Осторожно, крутой поворот

Без напыщенного дизайнерского шика, с обычной мебелью из ИКЕИ, квартира на Студенческой очаровала меня, как только я переступила порог. Три раздельные комнаты расположились вдоль длинного коридора, ведущего на кухню. Первую, с письменным столом и книжными полками, я сразу определила, как Варину, не сомневаясь, что она раскритикует ее за чересчур девчачий вид. Но, в конце концов, кружевное покрывало можно заменить, постеры с Джастином Бибером — снять, а с обоями в цветочек — смириться. Темноволосая, миниатюрная, хозяйка квартиры словно прочитала мои мысли: — Когда-то я мечтала здесь о прекрасном принце, — Соня издала короткий смешок и метнула лукавый взгляд в своего жениха. Высоченный Никита, нагнувшись к ее уху, с ехидцей произнес: — Говорят же, поосторожней с желаниями. — Точно, — Соня закатила глаза, — может быть, лучше бы мечтала о карьерном росте. Типа стать манагером высшего звена с охеренными бонусами… Оба хмыкнули с легкой презрительностью, очевидно, осуждая жизнь офисных крыс. И тут же ее глаза засветились умилением: — Я такая сентиментальная, все храню, ничего не выбрасываю. Видите, — она показала рукой на коробку с куклами и потрепанным плюшевым медвежонком, стоящую возле кушетки, — не могу с ними расстаться, забираю с собой. Никита надо мной смеется, говорит, что я задержалась в детстве, — она вздохнула с заметным притворством. — Это на самом деле, злобная зависть, — у него оказалась обаятельная улыбка, — у меня вот ничего не сохранилось, все брат доломал. — А вот тут у нас самая большая комната! Мы ее «тусовочной» называем, — Соня распахнула следующую дверь. Двигалась она стремительно, как ртуть, при этом умудряясь ни разу не выпустить руку своего жениха. Не прошло и четверти часа со времени нашего прихода, а у меня уже начала кружиться голова. Просторное помещение походило на танцплощадку. В углу стояли колонки, подсоединенные к музыкальной системе. Вдоль стен — несколько диванов. — Это мы собираемся отвезти к моим родителям в Подмосковье. Но можем оставить, если вы планируете устраивать движуху, — Соня посмотрела на Наташу, очевидно, прикинув, что из нас двоих скорее всего именно она захочет шумно развлекаться. — Спасибо, но вряд ли это нам пригодится, — Наташа кинула на меня быстрый взгляд, — у нас немного другие планы. Никита, явно притомившись, удобно устроился на одном из диванов. Соня тут же примостилась рядом, на подлокотник. Темно-синяя рубашка и ярко-желтое платье, блондин и брюнетка — интересный контраст для типичного семейного портрета в интерьере. Я ощутила давно не посещавший меня творческий зуд. Работа над картинами «для себя» требовала слишком полного погружения, почти зацикленности, и, конечно, сейчас это было невозможно. — Значит, мама будет в саду своем дискотеки восьмидесятых устраивать, а то в их деревне тишина как в могиле, — Соня заливисто рассмеялась и склонила голову к мужскому плечу, — правда, мои родители от этого тащатся. Сбежали из шумного мегаполиса, чтобы жить в тихом раю. А мы там выдерживаем сутки с натяжкой. Да, Ник? На миловидном смуглом личике Сони проявилось нетерпение. Длиннющие ногти с ярко-розовым лаком уперлись в широкую грудную клетку так, словно, если бы он посмел сказать «нет», они распороли бы ее и вырвали сердце. — Зимой нормально, — он приобнял ее за талию, — урожай собран. Можно просто бухать. — И желательно в наушниках, чтобы не слушать, как высаживать рассаду в открытый грунт, — Соня закатила глаза. Мне вспомнилась дача Шуваловых: к счастью, Светлану Яковлевну не интересовали грядки и теплицы. Аккуратно высаженные по периметру забетонированного участка чахлые анютины глазки из года в год оставались единственным украшением дворового ландшафта. — А почему вы решили переехать? — Наташа подошла к окну и провела рукой по широкому подоконнику. — Тут же центр. Соня печально вздохнула: — Я обожаю этот район, мне тут все по кайфу и плевать на шум. Но мы прикинули, что пока детей заводить не собираемся, поэтому в двушке норм. И главное, Никите ближе к работе с Текстильщиков. Да, любимый? — она погладила его по худощавому предплечью. — Ну да, отсюда-то часа полтора пилить, — он напряг малозаметный бицепс, накрывая ее ладонь своей. — Часть вещей уже туда перевезли. Кстати, зомбоящик можем вам оставить, — Соня кивнула на большой экран, прикрепленный к стене, — мы вообще этот трэш не смотрим. — Это ты Уимблдон трэшем сейчас обозвала? — Никита приподнял бровь. Они отвлеклись на спор о важности теннисных турниров в жизни мужчины. — Задумалась? Представляешь, как будешь тут писать раздетых женщин? — тихий ехидный голос над ухом вызвал приятную дрожь. Я поборола в себе мучительный порыв прижаться к ней спиной. Память тела коварно соблазняла отпечатками ощущений — теплая вибрация, мягкие губы на затылке, упругость груди на моих лопатках. — Наблюдаю за динамичной композицией пока что. А вообще, конечно, тут и постановочный фон подходящий, — я кивнула головой на диван, обитый красным бархатом. — Думаю, на этом шикарно будет смотреться, особенно, если частично задрапировать бедра. — Ну-ну, — зловеще произнесла она, поправляя воротник моей блузки. Я вздрогнула: от шеи до ступней словно прошелся легкий электрический разряд. — Соседи как? Не проблемные? — громко спросила Наташа, отходя от меня. Соня с явным усилием сместила фокус внимания на нас. — Соседи у нас прекрасные, знают меня с детства. Мы даже некоторых на свадьбу пригласить решили. — И когда у вас свадьба? — машинально вежливо спросила я. — В июле, — Соня перевела взгляд на Никиту и язвительно добавила: — Если Ник не сбежит раньше. Да, милый? — Если что, план побега набью на спине, (1) — он расправил плечи так, что рубашка на нем натянулась. — Все части твоего тела давно уже не под твоей юрисдикцией, — усмехнулась Соня, — потребуется особое разрешение. — Вот как? — светло-зеленые глаза встретились взглядом с черными, воздух между ними заискрился от напряжения. — Где думаете отмечать? — когда Берг пыталась поддержать светскую беседу, она выглядела особенно милой. Взгляды расцепились, и на лице девушки расцвела улыбка: — Какая-то бывшая усадьба каких-то там князей Голицыных, — она пренебрежительно отмахнулась, — это родители наши любят такие примочки. Мы с Ником могли бы и скромнее. — Да, в Макдональдсе, к примеру, — с сарказмом предложил Никита, — хотя KFC даже круче. Соня пихнула его локтем. — Что? — он рассмеялся. — Сама же говоришь, скромнее хочешь. — Мало ли, что говорят женщины, — кокетливо произнесла она и легко вспорхнула с подлокотника. — Идемте, посмотрим спальню, — цепко удерживая Никиту за мизинец, она устремилась к двери. В спальне над широченной, застеленной леопардовым покрывалом кроватью, красовался огромный постер группы Coldplay. Соня щелкнула выключателем, и в потолке звездами засияли десятки маленьких встроенных светильников. — Клево, правда? Это, между прочим, Ник сам. Вот что значит золотые руки, — она нежно переплела свои пальцы с его. — Действительно круто, — Наташа искоса взглянула на меня, — умелые руки — это бесценно. Я тихо фыркнула в ответ на провокацию. Соня тоже почти незаметно усмехнулась. — Да ничего особенного, — Никита задрал голову, разглядывая светильники, — я вообще-то инженер. Но вот для такого точно не надо универ заканчивать. — Глупости, — с деланным раздражением парировала Соня, — не скромничай. Ты же знаешь, что ты талант. «Мужчин надо подхваливать», — любила говорить Светлана Яковлевна. Еще в самом начале, пока не осознала бесполезность своих усилий, она пыталась учить меня женской мудрости. — А это наша кроватка, — Соня похлопала по покрывалу и вдруг упала на него навзничь, — ортопедический матрас и все такое. Качество бесподобное, особенно для… — она хихикнула, — ну вы понимаете. Наташа шумно вздохнула за моей спиной. — Да попробуйте лечь, не стесняйтесь, — воодушевленно предложила девушка, — это классно. Ник, задерни шторы. Это было немного диковато — вчетвером лежать в одной постели и разглядывать звезды на потолке. — Правда круто? А в новой квартире у нас будет еще лучше. Да, милый? — Сонин голос звенел восторгом так, словно она сама оказалась в спальне впервые. Я даже ощутила небольшой укол зависти — у меня никогда не получалось радоваться простым житейским мелочам. — Ага, — сонно пробормотал Никита. — Действительно классно, — подтвердила я, чувствуя, как Наташина рука едва коснулась моего бедра. — Вы давно вместе? — доброжелательно-будничный тон не уменьшил эффекта неожиданности — на мгновение я онемела. — Несколько месяцев, — спокойно ответила Наташа. Мои пальцы нежно сжали ее запястье. — Я так и думала, — с гордостью человека, выигравшего в интеллектуальной викторине, произнесла Соня. В обсуждение договора я не вмешивалась, юридические термины наводили на меня тоску. Зато Наташа явно получала удовольствие, педантично обсуждая каждую запятую. Однако она не давала мне полностью устраниться и периодически вопросительно поворачивала ко мне голову, требуя одобрительного кивка. — Значит, депозит в размере месячной оплаты мы внесем наличными. И он подразумевает… Озорные искры в глазах мелькали, даже когда Наташа говорила о чем-то серьезном. Она как будто всегда предвкушала что-то смешное, что-то, что вот-вот должно случиться. В изгибе губ тщательно пряталась аристократическая надменность, почти не различимая собеседником. — Если мы решим съехать раньше оговоренного срока…. Мой взгляд скользил по ее скулам, мочке уха, по косо срезанным вискам и невольно опускался к шее, неотвратимо застревал на груди и оттуда ниже по темной ткани к ремню, к застежке на брюках. — Все, что касается коммунальных услуг…. Под брюками черное нижнее белье, с утра меня нервировало, то и дело выглядывая из-под банного халата, который она накидывала в Варином присутствии. — Да, Оля? — М-м-м, да, — о чем она вообще спрашивает? Я взглянула на нее с недоумением, не понимая, почему она все еще одета. *** — Варя просит разрешения пригласить в гости Макара, — я задумчиво вертела в руках телефон, — что думаешь? — Если он не будет пить из моей чашки, — Наташа улыбнулась краешками губ, глядя перед собой на дорогу, — думаю, это очень кстати. Очень, очень, кстати, — повторила она многозначительно. — Твоя чашка, безусловно, святое. Но я, конечно же, не о том. А вдруг… ну, ты понимаешь. — Успокойся, — она похлопала меня по колену, — она не планирует ничего такого до шестнадцати. — Вау! — я с изумлением посмотрела на нее. — И откуда такая информация? — Ну, — она включила поворотник, выруливая на проспект, — мы с ней иногда разговариваем. И тема всплыла. У нее была пара вопросов. — Да блин! Ты бы хоть в курсе меня держала, — я испытала тайное облегчение: разговаривать с собственным ребенком о сексе казалось достаточно стремным. — Вообще-то, это конфиденциальная инфа, так что помалкивай, — ее рука переместилась немного выше, — ответь, что согласна, и поедем на Волхонку. — А что если он… Последняя попытка выразить стандартную материнскую обеспокоенность перед тем, как окончательно поддаться плотским соблазнам. — А вот он вообще теленок, это уже давно ясно. Ничего не произойдет. Ты сейчас во всем видишь секс. Так бывает, когда мозг работает только в определенном диапазоне частот, — она нахально ухмыльнулась. — Да? — с иронией спросила я. — Ты это знаешь потому, что совершенно случайно оказалась на той же волне? — Случайно неслучайно, — Берг нетерпеливо тряхнула головой, — давай, напиши ей ворнинг, чтобы берегла честь смолоду, и выдохни. Не спрашивая меня, она свернула на Знаменку, направляясь в мастерскую. *** Картины на стенах смотрели на меня укоризненно печально, упрекая за долгое отсутствие. Угрызения совести быстро сменились совсем другим, гораздо более приятным чувством, как только ее своевольные руки начали расстегивать мою блузку. Телефон просигналил о входящем. — Может быть, от Вари, посмотри, — я кивнула головой на сумку. Наташа приподнялась на локте и достала мой телефон. — Что там? — я погладила ее по спине и запустила руку под пояс брюк, вытаскивая рубашку. — «Здравствуйте, Ольга. Как поживаете?» — громко прочла Наташа. — Хах. Ну вот и понеслось. Как же все предсказуемы. — Что понеслось? Кто это? — я привстала. — Покажи. Она поднесла экран к моему лицу. Контакт по имени «Кварт. Барклая» сразу вызвал в памяти образ брюнетки с миндалевидными глазами. — Не возражаешь, если я отвечу? — испытующе-ироничный взгляд сердил. — Вообще-то возражаю, — я потянулась к телефону, — дай сюда. — Тогда тем более придется, — она увернулась, продолжая набирать: — «Превосходно поживаю))». — Это очень глупо. — Не-е-е, ну ты что, такой драйв, — со странной злостью в голосе произнесла Берг. Вскочив с дивана, она отошла и уселась на стул. — О, как быстро: «Жаль. Надеялась, что вам грустно». Хм. И что же на такое ответить? — Что мне в данную минуту очень хочется секса… причем не с ней. — Хороший маневр, но думаю, что все же тебе чуточку интересно. Правда? — Неа, — я покачала головой, — но вот что мне действительно интересно — это как надолго тебя сейчас хватит. Глядя на нее в упор, я медленно расстегнула пуговицы до конца. Снимая блузку, я ощутила, как во мне просыпается что-то порочное, тщательно замурованное в подсознании. — Неплохо, — Берг насмешливо выгнула бровь. — Секунду, я должна ответить м-м-м, вот: «Было грустно. Но вот вы написали, и стало превосходно». Ведь стало же веселее, правда, Оль? — Пожалуй, что-то в этом есть, — с мстительной заносчивостью подтвердила я, — интригующее. Сдвинув бюстгальтер вниз, я кружащим движением обвела сосок. — Уже даже не терпится узнать, что будет дальше. И словно в ответ на это экран снова осветился входящим. Наташа на секунду зависла, разглядывая меня, но тут же опустила глаза в телефон. — О, великолепно, — она изобразила слащавую улыбку и с выражением зачитала: — «Как жаль, что я не написала раньше!» — Не могу с ней не согласиться. Я швырнула в Берг бюстгальтером, она ловко поймала его и аккуратно повесила на спинку стула, как трофей. — Так и напишем: «Согласна, это непростительно»! Какой смайлик добавить? Думаю, для сердечка еще рановато. Пошлем загадочно подмигивающий, да? Отчего-то это будоражило: лежать перед ней обнаженной по пояс, пока она, остервенев от ревности, переписывается с флиртующей со мной женщиной. Наверняка такая ситуация вполне могла быть описана в каком-нибудь труде по психоанализу. Со мною явно что-то было не так, хотя меня это уже не смущало. — Не надо смайликов, у нас с ней все серьезно, — томно протянула я и, откинув голову на подушку, принялась ласкать свою грудь, намеренно не глядя на Берг. — Да-да, я вижу, что ты увлеклась не на шутку, может, пора уже и встречу вам назначить, — Наташа раздраженно перевела взгляд на активизировавшийся телефон. — О, как замечательно, она уже и сама намекает: «Я знаю, как компенсировать свой промах))». Меня все больше и больше распаляло то ли от того, как она бесится, то ли от того, что я трогала свое тело у нее на глазах, и совсем чуть-чуть из-за интригующего интереса незнакомой женщины. — «Будьте оригинальной, умоляю». Никаких шаблонов… — она резко замолчала, потому что я в этот момент потянулась к молнии на юбке. Я расстегнула ее под звук входящего. — «Можете не сомневаться, буду!» — с пафосом прочитала Наташа. — Вот это я понимаю, женщина. Сказала — как отрезала. — И что? Твое остроумие иссякло? — я надеялась, она хорошо видела со своего места. — Не переживай, — с холодной язвительностью произнесла Наташа, — я всего лишь делаю небольшую паузу, пусть на минуту подумает, что сказала что-то не так. — Да ты стратег, смотри не заиграйся, — процедила я, борясь с нахлынувшим желанием полностью обнажиться. — О! Ты злишься? С чего бы это? Волнуешься, что она больше не напишет? — С ума схожу, ты разве не видишь, — юбка полетела на пол. Меня уносило волной, неважно было, что она говорит, хотелось, чтобы она смотрела. — И да-а-а, она не выдержала: «Интересно, чем вы сейчас занимаетесь?», может, проиллюстрировать? — Да, давай, почему бы и нет, — меня затрясло одновременно от азарта и возбуждения, — секундочку я подготовлюсь. Оставшись в одних чулках, я вдруг вспомнила непристойно выглядящих женщин на картинах Курбе. Шокирующую публику «Спящую обнаженную». Согнув ногу в колене, чуть отвела ее в сторону: — Ну… что? Чего ты ждешь? Снимай, — воздух приятно холодил разгоряченное тело. Синие глаза сразу стали жесткими как лед: — Пожалуй, вот именно это твое желание останется неудовлетворенным, — молча набрав сообщение, Наташа отложила телефон и встала. Я победно усмехнулась. Но она просто повернула стул и снова села, скрестив руки на спинке, уперлась в них подбородком. — Что ты там написала? — мне почти удалось скрыть разочарование. — Помнишь, что я сказала по поводу ее интереса к тебе? — Да, — я провела рукой вдоль живота, ощущая, как все во мне напряжено до дрожи. Лара навязчиво замаячила в воображении возмутительным свидетелем, вторгшимся в наше интимное пространство. — Теперь согласна, что я была права? — на ее лице мелькнула кривая усмешка. — Вижу, что согласна. И тебя это даже цепляет, правда, майн шац? Миндалевидные черные глаза нагло оценивали мою наготу. — Скорее, это тебя как-то странно торкает вся эта тема! Воображаешь, что она могла бы сделать со мной, да? — я чуть развела бедра. — Тебе нравится представлять это? — А тебе? — ее голос, до сих пор ровный, слегка дрогнул. — Хочешь посмотреть? — внизу живота вспыхнул нестерпимый жар. — Это твое желание? — рука скользнула между ног. — Продолжай, — отрывисто произнесла она. — Думаешь, она бы хотела потрогать меня тут? — намеренно дразня ее, я сама заводилась все больше. Наташа молчала, не сводя с меня выжидающего взгляда. Телефон истерично булькнул. — Так что ты там написала? Чем я сейчас занимаюсь? — «Чем-то, о чем неприлично рассказывать малознакомым людям», — она иронично прищурилась и слегка склонила голову набок. — Мне кажется, что неприличие пора усугубить. Пальцы погрузились в горячую влагу, безошибочно нашли нужную точку. — Нравится? — мое лицо горело от стыда и возбуждения. — Продолжай, — ее губы шевельнулись так, словно она хотела их облизать, но в последнюю минуту передумала. Я с удовлетворением отметила, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в спинку стула. В какой-то момент я прикрыла глаза, но тут же распахнула снова, нуждаясь в ее взгляде. Наверное, ни к кому больше я не смогла бы испытывать такого безграничного доверия. И тем не менее что-то ускользало, что-то не давало до конца расслабиться, какая-то неправильность происходящего. Мне не хватало ее натиска, ее дразнящих прикосновений, заданного именно ею ритма. — Иди ко мне, — выдохнула я беспомощно, в очередной раз, будучи почти на гребне волны, но так и не достигнув пика, — сейчас же. — Ты уже почти там, — она не двинулась с места, — давай, кончи для меня. «Для меня» внезапно отозвалось сладкой судорогой удовольствия, прикрыв глаза, я застонала, не сдерживаясь. Послышался звук отодвигаемого стула. Замерев в неподвижном ожидании, я прислушивалась к шорохам снимаемой одежды и наконец выдохнула, ощутив на себе тяжесть ее тела. Ее грудь, прижалась к моей груди. — Так о ком ты думала в эти счастливые минуты, а? Неизъяснимое блаженство затопило мое сознание, растеклось по венам сладострастием, слегка отдающим виной. — Только о тебе, конечно.