Мы останемся здесь до конца. — Этингер окинул взглядом всех присутствующих и добавил: — Я хочу увидеть твой триумф, мальчик мой. — Катились бы вы все к черту со своим триумфом, — покачал головой Макс, — вроде оборотни, а проблем, как от кровососов. Вы заигрались с этой местью, как малолетний щенок. Если когда-то это было делом чести, то теперь напоминает долбаный спектакль. Где-то неподалеку на наемников глухо зарычала Сэм, в то время как Фолл с вызовом смотрел прямо в глаза Этингера. Еще совсем недавно он видел в старом оборотне пример для всех стай и пропасть опыта, отделяющую его самого от уровня вожака. А теперь он будто стал ему ровней: несмотря на нарочито любезные обращения, во взгляде Вольфганга читалось неподдельное уважение с толикой восторга. Тот словно знал, что Макс готов к своей роли, и испытывал почти что отцовскую гордость за причастность к его лидерству среди волков Осрайге. — На самом деле ты знаешь, что я на твоей стороне. А настоящие враги там, — вожак кивнул за спину Фолла, — позади тебя. И они близко. — Оборотень уже собирался было сделать шаг в сторону, как задумчиво замер и добавил: — Не забывай, что вы с Князем уже знакомы, и он знает о слабостях Лайгнеда. Макс ничего не ответил и проводил Этингера тяжелым взглядом. Нутром он действительно знал, что при всей своей нездоровой мотивации вожак будет несгибаемым союзником, но рациональность кричала, что лучше обойтись без него. Старый оборотень ушел с открытого пространства и встал возле мигом ощерившейся Саманты. Наемники последовали его примеру, вынудив волчицу едва ли не с лаем переместиться чуть дальше, скрывшись с глаз в густой тьме деревьев. На пороге полуночи волчье чутье закономерно обострилось до предела. Стоя босиком в центре леса, в одних штанах, Фолл готов был поклясться, что кожей улавливал все, что происходило в радиусе километра: каждое дуновение ветерка, каждую обвалившуюся ветку, каждый шаг приближающихся вампиров. Больше тридцати пар ног отстукивали в ушах неуловимую мелодию грядущего боя. Растянувшись вдоль всей северной части леса, ликвидаторы шли стеной, и выделить среди них Князя было сложно. Они были уже близко. Достаточно близко. — Маленькая, — незнакомый голос снова против воли вырвался из горла, когда Макс бережно обхватил плечи Мии, все также жавшейся к нему, — иди к Сэм и не отходи от нее. Она прикроет тебя, а ты поможешь ей, пока не появится Виктор. — Тяжелая ладонь оборотня ласково скользнула по ее белокурой макушке. — Ко мне старайся не приближаться, это может быть слишком опасно. Девушка вымученно улыбнулась и слабо кивнула в знак согласия. Она понимала, что сейчас не время спорить — лучшее, что она могла сделать для него, это помочь так, как он просил. Хоть происходящее и не было прощанием, сердце щемило от страха, а на глаза наворачивались неуместные слезы. Мия по привычке волновалась за него куда больше, чем за себя. Впрочем, как и он за нее. — Чтобы ни случилось, — крепко зажмурившись, чтобы Фолл не заметил навернувшиеся на глазах слезы, она притянула голову оборотня к себе и прошептала ему в губы: — я буду рядом. Короткий, предельно чувственный поцелуй на несколько секунд заменил им дыхание и сердцебиение. Не было сотен выцветших глаз тварей, запаха пороха и удушливого ощущения опасности, остался лишь мимолетный промежуток времени, в котором существовали только они. Оборотень с трепетной силой прижимал Мию к себе, грудью чувствуя бешеный пульс в ее тонких венах. Даже когда он нехотя отстранился от девушки, они продолжили быть единым целым. — Все перетопчется, — задорно улыбнулся Макс, в надежде, что девушка купится на его натянутый оптимизм. — Все уляжется, — подыграла ему Мия и, сверкнув влажными глазами, сделала решительный шаг прочь. Девушка посильнее сцепила зубы и небрежно смахнула предательски сорвавшиеся с ресниц слезинки рукавом толстовки. Уже приближаясь к Сэм, она почувствовала на себе взгляды Этингера и наемников: тяжелые и в чем-то сочувствующие, они лишь мешали ей собраться с духом и не раскиснуть окончательно. Мужчины промолчали, а вот склочная альфа сдерживаться почему-то не стала: — Настоящие волки сопли не распускают, — ехидно заметила Обье, как только приятельница пристроилась у ее бока. — Смотреть на тебя противно. Мия беззвучно всхлипнула от злобы и с неподдельной ненавистью посмотрела на Сэм. Резко захотелось ответить такой же колкостью, чтобы обидеть ее, может, даже унизить за сказанную в самый неподходящий момент грубость. Губы девушки уже разомкнулись, чтобы урезонить волчицу, как подстегнутый эмоциями Дар колыхнулся теплым огоньком в ее груди, вынуждая увидеть в колючих глазах альфы совсем другие чувства. Обье источала слабое, но искреннее желание поддержать ее. Мия сперва не поверила своему чутью — сказанные Сэм слова слишком сильно резонировали с тем, что она улавливала в волчьих эмоциях. Понимание ее поведения пришло с секундным запозданием: Обье попросту не умела быть ласковой. Вместо простой и понятной людям поддержки она больно кусалась, заставляя тем самым шевелиться и выкарабкиваться из неприятностей собственными силами. Пока другие жалели, Сэм нещадно высмеивала, осознанно вынуждая доказывать ей и окружающим, что у попавшего в передрягу все получится без посторонней помощи. Перед глазами Мии пронеслись все эпизоды напыщенной грубости волчицы — все, что она говорила и делала, вдруг обрело совсем другой смысл. — Ты права, — девушка уже спокойнее шмыгнула носом, — что-то я расклеилась. — Люди, — фыркнула та в ответ, но по интонации было заметно, что она довольна реакцией Мии. Оставшиеся до появления вампиров минуты растянулись на целую вечность изматывающего ожидания. Все это время Макс стоял на открытой территории, повернувшись лицом на север и пристально всматриваясь в темноту перед собой. Он источал уверенность и непередаваемую силу: литые мышцы плавно очерчивали малейшее движение, а растрепавшиеся золотистые пряди напоминали звериную гриву. По негласной команде оборотни Осрайге перетекли за спину Фолла и растворились в кромке леса, оставив преемника своего короля в фальшивом одиночестве. Мия последовала их примеру и сделала несколько шагов назад — прятаться от вампирского чутья было бесполезно, но и быть на виду с самого начала казалось излишней глупостью. Сэм, Этингер и наемники остались на своих местах по правую руку от Макса — все были взбудоражены, но полное хладнокровие и сдержанность демонстрировал только вожак. Вольфганг стоял с идеально ровной спиной, сложив ладони на навершии трости, и наблюдал за происходящим, как за сценой, на которой вот-вот должен был начаться спектакль. Его появление ощутили все — холодком по коже, звериным оскалом, волной гнева. Высокий, худощавый силуэт вышел на открытое пространство, оставляя за собой шлейф из густой тьмы и ликвидаторов. На старомодном черном мундире Князя поблескивали серебряные пуговицы и пряжки, а левое плечо было чуть опущено под условной тяжестью вычурного ружья. Мия затаила дыхание, всматриваясь в профиль резкого птичьего лица с острым, клюющим носом и впалыми щеками. Возраст вампиров всегда было сложно определить, но Фергас Линч действительно выглядел старым: немного дряблая кожа лица изобиловала морщинами, а виски белели благородной сединой. Он создавал пугающее впечатление, и осознание его возраста лишь подкрепляло зарождающийся под ложечкой страх. Хозяйский, в чем-то даже армейский шаг Князя остановился в нескольких метрах от Макса. Вампир смотрел исключительно на оборотня, но сомневаться в том, что он уже заметил всех остальных, не приходилось. Короткое движение рук, призванное поправить лямку ружья, в итоге завершилось приглушенными из-за кожаных перчаток хлопками в ладоши. — Браво, мистер Фолл, — в тихой, немного шипящей речи Князя слышался едва уловимый британский акцент, — вы так далеко зашли. Мое почтение господину Этингеру, его спутникам и двум вашим дамам. Жаль, что не могу назвать встречу с вами… приятной. Его осведомленность о присутствующих была очевидной. За все то время, что друзья пробыли в Ирландии, они ни разу не ощутили за собой открытой слежки, хотя за ними более чем наверняка наблюдали со стороны и докладывали обо всем Князю. Надменный тон вампира не говорил, а буквально кричал о его убежденности в своем превосходстве в сложившейся ситуации. Линч знал их имена и мотивы, но, судя по вальяжности настроения, все еще не видел в присутствующих достойных соперников. — Мы не в цирке, так что обойдемся без этой вашей клоунады, — хоть голос Макса и звучал на первый взгляд спокойно, Мия улавливала клокотание разрастающегося гнева. — Есть дело — его надо решить. — Скрестившиеся на груди руки доходчиво давали понять, что он прикладывает изрядные усилия, чтобы не начать грызню сейчас же. — Разве, мистер Фолл? — Князь отчеканил еще несколько глухих хлопков в ладоши в такт своих слов. — Здесь как раз много животных. — Намеренный акцент на последнем слове прозвучал как звонкая пощечина для всех присутствующих ликантропов. — Неразумных диких тварей, убивающих наших людей. Стоит ли напоминать, что ваше пребывание здесь тоже неуместно? Вам была предоставлена возможность решить проблему. Вы не справились. Впрочем, это было очевидно с самого начала. Ничего другого я и не ожидал от юнца вроде вас. — Стоящие позади Фергаса ликвидаторы одобрительно загудели, подхватывая саркастичный тон своего лидера. Макс немного склонил голову и глухо рассмеялся, мешая хохот с грудным рыком. Его тело коротко вздрогнуло, как перед обращением, и снова замерло — сдержанность никогда не была сильной стороной оборотней, а такая грязная провокация выводила Макса из шаткого равновесия с удвоенной силой. Фоллу хотелось вцепиться в глотку Линча сразу, как только его мерзкий запах донесся до носа. Зверь внутри него узнал англичанина в первую же секунду и теперь требовал незамедлительной расправы без лишней болтовни. И все же он ждал, методично подбирая слова, чтобы выбить Фергаса из тошнотворного спокойствия и вынудить атаковать первым. Так, как он это сделал восемь столетий назад. — Как охота, Князь? — с издевкой поинтересовался Макс, взглянув на вампира исподлобья. — Загонщики, как я погляжу, из вас ни к черту. Или палить умеете только по разбитым стаям без вожака? Ну, чтобы наверняка справились, а то припретесь так, при всем параде, — оборотень с ухмылкой кивнул на вычурный костюм Фергаса, — а соперник внезапно не по зубам. Вот неловко-то будет. Надменная улыбка исчезла с лица Линча, превратив его в на редкость уродливую восковую фигуру. Макс видел в его глазах презрение, расовую ненависть и детскую уязвленность тем, что запланированная игра сорвалась. Он прекрасно понимал, что восемь столетий — запредельный срок даже для вампира. Время никогда не трогало тела «немертвых», но исправно обтачивало их разум — от остроты и мудрости жизненного опыта до возрастного инфантилизма и гениальности на грани безумия. Опасность особенно старых вампиров всегда упиралась не только в их физическую силу, но и в их непредсказуемость. До недавнего времени Макс вообще ничего не знал об ирландском Князе — абстрактная персона не интересовала его ни под каким предлогом. Но оказавшись в Килкенни, он ощутил власть зажившегося вампира на собственной шкуре: полное отсутствие оборотней со времен норманнского вторжения было только началом настоящего геноцида. Все самое страшное повторялось здесь, в Миллениум форест. На самом деле Линчу не досаждали волки Осрайге — они были его личным театральным реквизитом, который можно было пускать в расход бесчисленное количество раз, а приезжавшие из разных стран оборотни были не более, чем просто гастролирующими актерами. — У этих существ больше нет вожака. — Пренебрежительный тон Фергаса изменился, став на шаг ближе к неприкрытой угрозе. — Это паразиты, пригодные только для отстрела. А вам, мистер Фолл, я советую убраться. Вы и ваша блохастая свита достаточно испытывали мое терпение на протяжении последних нескольких дней! Я не стану… — Линч распалялся, как брюзжащий старик, но быстро осекся, вернув своему голосу прежний надменный тон. — Я не стану преследовать вас, несмотря на смерть двух своих подчиненных, если вы сейчас же уберетесь из моей страны. Можете считать, что я делаю вам огромное одолжение, на правах старшего и более сильного. Фергас порывисто снял ружье и вскинул его перед собой. Дуло смотрело прямо на Макса — выстрел с такого расстояния обещал разворотить его грудную клетку до костей, но альфу это словно не беспокоило. Ликвидаторы незамедлительно последовали примеру Князя, приведя оружие в готовность. — Засунь это одолжение в свой княжеский зад. — Фолл резко отмахнулся от дула как от назойливой мухи, окончательно теряя остатки терпения. — Мы просто так не уйдем. Чувствуешь их присутствие, Князь? — прорычал Макс и приподнял верхнюю губу на манер волчьего оскала, демонстрируя ряд идеальных зубов. — Оборотни Осрайге хотят вернуть долг. Упоминание Долга и странное «мы» заставило Линча перемениться в лице на долю секунды. Вампир сразу понял, о чем именно шла речь, но глядя на молодого оборотня все еще искал другое значение его словам. Князь пристально всматривался в Фолла, пытаясь понять его настоящую роль в происходящем, но сам уже поглаживал пальцем курок, готовясь закончить затянувшуюся беседу в любой момент. Мия едва не вскрикнула, но быстро зажала ладонью рот, не зная, как ей реагировать. Все нутро кричало, что надо вмешаться, что-то сделать, но отголоски рационального силком держали ее тело в статике, не позволяя сдвинуться ни на сантиметр. Она искала глазами помощь, но находила только подозрительное спокойствие: наемники, Сэм, твари Осрайге — все замерли, не издавая ни звука. «Это уже не переговоры, а настоящий обмен оскорблениями. Глупо, конечно, было надеяться, что они найдут общий язык и разойдутся миром. Черт… Тибо и Жером похожи на сжатые пружины, Сэм тоже на взводе. Чего они ждут? Приказа? А если Макс не успеет? Что если…» — на грани паники пронеслось в голове девушки. — В стаях всегда есть четкая иерархия, юная леди, — сказал Этингер, словно услышав ее мысли, — только вожак принимает решение, когда можно нападать. Смотри на него, слушай и учись понимать без слов. — Отличный совет от оборотня, спасибо, — огрызнулась Мия, как-то не особо желая быть услышанной. — А кем ты себя считаешь? — немного насмешливый вопрос старого вожака явно не требовал ответа. — Я не… — девушка резко осеклась, уловив движение краем глаза. Отвлеченная болтовней Этингера, Мия не сразу заметила, как лес снова ожил под лапами волков Осрайге. Они не шли, а скорей ползли по земле, угрожающе раззявив свои огромные пасти на вскинутые ружья ликвидаторов. Их появление ничуть не удивило вампиров, но слаженность и осмысленность движений породили в их рядах заметное волнение. Они привыкли к неразумности местных тварей, к тому, что те бежали и кидались грудью на россыпи дроби в тщетных попытках дотянуться до них. У оборотней Осрайге не было ни вожака, ни цели, и за долгие столетия такое поведение стало негласной нормой для всех. Теперь же в них четко прослеживалась чужая воля и покровительство кого-то более сильного. Никто из вампиров явно не ожидал, что твари будут подчиняться кому-либо, и это злило их. План легкой охоты рушился на глазах, а вместе с этим улетучивалось и некогда непоколебимое ощущение, что они — всесильные охотники, пришедшие на отстрел глупых животных. Проклятые волки неспешно заполняли собой все пространство за Фоллом: шаг за шагом, они останавливались за альфой в неуловимом порядке, словно помнили свои имена и роли. Одни замирали предельно близко, другие прекращали движение чуть дальше, но в итоге большая часть все равно оставалась скрытой среди деревьев. Их белесые глаза выглядывали из темноты десятками тусклых огоньков — бездумными, голодными, но предельно преданными. — Вот мы и в сборе. — Макс приветственно развел руки. — Готовы потягаться с нормальным противником? Можете свалить с нашей земли, пока кости целы. — Ты… — в прищуренных впалых черно-красных глазах Линча мелькнула тень понимания, — ты не можешь быть его потомком. Я убил всех его выродков собственными руками. Всех! — Князя едва не трясло от злости, он презрительно скалился, но все еще пытался не переходить на крик. — Его и этой человеческой суки! — Дуло ружья дрогнуло и взмыло вверх, остановившись на уровне головы Макса. — Лайгнед был настоящим чудовищем, уродом даже среди своих. Таких как он просто не должно быть. — Промашечка вышла, гнилой ты кусок мяса. Этингер обскакал тебя на своих трех лапах и подыскал замену твоему любимому Файлиду. — Альфа вымученно зажмурился на долю секунды: его мутило от переизбытка адреналина в крови, он чувствовал, что вот-вот перекинется и вцепится в глотку Князю против собственной воли. — Монстр, да? Животное? Ну тогда не удивляйся, что я намотаю твои тухлые кишки на дерево от его имени. Слова об убитых щенках тошнотой врезались в горло. При всей своей вспыльчивости, Макс не был сентиментальным и не испытывал жалости к тем, кого не знал, но зверь внутри него уже давно бушевал под ребрами и жег легкие на каждом вдохе. Оказывается, настоящая ненависть просыпалась только сейчас: из вынужденного противника, которого Фолл по стечению обстоятельств должен был поставить на место, Князь превратился в личного, кровного врага. Альфа лишь примерно представлял, каково это — быть отцом и вожаком стаи. Все это ему еще только предстояло, и все же сейчас он четко чувствовал, что однажды он примерял на себя эти роли в другой жизни. Далекой, по сути — чужой, но от того не менее реальной. Неподдельная скорбь накрыла его с головой, а внезапно прозвучавший слева выстрел стал спущенным курком его обращения. Макс рефлекторно дернулся назад, чувствуя, как начинает меняться. Времени на тактическое отступление не было — спровоцированная пальбой трансформация уже выворачивала его, наплевав на опасность положения. Каким бы быстрым не был переход от человека к зверю, именно эти несколько секунд были самыми опасными для оборотня. Любая атака по трансформирующемуся организму была на грани смертельной, и допускать это под носом у Князя было вопиющей глупостью. Альфа не видел, но чувствовал, как оборотни Осрайге потоком хлынули вперед, загораживая его и оттесняя вампиров на несколько шагов назад. Снова послышались выстрелы — крупная дробь вышибла содержимое глазниц одной из оказавшейся поблизости тварей и разворотила часть черепной коробки. Проклятый волк конвульсивно дернулся и с глухим визгом упал на землю, орошая ее растекшимися глазами и черной кровью на пополам со слизью. Обострившееся зрение Макса подмечало все, как в замедленном кино: перекошенное от злобы лицо выстрелившего первым ликвидатора, падающие гильзы и прожигающий взгляд Князя. На какую-то долю секунды все звуки стихли, так, словно центр леса вместил в себя не десятки оборотней и вампиров, а лишь их двоих. Альфа видел лицо Линча и четко ощущал, что пусть и не своими глазами, но видел его прежде. Тогда Фергас еще не обладал таким статусом и выглядел пускай и не сильно, но все же моложе. Звериная ненависть, как ударом хлыста, вынудила его рвануть вперед, в попытке достать зубами до его глотки. Князь оскалился в ответ и растворился перед оборотнем в неуловимо быстром движении, уводя его вглубь леса, туда, где аномальные габариты ликантропа были совсем не на руку.Среда, 14 августа, 00:15 a.m.
Понимание, что все шло к открытому конфликту с самого начала, не спасало Мию от нежелания верить, что их скоротечная война действительно началась. Все фигуры сошлись на шахматной доске, нельзя было больше ни медлить, ни отступать, ни договариваться. Исход их поездки, а возможно даже и их жизней, должен был определиться в ближайшие часы прямо здесь, в маленьком лесу Ирландии, насквозь пропитанном волчьей кровью. Оборотни сцепились с вампирами и дрались не на жизнь, а насмерть — первые нагло наступали на вторых, не пытаясь выдерживать хоть какую-то тактику. Но даже при таком численном превосходстве со стороны ликантропов, вампиров нельзя было недооценивать: каждый из них давал отпор трем-четырем тварям без оружия, используя при этом только собственную силу, скорость реакции и гипноз. В каждом их движении чувствовалась опасная мощь зрелых и подготовленных к боям бессмертных. — Сэм! — запоздало крикнула Мия, осознав, что ни волчицы, ни наемников, ни Этингера уже не было поблизости. Куда делся старик она не имела ни малейшего понятия, и думать об этом в тот момент было совершенно невозможно. Привычные к темноте глаза девушки искали знакомые силуэты волков, в то время как ноги сами несли ее в обход основной точки боя — оборотни Осрайге оттеснили вампиров обратно к северной границе поляны, но необдуманно допустили брешь в самом центре своего строя и позволили ликвидаторам клином разбить их на два фланга. Пока волки штурмовали врагов с обеих сторон бесконтрольной силой, мелькающие то тут, то там Тибо и Жером действовали более аккуратно и слаженно, дружно нападая на кого-то одного из вампиров. Пускай им было далеко до легендарных Охотников, но даже таким матерым наемникам приходилось повозиться, чтобы справиться с одним разъяренным бессмертным. Хоть Макса и Князя не было видно, их присутствие четко определялось по треску ломающихся ветвей где-то на западе — Фолл с силой продирался сквозь молодые деревья вслед за ускользающим вампиром, пытающимся обернуть обстановку в свою пользу. Линч старательно заводил его в самые густые заросли, вынуждая тратить лишние силы на пустую погоню, в то время как сам он легко скользил даже в самых узких просветах. Фергас двигался и действовал предельно уверенно, так, словно заранее знал, как вести себя именно с ним. — Трус, — прорычал Фолл, когда Князь в очередной раз ускользнул в миллиметре от него, — где твоя хваленая вампирская сила?! Вынужденный маневр, откровенно напоминающий поспешное отступление, не делал Линчу чести, но в подернутой столетиями памяти бессмертный все еще нес четкое осознание, что точно такой же монстр, убитый им во времена норманнского вторжения, был ужасающе живучим и плохо поддавался гипнозу. Настолько, что бой один на один не имел никакого смысла ни тогда, ни сейчас. Еще в далеком прошлом, сходя с кораблей у графства Уэксфорд с пятьюдесятью малоопытными вампирами, Линч не мог представить, что цепным псом Ирландии окажется сильнейший оборотень, которого только знала ночь. Никто и понятия не имел о его происхождении: слухи и суеверия вертелись вокруг родоначальника целого племени ликантропов как мухи, но не давали и грамма понимания, как простой человек смог стать первым оборотнем там, где их никогда не было. Кто-то говорил, что за ним с рождения волочилось проклятие зверя, а кто-то нашептывал, что Лайгнед так часто носил волчью шкуру на своих плечах, что та приросла к нему. Самому Фергасу, перспективному и на тот момент еще молодому вампиру, было плевать на все эти сказки — он приехал колонизировать Ирландию и сделал для этого все, что требовалось, не жалея ни себя, ни тех, кто прибыл на чужие берега под его началом. — Зарвавшийся щенок! — Линч невесомо отскочил от поваленного дерева, запоздало одернув руку — огромная когтистая лапа все же дотянулась до него и распорола ткань костюма, немного повредив кожу. Князь ощерился, но рану совершенно не почувствовал. Преемник Лайгнеда гнался за ним как само прошлое, норовя вонзить когти по самую душу. Молодой оборотень из неизвестной стаи Фоллов смотрел на него точно таким же пылающим взглядом, переполненным звериной ненавистью и разрывающей изнутри скорбью, как и настоящий Файлид. Линч помнил и эти глаза, и как убивал его семью: хладнокровно, быстро, но предельно жестоко, оставляя десятки кровавых следов, как послание. Это было незапланированным, но таким приятным шагом — выбить самого Лайгнеда Файлида из равновесия. Оборотень оказался на редкость рациональным вождем, хорошо подкованным в стратегии и тактике ведения боя. Неоднократные стычки между его племенем и вампирами не давали результатов, и тогда Линч воспользовался единственно верным выходом — устранил тех, кто был действительно дорог вожаку. Любой вампир знал, что оборотень опасен только до тех пор, пока ему есть, кого защищать. Доведенный до отчаяния и бешенства ликантроп становился не умнее обычного волка, и на него можно было объявлять охоту. Племя пало вместе с рассудком вожака. Лишенные лидера волки действовали разрозненно, за что и поплатились собственными жизнями. В ту ночь земля на юго-востоке Ирландии стала вязкой от крови, стекающей из груд убитых тел. К рассвету в живых оставалось только трое: Линч, его приближенный вампир и живой вопреки ранам Лайгнед. Князь бережно хранил в воспоминаниях момент, как отупевшим от боя мечом вспарывал шкуру на шее оборотня. Тогда его Дара луны едва хватало, чтобы держать измученного зверя на коленях с покорно опущенной головой. Вместе с кровью из глотки сверженного вожака выплескивались слова проклятия — умирая, Файлид обещал вернуться за ним с того света. Тогда его слова не впечатлили Линча, но плотно засели в голове на несколько столетий. Уже после окончания вторжения трофейная голова гуляла по рукам знати несколько веков, до тех пор, пока все не забыли, какой ценой был повержен легендарный оборотень. Когда она окончательно затерялась среди передариваемых реликтов, никто и не расстроился — события столь давних лет мало волновали современных вампиров, а исчезнувшие из Ирландии оборотни, казалось, окончательно утратили рвение вернуться на историческую родину. Все, кроме одной назойливой стаи, волки которой покинули земли распавшегося королевства Осрайге самыми последними. — Каково это — быть подопытной крысой доктора Этингера? — очередной уворот Князя завершился ли едва не пируэтом, после которого он замер, ожидая очередной атаки оборотня. Макс бросился на него, не сбавляя скорости. Альфу не смутила ни резкая остановка вампира, ни вскинутое следом ружье — у него появился шанс добраться до Князя, и он собирался им воспользоваться во что бы то ни стало. Прогремевший выстрел ужалил бок, но не замедлил оборотня, и тот грудью налетел на Линча. Разряженная двустволка тут же уперлась в пасть как лошадиные грызла, не давая Фоллу дотянуться до горла вампира. Зубы волка со скрежетом мяли металл, норовя вот-вот раскусить оружие на части, как Фергас с силой пнул его коленом под ребра и, поймав взгляд, прошипел: — Сидеть, пес.