Holy fucking shit.

Финн — бродячий пёс по своей натуре. Но когда пёс обретает стаю, он становится волком. Он высовывает голову в окно навстречу прохладному ночному воздуху. В пустыне поражающий перепад температур в разное время суток, но он лишь бодрит Финна. Напоминает о жизни, напоминает о цели. Отрезвляет во всех смыслах. Им так повезло угнать машину курильщицы, хранящую двадцатку долларов в бардачке: хватило на пару бутылок дешёвого пива и средний обед. Им нужно растянуть его на день, так что едят, пьют и спят по очереди — все зависит от того, кто за рулём. Шон пока что берет на себя больше, чем может осилить, потому что нога друга — парня? — все ещё оставляет желать лучшего. По крайней мере, рана раскрывается реже и болит меньше. О, хвала спасительной медицине! Слава науке! Финн запомнил махинации, которые проворачивал врач с его ногой два месяца. Романтичнее, чем наставлять друга — бля, правда парня? — во время перевязки в пустынном поле, парень с пирсингом ничего придумать не в силах. Ему приходится полулежать или полусидеть, пока его ногу снаружи обрабатывают. Шон очень старается делать все правильно с одним-то глазом, который отказывается распознавать раненную конечность без поворота головы влево. Финн кожей ощущает чужое волнение на грани истерии, с которой Диас в вечном противостоянии. Его серьезное лицо, нервные движения бровей и резкие — рук, право, умиляют голубоглазого, он от инородного напряжения искрится сам. Финну голову сносит от танцев на острие игры. Финн мастер спорта по фигурному катанию на лезвии ножа. Ветер сильнее дует ему в лицо, сбивая с толку.  — Пиво уже такое теплое, — шепчет он в ладонь, которой поддерживает голову. Глаза не оторвать от темных скал на горизонте. — Это моя рука, — с короткой улыбкой замечает Диас, ощутимее сплетая их пальцы. Он теперь на опыте может рассказать, что значит человеческое «встрепенулся». Легкое удивление сменяется смешком: дрянное тёмное чуть дальше. Но Финна всё устраивает, он хватает бутылку свободной рукой, после каждого глотка оставляя ту болтаться за окном. — Необыкновенные виды. Если бы не жара, ребятам бы точно понравилось, — пальцы Шона инстинктивно сжимаются, отчего Финн ободряюще добавляет: — С Даниэлем все хорошо, он найдется. Мы найдем его. Верь в себя, помнишь? — Да, да, ты прав, — выдыхает Шон, опустив голову. Перед взором плывут несуразные галлюцинации — он на каждом километре видит мелкого брата-засранца. Суперспособность младшего брата не телекинез, а доставление проблем старшему. В любой ситуации. Даже в собственных искажениях реальности. Нога давит на тормоз. — Хей, солнце, глаз болит? В голову отдает? — Финн придерживает Шона за плечо, наклоняясь к тому, когда замечает неладное. Это касание позволяет парню ощутить, что он еще не совсем сошел с ума и что Финн - точно не иллюзия. — Устал фокусироваться и… И я опять вижу его, что-то… похожее на Даниэля.* Финн вздыхает, ему хочется закурить. — Вылезай, время меняться местами. Ты переутомился, мой друг, — констатировал парень, начиная несильно толкать Диаса в плечо, чтобы выпихнуть его вон из автомобиля. — Как жестоко с твоей стороны заставлять меня двигаться, — протяжно пробубнил тот, открывая дверцу. — Ты уверен, что действительно стоит... напрягать ногу? — Пока буду обрабатывать твой глаз, она еще немножко заживет, — с хитрецой сказал голубоглазый, переваливаясь на место водителя и доставая аптечку из сумки. Платок, физраствор, мазь, ватная палочка… Финн хлопает по нагретому месту, приглашая Диаса присесть: — Не боишься, а? Обещаю, я буду нежен, — Финн нагибается к лицу парня, аккуратно снимая старую повязку. Ему уже довелось видеть рану друга, но он каждый раз задерживается внимательным взглядом на ней. Изучает. Напрягается. Трепещет. Финн — влюбленный эмпат. А Шон просто влюбленный. — Я тебе доверяю. Шон способен справиться сам, но от факта, что именно Финн, живой и такой близкий, делает это, все как будто затягивается быстрее. Заживает приятнее и незаметнее. Он не готов отказаться от шанса, который им дала судьба: быть рядом, быть вместе, быть друг с другом, быть сейчас. Наложив свежую повязку, Финн продолжает поглаживание до затылка. Диас от касания кончиками носа чует чужую прохладу — это намного интимнее, чем поцелуи. Хотя от них отказываться — грех. Шону сносит голову от драки с жизнью. Шон мастер спорта по боям без правил в социуме. В полусне он тянется к щеке ведущего машину Финна, чтобы развеять сомнение — никаких галлюцинаций, только мягкая кожа.