Принц, Всадник, Дракон и Меч.

       "Балл имел свой размах". Огромные, пошарпанные стены церкви украшали лианы живых цветов, которые бережно везли из более теплых стран, ибо на дворе сейчас была поздняя осень, низкие люстры свечей, мягко укутывающие все медовым светом, темный алый ковер на полу, протянутый к алтарю, словно дорожка, облитая кровью всех неугодных будущей королеве и будущему королю. Столы с кушаньем так и манили, но накидывались на них только бедняки, для которых вход был свободен. Эта часть церемонии и была нужна разве только для них: более нежная, чувственная часть была локальной, но, что характерно, в нее почти не вложились. Король и королева этих земель настроили свою внутреннюю политику на народ, а не на сытых до толстых животов бояр.        Фернандес стоял у венца, невоспитанно покачиваясь с пятки на носок, но ему было простительно. Все понимали, почему он так томился в ожидании невесты. Уж слишком она должна была быть сегодня хороша! Ее будущий муж, кстати, ни разу не отставал: на нём была ярко-алая рубашка и черный приталенный сюртук. Красиво, черт возьми! Только сгодится скорее на проводы. Но кого это волновало? Сама свадьба была странной, пара была странной, дресс-код был странным... Эти двое явно знали, как привлечь к тебе максимальное внимание! Джерард устало поправил съехавшие очки и только потом понял, что сегодня он был без них.        И вот! "О, чудо!" - вырвалось из уст большинства зрителей, которые с почти непристойным упоением глядели на открывшиеся двери церкви, в которые медленно и чинно, с истинным королевским достоинством вошла Эрза Скарлетт. Это был её последний день с таким именем, ибо через каких-то полчаса она навеки вечные станет Фернандес. Хотя, сомнений не было ни у кого: до конца своих дней она будет Леди Скарлетт. Чёрное платье было всё расписано... Нет! На нём были живые алые розы, которые так и манили нежностью своих ещё пару часов назад живых лепестков. Подол её струился по полу, но шлейф мантии был короток, как и лёгкая алая вуаль, служащая фатой. Не помпезность, нет! Необъяснимое благородие источал весь её прекрасный, почти траурный образ. Но... Почему супруги выглядели так? Может быть, у них была причина что-то оплакивать в своих мрачных нарядах?        Простым людям, да и большинству богачей не был... да и будет не известен смысл данных костюмов. Траур? Нет, это был знак для сидящих снизу королей и графов, который кусали локти из-за происходящего пиршества. По крайней мере, так этот выпад объясняют летописи, написанные несколькими десятилетиями позже. Насмешка - вот, чем были их платья. Но только ли?.. Лишь самым внимательным и приближённым к супругам людям будет известно, что молодым людям было, что оплакивать. Последние дни свободной жизни, в которой не было ни брака, ни ответственности, которую они брали в свои руки, вместе с короной.        Помимо этого, каждый из них терял что-то своё. Эрза теряла родственников и относительно легкую девичью жизнь, приобретая взамен огромную ношу не столько супруги, сколько королевы и военачальника. Что терял Джерар? Слишком многое. Прошлую жизнь, спокойствие, друзей и... себя? Стоило признаться раз и навсегда: более он не может быть преступником. Да и привычным Графом быть не сможет. Потому, что он теперь - король. Потому, что рядом с ним теперь эта девушка. Девушка, рядом с которой Принц не просто не может надевать свои умелые маски, он дышать-то с трудом может! Смешная, смешная влюблённость! Такая сильная, что перетекает во что-то намного сильнее всплеска гормонов. Ему не пятнадцать, он давно уже узнал разницу между мимолётными чувствами, желанием, зависимостью и любовью.        Увы! Леди Скарлетт не могла ответить ему хотя бы частичкой его чувств. Пожалуй, привязанность... Да, сильнейшая привязанность к этому человеку выработалась в ней за жалкие месяцы. Теперь девушке казалось, что жизнь без него, без дворцовых интриг, была много лет назад, была почти не её. Но девичье сердце, ещё нежное, пылкое и не израненное былой любовью, не отзывалось яркими всплесками на глаза, руки, голос Графа. Будущая королева не знала, что такое "любовь" и была уверена, что почувствует, если она пробудится в её смелой душе. Но сердце молчало! Лишь слегка ускорялось, когда мужчина шептал ей что-то на ухо, дрожало, когда он в упор глядел на неё, билось медленно, почти как во сне, когда называл её нечаянно "Эрза", вместо "Ваше Высочество". И ревность колола её иногда, и привычка давала знать о себе. Но воительница была уверена, что это - не то.        Тогда Эрза ещё не знала, что была к любви ничуть не дальше, чем её супруг. Просто к другой, совсем другой! Удивительно, но юная дева любила намного спокойнее, взрослее, чем раненный жизнью Граф, который находил в своей пассии даже смысл существования. Болезненная любовь Фернандеса никогда бы не превратилась бы в рутинную и привычную: принцесса навсегда стала для него вспышкой чувств, как бы он не прятал их в себе. Племянница уже бывшего короля, в свою очередь, привязалась к нему, как к мужчине, сообщнику и мужу.       Невеста поднялась к алтарю, пока все восхищённые взгляды были направлены на неё, только на неё. Все, да даже он сам, забыли о женихе. И, что поделать, такова была его роль в этой истории! Будущий монарх прекрасно отдавал себе отчёт, что все хвалебные оды, стихи и портреты будут посвящены его жене, и - о, как свойственно это любящим людям! - лишь радовался этому. Его умная голова праздновала отсутствие ненужного внимания, а почти очерствелое сердце и само было готово сочинять песни этой страшной, но в то же время удивительной женщине. Непобедимой Эрзе Скарлетт. - Забавно, - шепотом проронила виновница торжества, когда её тонкая, но сильная от постоянных тренировок ладонь обхватили мужественные пальцы Жерара: - Все эти люди и понятия не имеют, ради чего всё это. - Как же? - также тихо ответил ей будущий супруг, чувствуя, что сердце его наливается одновременно счастьем и горем. Как же странно было чувствовать столько всего человеку, который много лет кривил душой и перечеркнул свои эмоции! Он поцеловал лёгкую ткань перчатки: - Ради любви, ради чего ещё же? Девушка усмехнулась его остроумному ответу, делая вид, что приняла отчаяние за сарказм. Бросив быстрый взгляд карих глаз в зал, она увидела улыбающуюся Люси, держащую под руку Локи, пока рядом держал её вещи её "слуга", приходившийся ей любовником, потом Джувию, которая вытирала тыльной стороной ладони слёзы, улыбаясь, Грея, который рядом что-то шептал ей на ухо... Рядом Гажил посадил красную от смущения Леви на плечи, чтобы за чужими головами она увидела происходящее, Леон обменялся с кем-то парой слов, придерживая за локоть свою невесту, Симон улыбался через силу, пока Кагура с упрёком на него глядела. А в первых рядах, ах, ей стоило догадаться, сидел её отец, сестры, зять и дядюшка. Леди Скарлетт поджала губы. Миллиана вертела головой, словно не понимала, что происходит, а у всех остальных родственников был настолько подавленный вид, что, казалось, они все были больны. Никто не смотрел церемонию, кроме брата короля, который не сводил напряжённого взгляда с Джерарда. Тот, в свою очередь, тоже бросил быстрый взгляд в зал, но остановился лишь на одном человеке. Ему хватило качка головой от княжны, которая стояла где-то в далёком углу с бокалом крепкого. И этот кивок, видимо, предал ему сил.       Священник что-то долго бубнил, но Фернандес не слушал его. Он не мог оторвать глаз от прекрасного, покорного молитве лица своей будущей супруги, а мысли от напряжённых размышлений. Ему стоило лишь коснуться своей невесты, чтобы увидеть мелькнувший на мгновение нож в складках её платья. Не верит или мечтает убить? Собиралась она напасть или защищаться? Джерарду было всё равно. Несмотря на все устои и правила он не слушал священника. Засмотревшись на любимые, прекрасные черты Эрзы, он вздрогнул, когда та дёрнула его за руку. - Так Вы согласны? - нервно повторил коадъютор, чувствуя волнение, вызванное долгим молчанием Графа. В зале уже послышался ропот: - Что с Вами? - Mea culpa*, - кашлянул будущий монарх, который был и сам готов вот-вот покатиться со смеху от своей сегодняшней рассеянности. Конечно, переходя на мёртвый язык церкви, он говорил, пожалуй, с одним священником, ибо почти никто не мог его знать: - Да, я согласен. - Хорошо... Ваше Высочество, прекрасная и смелая Леди Эрза Скарлетт, согласны ли Вы взять в мужья Графа Фернандеса? Делить с ним горечь и счастье, быть ему верной супругой, хорошей матерью ваших общих детей и наградой за его достоинства? Быть с ним неразлучной? - с облегчением спросил церковник. - Да. - Etiam in cubiculo**? - хрипло вырвалось у графа. И за такие пошлые комментарии он сразу же получил два гневных взгляда: один от своей уже почти-почти жены, которая хоть и не понимала латынь на таком уровне, но злилась из-за таких резких переходов на непонятный ей язык, а второй - от коадъютора, который прекрасно понял сказанные будущим принцем и королём слова. - Граф! - тихо гаркнул он, а Фернандес, наверное, покраснел бы, если бы умел. - Простите, Август, простите... - У Вас хорошее настроение сегодня? - Просто отвратительное, - почти одними губами ответил ему юноша, улыбаясь, несмотря на сказанные ему упрёки: - Несите уже кольца! И вот! Чудо свершилось, когда красивые золотые обручальные кольца мягко насадили супруги друг другу на пальцы. Эрза минуту рассматривало своё кольцо, а муж её упорно разглядывал её. - Это уже неприлично, - шепотом сказала Скарлетт, не поднимая глаз на Жерара. Она и сама не понимала, почему так резко смутилась этого тяжелого... любящего? Нет, наверное её только показалось! Взгляда. От злости или от смущения? - Plaudite, cives! Plaudite, cives!*** - воскликнул служитель церкви, и эти слова подхватили практически все. Зал залился хлопками и радостными криками. - Что неприлично? - насмешливо спросил Джерар, и у него неплохо получилось скрыть за насмешкой печаль: - Любить? - Оставьте. Всю церемонию витаете черти где. - Как неприлично, моя милая Эрза, поминать черта в церкви! - Уже ничего не страшно этим старым стенам... - девушка приняла протянутую ей руку, понимая, что сейчас ей придётся танцевать с этим человеком, а соответственно - взглянуть в его глаза. Она прикусила губу, выдавливая из себя улыбку: - ...Мой дорогой супруг, ведь здесь находится сам чёрт. И он сейчас ведёт меня за руку.        Все медленно кружились в вальсе, но почти всегда замирали на середине танца, засматриваясь на танцующую пару молодожёных. Когда последние 3/4 доиграли, тонкая рука мужа ещё какое-то время грела невесомую талию прекрасной принцессы. Леви почувствовала, что задыхается от скопления людей в церкви. Она сжала ладонь Гажила, который не отпускал её, словно сторожевой пёс, всю церемонию. - Пожалуйста, давай выйдем подышать воздухом? Прошу тебя! Как он мог ей противостоять? Да и надобности в этом никакой не было: Редфокс и сам был готов уже испариться куда-нибудь подальше от толпы и танцев. Ну, хотя бы вино на этой свадьбе было терпимым! Правда - слишком лёгким. Не хватало чего-нибудь покрепче, чем дары Шампани. Когда они вышли, то нечаянно застали стоявшую у дверей Джинни, которая вытирала своими ранее чистейше-белыми рукавами мокрые от слёз глаза. Кажется, праздник не радовал её. - Не иди туда!..- прошипел Меч, хватая свою миниатюрную любовь за плечи и оттягивая в соседний угол, спрятаться за массивным косяком двери. Теперь они стояли в тени, недосягаемые для глаз принцессы. - Боже, что с ней? - Леви прикрыла рот ладошкой, непроизвольно дернувшись навстречу к несчастной: - Ей нужна помощь, Гажик! - О, мелкая, ну ты же умная! - бывший преступник ловко обхватил тело своей возлюбленной одной рукой, чтобы она не дай бог никуда не делась: - Мы не в силах ей помочь. Да и оно нам надо? - Как это может быть нам не надо? Она плачет! - Она сама виновница этих слез, - безучастно пожал плечами Редфокс. От его слов по спине княжны пошли ряды мурашек. - Как ты можешь быть таким бесчувственным?! - Я преступник, Леви, - резко отрезал юноша. Голос его стал чуть грубее обычного: - Если ты вдруг об этом забыла. П-р-е-с-т-у-п-н-и-к. И на меня не действуют слезы, даже женские. Леви отвернулась, чувствуя, что лицо ее нечаянно темнеет от презрения. Гажил старался не говорить с ней о своем, как они уже оба надеялись, прошлом, но, к сожалению, такие вещи не забываются. И миниатюрная аристократка с ужасом понимала, что ее любовь навсегда себя заклеймил. - Не тебе ли не знать, что только слезы одних янтарных глаз могут заставить меня упасть на колени, убить кого угодно, даже себя, если потребуется, достать звезду с неба, выключить ночь, да даже плакать? Теперь уже до этого темное лицо Леви залилось пунцовым румянцем, а тонкие ноги слегка задрожали. Ах, ей было прекрасно известно, о каких глазах шла речь! - Но она не виновата, Гажил. За ней стояли более виновные люди, - попыталась сменить тему разговора девушка. Редфокс с еле заметной улыбкой поддался. - Если списывать все на прошлое, ситуацию и чужое влияние, то, что же получится? Тогда никто не будет виноват, ибо на всех влияли, все падали и ушибались, всем было страшно и больно. - Именно! - в порыве мыслей, Макгарден обернулась к своему жениху и, чтобы не упасть, ухватилась за него крохотными ладошками: - Нет людей злых просто так. Нет тех, кто творил бы зло просто, чтобы творить зло. Люди не рождаются плохими, они ими становятся. - И кому от этого легче? - Что, прости? - Скажи, мелочь, а будет ли у народа больше еды оттого, что король у них не сам виноват в своей глупости, а был неправильно воспитан? Или, может быть, все больные люди сразу выздоровят, если узнают, что их принцесса тратила деньги, которые должны были уходить на постройки больниц при церквях, на платья и баллы из-за того, что в детстве ей не хватило внимания родителей, и с того самого времени ей вечно нужен блеск и восхищение? - Нет, но... - Что "но"? - Но это не мешает иногда пожалеть человека, - Леви, до этого поражённая речью своего возлюбленного, чуть приподняла подбородок: - Потому, что иначе можно ненавидеть все и всех. Теперь уже Редфокс стоял и любовался своей будущей женой. Такой маленькой, умной, гордой и... Чистой. Праведной, что ли? - Все равно, не иди туда. Ты можешь испортить все дело, которое их Высочества так долго выстраивали. - Вот вы где! Гажил и Леви подскочили от неожиданности и отпряли друг от друга, резко оборачивая голову на идущего к ним Нацу. - Не, ну что к вам не захожу - вы все обнимаетесь! - Драгнил, я тебя стукну, честное слово, - процедил красноглазый, приобнимая свою пассию за талию: - Не завидуй. - Я? - фыркнул Нацу, подойдя близко к паре молодых людей: - А с чего бы мне завидовать? - Сам-то до коронации не имеешь право, когда захочешь, приобнять Сердоболию. Ты же слугу изображаешь. Вот и бесишься! Слова эти, видимо, были настоящей правдой, ибо щеки юноши от гнева и смущения залились ярким цветом. Он поджал губы и невольно поднял подбородок... Высокомерные замашки, которые стали проявляться в нем чуть сильнее, как только он стал вновь взаимодействовать с высоким светом. - Заткнись. - Не дуйся, Дракоша, - по-доброму усмехнулся Редфокс, когда заметил, каким осуждающим взглядом в нем просверливала дырку его невеста: - Зато после коронации вернёшь себе поместье, а потом свадьба... И будем гулять у тебя в одном твоём доме или в другом! Что с тобой? Он ожидал, что Нацу самодовольно согласится или хотя бы улыбнется. Но вместо этого лицо его стало скорее испуганным и спущенным, что было совсем уж не свойственно данной личности. - Я не хочу возвращать себе поместье Драгнилов. От него все равно ничего не осталось. - Жерар же обещал тебе другое, не так ли? - поинтересовалась Макгарден, начиная догадываться о том, что придумал этот молодой авантюрист. - Да, но... Я не хочу. - Что? - вырвалось у Гажила. Он отпустил свою любовь и взял за плечи своего лучшего друга: - Ещё раз. Не хочешь? Будешь жить у Люси? - И она не хочет оставаться у себя в поместье. Повисла короткая тишина. - Я ничего не понимаю, - Редфокс тряханул Дракона за плечи: - Давай ещё раз. - Да ты надоел "ещё раз" и "ещё раз"! Я всё сказал! - Ты ничего не сказал! - Нацу, вы с Люси планируете отправиться в путешествие по всему миру? Эти слова, сказанные Леви тихо, с удивительно мягкой, но в тоже время лукавой улыбкой, заставили обоих молодых людей замолчать. Драгнил с облегчением выдохнул и благодарно взглянул на миниатюрного гения. - Да. Мы хотим отыскать свободу. Вместе.