Страж за плечом твоим

ЧАСТЬ ПЯТАЯ 18 Леви всегда сомневался в наличии Рая, о котором слышал от Ури, но что Ад существует, он убедился тогда, в Шиганшине. Как и все, он полагал, что Стены — надежная защита. Жаль, что титаны об этом не знали. И где, блядь, Рейссы, где Фрида? Вы же короли, мать вашу за ногу! Ваш гребаный титан не может защитить свой народ? Действовать надо было быстро, а времени не оставалось. Закатное небо казалось кровавым. Часть разведчиков вывозили из казарм раненых и свое имущество. Эрвин велел бросать все, без чего можно обойтись, но люди все равно хватались за личные вещи. Леви сунул кому-то папку с рисунками Ури и какие-то книги — и кинулся впереди большого отряда в Шиганшину, где уже разверзся Ад. Шиганшина и прилегающие к внутренним воротам территории погрузились в хаос. Леви с трудом соображал, где находится. Задачей разведчиков было прикрыть уход за Стену Розу гражданских, но очень скоро стало понятно, что это гораздо сложнее, чем казалось. Они привыкли драться с титанами в лесах. За пределами Стен не нужно было оглядываться, не упал ли титан на чей-то дом, не надо было спасать от них людей, которые понятия не имели, что делать. Людей охватила паника. Многие просто носились бестолково туда-сюда, мешая военным и друг другу. Кричали дети и женщины, лаяли перепуганные собаки. Несколько домов загорелись: хозяева поджигали их перед уходом. Довольными выглядели только титаны. У них был пир. Может, обожретесь уже и лопнете все, зло думал Леви. Впервые за одиннадцать лет военной службы его охватило отвратительное чувство полного и абсолютного бессилия перед происходящим. Он и раньше иной раз чувствовал себя бесполезным куском говна, когда терял людей, но никогда это не было так остро. В экспедициях многое зависело от его решений как офицера, здесь он видел, что может хоть на пупе вертеться, в этой мясорубке ему остается только драться. Хотя с тем же успехом он мог сражаться с грозой. Когда совсем стемнело, титаны затихли. Леви вдруг понял, что по щекам текут слезы. Но это было не горе. Злость. Он так злился, что перед глазами прыгали кровавые пятна. Его окликнул Майк и сказал, что гражданские ушли и что им тоже надо уходить. Нет, Леви не уйдет так просто. Титаны спят? Отлично! Убьем всех, кого сможем. Майк обозвал его кретином, но согласился. Когда все было кончено, они вместе с остатками своих отрядов двинулись к внутренним воротам. Темноту разрывал только огонек папиросы во рту у Леви и несколько фонарей в руках у рядовых. — Слышь, дай покурить, — попросил вдруг Майк, нагнав его. Леви удивился, но протянул ему пачку и дал прикурить. И вдруг они услышали: откуда-то из-под обломков грубый мужской голос спросил: — Ребята, вы кто? — Разведкорпус. — Леви спешился и пошел на голос. — Нужна помощь? Он уже привык к темноте, и глаза разглядели на земле голову и плечи, руку… Второй руки не было. Нижнюю часть туловища завалило камнями. — Добей, солдатик, — прохрипел человек без руки. — Одно помирать. Добей. На мгновение луна вышла из-за тучи, и Леви увидел, как блеснула нашивка с розой. Гарнизон. — Добей, — повторил гарнизонный. Леви достал из-за пояса пистолет. Лошади негромко заржали, услышав выстрел. — Монстр, — тихо сказал Майк, когда Леви садился на лошадь. — А ты бы предпочел лежать и подыхать всю ночь, стеная от боли и боясь, что тебя сожрут? — спросил Леви. Майк промолчал. — Вот и нехуй святого строить тут. Майк не ответил. Леви так злился, что хотел врезать ему, и сдержался только потому, что затевать драку сейчас было плохой идеей. Леви злился. Ему нужно было сорвать злобу хоть на чем-то, но титанов они перебили, вокруг стояла тишина. Только у внутренних ворот Троста дежурили гарнизонные и полицейские. Среди них Леви узнал Найла, вызванного из столицы по каким-то служебным надобностям и едва не попавшего в пасть титанам. Знакомое лицо несколько успокоило. Они поговорили немного. Разведкорпус временно устроился в казармах Гарнизона; двор был заставлен палатками, тут же неподалеку паслись лошади, люди сидели у костров. Разговоры велись одни и те же: что теперь будет, что будет? Мария пала, выдержит ли Роза? А Шина? О погибших говорили как-то вскользь, будто опасаясь произносить имена, или не говорили вовсе. Пережитый страх и боль потерь словно стерли границы между военными подразделениями. У одного костра вместе сидели разведчики и гарнизонные, кое-где Леви видел и полицейских. Многие были знакомы с кадетских времен, кое у кого тут служила родня, а кто-то побратался, пройдя через общую мясорубку. Не нужно было вслушиваться в чужие разговоры, чтобы понять их суть. Всплыло в памяти с читанных когда-то книжных страниц слово: катастрофа. Жизнь человечества теперь разделилась на до и после. И будущее страшило сильнее, чем пережитый только что ужас. Леви и сам это чувствовал: дальше будет еще хуже. Против второй такой атаки, а в ее повторении он не сомневался, они не выстоят. Его окликнул Эрвин и так поспешно кинулся к нему, что Майк усмехнулся. — Все отчеты завтра, — сказал Эрвин, держа лошадь Леви под уздцы. — Отдыхать. — Нанаба где? — спросил Майк. — Там. — Эрвин кивнул в сторону ближайшего к ним костра. — Слышали командора? — обернулся Майк к рядовым. — Отдыхать всем, дела подождут до завтра. Он удалился. Следом за ним поспешили рядовые. Леви не знал, видно ли их с Эрвином сейчас. Поколебавшись немного, наклонился к нему и долго целовал, со всей силой вцепившись в его плечи. — Я не должен был отправлять тебя туда, — сказал Эрвин, когда Леви спешился. — Я бы себе не простил, если бы… — Прекрати. Мы солдаты, а не барышни. Уж ты-то должен это понимать. — И, закурив, добавил: — Там был Ад, Эрвин. Это конец. Вся надежда только на то, что они вернутся не завтра, а лет через пять. Второй такой атаки человечество не переживет. — Завтра, Леви, пожалуйста, все завтра. — Прости. Одна вещь только. Я застрелил человека. — Он рассказал про гарнизонного, который просил его добить. — Майк назвал меня монстром, так что я подумал, лучше я тебе сам скажу. А то вдруг он меня решит под трибунал отдать за это. — Он попытался усмехнуться, но не вышло. — Прости. Эрвин порывисто прижал его к себе и не отпускал несколько минут. И Леви вдруг почувствовал, что не злится, а просто устал. — Софи пришлось оставить, — сказал Эрвин, когда они сели к костру, где их уже ждали Нанаба, Ханджи, Майк и Моблит. — Отвоевала старушка, ничего не поделаешь. — Леви похлопал его по плечу. — Жаль, конечно, но от хромой кобылы толку нет. Это было бы похоже на обычную ночь в казарме. Разговоры, тепло костра, мирная жизнь, пусть и несколько неустроенная… Леви сумел помыться в наскоро организованной у небольшой речушки бани. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким уставшим. Все тело ныло. Следы от ремней чесались. Его шатало, когда он шел вслед за Эрвином к их палатке. — Почему нас не отправили в замок? — ворчал Леви, пытаясь устроиться поудобнее. — Там госпиталь. Раненым нужнее. Спи. Леви прижался к нему, вдохнул его запах — пот, кровь, дым костра — и закрыл глаза. Эрвин обнял его, погладил по волосам. — У тебя руки дрожат… — Леви перехватил его ладонь и прижал к губам. — Не бойся… Я не дам тебе умереть раньше, не надейся. — Дурак, — беззлобно сказал Эрвин. Он сгреб Леви в охапку и уткнулся носом в его шею. Леви закрыл глаза. Эрвин скользнул губами по его лицу: глаза, нос, щеки, губы, лоб. Леви шумно выдохнул и притянул его за затылок к себе. Долго целовал, не давая вырваться. Эрвин прижимался к нему и глухо стонал сквозь поцелуй. Ближе, ближе, еще ближе. Теснее прижаться друг к другу, не дать вырваться. Врасти друг в друга. Никогда не отпускать. Эрвин глухо стонал под ним, вцепившись в его плечи. Едва заметно вздрагивал от каждого движения внутри себя. В темноте они не видели друг друга, но Леви и так знал, какое лицо сейчас у Эрвина: приоткрытый рот, капли пота на лбу, затуманенные глаза от расширившихся зрачков кажутся почти черными. Утром Эрвина срочно вызвали на совещание, и он уехал на весь день. Разведкорпус приходил в себя. Считали потери, лечили раны, отстирывали форму. Ханджи и Моблит подсчитывали запасы газа и лезвий. Леви с остатками отряда занялся лошадьми. Животные вымотались за вчерашний день не меньше людей. Некоторые пострадали; все нуждались в чистке. Среди лошадей нашли двух деревенских тяжеловозов. Видимо, бежали от титанов впереди хозяев. Леви подумал о Софи. Девочка была с ним все шесть лет, и бросить ее казалось подлостью. Но какой выбор? Будь это просто переезд, ее увели бы с собой, потом вылечили… Но вчера времени не было. Он надеялся только, что армейскую лошадь, пусть и хромую, прихватил кто-нибудь из местных фермеров — из обычной человеческой жадности. Обедали с гарнизонными. От ночного чувства внезапной братской любви ничего не осталось, но и вечное соперничество отошло в сторону. Теперь уже и не скажешь, что гарнизонные крысы при виде живого титана разбегутся первыми. Аппетита не было, но Леви заставил себя поесть. Разговоры за столом велись все о том же: что теперь, жаль павших, ух и страху натерпелись. Среди прочего то и дело всплывали кое-какие подробности, и Леви стал прислушиваться. — ...выше стены, я тебе говорю. — Сидящий напротив него гарнизонный лейтенант изображал руками соотношение размеров Стены и титана. — Обычные титаны разве могут стену пробить, а? — Ты сам это видел? — спросил Леви. — Как тебя. Угости папиросой? Лейтенант закурил и в красках, наверняка приукрашивая, рассказал, что вчера на светлом еще небе, сверкнула молния, а потом над Стеной вдруг появилась голова титана. Был он таким огромным, что заслонил солнце («Солнце с другой стороны было, дебил», — перебил его кто-то.). Этот титан и пробил ворота. Людей он не трогал, только ломал ворота. — Почему мы его не видели? — спросил Леви. Лейтенант пожал плечами. — Я не видел, но говорят, что он просто исчез. — Так, может, он тебе спьяну привиделся? — спросил кто-то и загоготал. — На службе ни-ни! Тут уже смеялись все. Леви поблагодарил за рассказ и выказал некоторый скепсис насчет огромного титана и, улучив момент, отозвал в сторону Ханджи. — Что скажешь, четырехглазая? — спросил он, пересказав историю лейтенанта. Ханджи задумалась. — Такого огромного мы бы увидели даже издали, как думаешь? — сказала она. — В суматохе могли, конечно, пропустить. Но кто-нибудь да заметил бы… Леви умолк. Он гадал, как поступить. Просто вывалить Ханджи все, что он знал о Девяти титанах, было невозможно. Их могли услышать. Намекнуть? Но как? И как не вызвать лишние вопросы? Да и что это даст сейчас! Но зародить в Ханджи, а вслед за ней и в Эрвине мысль, что титанами может управлять кто-то столь же разумный, было бы неплохо. Он и сам, впрочем, не понимал, кто именно стоит за нападением на Шиганшину. Отловить бы Гришу Йегера, пригнуть локти к лопаткам и спросить, не в курсе ли он случайно, откуда им такой подарок… Да ищи его сейчас! Жив ли он вообще? — Что ты думаешь? — спросила Ханджи. — Ничего я не думаю, ты у нас мозг. Но если этот титан ломал ворота специально, то… Да ну, бред какой-то! — Что? Они сидели за одной из палаток прямо на траве. Ханджи нагнула голову, чтобы заглянуть ему в лицо. — Говорю ж, бред! — отмахнулся Леви. — Сказал «а», говори «б». Ну? — Гну. В общем… Если бы это был первый титан в моей жизни, я бы решил, что он… Ну, разумный. Он старался говорить так, чтобы это выглядело внезапной мыслью. Судя по лицу Ханджи, она в это поверила. «Как же это задрало», — подумал Леви. Одно слово Рейссов развязало бы ему руки, и разведчикам, как и всем на Парадизе, не пришлось бы сражаться вслепую. Но… Леви был далек от политики и давно не следил за тем, что происходит в Митре, но прекрасно понимал, что даже слухи об истинном положении вещей повергли бы обитателей Стен в хаос. Особенно теперь. Так что со срывом покровов придется повременить. Он верил, что Ханджи может додуматься до всего сама. А потом поделится мыслями с Эрвином. И вместе они бы разработали отличную стратегию. В текущей ситуации он надеялся только на это. — Бред, конечно, — сказала она. — Но если есть аномальные… Почему бы не быть разумным? Но какая у него цель? — Да мы же тут в стенах — как гигантская консерва! — усмехнулся Леви. — С их точки зрения. Пожрать зашли. — Вот не смешно, знаешь ли… Леви не успел ответить. Над лагерем вдруг раздался знакомый голос: — Где, блядь, этот недомерок?! Где этот пидорас?! Леви поднялся и вышел из-за палатки. Ханджи последовала за ним. Кенни восседал на лошади и гневно глядел на все вокруг. Увидев племянника, он снова выругался и подъехал к нему, не удосужившись спешиться. — Ты опять нажрался, что ли? — спросил Леви. — Заткнись, шкет! — гаркнул Кенни. — Ты арестован. Собирай манатки и поехали. — Временно исполняющая обязанности командора Ханджи Зоэ, — спокойно, но громко произнесла Ханджи. — Капитан никуда не поедет, пока вы не объясните, в чем дело. Кенни даже не взглянул в ее сторону. Он смотрел на Леви. — Поехали, или за тобой конвой прислать? — Прекрати залупаться, — спокойно сказал Леви, доставая папиросы. — Толком скажи, чего надо. Майк вырос рядом, за плечом Ханджи стоял Моблит. Разведчики собрались вокруг. Кенни давали понять, что ему придется драться, если он будет и дальше так себя вести. Ареста Леви не боялся. Но приятно было почувствовать вдруг силу за своей спиной. Кенни оценил обстановку. Драться он не собирался. — Слышь, шкет, — негромко сказал он, — Фриду убили. Леви вздрогнул. — Ясно, — сказал он. — Подожди, я за лошадью. — Леви? — позвала Ханджи. — Семейное дело, — хмуро огрызнулся Леви. Через пять минут они с Кенни покинули Трост.