Vivi. Lotta. Ama.

Уже через двадцать минут Гарри, стараясь производить как можно меньше шума, и при этом ничего не слыша за оглушительным грохотом собственного сердца, тихонечко вылез из люка в подвале «Сладкого королевства», поднялся по деревянной лестнице и пересек пустой торговый зал. Он несся по знакомым улочкам, чувствуя, как легкие горят огнем, но не мог позволить себе отдышаться. Добравшись до «Пузырей Соупа», он дернул дверь, но та оказалась заперта. Чертыхнувшись, он изо всех сил забарабанил по ней кулаками. Через несколько секунд дверь распахнулась, явив растерянного, немного помятого Дэниела, с недоумением оглядывающего пустую улицу. Гарри, сообразив, что все еще находится под невидимостью, откинул с головы капюшон. – Мистер… Соуп… – пропыхтел он, приваливаясь к косяку. – Очень… помощь нужна. Срочно. – Заходи, – посторонился Дэниел, призвал из-под стойки стакан и, наполнив его агуаменти, протянул Гарри, грудь которого по-прежнему лихорадочно вздымалась, словно кузнечные меха. – Чем помочь? – Нужно в Лондон, – несмотря на выпитую воду, каждый вдох раздирал саднящее горло, так что говорить получалось лишь короткими предложениями. – Близкий человек в беде. Должен помочь. – Нужен камин? Адрес знаешь? – Гарри кивнул. А в следующий миг покачал головой, вспомнив, что все члены Ордена прибывали на Гриммо исключительно с улицы, значит, камины были заблокированы для перемещений. – Через «Дырявый котел», – сообразил он и вопросительно взглянул на Соупа. – Тогда тебе придется поплотнее завернуться в свою мантию, иначе местная публика очень заинтересуется твоим появлением. По магловской стороне добираться будешь? Деньги есть? Акцио фунты! Он вложил в ладонь Гарри пару двадцаток и поманил к неприметной дверце в недрах магазина. – Кому-нибудь нужно сообщить о том, куда ты направляешься? – Нет, я попросил ребят сказать МакГонагалл. – Я слышал, что Минерву сегодня перевезли в Мунго. Гарри на мгновение сбился с шага. Ну конечно же, ведь прошлой ночью декан пыталась защитить Хагрида от Амбридж, за что получила несколько оглушающих прямо в грудь. Профессора было жаль, но в данный момент Гарри судорожно думал, к кому же еще могут обратиться друзья. От кого ждать помощи? Перед мысленным взором промелькнули образы Снейпа и Флитвика, которые тоже состояли в Ордене. Гарри чуть успокоился, подумав, что Гермиона догадается обратиться к ним. Тем временем Соуп привел его к камину и протянул чашку с летучим порохом. – Так что? – Не надо, они сами сообщат. Спасибо, Дэниел. Я обязательно верну деньги. – Да зачем мне эти бумажки! Будь осторожен. – Спасибо, – еще раз поблагодарил Гарри и, снова накинув капюшон и зачерпнув щепотку пороха, шагнул в камин. – «Дырявый котел!» Вывалившись в баре, он тут же отпрыгнул от пошатывающегося и источающего тошнотворные миазмы выпивохи. – Что за чертовщина? – заплетающимся языком выругался тот, вслепую пошарив руками в том месте, где только что была голова Гарри. Поттер поспешил к выходу, то и дело уворачиваясь от пьяных посетителей и стараясь не дышать: такая стояла вонь. Врата в магический мир оказались обыкновенным притоном. Выскочив на улицу, он сделал глубокий вдох и огляделся. Улица была забита транспортом, похоже, у маглов как раз закончился рабочий день, и дороги Лондона превратились в одну сплошную пробку. Гарри напряг память, пытаясь воспроизвести в сознании тот путь, что преодолели они с Хагридом, впервые добираясь до Косого переулка. Взгляд зацепился за смутно знакомую вывеску, позволив сориентироваться. Вокруг сновали спешащие по домам маглы, усложняя путь – Гарри опасался натолкнуться на кого-нибудь, будучи невидимым. В конце концов он не выдержал: когда «Дырявый котел» скрылся за поворотом, он проскользнул в темную подворотню и скинул мантию, затолкав ее в сумку. Мельком оглядев себя, он отправил туда же и школьную мантию с галстуком, оставшись в одной рубашке – пусть холодно, зато так он привлечет меньше внимания. Вновь выбравшись на оживленную улицу, он сразу заприметил светящийся круг, указывающий на спуск в подземку. Оказавшись на ломящейся от спешащей по домам толпы станции, он ненадолго остановился у схемы метро, воскрешая в памяти поездку в Министерство с мистером Уизли. Тогда он не особо обращал внимание на окружающую обстановку, волнуясь перед слушанием, но необходимые станции все-таки запомнил. Порадовавшись, что под землей такого явления как пробки не существует, уже через четверть часа он вышел в сгущающиеся сумерки всего в двух кварталах от особняка на Гриммо. Добравшись до очередной подворотни, снова набросил на себя мантию-невидимку и припустил к нужному ему дому. Взлетев по крошащимся от времени ступенькам, он остервенело забарабанил по двери. Прошла минута, две, он сбил костяшки пальцев в кровь и теперь пинал дверь ногами, но никто так и не открыл. В отчаянии застонав, он в последний раз саданул по упрямой деревяшке и побежал обратно к метро. Путь до Министерства оказался более продолжительным – Гарри потерял драгоценное время, запутавшись в схеме и поехав не по той ветке. Стоя в углу теперь уже полупустого вагона, он нервно притопывал, сдерживая панические мысли, но воображение все равно то и дело подкидывало ему сцены, одна другой ужаснее. Проникнуть в Министерство не составило никакого труда, место охранника на входе пустовало. Пересекая просторный холл, Гарри отстраненно подумал, что либо волшебники в принципе не задумываются о безопасности, либо, что более вероятно, путь расчистили специально для него, заманивая в самое сердце сплетенной паутины. Он спустился в дребезжащем лифте, бегом преодолел длинный, десятки раз виденный во снах коридор и толкнул черную дверь без ручек. Та ожидаемо открылась, и Гарри зло усмехнулся, вдруг вспомнив полосу препятствий на пути к Философскому камню. Какая ирония, он всю жизнь сует голову в пекло ради спасения других, радовало лишь то, что на этот раз он рисковал собой не ради абсолютно чужой вещи, а Сириуса, великовозрастного, зато родного балбеса. С третьей попытки отыскав в круглой комнате необходимую дверь, он пересек еще несколько помещений и наконец оказался в зале, заполненном бесконечными, теряющимися в высоте стеллажами с миллионами таинственно мерцающих в полумраке шариков. На входе он заметил тонкую тетрадь с надписью: «Журнал посещений Зала Пророчеств» и хмыкнул: так вот в чем было дело, Волдеморт хотел его руками достать Пророчество. Ну что ж, Гарри и сам с интересом послушал бы его истинное содержание. За год приноровившийся к своему дару, Гарри безошибочно определил, что в зале он не один, но и Сириуса здесь не было, как и пытающего его Волдеморта. Интуиция подсказывала, что искать крестного в Отделе тайн можно бесконечно – хитросплетение всевозможных лабораторий и хранилищ наверняка было куда обширнее, чем он представлял. Следовательно, чтобы его найти, необходимо было сдаться. Прислушавшись к своему соглядатаю повнимательнее, он почувствовал: да, за ним настороженно и с некоторым любопытством наблюдают, но не испытывают агрессии. И Гарри решительно шагнул вдоль рядов, отыскивая девяносто седьмой. Он легко нашел ту самую полку – на ней, тускло поблескивая округлыми боками, стоял пыльный шарик, на котором тонким, почти неразборчивым почерком было написано: «С.П.Т. – А.П.В.Б.Д. Темный Лорд и (?)Гарри Поттер». Гарри протянул к Пророчеству руку и в тот же момент почувствовал движение за спиной. Так и не притронувшись к шарику, он выхватил палочку и резко обернулся, увидев прямо перед собой черный силуэт; сквозь прорези в просторном капюшоне на него настороженно глядели таинственно поблескивающие в голубоватом свете глаза. За его спиной безмолвными статуями застыли еще две фигуры. Агрессии по-прежнему ни от кого из них не ощущалось. – Добрый вечер, мистер Поттер, – раздался тягучий голос, обладателя которого сложно было не узнать. – Не соблаговолите передать мне Пророчество? Собрав все свое самообладание, Гарри медленно опустил палочку. Внимательно следя за намерениями мужчины, он осторожно сказал: – Добрый вечер, Лорд Малфой. Я совсем не против отдать его вам, но сначала я хотел бы увидеть крестного. – Что ж, – Малфой пребывал в смятении, он ожидал, что Гарри будет вести себя вызывающе, спорить, сопротивляться и разбрасываться экспеллиармусами, и был крайне удивлен его сговорчивостью. – Вашего крестного, мистер Поттер, здесь никто не держит. Он прибыл без приглашения и в нетрезвом состоянии, бузил и сыпал оскорблениями. Пришлось его немного… успокоить. Отдайте мне Пророчество, и я проведу вас к нему. И даже помогу вам покинуть это место. Гарри с удивлением понял, что Малфой искренен. Да, этот напыщенный павлин относился к нему с определенной долей пренебрежения, но в целом по его состоянию можно было сказать, что ему глубоко плевать и на Гарри, и на Сириуса. У него было задание – добыть Пророчество, и ничего сверх этого он предпринимать не собирался, просто потому что считал это ниже своего достоинства. Гарри подумал, что ошибался и на его счет тоже. А еще – что с Малфоем вполне можно иметь дело. Главное – не терять бдительности, облапошит, и глазом не моргнет. Гоблин в шкуре волшебника. – Один вопрос, Лорд Малфой, – он дождался утвердительного кивка и поинтересовался: – Вы же понимаете, что Темный Лорд не в себе? Конечно же, Малфой промолчал, лишь ощутимо напрягся. Но Гарри и не нужны были его слова, чтобы услышать: все Малфой понимает. Понимает и лихорадочно пытается найти выход из той ситуации, в которую попал. Спастись самому и защитить семью. Он с горечью вспоминает, как пошел за блестящим политиком, который превратился в чудовище, имеющее над ним полную власть, и испытывает смесь разочарования и раздражения из-за того, что так ошибся с выбором покровителя. От безмолвных фигур за спиной Малфоя ощущалось примерно то же самое. Гарри кивнул и, не мешкая, взял с полки шарик. Наощупь тот был теплым и будто бы живым, и ему нестерпимо захотелось сжать его сильнее, что он и проделал, поддавшись соблазну. В тот же миг помещение наполнил резкий, громкий голос, который Гарри уже слышал однажды на зачете по Прорицаниям: «Грядет тот, кому хватит мужества спасти Темного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как врага своего, но не будет знать об их истинной связи... И один из них спасет жизнь другого, ибо связаны жизнь их и смерть их… Тот, кто достаточно мужественен, чтобы спасти Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…» Голос стих, затерявшись в сводах зала. Гарри переваривал информацию, но не забывал следить за Малфоем, поэтому безошибочно определил момент, когда тот осознал смысл услышанного. Причем, Гарри был уверен, мужчина не просто рассудил, что Пророчество противоречит происходящему, а действительно понял, что именно связывает Гарри и Волдеморта. Впрочем, разве в этом было что-то удивительное? Трелони прямым текстом назвала их связь Истинной, а Малфой, будучи главой древнего рода, должен был знать об этом явлении. Наверняка и у него в хрониках были записи о Силестине Малфуа. – Проводите меня к крестному, пожалуйста, – попросил Гарри, протягивая Пророчество на раскрытой ладони. Мужчина аккуратно взял шарик и спрятал его в складках мантии, а затем молча развернулся и, поманив Гарри, двинулся в сторону выхода из зала. Миновав несколько помещений, он распахнул тяжелую дверь и придержал ее, пропуская Гарри вперед. Они оказались в просторной прямоугольной комнате, пол ее спускался вниз широкими, крутыми ступенями, образуя огромный каменный амфитеатр, глядя на который Гарри невольно вспомнил зал заседаний, в котором его судил Визенгамот. Однако вместо стула с цепями в центре зала возвышалась платформа, а на ней – древняя каменная арка; проем ее был закрыт изорванным черным занавесом, который, несмотря на полую неподвижность затхлого воздуха, едва заметно колыхался, создавая впечатление дыхания, словно завеса была живым существом. У подножия арки сидел связанный инкарцеро Сириус и гневно зыркал на расположившиеся тут и там на ступенях фигуры в черных балахонах. Те, похоже, были абсолютно равнодушны к пленнику, некоторые из них мирно беседовали, двое – Гарри не поверил своим глазам! – резались в карты, а один, расположившись особняком ото всех, скучающе запускал из волшебной палочки разноцветные мыльные пузыри, которые медленно взлетали вверх, теряясь во мраке – проследив их полет, Поттер так и не увидел потолка. И это – те самые жутко опасные Пожиратели Смерти? Стоило им войти, как все присутствующие повернули к ним скрытые капюшонами лица. – Наконец-то! – отчетливо проворчал кто-то. – Уже всю задницу отморозил, я вам что, мальчик, часами на камне сидеть? – Самое главное себе не отморозь! – гоготнул кто-то в ответ. – Что, Поттер, на этот раз без фокусов? – раздался высокий женский голос, и Гарри увидел, как одна из фигур, на фоне остальных выглядевшая более хрупкой, шагнула к платформе с аркой. – Ну, забирай свое сокровище. Эй, братишка! – обратилась она к Сириусу, взмахнув палочкой, отчего невидимые путы пали, и мужчина, мышцы которого, видимо, затекли из-за долгого пребывания в одной позе, неуклюже завалился на бок. – Ты свободен! Беги к крестнику и больше не дерись! Он дрался, – пожаловалась она, обернувшись к Гарри. В этот момент раздался невнятный шум, в котором Гарри распознал топот множества ног, дверь на противоположной стороне зала с оглушительным грохотом распахнулась, и из нее высыпали Грюм, Люпин, Тонкс и еще несколько орденцев. Они тут же начали осыпать присутствующих проклятиями, а Гарри, поняв, что Сириус оказался в самом эпицентре этой стихийной схватки, выхватил палочку и рванул вниз по широким ступеням. Вокруг него свистели разноцветные лучи заклятий, кто-то кричал, а Гарри видел только неловко пытающегося подняться Сириуса. Крестный тоже выхватил палочку и как пес тряхнул головой, пытаясь прицелиться. Кто-то налетел на Гарри, и тот упал, кубарем скатившись на несколько ступеней ниже. В ушах зазвенело, по лицу потекло что-то теплое и липкое. Поттер неловко отер рассеченный лоб и, пошатываясь, попытался спуститься еще ниже. Окружающая действительность превратилась в калейдоскоп, невыносимую какофонию: чужие ярость, жажда битвы и азарт наполнили его до краев, так что Гарри потерялся в этих эмоциях, на миг утратив себя; но потом его взгляд сфокусировался на Сириусе, и Поттер, вспомнив о своей цели, сполз на следующую ступень. Внезапно шум схватки прорезал пронзительный взвизг: Гарри успел заметить, как женская фигура в балахоне мучительно изогнулась, а ее боль отголоском пронеслась и по его сознанию. Женщина грузно упала на ступеньки, прямо под деревянный протез Грюма, тот потерял равновесие, и луч его заклинания, срываясь с конца палочки, сменил траекторию, полетев прямо в Сириуса. Гарри видел все как в замедленной съемке: красный луч настиг крестного, ударив в центр груди и, на мгновение озарив все вокруг ярко-алой вспышкой, отбросил его в сторону арки. Откуда ни возьмись рядом с Сириусом возник Кричер и, расширив глазищи в животном ужасе, схватил его за руку, пытаясь удержать от падения. Его усилий оказалось недостаточно: Сириус рухнул прямо в центр занавеса, утянув за собой и вцепившегося мертвой хваткой эльфа, в следующий миг оба бесследно исчезли, лишь занавес лениво шевельнулся в месте их падения, а Гарри почудилось, что он сыто облизнулся. Ощущение непоправимой катастрофы захлестнуло Гарри. Он не знал, что представляет собой эта арка, но чувствовал в ней хищника, жадного до своей добычи. – СИРИУС! – в отчаянии заорал он, рванувшись к платформе, оказавшейся эшафотом. Не успел он сделать и шага, как его обхватили сильные руки, удерживая на месте. – СИРИУС! – Стойте, Поттер, вы ничем не сможете ему помочь, – голос Малфоя растерял свои тягучие нотки, он был полон мрачной безысходности. – Уже слишком поздно, – его слова полностью соответствовали ужасному подозрению самого Гарри, но он не мог, не хотел в это верить. Он изо всех сил сопротивлялся тянущим его назад рукам, вокруг по-прежнему летали лучи заклятий, никто даже не понял, что произошло. Не смотря на его усилия, Малфой все дальше оттаскивал Гарри от прожорливой завесы, и по мере их отступления реальность происходящего все больше придавливала Гарри своей тяжестью. Сириус мертв. Его даже не должно было быть здесь, его появление в Отделе тайн – страшная, досадная ошибка… смертельная ошибка. Гарри слепо переставлял ноги, поддавшись увлекающему его Малфою, но мыслями он был далеко. Он вспоминал тощий силуэт черного пса на квиддичных трибунах, и как голодный, осунувшийся Сириус жадно вгрызался с куриную ножку, и как его лицо появилось в камине гостиной Гриффиндора… этих воспоминаний было так ничтожно мало, а теперь они никогда не пополнятся. Последний близкий человек умер, и Гарри остался совсем один на этом свете. Поттера ощутимо тряхнуло, на миг вырвав из пучины горечи, и он отстраненно заметил, что находится уже не в Отделе тайн – дрожа и скрежеча, крохотная кабина лифта уносила его все дальше от страшного места. Места, где он навсегда оставил частичку своего заходящегося в агонии сердца. Лифт тренькнул, останавливаясь, и прохладный голос объявил: «Атриум». – Быстрее, Поттер, быстрее, – подталкивал его в сторону выхода Малфой. Гарри не понимал, какой в этом смысл, теперь, когда Сириуса нет, но послушно шел, куда ему велели. Когда до выхода остались считанные шаги, их ослепила яркая вспышка. Проморгавшись, Гарри увидел Дамблдора, глядящего на него с непередаваемой смесью отвращения и любопытства. Директор шагнул к нему, придавая лицу встревоженное выражение: – Гарри! – воскликнул он. Стоящий рядом Малфой попятился. – Ты в порядке? Как только я услышал о том, что случилось с Сириусом, сразу отправился на помощь. Услышав имя крестного, Гарри почувствовал, как то, что постепенно надламывалось в нем в течение этого года, треснуло окончательно. Это был полный, абсолютный крах всего, во что он верил, всего, что он любил. Всей его жизни. Он заглянул в участливые глаза доброго дедушки и подумал о том, что именно он виноват во всем. Наверняка Дамблдор специально подгадал время своего появления так, чтобы без его помощи Гарри наверняка попал в несколько смертельных ситуаций – авось смерть настигнет его случайно, и Великому Светлому вовсе не придется марать руки. В итоге Гарри снова выжил, а вот Сириус – нет. Гарри смотрел прямо в голубые глаза, на дне которых плескалась напускная тревога, и чувствовал, как сырая магия рвется из него, стремится уничтожить этого человека, раздавить его, как букашку. И Гарри почти отпустил контроль, почти выпустил эту клокочущую, наверняка способную покарать старого психа, возомнившего себя вершителем чужих судеб, силу, когда его голову вдруг пронзила невыносимая боль, заставляя сознание содрогнуться в мучительной агонии. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он пришел в себя. Атриум наполнил, эхом отражаясь от стен, холодный голос Волдеморта, Гарри чувствовал его присутствие всей кожей, каждой клеточкой своего существа, он ощущал его безумие, как свое. Сознание Волдеморта расслаивалось, кидая его из одной крайности в другую: из всепоглощающей ненависти в безумное ликование, из ослепляющей ярости – в отчаянную жажду. Гарри не сразу осознал, что снова оказался в эпицентре схватки. Удерживаемый золотой статуей чародея, он живым щитом мотался между двумя сильнейшими волшебниками современности, лишь чудом избегая попадания многочисленных заклинаний. И тут его озарила догадка – Дамблдор. Он выставил Гарри перед собой в расчете, что шальное заклинание сразит его и Волдеморта одним ударом. Это оказалось последней каплей. Гарри пообещал Вальбурге жить и не собирался нарушать слово. В отчаянной попытке добиться хоть чего-нибудь, он потянулся разумом к Волдеморту, сквозь пелену яростного сопротивления проник в самое сердце в надежде достучаться, но все было тщетно – его волнами захлестывало чужое безумие, увлекало в пучину сокрушительных эмоций, Гарри пропускал их через себя, одну за другой: жажда убийства, желание растерзать, заставить страдать, уничтожить, отомстить. Чувство неправильности происходящего, вспышки непонимания и ненависти к себе, тотчас же выплескивающейся на окружающий мир. Ужас перед небытием. Боль. Одиночество. Ощущение собственной неполноценности. Гарри пробирался сквозь беспощадные в своей несокрушимой мощи эмоции, чувствуя, что они могут его раздавить, уничтожить, полностью стереть его личность, и в то же время понимая: вот оно, он почти достиг чего-то очень важного, стоит лишь приложить последнее, решающее усилие. А потом их души слились. Это был момент всепоглощающего, щемящего счастья, на миг Гарри ощутил себя полным, наконец-то живым, словно до этого всю жизнь был потерявшимся ошметком чего-то целого. Гарри хотелось кричать от восторга, и он закричал, и вместе с криком его покидала ненависть к Паре, оставляя за собой осознание – эта побитая жизнью, лишенная любви и человеческого тепла душа, отчего-то корчащаяся в муках – самое важное, что у него осталось. И он должен попытаться ее спасти. Наверное, он отключился, потому что следующим, что зафиксировало его восприятие, были голоса, множество голосов: взволнованных, испуганных, нестерпимо громких. Что происходит? Как он оказался посреди толпы? Гарри с тихим стоном пошевелился и попытался разлепить глаза – в них словно тонну песка засыпали. – Он был здесь! – разобрал Гарри. Он все-таки заставил себя привстать и осмотреться, прищурившись и по-прежнему не разбирая ничего, кроме размытых цветных пятен. Коснувшись лица в поисках отсутствующих очков, он болезненно зашипел: лоб, висок, щека были одной сплошной ссадиной, полученной, видимо, когда Гарри кубарем катился по ступеням в комнате, где… На него разом навалились воспоминания: Сириус снова и снова падал в загребущую пустоту завесы, увлекая за собой перепуганного Кричера, золотые руки статуи беспощадно сдавливали Гарри в своих объятиях, не оставляя ни единого шанса защититься, он тонул в полыхающем безумии Волдеморта, на самом дне которого билась в предсмертной агонии самая удивительная, предназначающаяся Гарри душа. Похолодев, Поттер поймал за хвост последнюю мысль. Он уже не обращал никакого внимания на окружающий шум, на омывающие его тревожные эмоции окружающих. Грудь сдавило в мучительном спазме – он знал, что происходит с душой Волдеморта. Она умирала в одиночестве, медленно, нестерпимо болезненно, подтачивая и выворачивая наизнанку разум волшебника. Она умирала, и это был конец для них обоих. – Господа, – раздался совсем рядом голос Малфоя, – вам не кажется, что среди нас находится ребенок, нуждающийся в медицинской помощи? – Вопрос в том, как этот ребенок оказался в Министерстве среди ночи! – этот голос, вне всяких сомнений принадлежал Фаджу. – Не о том вы думаете, Корнелиус, – Гарри вздрогнул, поняв, что Дамблдор по-прежнему находится в непосредственной близости. Тем временем уже знакомые сильные руки помогли ему подняться и вложили в дрожащую ладонь очки. Он хотел надеть их, но настолько ослаб, что не мог поднять руку. – Мальчику действительно нужна помощь! – вскрикнула какая-то женщина. – Портус! – Эй-эй, Дамблдор! У вас нет официального разрешения на этот портал! Вы не можете делать такие вещи прямо на глазах министра магии – это… это… Гарри поднял отсутствующий взгляд на Малфоя, который, пока все отвлеклись на перебранку Фаджа с Дамблдором, все-таки помог ему с очками и теперь протягивал его сумку. Гарри потянулся за ней, но пошатнулся; сумка же незаметно оказалась на его плече. – Держите себя в руках, Поттер! – надменно фыркнул Малфой, удерживая его в вертикальном состоянии. – Гарри Поттер – ученик Хогвартса, – вещал Дамблдор, левитируя к Гарри зачарованную голову статуи, – поэтому сейчас он отправится в школу, где ему окажут всю необходимую помощь. Берись за портал, Гарри. Увидимся через полчаса, – и, не давая ему опомниться, впихнул портал прямо в руки. Начищенный паркет ушел у него из-под ног, атриум и толпа волшебников исчезли, и его понесло куда-то в вихре цвета и звука...