Страж за плечом твоим

Изабель мчалась вперед, не замечая преодоленного расстояния, титанов и свистящего в ушах ветра. Она только что видела… Видела, как Фарлан… Как его… От слез все расплывалось, и она летела наугад, чудом не врезаясь в деревья. Разрушенная Стена осталась далеко позади, но до сознания Изабель это не доходило. Поначалу жизнь в Разведкорпусе казалась сбывшейся мечтой. Они с самого детства хотели выбраться наверх. Там была сытая жизнь, там тепло, видно солнце. Там не надо будет вздрагивать от каждого шороха и бояться, не сунет ли случайный знакомый нож тебе под ребро, стоит только отвернуться. Эх! Они подкармливали друг друга сказками о сладкой жизни наверху, о свободе и мечтали однажды выбраться. Выбрались. Этот коротышка, капитан Леви Аккерман, который подобрал их и притащил за собой в Разведкорпус, сразу им сказал, что жизнь разведчика коротка и часто мучительна, но они тогда не поверили. Казенные харчи и форма, кровати, синее небо над головой не позволяли думать о его словах всерьез. Титаны? Подумаешь! На тренировках они с Фарланом обгоняли даже опытных бойцов; за Стенами тоже как-нибудь справятся. Но в экспедиции их долго не брали. Им сложно было сладить с лошадьми. Летать оказалось проще, чем ездить верхом, а уж чтобы встать в седле на полном скаку! Так что минуло не меньше полугода до их первой экспедиции за Стены. Разведкорпус по-прежнему стоял в Каранесе. Выезжая вслед за другими разведчиками из ворот, Изабель гордо вздернула нос. Фарлан ехал рядом и улыбался своим мыслям. Она покосилась на него и тоже улыбнулась. Он взглянул на нее быстро и улыбнулся еще шире. Это был последний раз, когда она видела его улыбку. Первого титана, которого увидела их группа, убили быстро. Он даже повернуться не успел. Фарлан и Изабель и лезвий не достали, как он упал замертво. Это было обидно! Им хотелось отличиться, показать себя. Зря их тренировали? Кое-кто из рядовых ворчал, что их притащили в Разведкорпус, хотя и так жратвы мало, и им хотелось доказать, что казенный хлеб они едят не зря. Когда появился еще один титан, Фарлан и Изабель быстро переглянулись и ринулись вперед. Лейтенант, командир отряда, крикнул: «Назад! Назад! Это приказ, вашу!..» — но они даже не обернулись на крик. Титан шел медленно, казалось, одолеть его будет легче легкого. Но вот он вытянул свою огромную лапищу и на лету схватил Фарлана. Изабель потом долго казалось, что она слышит хруст. Сначала было похоже на треск дров в очаге, а потом до нее дошло. Титан сжал ее друга, и затрещали его кости. А потом он откусил ему голову, как сам Фарлан совсем недавно откусил голову рыбе. Тело упало куда-то вниз; траву окрасило красным, а Изабель взвыла и умчалась вперед, не разбирая дороги. Это, это свобода? Это их сладкая жизнь? Ради этого они рисковали, пробираясь на поверхность? Где-то далеко еще звучали крики, шум лезвий, гул шагов титанов. Но она ничего не слышала и не видела. Она летела вперед, дальше и дальше. Засуньте себе ваших титанов, ваши сказки об освобождении человечества, ваши казенные харчи и теплые одеяла знаете куда? Капитанской кляче в жопу! Изабель Магнолия больше в этом не участвует. Ее сожрут? Что ж! Тогда, по крайней мере, она перестанет слышать этот жуткий звук — треск ломающихся костей. Они были вместе столько, сколько она себя помнила. Может, он ее брат. Она не была уверена. Брат или просто друг, он был ей дорог, они столько прошли вместе. Вместе сумели добыть УПМ и выбраться из Подземелья. А что теперь? Безголовое тело лежит где-то на земле, и зеленый плащ с крыльями свободы укрывает его. А она осталась одна. Газ в баллонах закончился, и она рухнула на землю, больно ударившись всем телом. Она с трудом села и попыталась сообразить, куда ее занесло. — Дура. Голос был знакомый, и она подняла слепые от слез глаза. Капитан Леви стоял над ней. Лицо его ничего не выражало. Как же она ненавидела его в этот момент! Это он, он притащил их сюда на съедение титанам! Он! Она бы кинулась на него, но у нее не было сил. — Дура, — повторил он. — Ну, как возвращаться будем? Он задал вопрос таким спокойным голосом, так буднично, что она успокоилась. Да. Как? Она снова огляделась. Вокруг был только лес. Изабель даже не знала, в какой стороне Стены. — Не знаю. — И я не знаю. Ладно, вставай. Пошли. Он подал ей руку и помог встать. Все было цело, только колени дрожали, да ныл бок. Они пошли вперед. Вокруг было очень тихо. А если титаны? Что они будут делать? Лезвия у нее целы, но газа нет. И у него, наверное, тоже. Она хотела задать вопрос, как вдруг капитан остановился. — Не видишь ничего странного? — спросил он. Она помотала головой. Он вздохнул и указал на дерево с толстым стволом. Внизу зияла дыра, прикрытая большим куском коры, а рядом лежали цветы — будто кто-то собрал их в букет и бросил. — Похоже на могилу, — всхлипнула Изабель. — Да. Раздался свист и треск веток, и рядом с ними приземлилась Ханжи. — Нашел? — Как видишь. Изабель виновато посмотрела на Ханжи, и та похлопала ее по плечу и улыбнулась. — Смотри, очкастая. Не хочешь внутрь заглянуть? Леви указал на странное дерево-могилу. У Ханжи глаза округлились, она подняла очки на лоб и подошла к дереву. Сдвинув кусок коры, она заглянула внутрь и ахнула. Внутри сидел человек в форме Разведкорпуса. Точнее было бы сказать, его туда сложили. По останкам трудно было сказать, парень это или девушка. Но нашивки на гниющей одежде не оставляли сомнений, что это разведчик. Тело уже мало напоминало человека; кожа потемнела, лицо исказилось. По телу ползали пауки и жуки. Ханжи и Леви переглянулись. Вряд ли несчастного — или несчастную — запихнули в дупло свои. Скорбя по товарищам, люди выкидывают разные штуки, но устроить тут склеп? Вряд ли кто-то стал бы заниматься такой ерундой. Леви отошел на пару шагов — уж больно от трупа воняло — и ощутил под каблуком что-то твердое. Нагнувшись, он нашел на земле блокнот в твердом переплете. Такие блокноты иногда делали разведчики, чтобы вести записи. На форзаце стояло имя: Ильзе Лангнар. Леви нахмурился. Он помнил эту девушку. Она поступила в Разведкорпус на другой год после него. В одной из экспедиций она пропала без вести. Вот что с ней случилось, значит. Но кто такое мог сделать? Кто-то ее похоронил. Еще и цветов нарвал. — Эй, чудище, — позвал он Ханжи. Она взяла у него блокнот и быстро пробежала глазами написанное в нем. — Это же Ильзе! Я ее помню! Тут написано, что она встретила аномального титана и… — Потом. Давайте убираться отсюда. Леви взял у нее блокнот и сунул во внутренний карман куртки. Потом они его прочитают. Он взял у Ханжи запасной баллон, потом велел Изабель забраться ему на спину. Она удивленно уставилась на него. — А ты хочешь, чтобы я тебя на руках нес, как невесту? Давай не выпендривайся и держись крепче. Она послушалась. Капитан оказался гораздо сильнее, чем выглядел. Они быстро неслись, перелетая с дерева на дерево. Вот показалась Мария, вот замелькали крыши Шиганшины. Тут стояли подводы, и Леви усадил Изабель на одну из них. Он уже не называл ее дурой и говорил спокойно, велел проверить, нет ли переломов и сильных ушибов. Изабель плакала. Она только сейчас поняла, что произошло. Она убежала, и Леви кинулся за ней. Может, тоже вопреки приказу. И Ханжи тоже. Они кинулись за ней, чтобы не дать ей погибнуть по ее же глупости. И им ужасно повезло, что на обратном пути они не встретили титанов. А ведь все трое могли погибнуть! Из-за нее, дурочки. — Ну, чаво ревешь, деука? Жива, цела, не реви. На редиски, хошь? У подводы стоял мужчина, тоже рядовой, но уже побывавший в нескольких экспедициях. Он был выходцем откуда-то с севера и говорил иногда странно. Изабель кивнула и взяла редиску. Она была горькая и противная, но Изабель даже не заметила этого. За прямое нарушение приказа и безрассудное поведение ее наказали: капитан заставил ее перемыть всю посуду на кухне, а потом и всю кухню. Эрвин, узнав об этой истории, сначала не хотел ее наказывать, но Леви убедил его, что это пойдет ей на пользу и отвлечет от неизбежных горьких мыслей. Ханжи хотела прочитать записи в блокноте, но Леви ее опередил. Он остался после ужина в пустой кухне и открыл злосчастный блокнот. Вначале Ильзе рассказывала о себе, о Разведкорпусе. Потом пошли строчки, от которых у Леви неприятно засосало под ложечкой. Ильзе потеряла из виду свой отряд и осталась одна в лесу. Привод был сломан, лошадь убежала. И девушка шла пешком на север. А потом столкнулась с титаном почти нос к носу. Тут записи стали более торопливыми, почерк кое-где было трудно разобрать, некоторые слова она записала одной или двумя буквами. Как Леви понял, титан назвал ее Имир и поклонился ей, будто молясь. Она спросила: «Почему вы нас едите?!» — но он только завыл и запричитал в ответ, царапая себе лицо. Она попыталась убежать, но он схватил ее и, все еще зовя ее Имир, поднес ко рту. Тут записи обрывались. Последняя страница была заляпана кровью, от последней буквы шла наискосок и вниз кривая черта — она успела начать писать, но получился только росчерк. — Имир, — пробормотал Леви. Ему тут же вспомнился голос Ури: «В этом доме много тайн». Мелькнуло лицо маленького Эрвина: «Мой отец говорит…». И снова Ури: «Никто не сможет тебя защитить. Даже я. Даже Кенни». Леви сглотнул. Перед глазами возникла виденная в детстве картинка: девочка в белом платье стоит перед странным рогатым созданием, и оно протягивает ей яблоко. Нет, нет, нет! Это же просто сказки, которыми кормил его Ури! Старые легенды! Нет! Ханжи прочитает это и понесет Эрвину. Они начнут задавать вопросы. И повторится история с отцом Эрвина. Нет! Нет! Нет! Только не снова! Он не позволит! Нет! В каком-то полусне, как лунатик, Леви швырнул в очаг блокнот. Подкинул еще дров, взял кочергу и затолкал блокнот глубже, в самое пламя. Потом он закурил и спокойно сидел перед очагом, закинув ногу на ногу и глядя в огонь. Ханжи за этим его и застала. — Леви, я тебя везде ищу! Дай блокнот. Хочу прочитать. — Блокнот? — переспросил Леви. — Ах да. Прости, очкастая. Я его потерял. Наверное, выпал, когда эту идиотку спасали. Жаль. Ты успела что-нибудь прочитать? Она покачала головой. — Нет. Только что она встретила титана, и он с ней заговорил. — И больше ничего? Что он сказал? — Да не знаю я! Да чтоб тебя, Леви! Как ты мог его потерять! Чудила, блядь. Леви виновато развел руками. Он уже пожалел о своем решении. Но блокнот почти догорел, и Ханжи никогда об этом не узнает. «Ури, — подумал Леви, глядя в огонь, — надеюсь, ты доволен тем, как я храню твои тайны».