Голос Заводной Птицы

А когда она проснулась, поняла, что не меняла позы, как читала полулежа, так и уснула, в такой же позе и пробудилась. Ночник не горел, видимо, сквозь сон протянула машинально руку и коснулась сенсора. Книга лежала на коленях обложкой вверх, будто распластавшийся человек, который упал в изнеможении после долгой и тяжелой дороги — ни жив, ни мертв. Никандра осторожно подняла книгу, словно действительно боялась ее потревожить, затем закрыла и положила справа, оставив на кровати. Ника посмотрела на часы. Рано. Пятый час. Но не удивительно, настойчивый сон победил ее, когда еще и не было, наверно, семи вечера. Она не любила так долго спать, потому что вечно просыпаешься со свинцовой тяжестью, но сегодня на удивление Никандра почувствовала легкость, будто тело исчезло и вся она состоит исключительно из тонких материй: только мысли и чувства — ничего лишнего и отягощающего земное бытие. Возможно, так должен ощущать себя цветок, что тянет хрупкий стебель к восходящему солнцу, если, конечно, растение способно переживать сложную гамму чувств. Прогоняя остатки сна, Ника села за стол, открыла ноутбук и зашла в социальную сеть. В верхней строке уведомлений мерцала единичка — кто-то оставил заявку в друзья. Ника не стала смотреть уведомление. Она пролистала ленту новостей. Вчера вечером ей удалось выложить несколько фотографий с открытия выставки. На одном из снимков Никандра стояла рядом с «Костяникой» и улыбалась. Фото уже получило кучу лайков, среди которых были и от друзей и от гостей. Ника пробежалась по списку и взгляд ее застыл. Среди гостей оказался некто под ником Заводная Птица, и она именно в этот момент поняла, чем насторожил ее снимок с «Костяникой». Краем сознания она почувствовала неясную тревогу, когда пару секунд назад смотрела во вчерашний день, словно нежданный звук среди полной тишины, звук которого не должно быть. Ника всмотрелась в фотографию, и безудержное воображение художника все дорисовало само. Детали, что не связаны друг с другом, вдруг обрели прочную связь, которую трудно разорвать, куда проще забыть о связях, отбросить, но… Но на снимке за улыбающейся хозяйкой выставки вдалеке рядом с одной из картин стоял Всеволод Анатольевич Аир. Но как? Снимок сделан вначале, а Аир опоздал, его не должно быть на фотографии. Ника вспомнила Аира, вспомнила золотую заколку в виде птицы. Птица! Никандра глянула на заявку и нажала «пригласить в друзья». Заводная Птица стала другом. Ника была уверенна, под этим ником скрывался мужчина, и фамилия его — Аир. Птица! Что за чертовщина! Никандра вспомнила как позавчера в открытое окно влетел металлический скрежет — Заводная Птица из романа Харуки Мураками подкручивала пружинки этого мира, для того чтобы мир продолжался, чтобы продолжалась история. Многие думают, что пружины этого мира заводит существо более благородного вида, но нет, это всего лишь небольшая невзрачная птица размером не более колибри. Она перелетает с ветку на ветку и кр-р-р-р-р-р — заводит пружину этого мира. Ника быстро вышла из сети и выключила ноутбук. Отчего ее ум с маниакальной настойчивостью захотел свести воедино детали, которые оказались вместе по воле случая? Звук, влетевший в окно, заколка для галстука господина Аира, роман Мураками и новый друг в социальной сети — все это не более чем совпадение. Не слишком ли много совпадений за такой короткий период? Никандра переоделась в обтягивающую одежду и, расчесав и собрав волосы в свободный хвост на затылке, посмотрела на себя в зеркало. В отражении она увидела красивую девушку с серыми внимательными глазами, изящными очертаниями лица, с маленьким ртом и плотно сжатыми губами. Ну, точно как птица. Теперь мысли о совпадениях вызвали улыбку. Ника вышла на пробежку. Утро оказалось прохладным, дышать легко и тишина, еще не съеденная человеческой суетой, настроила на спокойный лад. Ника бежала по улице, следя за дыханием, но она не следила за дорогой, она знала этот путь, по которому ходила и бегала много раз. Плескались обрывки неясных мыслей, но вовсе не хотелось их пристально рассматривать и изучать, пусть себе плещутся, пусть они мечутся из стороны в сторону как утлые лодки в бурном океане. Было что-то медитативное в небрежном изучении мыслей. Это напоминает, решила Никандра, перебирание четок. Ты не видишь бусин, лишь ощущаешь их фактуру, покрутишь в пальцах одну из многих и переходишь к следующей бусине и так до бесконечности. Ника остановилась, сделала пара наклонов вперед и назад, повращала корпусом, выровняла дыхание и задумчиво посмотрела на огромную прореху в заборе. Двадцать лет прошло, а ее так и не заделали, или, возможно, заделывали, но она вновь появилась. Тропинка от основной дороги ответвлялась и убегала в эту самую прореху и куда вела тропа, Ника знала. Ноги сами повели ее в лес на черничную поляну, а в душе ожили воспоминания. Вон там поваленное дерево, а вот и ручей, но Ника не дошла до поваленного дерева, а в испуге остановилась. Призраки прошлого наполнили лес, и Никандра заворожено посмотрела вперед. На поваленном дереве сидели два призрака. Один из них — она, Ника, только та, другая Ника, была моложе ее и сидела на бревне, болтая ногами рядом с тем Костей, с шестнадцатилетним подростком. Нет, это не воспоминание, это… Никандра судорожно вдохнула и задержала дыхание. Это не она! Эта девчонка лишь как две капли воды похожа на нее, ту, пятнадцатилетнюю. Это ее копия, только внешне, но не манерами. Эта девчонка что-то говорила Косте, жеманно улыбаясь и вертя в руках черничный кустик. Укол ревности такой естественный и такой глупый — неужели ревновать к призраку? Никандра вспомнила рассказы Кости о лесной чаровнице. Это Девочка-Костяника, догадалась Никандра и шумно выдохнула. Призраки быстро растворились в лесном воздухе. Что с ней случилось, Ника не знала. Конечно, не воспоминания взяли над ней власть и играли душой, это чужие воспоминания, а точнее, чужие фантазии. Костя потом признался, что выдумал Девочку-Костянику. Призраки завладели душой, и душу царапала неотступная мысль: а может, была она, была лесная фея? Нет, спорили между собой мысли, откуда? Костя еще тот выдумщик и никого не было. Ника возвращалась с пробежки. Она бежала от прошлого, не оглядываясь, пока это прошлое не окликнуло ее: — Ника, это ты?! И Ника испуганно остановилась, медленно обернулась и вымолвила: — Зоя Петровна? — Здравствуй, Ника. Ника не ответила. Она посмотрела на мать Кости и не смогла совладать с чувствами, захватившими ее. Показалось на мгновение, что единая материя времени прочная и неколебимая дала трещину, образовав два куска: прошлое и настоящее. Затем два куска сошлись вместе, наплыв друг на друга, и сквозь настоящее, как сквозь стекло, глянуло на Нику минувшее. Зоя Петровна смотрела на нее, а пару минут назад на поваленном дереве… Никандра попыталась прогнать воспоминание, но все падала и падала в своем воображении с огромной высоты, пока реальность вновь не окликнула ее: — Ника, что с тобой? На тебе лица нет. Что-то с Костей. — Нет, Зоя Петровна, все хорошо. — Никандра взяла себя в руки. — С Костей все в порядке. Он на медконференции в Москве. — Да. Знаю. Костя звонил мне. Он еще не приехал? — Нет. Я здесь одна… — Ника уже хотела попрощаться, но спросила Зою Петровну: — А разве он должен скоро вернуться? — Да вроде Костя ненадолго уехал. — Две недели. — Разве? — Зоя Петровна с сомнением посмотрела на Нику. — Мне показалось, с его слов, что ненадолго. Ника лишь пожала плечами. — Не зайдешь? — спросила мать Кости. — Чаем угощу. Поболтаем. Отказываться было нехорошо, и Никандра решила: раз уж так случилось, то почему бы и нет? Но она недолго просидела у Зои Петровны. Беседа не клеилась. Нику беспокоили мысли, касающиеся непонятных ощущений, которые устроили бурю в ее душе. Мысли назойливым роем кружили, и было трудно поддерживать разговор. Ника все время боялась потерять нить. Зоя Петровна заметила это и закончила чаепитие, сославшись на какие-то дела. Лишь у калитки мать Кости напутствовала Никандру: — Не забывай. Кости скажи, что жду, а то перед отъездом на конференцию заглянул ненадолго. — Пауза. — Нет, все-таки, Ника, ты какая-то не своя. Может, действительно что-то случилось? Ты не молчи. Может, помощь нужна? Ника улыбнулась: — Ну, что вы, Зоя Петровна. У меня все в порядке. Правда. А Косте я позвоню. Обязательно. Добрая и тихая женщина Зоя Петровна. Никандра, когда была подростком, побаивалась ее. И вначале опасения были не беспочвенны. Мать Кости настороженно и холодно приняла Нику. Ладно, калека, но ведь не ровня Кости, из другой семьи, из чужой параллельной жизни, не нашего поля ягода, но затем лед растаял. Никандра вернулась домой, приняла душ, переоделась и, войдя в свою комнату, села за стол. Она рассеянно осмотрела его. Взгляд остановился на приглашении, рука потянулась к нему, но застыла в воздухе. Ника прислушалась к себе. Кажется, мысли немного успокоились. Рука легла на стол. Взгляд все также был прикован к приглашению. Вот еще, решила Никандра, придумала себе… И встала из-за стола, подошла к мольберту и долго изучала чистый лист, вглядываясь в очертание будущей картины. Что родится сейчас, Ника знала. В руке появился карандаш, и тонкие паутины первых штрихов покрыли бумагу: намек на лес, ручей, поваленное дерево, два призрака: шестнадцатилетний Костя и Девочка-Костяника. Лесная фея протягивает горсть черники. Костя благодарит ее и принимает подарок. Затем картина наполнилась деталями, отчего, казалось, она ожила. Никандра касалась грифелем листа и, с каждым легким прикосновением просыпались лесные звуки: шелест листвы, пение птиц, голос кукушки, постукивание дятла, журчание ручья. Появлялся солнечный свет, трепетавший в кронах, можно было почувствовать теплый и влажный запах листьев, хвои и мха. Ника отложила карандаш и вновь посмотрела на лист. Может, она это выдумала, нафантазировала, как Костя? Ведь он рассказывал ей о Костянике, а она, конечно, представляла это. И вот… А так как скоро двадцать лет, как Костя признался ей в любви, и близость того дня подспудно и спровоцировала видение призраков. Но почему это не случилось десять лет назад? Спокойные мысли прервал звон колокольчика. Это на смартфон, видимо, пришло SMS. Никандра еще пару секунд посмотрела на картину и подошла к шкафу. С этими призраками она совершенно забыла вынуть гаджет из кармана спортивной одежды. Когда экран засветился, Ника испуганно осмотрелась: не подглядывает ли кто сейчас за ней? Ей показалось, что она не одна и за ее плечом стоит… Ника еще раз прочитала короткое сообщение в социальной сети подписанное Заводной Птицей: «Как поживает твоя Костяника?» И в открытое окно — воображение само дорисовало — влетел знакомый звук: кр-р-р-р-р-р. Заводная Птица: Как поживает твоя Костяника? Никандра: Кто вы? ЗП.: У нас небольшая разница в возрасте, так что можно на «ты». Н.: Откуда вы знаете? ЗП.: О возрасте? Н.: О Костянике. ЗП.: Что за странный вопрос? Я фото с выставки видел. Лайк поставил. Н.: Ясно. Я, кажется, знаю кто вы. ЗП.: Отлично. Хотя и так ясно, кто я. Я — Заводная Птица. Н.: Чего вы хотите? ЗП.: Почему вдруг такой вопрос? Н.: Я не дура. Раз связались, значит… ЗП.: Верно. Н.: Вы хотите приобрести картину? Что-то заказать? ЗП.: Нет. Н.: Ну. Отвечайте. ЗП.: Просьба трудновыполнимая. Я бы хотел с вами встретиться. Н.: Зачем? ЗП.: Я все объясню при встрече. Н.: Я вас знаю? ЗП.: Да. Н.: Так назовите себя. ЗП.: Давай, встретимся в городе. Где-нибудь в парке. Я буду сидеть на лавке, и держать в руках книгу Харуки Мураками «Хроники Заводной Птицы». Это мой любимый роман. ЗП.: Никандра, почему ты не отвечаешь? Хорошо. Предложение остается в силе. Я жду ответа. Ника увидела это сообщение, а в голове стучал стальной молоточек. Он методично бил по воображаемой наковальне и повторял: нет, нет, не может быть, таких совпадений не бывает. Этот человек был на выставке, видел ее фото с выставки, и этот человек, конечно, Всеволод Анатольевич. При первой встречи он показался Никандре чудаковатым. Если слово это уместно. Его восторженность, восхищения по поводу детских рисунков. Чокнутый? Безусловно, коллекционер. Они все немного не в себе, немного одержимы. Как же захотелось ненадолго заглянуть в тайну Заводной Птицы. Безопасно для себя отодвинуть ширму тайны, скрывающую Аира, и внимательно рассмотреть, что он за человек. Как же сделать это? Неужели согласиться на встречу?