Страж за плечом твоим

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ 23 Эрен Йегер, курсант Кадетского корпуса, был на тренировке, когда его вызвали в кабинет главного инструктора. Поднимаясь по лестнице, он гадал, что мог натворить. Кит Шадис просто поболтать никого не звал. В кабинете Шадис был не один. За его столом сидел невысокий человек в черном пиджаке. Сам Шадис стоял рядом с ним. Когда Эрен вошел, Шадис велел ему сесть и повернулся к гостю: — Ну, вот он. Что тебе от него надо, Аккерман? Аккерман? Эрен вытаращил глаза. Леви Аккерман?! Сильнейший воин человечества, в бою один стоит десяти! Что он здесь делает? Набирает новых людей? Но почему он в гражданской одежде, а не в форме? И если он набирает новых людей, зачем ему Эрен? Он же тут всего пару месяцев. А может, Эрену просто повезло? Сильнейший воин человечества с минуту молча разглядывал Эрена. Темно-серые глаза скользили по нему, будто проверяя на прочность, будто гадая: куда ударить, чтобы было больнее. Эрен нетерпеливо поерзал. Леви закурил. В комнате сильно запахло табаком. Шадис поморщился, но ничего не сказал. — Так ты, значит, Эрен Йегер? — Да. А что? — Тс. Вопросы тут я задаю. — Он постучал ногтями по столу. — Гриша Йегер — твой отец? — Ну да. — Что ж. Тогда поговорим. Он поднялся и подошел к окну. Ростом он был ниже Эрена. И что, этот коротышка — сильнейший воин?! Это им Эрен так долго издали восхищался?! — Я не понимаю, — проворчал Эрен. — Что вам нужно? Кто вы такой, чтобы про отца спрашивать?! Глупый вопрос. Чего спрашивать… Может, им врач нужен… Или они его нашли?! Шадис ответил за гостя: — Это Леви Аккерман. Майор полиции Митры. — Да чтоб тебя, Кит! Тс. Ты лучше меня знаешь, что я уже давно не майор. И к Полиции отношения не имею. Заткнись и не отсвечивай. Эрен ждал, что Шадис возмутится, а то и врежет коротышке, но он промолчал и не пошевелился. Леви спокойно стоял спиной к окну, небрежно облокотившись на подоконник. И пристально глядел на Эрена, словно пытаясь прочесть что-то по его лицу. От его взгляда становилось не по себе. Пару минут все молчали. Леви курил, не отводя глаз от Эрена, и ничего не говорил. Какой-то бред… — Да что происходит-то?! — не выдержал Эрен. Ему хотелось встать и уйти. И игра в молчанку ему порядком надоела. — Спокойно, шкет. Сейчас все объясню. Голос его звучал ровно, никаких эмоций. Эрен даже не знал, есть ли этому странному человеку дело до него или он просто… Просто — что? Разведкорпусу заняться нечем? Эрен недоверчиво взглянул на него. Аккерман продолжал: — Мне нужно знать, где твой отец. — Зачем? — Вопросы я задаю. Так где он? — Понятия не имею, — огрызнулся Эрен. Отца он последний раз видел… Когда? Год назад? Сразу после падения Шиганшины? Он не помнил точно. — У вас есть родственники, которые могут прятать его? — Зачем его прятать? Он не преступник. Леви криво усмехнулся. Он хотел что-то сказать, но Шадис его перебил: — Оставь пацана в покое. Ему и без тебя досталось… — Завали хлебало, Кит. Дело вот в чем, шкет. Есть люди, которые очень хотят твоего папашку найти. И для него лучше, чтобы я их опередил. — Глаза его стали совсем темными, почти черными, голос — ниже и глуше. — Такие дела, шкет. — Да хватит меня так называть! Кто из нас шкет! — огрызнулся Эрен и тут же пожалел об этом. На мгновение ему показалось, что Леви съездит ему по лицу. — П-простите… Я… — Да завали. Думаешь, я не знаю, какого я роста? Не в этом дело. Так ты не знаешь, где он сейчас? — Без понятия, — проворчал Эрен. — Что вы пристали? Вам надо, ищите. Я его… год не видел. Мама умерла, а он где-то шляется… Он вдруг понял, что обижен на отца. Обижен за этот нелепый разговор. За то, что отец сгинул неизвестно куда. Что тогда, год назад, — а в десять-одиннадцать лет это целая жизнь — будто в воду канул. Если не считать того странного сна, он отца все это время не видел. Про сон Эрен рассказывать не стал. Глупо. Зачем Аккерману сны? Только рассмеется в лицо. А то и правда врежет. — Ты знаешь, откуда он родом? Эрен не сразу понял вопрос. — Я… Мы из Шиганшины. — А отец? Где он родился? Между ними было метра полтора, но даже с такого расстояния взгляд прищуренных темно-серых глаз жег лицо. — В Шиганшине он родился. Можно я пойду? У меня тренировка! Леви бросил короткий взгляд на Шадиса. Тот ничего не сказал, только пожал плечами: типа, делай как знаешь. «Да он его боится! — подумал вдруг Эрен. — Боится ему возразить! Главный инструктор! Оборжаться!» — А где служить собираешься? — спросил вдруг Леви совсем другим тоном, будто допроса минуту назад не было. — В Разведкорпусе, — отчеканил Эрен и устремил на собеседника острый и злой, как ему казалось, взгляд. — А что? — Что-что, хуй через плечо, — вяло огрызнулся Леви. И рассмеялся. — Ладно, иди тренируйся. Эрен поднялся и пошел к дверям. Вежливо прощаться он даже не думал. Леви, однако, окликнул его. — Вот что, шкет, — сказал он, снова закуривая, — если что про отца вспомнишь, дай знать мне. Вот через него. Это в интересах твоего отца, поверь мне. «Не верю», — подумал Эрен, но кивнул. Когда он вернулся на площадку для тренировок, к нему подбежала Микаса. — Эрен! Что он хотел? Все в порядке? — Да, — отмахнулся он. — Просто поговорили. Ничего такого. Он расскажет ей и Армину. Но потом. Отца кто-то ищет. Зачем? За что? Армин, наверное, сможет выдать теорию, но вечером, вечером. Вечером, однако, друзья никаких теорий не выдвинули. То есть… Армин, слегка запинаясь, как всегда было, если он не был уверен в своей правоте (да и если был, титан знает, как это раздражает иногда), выдавил: «Мистер Йегер… что-то… натворил». — Да что он мог натворить?! — возмутился Эрен и даже на ноги встал. Армин пожал плечами. Они втроем сидели во дворе, за спальнями. По вечерам многие вылезали во двор подышать и поболтать. Спальни общие, там душно. Не очень поговоришь. Формально после наступления темноты во дворе торчать было нельзя, но инструктора закрывали на это глаза. Микаса поерзала, поправила длинную юбку и шарф. — Мистер Йегер — хороший человек, — сказала она, не глядя на Армина. — Что он мог натворить? Армин заметно сник. Его предположение оказалось вздорным. Но он быстро оправился и более уверенно сказал: — «Натворил» не обязательно плохое. Он мог… Ну, сказать что-то или сделать, что не понравилось кому-то… Ну… Эрен шумно втянул воздух через ноздри. Да. Честный врач Гриша Йегер мог перейти дорогу кому-то более могучему. Но все равно ерунда какая-то! Не Леви Аккерману же он чем-то помешал! — Чушь какая-то, — сказал он вслух. — Не хочу об этом говорить! И коротышке этому я ничего сообщать не буду, даже если отец завтра заявится сюда. Пошел он к титанам… Из-за угла вдруг появилась коротко стриженная голова Конни. — Эй, полуночники, там, говорят, обход спален. Кого не будет на месте… Пришлось расходиться. Микаса пошла в спальню девушек, Армин и Эрен — к себе. В спальнях перед сном всегда было шумно. Разговоры, байки, скабрезные анекдоты, обмен боевым опытом. Кое-кто свалил в самоволку, и соседи срочно сооружали чучело, имитирующее тело под одеялом. Эрен в самоволку никогда не бегал. Это было глупо. Чего было поступать в Кадетский корпус, если потом бегать в город чуть не каждую ночь? Зато самовольщики возвращались иногда с хабаром: едой, выпивкой (но это у старших), книгами, еще какой-то ерундой. Все это обменивалось или просто одалживалось, делилось между друзьями. И вносило разнообразие в курсантские будни. В спальню заглянули дежурные. Спросили, все ли здесь. Конечно, все. Самовольщиков никто не выдаст. Эрену казалось, что дежурным нет до этого никакого дела. Просто формальность. Он был в кадетке недолго, но успел заметить, что многое в армии делалось для соблюдения формальностей. Или потому что Шадису вожжа под хвост попала, как выражалась иногда Имир. Так что он для себя решил сосредоточиться на тренировках, а все остальное — как-нибудь само. Он забрался на нары, зарылся в одеяло с головой и закрыл глаза. Спать еще не хотелось, но надо было подумать. В мыслях, однако, был бардак. Он инстинктивно сжал ключ на шее, как всегда делал, когда думал о родителях. «Когда я вернусь, я покажу тебе тайны, которые хранятся в подвале», — сказал отец, когда Эрен видел его последний раз. Это было в день падения Шиганшины. Отец уехал по делам и не вернулся. Иногда Эрен думал, что отец умер. Погиб. Но он гнал от себя эту мысль. Нет, нет. Мама умерла. Он сам видел, как титан съел ее. Но отец не может с ним так поступить. Если он, действительно, прячется где-то, он рано или поздно должен дать о себе знать. И он обещал показать подвал. Он не мог умереть.