Vivi. Lotta. Ama.

Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что через пару недель после похода в Хогсмид отношения Золотого Трио наладились. Но это было не совсем так. Да, Гермиона снова начала разговаривать с Гарри: сначала лишь по делу, но скоро и о всевозможных пустяках. Вот только самого Поттера это общение все больше тяготило. И, чтобы его избежать, он без зазрения совести копался во внутреннем мире обоих друзей и старался ненавязчиво подтолкнуть их друг к другу. Как итог – Рон с Гермионой неумолимо сближались и, когда представители других факультетов видели их троицу идущей по коридору или сидящей за столом в Большом зале, они не подозревали, что на самом деле их взглядам предстает практически сформировавшаяся парочка и наконец-то предоставленный самому себе Гарри. Некоторое время жизнь текла своим чередом, пока однажды прямо посреди занятия ОД не появился перепуганный, драматично заламывающий руки Добби, с вестью о том, что Амбридж все-таки прознала об их самодеятельности и готовится свершить правосудие. Разгоняя всполошившихся учеников по спальням и поручив Гермионе следить за их перемещением по Карте Мародеров, Гарри напряженно думал. Ему было совсем не жаль лишиться этих занятий, а вот отношения с Амбридж портить отчаянно не хотелось. Уж если та оказалась способна на насильственную коррекцию сознания учеников, страшно подумать, что она может предпринять в качестве наказания за столь вопиющее неповиновение. Следовало во что бы то ни стало доказать свою непричастность, но было абсолютно очевидно, что Амбридж приложит все силы, чтобы его обвинить. Краем глаза наблюдая за происходящим на Карте, он заметил, как к восьмому этажу приближаются группки слизеринцев, вне всяких сомнений, подосланных Генеральным инспектором и прекрасно представляющих, где находится Выручай-комната. Следовало убраться как можно скорее и максимально далеко – если их поймают в непосредственной близости от предполагаемого места преступления, отвертеться уже никак не получится. Вот если бы они смогли добраться до тайного перехода на девятом этаже… Вытолкнув из дверей последнего из учеников, он достал из сумки мантию-невидимку, накинул ее на друзей, попутно объясняя свой план, и, таща их, как на буксире, покинул комнату. Тут же выяснилось, что передвигаться под одной мантией втроем – очень плохая затея. За последнее время они сильно вытянулись, особенно долговязый Рон, в итоге все три пары ног были выставлены на всеобщее обозрение, к тому же, шагали они вразнобой, отчаянно замедляя и без того затрудненное перемещение. Когда за очередным поворотом послышался громкий топот, Гарри с трудом удержал рванувшегося было Рона и, жестко схватив обоих друзей за головы, пригнулся, потянув их за собой и затаив дыхание. Лишь чудом спешащие к Выручайке слизеринцы никого из них не задели. Короткими перебежками, вздрагивая от каждого постороннего звука, они все-таки поднялись на этаж выше и достигли тайного перехода, который вел в противоположное крыло. Там пряталась одна совсем уж хитрая лесенка, коротенькая и шаткая, но – Гарри уже давно привык к таким вывертам магии замка – уводящая аж на третий этаж, к кабинету самой Амбридж. В данной ситуации это была единственная доступная максимально удаленная от Выручай-комнаты точка, для получения железобетонного алиби следовало лишь привлечь к себе как можно больше внимания. На мгновение остановившись в самом низу лесенки, Гарри выхватил Карту Мародеров из рук пытавшейся перевести дыхание, все еще скрытой под мантией Гермионы. Обнаружив точку, подписанную «Долорес Амбридж» в собственном кабинете, то есть всего за одним поворотом от их укрытия, он проследил траекторию ее движения и, поняв, что она как раз направляется к выходу, и лучшего алиби, чем ее собственные глаза, не сыскать, он решительно стянул с Гермионы мантию, накинув ее на себя, и вытолкнул обоих друзей в коридор. – Что ты?.. – заикнулся было опешивший Рон, но Гарри его не слушал. Дотолкав друзей до самого поворота, ведущего к кабинету ЗОТИ, он приложил еще больше усилий, пихнув Гермиону на Рона так, что та потеряла равновесие и мертвой хваткой вцепилась в свитер Уизли, который от неожиданности крепко прижал ее к себе. Пятившийся в противоположную от них сторону Гарри успел заметить, как вытянулось лицо выскочившей из кабинета Амбридж: прямо перед ней, покрасневшие и загнанно дышащие, страстно обнимались старосты Гриффиндора. – Что вы себе позволяете! – раздался ее пронзительный визг, когда Гарри уже свернул в безлюдный коридор и, стянув с себя мантию и запихав ее вместе с Картой Мародеров поглубже в сумку, наклонился, упершись руками в колени, и попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Алиби друзьям он уже обеспечил, хоть и сомневался, что они его за это поблагодарят; теперь же пришло время подумать о себе. С трудом переведя дух, но при этом ощущая, что уши неприятно закладывает, он как сквозь вату услышал: – Двести баллов с Гриффиндора! Отработка у завхоза! До конца года! Я добьюсь, чтобы вас сместили с должности старост! Гарри выпрямился и спокойно вышел в злосчастный коридор. – Что тут?.. – недоуменно начал он, а встретившись взглядом с полными слез глазами Гермионы, радостно воскликнул: – О, вот вы где! А я вас по всему замку ищу! – Поттер! Пятьдесят баллов с Гриффиндора! – вскрикнула разъяренная Амбридж, глядя на него так, будто желала прибить на месте. Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять: меньше всего женщина ожидала увидеть его здесь. Более того, в момент, когда на нее буквально вывалились Рон с Гермионой, она спешила на восьмой этаж, чтобы торжественно препроводить его в кабинет директора. – За что? – обиженно возмутился Гарри, с большим трудом удерживаясь от ликующей улыбки – у него получилось! – Почему вы вообще здесь?! Вы же должны быть… – она осеклась, злобно сверкая мутными глазами и теребя многочисленные перстни на пальцах-сосисках. – К директору! Все трое! Живо! – Да за что?! – Гарри изумленно вытаращился на нее, старательно не обращая внимания на сложившую два и два и медленно закипающую Гермиону. – Еще слово, Поттер, и вы отправитесь на отработки вместе со своими друзьями! За мной! – она поправила бантик-муху, одернула сбившийся малиновый жакет и просеменила мимо него в направлении движущихся лестниц. Гарри хотел было смалодушничать и пойти с ней рядом, лишь бы оказаться как можно дальше от обиженной, с трудом сдерживающей злые слезы Гермионы, но, глубоко вздохнув, решил, что это низко, и поравнялся с друзьями, одними губами шепнув: «Алиби!» – Да поняла я, – сдавленно прошипела подруга и дернула за руку Рона, который, конечно же, не понял ничего. Несмотря на мелкие шажки, Амбридж неслась подобно бладжеру, так что ребята прикладывали определенные усилия, лишь бы за ней поспеть. Периодически срываясь на бег, Гарри аккуратно прощупывал ее мысли в надежде понять, чего следует ожидать от этого вояжа. Внутри у Амбридж все бесновалось. Она думала об ожидающем её в кабинете директора Фадже, которому уже пообещала, что вот-вот поймает их шайку с поличным, но Поттер вновь сломал все её планы! Как он оказался у её кабинета? Как он вечно умудряется избегать опасности? От следующей мелькнувшей в ее сознании мысли все внутри Гарри словно покрылось толстой коркой льда. Дементоры! Это она послала их в Литтл Уингинг! Но зачем? Он хотел копнуть глубже, чтобы понять ее мотивы, но не успел, так как они уже почти дошли до места назначения. Гарри испытал чувство дежавю. Вот уже второй раз за зиму он шёл в кабинет Дамблдора, чувствуя, как что-то в его жизни неумолимо надламывается. Он горько усмехнулся, подумав, что, должно быть, это не что иное, как вера в лучшее в магах. Теперь злость и разочарование клокотали в нём пуще, чем в Амбридж, и Гарри всей душой надеялся, что в кабинете Дамблдора не случится ничего, что могло бы окончательно подбить его самоконтроль и спровоцировать ещё один магический выброс. Когда они вновь поднялись на восьмой этаж, прошли мимо горгулий и встали на движущуюся лестницу, Гарри, заняв самую нижнюю ступеньку, вслепую пошарил в сумке и достал оттуда крохотный, купленный в Хогсмиде пузырек с успокоительным зельем. Похвалив себя за предусмотрительность, он одним глотком опустошил флакон и, чувствуя себя более уверенным, шагнул на площадку перед дверью в кабинет. Последующие за этим полчаса без преувеличения можно было бы назвать театром абсурда. Амбридж путалась, пытаясь доказать вину Гарри: все ее аргументы с треском разбивались о тот факт, что в момент предполагаемого преступления он находился в другой части замка. Слизеринцы привели нескольких членов ОД, которые дружно заявляли, что ничем противозаконным не занимались, а то, что по коридорам бегали – так это, конечно, тоже нарушение правил, но не то, из-за которого вызывают к директору. Покрывшаяся уродливыми прыщами Мариэтта боялась открыть рот, а Фадж зверел, чувствуя, как добыча ускользает из рук. Когда в качестве улики был предъявлен список членов ОД, и Дамблдор совершил финт ушами, раскидав всех по кабинету и исчезнув во вспышке пламени феникса, Гарри, все это время находящийся под действием зелья и тихо обалдевающий от происходящего, только головой покачал – своим побегом директор разом перечеркнул все их усилия по обеспечению конспирации. Кто теперь поверит, что занятий действительно не было? Впрочем, что взять с сумасшедшего? Гарри и остальных ребят промурыжили еще час, задавая одни и те же вопросы и слыша в ответ единодушное: нет, не занимались. Планировали, но вышел запрет подобных мероприятий, и от этой идеи отказались. И вообще у них нет времени, им надо к СОВ готовиться. В конце концов всех отпустили, так и не сумев ничего доказать. Рон и Гермиона бросали на него насупленные взгляды и непроизвольно жались друг к другу. Хогвартс лишился главы, правда, ненадолго – уже следующим утром вышел новый декрет, назначающий Амбридж исполняющим обязанности директора. Пребывающая от этого назначения в состоянии, близком к эйфории, Амбридж даже не стала портить жизнь провинившимся гриффиндорским старостам, что, впрочем, не снизило градус их обиды на Гарри. А он получил долгожданную свободу, хоть и оставался начеку: пусть Дамблдор бросил школу, пусть основные соглядатаи Поттера старались вообще его не замечать, но вокруг и без того было слишком много любопытных ушей. Гарри старался больше времени проводить с Симусом и Дином, ненавязчиво расспрашивая последнего об устройстве магловского мира. Кроме того, он выяснил, что по какой-то причине слизеринцы так и не смогли попасть в Выручай-комнату: видимо Мариэтта успела указать им лишь примерное месторасположение, прежде чем ее лицо обезобразилось, жутко этим напугав. Иногда он стал проводить время там, пользуясь тем, что прочие участники ОД старались обходить эту часть замка десятой дорогой – слишком свежа в их памяти была та паника, которую все испытали, поняв, что попались. А Гарри беззастенчиво пользовался возможностями комнаты: ведь гораздо удобнее было делать ту же домашнюю работу, не рыская по библиотеке в поисках необходимой литературы, а делая определенный запрос и тут же получая все, что требуется, включая – вот тут-то Гарри и сам изумился открывшимся перспективам! – качественные работы других курсов и литературу, принадлежащую самим преподавателям. С их пометками! Каждый вечер Гарри исправно капал в глаза зелье. Довольно быстро он привык к неприятному жжению и оценил целительное действие – зрение становилось все лучше и лучше. Перед сном, лежа в своей кровати без очков, он уже мог различать лица Дина и Симуса, находящихся от него в паре метров. Но и определенные проблемы эти изменения тоже приносили – очки-велосипеды больше не подходили, совсем. Ближе к весне сначала Рон, а за ним и Гермиона оттаяли, начали вновь с ним разговаривать, но гораздо больше времени теперь проводили наедине. В один из дней Гарри вызвала к себе Амбридж. Очевидно, став во главе школы, она почувствовала полную власть над учениками, потому что на этот раз даже не стала скрывать того, что проверяет его почту; стоило Гарри войти в кабинет ЗОТИ, как на его плечо порхнул взъерошенный, измочаленный филин. Умостившись на плече, крылатый почтальон гневно ухнул и напыжился, а Амбридж с широкой ухмылкой протянула ему плотный конверт с сорванной печатью Гринготтса, от чего Гарри невольно передернулся, ведь это были конфиденциальные данные! По настоянию Амбридж, открывая конверт там же, в ее присутствии, Гарри мстительно решил непременно донести факт вскрытия документа посторонним до гоблинов – те были повернуты на безопасности и, узнав о столь вопиющем нарушении, вполне могли в будущем предоставить невыгодные условия обслуживания или вовсе в нем отказать. В конверте оказалась стандартная выписка со счета. Гарри, не так давно переведший большую часть средств в фунты, сразу зацепился взглядом за строчку, которой в документе быть не должно: рядом со скромным «сейф Поттер – 300 галлеонов» красовалось «сейф №131 – 1095 галлеонов». Он сразу догадался, что речь идет о ячейке №131 на вокзале Кингс-Кросс, а 1095 – это код для ее открытия, и немного воспрянул духом, попутно похвалив себя за ожидаемо оказавшуюся не лишней предосторожность в доставке документов. Амбридж немного позубоскалила о плачевном состоянии дел Мальчика-который-выжил, отметив, что понимает теперь, почему в прошлом году он пролез на Турнир – чтобы не остаться с голой задницей. Гарри никак не прокомментировал ее эскападу; забрав свой конверт и взяв помятого, но вполне здорового филина, он покинул ненавистный кабинет. Черкнув на обороте письма пару строк для гоблинов, Гарри привязал его к лапке филина и выпустил птицу на волю, а затем, добравшись до туалета Миртл, вызвал Кричера. Домовик внимательно выслушал его инструкции и пообещал сегодня же забрать содержимое камеры хранения и спрятать в спальне Регулуса. Приближались пасхальные каникулы, а с ними и очередной выход в Хогсмид. По сложившейся традиции Гарри собирался отправиться в деревеньку одним из первых, но на этот раз решил не морить себя голодом, поэтому накануне он наведался на кухню и попросил счастливого оказанной честью Добби снабдить его провиантом. Войдя следующим утром в «Пузыри Соупа», Гарри понял, что он не единственный, кто подготовился к ранней встрече. Улыбающийся хозяин лавки уже ждал его за стойкой, укомплектованной не давешними чашками и печеньем, а полноценным английским завтраком. Они приятно провели время за неспешной беседой о разных мелочах – удивительно, но Гарри было необычайно комфортно в обществе этого мужчины. Скорее всего, причина была в том, что тот обладал внутренней гармонией и искренностью – после круглосуточного наблюдения за эмоционально нестабильными студентами, эти качества были как бальзам на душу. Еще до прибытия первых клиентов Дэниел отдал Гарри футляр с новыми очками. Те действительно оказались без оправы, а когда Поттер примерил их, он понял, что между ними и его обычными очками-велосипедами действительно огромная разница. И заключалась она не только в том, что, взглянув в зеркало, Гарри увидел там совсем другого человека – взрослого и стильного. Главным отличием было то, что они идеально подстроились под его зрение. До этого момента он даже не подозревал, насколько не подходили ему обычные очки. И все же Поттер хотел оставить обновку в секрете от окружающих, поэтому бережно спрятал футляр во внутренний карман и снова нацепил очки-велосипеды – непременный атрибут Мальчика-который-выжил. Недовольно поморщившись, он усилием воли подавил желание сию же секунду сорвать их и вернуть все обратно: теперь, на контрасте со своим приобретением, он понял, насколько искажается его зрение, и даже почувствовал, что приходится довольно сильно напрягать глаза. Когда в выходящем на торговую улочку окне замелькали редкие фигуры учеников, Гарри сердечно распрощался с отчего-то погрустневшим Соупом и покинул гостеприимную лавку. Он и сам испытывал смутное предчувствие, что больше не сможет сюда вернуться, но, ощутив, как волнами накатывает, грозя заполнить его целиком, серая хандра, строго велел себе не расклеиваться и перестать думать о глупостях. Ничего еще не было решено.

***

Пятикурсники словно с ума посходили, когда пришла пора сдачи СОВ. Они судорожно повторяли материал, не спали ночами, доводили себя до нервного срыва и впадали в апатию. Неунывающие близнецы Уизли по такому случаю развили бурную деятельность – так в Хогвартсе появился подпольный рынок условно-разрешенных зелий. Нет, на самом деле все поставляемые ими снадобья были стандартными, в основном – умострительное, успокоительное и восстанавливающее, но то, что отчаявшиеся студенты употребляли их в неконтролируемых количествах, то и дело приводило к плачевным результатам, и злоупотреблявшие стимуляторами подростки оказывались в больничном крыле. Против обыкновения, Гарри был почти спокоен. Вероятно, дело было в том, что в этом году Гермиона сосредоточила все свое внимание на Роне, позволив Поттеру готовиться самостоятельно; или же роль сыграло осознание, что результаты экзаменов – не самая серьезная проблема в его жизни. А возможно, все дело было в том, что Выручай-комната предоставила Гарри перечень всех экзаменационных билетов, как и сопутствующую литературу, так что ему не пришлось заучивать все подряд. И все же, по мере сдачи экзаменов, на него все больше наваливались усталость и нервное напряжение, не столько из-за СОВ, сколько из-за дурных предчувствий, ведь еще ни один учебный год не заканчивался спокойно. Поэтому, уснув на тестировании по истории магии и увидев во сне, как Волдеморт пытает Сириуса, он впал в панику. Покинув аудиторию и с трудом уверив экзаменатора в своем здоровье, он схватился за голову. Сириус в опасности! Плевать, что он превратился в пьяницу с неуравновешенной психикой, прежде всего он оставался его крестным, единственным родным человеком! А пытающий его в эту самую секунду Волдеморт был психом! Сколько пыток сможет выдержать Сириус? Гарри заметался по пустому коридору, пытаясь сообразить, что делать. В этот момент аудиторию начали покидать усталые, равнодушные ко всему студенты; среди них мелькнули две знакомые макушки, каштановая и рыжая. – Гарри, что произошло? – требовательно спросила встревоженная Гермиона. – С тобой все в порядке? – Сон приснился, – он осекся. За столько лет Поттер настолько привык разделять с друзьями тревоги, что и сейчас, несмотря на знание об их шпионской деятельности и на то, что он лично сделал все, чтобы они держались подальше от его жизни, стресс подействовал как спусковой крючок, развязывая ему язык. – Опять, понимаешь? Прямо как… – Сам-знаешь-о-ком? – напряглась подруга. Гарри кивнул. – Как в тот раз, со змеей? И что в нем? Кто-то снова в опасности? – Сириус, – на грани слышимости выдохнул Поттер, чувствуя, как окружающая действительность идет трещинами, грозя вот-вот расколоться на миллионы острых осколков и погрести его под собой. Он судорожно вздохнул и присел на корточки, зажмурившись и вцепившись в волосы. – Его Волдеморт пытает. Лично. В Министерстве, я узнал место. Там же и змея… – он в отчаянии застонал, не в силах вымолвить больше ни слова. Гермиона в ужасе ахнула и спрятала лицо в ладонях, а Рон поинтересовался: – Что будем делать? Гарри покачал головой. Его отчаянно мутило, в голове тысячей бладжеров метались мысли, одна страшнее другой. Они с грохотом ударялись о стенки черепа, вызывая ноющую боль в висках. Мерлин, как Сириус вообще попался? Неужели опять сбежал с Гриммо? Глупый, глупый Сириус, прав был Кричер… Гарри вскинулся. Ну конечно, Кричер! Как он сразу не подумал об этом? Следовало срочно вызвать домовика и спросить его, где крестный, а уже дальше действовать по обстоятельствам! – Что такое? – схватила его за локоть Гермиона, когда Гарри резко выпрямился. – Надо кое-что уточнить, ждите здесь, – он сбросил ее руку и сорвался с места, не прислушиваясь к испуганным окликам. За ближайшим поворотом, оглядевшись и поняв, что свидетелей нет, он накинул мантию-невидимку и устремился на второй этаж, сокращая путь всеми известными переходами. Влетев в туалет Плаксы Миртл и удостоверившись, что он в помещении один, Гарри взволнованно позвал домовика и, когда спустя мгновение тот с мягким хлопком появился и вопросительно уставился на него, срывающимся голосом спросил, где Сириус. – Как обычно, в спальне хозяюшки. Пьет и жалуется на судьбу этой мерзкой вонючей зверюге. О, если бы только хозяюшка была жива… – Это точно? – перебил его Гарри, не поверив своим ушам. Кричер склонил голову на бок, словно к чему-то прислушиваясь и кивнул: – Точно. Он только что запустил пустой бутылкой в стену и забрызгал любимые обои хозяюшки… Дальше Гарри уже не прислушивался. Напряжение схлынуло, лишив его сил; колени подогнулись, вынудив его опуститься на холодный кафель. Жив, в безопасности!.. Голова закружилась, и Гарри, зажмурившись, глубоко вздохнул, стараясь унять бешеный стук сердца. Как такое возможно? Он был абсолютно уверен, что это тот самый сон. Он ощущал себя Волдемортом, чувствовал его предвкушение, удовольствие от пыток и холодную ненависть. Воображение на такое не способно! А значит… В руку Гарри ткнулось что-то холодное. Он открыл глаза и увидел, как встревоженный Кричер протягивает ему открытый пузырек с зельем. Опознав по запаху успокоительное, Поттер благодарно кивнул и одним махом проглотил горькую жидкость, а затем склонил голову, ожидая, когда зелье подействует. Мозг тем временем судорожно анализировал ситуацию. В итоге Гарри пришел к выводу, что объяснения происходящему может быть всего два. Первое, что он стал свидетелем сна или фантазии Волдеморта. Очень детальной и реалистичной фантазии. Этот вариант был маловероятен, но Гарри надеялся, что именно он окажется правдой, потому что второй был гораздо страшнее: Волдеморт научился использовать их связь в своих интересах и теперь может влезать в его голову. Гарри затошнило. Он поднял взгляд и обнаружил, что все это время Кричер встревоженно наблюдал за ним. Пришлось успокоить его: – Все нормально. Просто… – он вдруг вспомнил, что Кричер знает о его связи с Волдемортом, а значит, можно сказать все как есть, домовик поймет. А может быть, даже обсудит это с Вальбургой, и та передаст какой-нибудь мудрый совет, успокоит его. – Мне приснился особенный сон про Волдеморта. В этом сне он пытал Сириуса, я испугался. Но, раз ты говоришь, что он дома, значит все в порядке. Кричер понимающе кивнул: – Я передам это хозяюшке. – Спасибо, – выдавил слабую улыбку Гарри. – Хозяюшка была права, ты очень, очень смекалистый. Если что, я буду в Выручай-комнате, хорошо? Проследи за Сириусом, пожалуйста. У меня сердце не на месте. – Кричер проследит, – отозвался эльф и исчез. А Гарри, посидев еще немного, поднялся, ему было необходимо успокоить Рона с Гермионой – с этих двоих станется устроить самодеятельность. Заглянув в зеркало, он увидел лишь собственную тень: бледную, осунувшуюся, с бесконечной тревогой в глазах. Умывшись ледяной водой, он похлопал по щекам, чтобы те хоть немного порозовели, и отправился на поиски друзей. Рон и Гермиона нашлись там же, где он их оставил. Несмотря на его уверения в том, что все в порядке, это просто кошмар на нервной почве, от друзей веяло таким недоверием, что он решил подкрепить слово действием и как ни в чем не бывало пошел с ними на обед. Желудок словно скрутился в тугой узел. Понимая, что его отсутствие аппетита может быть истолковано по-своему, Гарри громко посетовал на то, что, с этими экзаменами ему кусок в горло не лезет. Рядом невесело хмыкнул похожий на выжатый лимон Дин, а Симус вяло проворчал: – По крайней мере, это был последний. Отстрелялись… Надо признать, за их участком стола с удовольствием ел только Рон. Даже Грейнджер гоняла вилкой несколько кусочков тушеных овощей по полупустой тарелке, то и дело бросая на Гарри встревоженные взгляды. В конце концов тот не выдержал: – Гермиона, хватит уже! Я тебе не музейный экспонат! Сказал же, все нормально! – Я вовсе не… – Пойду прогуляюсь, – он поднялся со своего места и закинул сумку на плечо. – Сил уже никаких нет в помещении сидеть. Рон! И вам того же желаю, – он с намеком кивнул на Гермиону и вышел из зала. Должно быть, Выручай-комната понимала Гарри лучше него самого, потому что, зайдя внутрь, единственное, что он увидел – большую мягкую кровать. Хмыкнув, он подумал, что поспать – действительно хорошая идея. В сумке завалялся последний пузырек контрафактного сонного зелья от близнецов; Гарри сделал крохотный глоток и завалился на постель, практически мгновенно отключившись. Первое, что он сделал, проснувшись – наколдовал темпус. Оказалось, что ужин вот-вот закончится. В животе жалобно заурчало, и Гарри, стряхнув остатки сна и энергично растерев лицо – на щеке образовался след от подушки, – выскочил из комнаты, надеясь успеть хотя бы к концу. Пересекая холл, он обратил внимание на открывшуюся дверь главного входа и резко затормозил, споткнувшись и по инерции чуть не полетев на пол. В дверях замерла, уставившись на него, как на какого-то призрака, Гермиона. За ее спиной столпились Рон, Джинни и близнецы – на лице каждого то же ошарашенное выражение, что и у Грэйнджер. – Гарри, ты… здесь? – выдавила из себя девушка и сделала по направлению к нему пару неуверенных шагов. – Но как же?.. Я… – Что? – Мы нигде не могли тебя найти, – упавшим голосом пояснил Рон, а Гермиона вдруг всхлипнула. – И? – поторопил Поттер, чувствуя, как от гнетущего предчувствия приподнимаются волоски на руках. От ребят волнами исходили удивление, ужас и чувство вины, и все эти эмоции были направлены исключительно на него. – И мы решили, что ты отправился спасать Сириуса, – пискнула Гермиона. Гарри перевел озадаченный взгляд на близнецов, но те смотрели друг на друга, словно ведя безмолвный диалог. Пояснить решилась Джинни; Гарри, с напряжением наблюдающий за всей компанией, заметил, что она взяла себя в руки быстрее остальных. – Мы испугались и подумали, что в первую очередь следует проверить, где сам Сириус. Влезли в кабинет Жабы, пока Фред и Джордж отвлекали ее внимание. У нее там камин Министерством не отслеживается. Так вот, мы связались с Гриммо, ответил сам Сириус, с ним все в порядке. А потом нас поймала Жаба. Гермиона быстро сориентировалась, сказала, что у Дамблдора в Лесу оружие против Министерства, и мы пытались… – Я, – перебила ее Гермиона, ее глаза были полны слез; одна, сорвавшись, покатилась по щеке. – Я сказала Сириусу, что ты отправился его спасать. Но ты же знаешь Сириуса… Гарри почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он знал Сириуса. Непоседливого, обожающего геройствовать и, по словам Кричера, пьяного вдрызг. – Сириус в Министерстве? – спросил он помертвевшими губами и, не дожидаясь ответа, попятился к лестнице, с трудом переставляя непослушные ноги. Гермиона кивнула. – Быстро, сообщите кому-нибудь из Ордена! – Куда ты? – ахнула Грэйнджер, попытавшись приблизиться, но Гарри увернулся. Помимо всепоглощающего страха за жизнь крестного, в его душе вспыхнула ослепляющая ярость, направленная на неугомонную подругу. Зачем она вообще влезла?! – Подойдешь ближе – и я за себя не ручаюсь, – холодно процедил он. – У меня есть экстренная связь с ним. А ты… – он не стал договаривать, просто отвернулся и взлетел вверх по лестнице. Что толку тратить время на объяснения этой дуре? Следовало срочно поговорить с Кричером. Почему домовик сам не связался с ним? Он же обещал проследить за Сириусом! За его спиной послышался громкий всхлип и чье-то задумчивое: «Так вот почему он так быстро успокоился днем…» – Помощь позовите! – рявкнул Гарри с огибающей холл галереи и припустил в сторону заброшенного туалета. – Кричер! – гаркнул он, едва дверь за его спиной щелкнула, закрывшись. В ответ – тишина. Гарри позвал еще раз, громче, чувствуя, как пальцы начинают мелко подрагивать, а сердце сжимает когтистая лапа отчаяния. Он звал снова и снова, но домовик так и не появился. Как и всегда в экстренных ситуациях, мозг Гарри усиленно заработал, подкидывая возможные решения. Так и не дождавшись ответа от Кричера, он закутался в мантию-невидимку и побежал на четвертый этаж, к статуе одноглазой горгульи, всей душой надеясь, что еще не слишком поздно.