Дилер смертельных удовольствий

С непривычным холодным молчанием она наблюдает, как Драконы решают свои вопросы, распивают спиртное и, не заботясь о посторонних, гремят бокалами. Стойкий запах алкоголя заполнил собой всё и остаётся только привыкнуть к нему. Сара закидывает одну ногу на другую, скрещивает руки на груди и представляет на пустом месте рядом с Аароном Майкла. Она тешит себя тем, что он просто опаздывает. Но внутренний голос пробивается сквозь стены уверенности и напевает о пунктуальности Тёрнера. За всё время их знакомства он никогда не опаздывал. — Он должен прийти с минуты на минуту, — скучающе тянет Вишня, но всё равно остаётся напряженным. — Я знаю, — хмыкает Сара. Ничего она не знает. Притворяется, чтобы не вызвать смешки у всех, демонстративно не оглядывается на вход и с огоньками в глазах не глядит на пустое место. Так, пару раз взглянет, и сразу же отвернётся. Он придёт, если не ради неё, то ради своей второй семьи. Часы обжигают запястье, их тиканье звучит в голове и ушах, вся обстановка провоцирует её на нервный срыв, который дожидается своего часа, удобно устроившись на языке. Она ещё не острит, но поругаться с Бурым успела. Уж слишком чесался язык, а внутреннее недовольство подталкивало двумя руками. — Ты, ты не подумай, что нам не жаль, — неуверенно начинает соболезнования Вишня, — лично для меня Кэнди была конфеткой. Кислой, но вкусной, и её потеря тоже ранила меня. — Кому ты врешь? — Усмехаясь спрашивает Сара. — Мы с ней были знакомы с пятого класса. И вечеринки вместе справляли. Так что, мне незачем врать. — Тогда почему позволил этому случиться? — Ты наивно полагаешь, что я смог бы что-то предотвратить? — удивляется он. Поджимая губы Сара отворачивается от Вишни, признавая своё поражение. — Я понимаю твоё состояние, — О’Нил вздрагивает, когда его пальцы зажимают её маленькую ладошку, — но не сдавайся на полпути, хорошо? Вишня быстро убирает свою руку, чтобы не вызвать лишних сплетен и подозрений. — Хорошо, — тихо благодарит она и натянуто улыбается. Он оставляет её, уходя к Аарону. Со смертью Кэнди наступил мороз и выпал первый снег. Снегопад вышел не тёплым, температура не была допустимой для беззаботных прогулок, а солнце не светило так ярко, как раньше. Обыденное серое небо стало темнее, погрузив весь город в пучину скорби и порывы ветра пронизывали до костей. В эту зиму дети не приклеивали снежинки или гирлянды к окнам. Может было слишком рано, а может так повлияли последние события. Школа опустела, в мгновение ока превратившись в безжизненное здание. Эхо звонкого смеха Кэнди растворилось в воздухе и больше никогда не появится где-нибудь на переменке на втором этаже. Но зато в радиорубке хранились все записи и возгласы главной старосты. Сара провела там целый день, слушая раз за разом важные объявления, которые Кэнди озвучивала самым твёрдым голосом. И сердце болезненно сжималось от осознания её смерти. Она вытирает появившиеся в глазах слёзы и до крови прикусывает язык, чтобы отвлечься на физическую боль. Никто не предупреждал, что хоронить друзей будет так больно. Книжки и фильмы недостаточно правдиво показали ей эти эмоции. Громкий смех Адель отвлекает Сару от мрачных мыслей. Она переводит потухший взгляд на Моринг и с гадким чувством отмечает, что не хочет видеть её. О’Нил никого не желает подпускать к себе, ведь это именно Драконы виноваты в смерти Нельсон. Хуже от того, что Сара знает убийцу в лицо. Знает какого цвета глаза, и с какой улыбкой он вонзал нож в женскую плоть. У неё нет в мыслях мести, только желание взглянуть на него, спросить: было ли это правильно? Майкл появился спустя десять минут. С легкой походкой шествовал по дубовому паркету, на ходу поправляя воротник чёрной рубашки. Он замечает её не сразу, поначалу поздоровавшись с Драконами. А Сара не злится. Уголки её губ тянутся вверх при виде него. Она видит, как он намеревается пойти к ней, но О’Нил опережает, первая встав в места. С ощущением запретного удовлетворения и лукавой улыбкой Сара приближается к нему. Ждать пришлось не долго. — Скучала? — соблазнительно шепчет он ей на ухо и привычно кладёт руку на талию, приближая Сару к себе. Истома и нежность успевают дотянуться до разума, заполнить края, но обида уже зудит в ладонях. Сара оставляет быстрый поцелуй на его щеке и отстраняется, чтобы взглянуть на него. Всё те же черты лица, которые так полюбило её сердце. На зло адекватному рассудку руки тянутся к растрепанным каштановым прядям. Она поправляет их, затем ладошкой спускается ниже и оставляет нежные дорожки касаний. Громкий звон пощечины заставляет всех отвлечься от своих занятий. Не ожидая подобного, Майкл отходит на шаг, тут же хватаясь за щеку. — Надеюсь, — не обращая внимания на жжение в руке произносит Сара, — что ты убил её быстро и без мучений.

***

— Мой отец сейчас в полном болоте судебных разбирательств, мама до конца не понимает всего, а мой бойфренд грёбанный… Убийца, псих, животное, самый опасный человек в списке её знакомых, хладнокровный и равнодушный парень с редкими проявлениями любви? Сара вовремя останавливает себя. Мужчина в костюме напротив ждёт, широко раскрыв глаза и терроризируя ручкой чистый лист блокнота. — Он грёбанный эгоист, — откидываясь на спинку дивана отчеканивает она. До чего интересна жизнь, которая подставляет тебя навстречу масштабному смерчу из тьмы, ошибок и беспокойства. Ей разрешили курить в кабинете. Сара воспользовалась этим и под неодобрительный взгляд доктора выпускала клубы сигаретного дыма. — Как часто вы испытываете раздражение и беспокойство? — монотонно спрашивает мужчина. — Три раза в день, — саркастично отвечает О’Нил. Но её ирония никому не сдалась в комнате, а потому приходиться играть по правилам. — Чаще обычного. Началось с переезда и преследует до сих пор. — Вы хотели бы вернуться обратно в старый город? — Нет. — Почему? Причин ведь много. И касаются они не только её самой, но и всей семьи. На ум приходит отец, который пару месяцев назад с счастливым лицом заявлял о лучшем городке под названием Сентфор. Жаль, не хватило ума почитать в справочниках о нём. Такая атмосфера острыми коготками цепляется за душу, оставляя свои ранки. Заживут они не скоро. — Я нашла хороших людей, — с запинкой отвечает Сара. — Вы неуверенны в своём ответе, мисс. Отвечаем честно. — Это и есть мой честный ответ. — Как вы думаете, — доктор оставляет очередную пометку на листе, — если не брать в счёт ваших друзей, то смогли бы вы оставить Сентфор? — Вы меня подговариваете свалить в другое место? — Я думаю, что вы просто ещё не свыклись с нынешним образом жизни. Сентфор никогда не являлся образцом радужного города. А на фоне крайних случаев, так можно и полностью потерять рассудок. Если бы всё было так просто. Если бы она могла рассказать всё как есть, без утайки, вывалить на этого квалифицированного специалиста все свои проблемы и сказать: на, разбирайся на здоровье! — Вы чувствуете себя подавленно? — У меня убили подругу. Обычно она не привыкла раскидываться такими фразами, но в последние дни, всё, чего хочет её физическое состояние — это обычного уединения, может тёплой ванны или как можно больше горячего шоколада. Мама уже поняла, что подходить к дочери бесполезно и кроме унылого лица и кратких ответов в ответ не придёт ничего. Нет, Сара не кричит на каждом шагу о смерти Кэнди. Прошло полторы недели, шум сплетен успокоился, но довольно мразотные личности всё ещё бодрствуют и ищут момента, чтобы подколоть. И в ответ всему она тихо и медленно проговаривает: — Не подходи, ради собственного же блага. Сложно сказать, что часы с психологом — потраченные часы. Дни приема хорошо сказываются на самочувствии, постепенно поднимая девушку на привычный уровень жизни. Сара выходит на улицу, подставляя лицо ветру. Пускай треплет, бьет и кусается. После душного помещения в самый раз. Неторопливыми шагами она идёт домой, анализируя свою скатившуюся в пропасть жизнь. И ведь некого винить в этом, только если себя. Свой выбор, свой интерес, который привёл её к этому. Психолог не раз ей повторял, что она вправе изменить всё, что не устраивало и приносило жуткий дискомфорт вкупе с болью. Если это действительно так, то неужели всё это время Сара в упор не замечала выхода рядом? Или отказывалась замечать, упиваясь красотой зелёных глаз Майкла. Десять дней в полной изоляции от него губительно сказывались на отношениях, которые если не рушились, то превращались в айсберг. Овеянная чувствами, загнанная в тупик, Сара металась в клетке своего сердца, отчаянно желая вновь оказаться рядом с Майклом. Но что-то внутри останавливало всякий раз, когда ноги несли её к телефону. Он пропал с радаров, исчез и не появлялся в школе, и если поначалу Сара не обращала на это внимания из-за обиды, то сейчас с беспокойством отмечала, что Драконов не видно на их привычных местах. Невозможно было понять в чём причина их резкого исчезновения. — Ты самая настоящая тряпка, — цедит Сара сама себе, стоя перед входной дверью его дома. Неуверенно она нажимает на звонок, ощущая как сердце начинает стучать сильнее. Мощные флэшбеки одолевают разум, заставляя то таять от воспоминаний, то покрываться каменной коркой. Ожидание томительно уничтожает нервные клетки, пока звон разносится эхом внутри дома. Будет лучше, если его нет дома. Тогда Сара сможет спокойно уйти, притвориться, что не стояла на пороге дома и не ждала его, как единственное лекарство от своих болезней. Она бы запросто смогла бы сделать вид, что прогуливалась мимо, а затем они бы встретились в школе за столиком в столовой. Вот только распахнувшаяся дверь напрочь смывает все надежды. Одного взгляда хватает, чтобы распалить весь лёд внутри, затмить все обиды, которые, казалось, уже прочно пустили свои корни. Прежде чем он успевает сказать слово, Сара грубо тянет дверь на себя, приближается к нему и целует. Она боится, боится, что упрямство возьмет верх над Майклом, и он оттолкнёт её, выставит за порог, разорвёт в клочья их отношения. Эти мысли настолько сильно растревожили помутневший от одиночества разум, что Сара сильнее зарывается пальцами в его волосы, прижимаясь всем телом и отдаваясь с самозабвенным желанием. — Тебя хватило почти на две недели, — прерывая поцелуй, самодовольно посмеивается Майкл. — Ты мерзавец. — Боюсь представить почему. — Ты убил Кэнди, — с сочившейся из сердца обидой обвиняет она. — Я сделал то, что должен был, — безапелляционно вставляет он. — И не смей упрекать меня в этом. Ей хочется до победного закопать его в могиле пережитого ей стресса. Нет, это не ненависть, и даже не обыкновенная злость. Сара смиренно вздыхает, поднимает голову и лучезарно улыбается, сбивая с колеи Майкла. — Аарон сказал, что ты оставишь её в покое. — Я и оставил, — проходя в гостиную заявляет Тёрнер, — на пару недель. Но от спокойствия, которое флюидами исходит от него, Сара теряет уверенность. Планы на тихий разговор тают вместе с выпавшими снежинками, уступая место истерике. — Я предупредил тебя, — предугадывая её реакцию говорит Майкл, — не вздумай обвинять меня. Ты знала, что всё этим кончится. — Я просто понятия не имела, что ты на самом деле такой урод, — выпаливает со зла она. Он заслужил, он это заслужил,  — как мантру про себя повторяет Сара. Тёрнер всё ещё остаётся равнодушным, но О’Нил знает, что невидимые стрелы с ядовитыми наконечниками попали в цель. — Не смотри так на меня. — Как? — Даже если захочешь, не убьешь, — отходя на шаг назад твёрдо заявляет Сара. — Тогда почему отступаешь? Майкл растягивает губы в ухмылке. На неосязаемом уровне он видит этот страх, который плещется в голубизне её глаз. — Потому что от тебя всего можно ожидать, — не переставая двигаться отвечает Сара. Все эти кошки-мышки не для него. Чего только стоит держаться на дистанции именно с ней, с Сарой О’Нил. И она знает, что их близость катастрофическим образом уничтожает самообладание обоих, а потому маленькими шажочками увеличивает расстояние. Её план завершён: Майкла увидела, убедилась, что он по-прежнему живой, даже успела поцеловать и прикусить его нижнюю губу, но это так, в порыве страсти. — Стой, где стоишь, — указывает она, пока выставленные вперёд руки образуют некую подобию защиты. — Я даю тебе три секунды, Сара, — Майкл кивком указывает на входную дверь, — успеешь выбежать и вернёшься домой. — Это угроза? — Ты же хотела поиграть, — ухмыляется он. — Ты прекрасно знала, что произойдёт, если ты появишься тут. Знала, но предпочла послушать своё глупое сердце, появиться и беспечно, словно ничего не произошло в казино, упрекать меня, хотя я тебя предупреждал, — медленно приближаясь к ней проговаривает он. — Хочешь сказать, что я виновата? — повышает голос Сара. — У тебя уже две секунды, — закатывая рукава весело говорит Тёрнер. — А сейчас одна, — отводя взгляд от его предплечий вздыхает Сара. Она ловит каждый вздох и движение Майкла и напрягает мышцы, чтобы было не так больно падать или столкнуться со стеной. Бежать бесполезно, тем более в тесном доме, при её физических данных и ничтожно маленьком времени. — Перестала бояться? — От моего ответа ничего не изменится. — Увиливаешь от вопроса? Слова застревают где-то в районе горла, успешно сдавленные мужским предплечьем. Майкл наклоняется к Саре, всё ещё держа её в хватке и не выпуская из ловушки. — Ну давай, — опьяняюще тихо подталкивает он, — скажи мне о том, какое я чудовище. — Ты себе льстишь, — язвит Сара, но тут же замолкает. Под беспрерывным взором изумрудных глаз Сара съеживается, лихорадочно глотает ртом воздух, пока ногтями оставляет одну за другой царапину на его коже. — Отпусти, — хрипит она. — Ты пришла сюда за этим, разве нет? — грубо забираясь свободной рукой под её кофту улыбается Майкл. — Ты делаешь мне больно, — предпринимая последнюю попытку давит на жалость О’Нил. — Правда? Не ослабляя захват, Майкл очерчивает прозрачные узоры на животе, постепенно поднимается вверх и поочередно играется с сосками. Сара видит, как он с интересом следит за её реакцией и одного невольного вздоха с женских губ хватает, чтобы показать поражение. — Только скажи, что не нравится. — Мне не нравится, — лжёт Сара, всеми силами концентрируя мысли на ненависти и его предплечье — Твоё тело говорит об обратном, — возбуждая до предельного довольствуется Майкл. Он ещё долго ласкает её, перед тем, как отойти на шаг и довольно наблюдать за растерянными личиком. Несмотря на пылающие щёки и быстрое биение сердца, Сара сползает вниз по стене, осторожно ощупывая шею. В который раз её чуть не задушили? Пятый, десятый, одиннадцатый? И каждый от тех же рук, которые вместе с тем приносят ей нежные касания. Майкл вслед за ней присаживается на корточки, чтобы видеть её лицо. — Дай посмотрю, — Тёрнер тянется к поврежденному месту, внимательно осматривая следы. Он ласково скользит пальцами по ним, словно боится причинить ещё большую боль. Сара прикрывает веки и поддаётся, не в силах оттолкнуть его. Нет смысла ругаться, драться, выяснять отношения, когда одно только прикосновение к ней способно разрушить все стены здравомыслия и подчинить к себе полностью. — Я надеюсь, что ты больше никогда не позволишь себе эту шалость, — Майкл неожиданно смыкает кольцом пальцы вокруг шеи, вновь заставляя напрячься Сару. — Я не буду извиняться за это. — Это мы ещё посмотрим.