Поднимайтесь, сидящие в пыли бедняки! Беритесь за руки, и танцуйте. Танцуйте, пока не закружатся ваши головы! Пейте мед, да пляшите! Ибо новый век идёт, да за ним тянется алый-алый след крови, словно волосы молодой королевы. Больше бед таких, коих вы видали, не будет! Будут другие, может проще, может хуже, да кто ж знает-то? Раз сегодня день такой, то не стесняйтесь вашей радости, ваших слез и ваших надежд. Новый король с королевой не терпят вранья!
Поднимайтесь из мягких кресел, да животы свои берегите, знать! Собирайте сумки, да пакуйте украшения свои заморские! Ибо новый час пробил, и всё теперь будет под надзором оливковых насмешливых глаз молодого короля. Больше возможностей, к которым вы привыкли, не будет! Будут другие, может, меньшие, может, большие, да кто ж знает-то? Раз сегодня день такой, не стесняйтесь ваших поджатых хвостов, ваших страхов и беспочвенных надежд. Новый король с королевой никому не дадут поблажек!
Огромный зал украсили так, что, наверное, многие художники вдохновились этим творением в будущем. Удивительно, но нигде не было алого. Только белый и черный. Такое классическое сочетание, ничуть не помпезное и не восхищающее на первый взгляд. Но прелесть в простоте - и эти двое молодых людей будут доказывать это ни раз за свое правление. Эрза поправила чуть съехавшую белоснежную перчатку, про себя повторяя раз за раз слова клятвы. Вроде бы, все было просто верно? Пойти, дать согласие, поклясться, преклонить колено перед народом и государством. Что сложного? Юная королева уже ни раз видела препятствия посложнее этого. Но почему-то сердце волнительно сжималось в предчувствии чего-то... Даже не плохого, нет! Странного, нового, незнакомого. И это пугало, да, пугало! Скарлетт была готова признать, что не знала, что будет дальше, и как повернется её лихая, удивительно взрослая для девятнадцатилетней девушки, жизнь. Больше всего, правда, ее волновало не само мероприятие, а её супруг. Тот (кстати, выглядевший в это холодное утро особенно прекрасно!) ещё в ночь перед коронацией решился проводить воительницу до ее покоев, несмотря на все убеждения, что в этом нет никакой необходимости. Когда будущая королева уже стояла на пороге своей комнаты и приседала в наигранном услужливом реверансе, Фернандес неожиданно остановил закрывающуюся перед его носом дверь. "Разрешите ли Вы, Моя Королева, пригласить Вас завтрашним вечером прогуляться после мероприятия?" - как всегда спокойно, почти приветливо спросил он, и принцесса с удивлением не почувствовала в этих словах подвоха. Она спросила его, кто ещё будет на тайной встрече, но вот тут её муж невольно ее обескуражил: "Никого, Моя Королева. Я зову Вас прогуляться со мной". Следующим уточнением было, конечно, наличие какого-то неотложного дела, причем тайного дела. Ответ был такой же невозмутимый: "Никак нет, Моя Королева. Просто прогулка. Кажется, есть один прекрасный парк, где немного людей... Так, значит, Парк одичавших роз, точно! Вы согласны?" Скарлетт, не подумав, все ещё под эффектом от такой откровенности, согласилась. И только потом с ужасом поняла, что коронация была в среду. Все клятвы были услышаны. В тот день громко-громко гремела церковь, громко-громко пел народ. Какая же в тот день была клятва? Увы, летописцы ее никуда не занесли - а жаль! После того, как святой ритуал передачи престола свершился, зал взорвался бурными аплодисментами. Бельзерион, правда, как идиот крутил тонкое письмо из дорогой, красивой бумаги, которое ему надлежало отдать дочери. Такого короткого письма уже бывший монарх в жизни не читал! Внутри было всего пять слов: "Пусть уезжает в монастырь. Немедленно." А на внешней стороне красовался адрес далёкого от столицы монастыря. За такое нужно быть благодарным... За такое вообще можно быть благодарным?! Это так Фернандес решил беду лишения младой принцессы рассудка? Религия?! Прекрасно... С другой стороны, а что он мог? И главное - хотел ли сильнее волноваться из-за сходившей с ума принцессы? Что ж, возможно, так действительно будет лучше. - Папочка, - Миллианна, глупая, наивная и по-детски слепая, дернула отца за рукав, привлекая к своим огромным карим очам, совершенно ещё обделенным интеллектом, внимание: - Папочка, у тебя по щеке слеза катится. Ты грустишь? Вот же номер! А он и не заметил. Явно старые нервы уже были на пределе. Черт бы всё это побрал! Король улыбнулся идеальным рядом белоснежных зубов, но в улыбке этой не было искренности. Монарх, уже бывший монарх, на каком-то автомате стёр с лица влагу, а потом погладил маленькую дурочку по голове. - Нет, солнышко. Все будет хорошо, - сказал он, и сам не поверил своим словам. А вот дочка клюнула. - Правда-правда? Из сестры Эрзы выйдет хорошая королева? - Я полагаю...- мужчина бросил короткий взгляд на племянницу, которой вручали символы власти и говорили какие-то надоевшие всем молитвы. Лицо молодой королевы было решительно и властно: - Прекрасная. Просто великолепная. - Она уже окружила себя своими людьми, - Скарлетт, затерявшийся до этого в толпе, появился, словно по щелчку пальцев: - Я узнал, что с завтрашнего дня в различные должности вступают пятнадцать новых лиц. Тот же адмирал... - Фулбастер? - незаинтересованно бросил Бельзерион, удивив своими познаниями брата: - Слышал. - Она увольняет почти половину наших министров, - тяжко вздохнул отец виновницы торжества: - Рубит сплеча. Как на нее похоже! - И на тебя, - бесцветно улыбнулся король без королевства. В его руках более ничего, кроме темно-русой головы дочки, не было. Ах, ну и письма, конечно!.. - И на меня... - Мы где-то явно ошиблись, - монарх невольно ближе прижал к себе девочку, чувствуя, как сердце его наполняется ещё большей обидой, у которой не было адресата: - И эта ошибка страшна. - И где же? - военноначальник не нашел в себе сил улыбнуться: - В воспитании детей или в управлении королевством? - Не знаю... Честно не знаю! - Боюсь, и там, и там. Курить хочется. Бельзерион даже не обратил внимания на то, что его брат никогда и не курил. - Взгляните только, - Фернандес кивком головы указал своей спутнице на огромный клён, облетевший в холода. Сейчас это великое дерево было страшным и беззащитно старым, но даже в таком голом виде оно своим могуществом оттеняло худую, высокую фигуру Графа, укутанного, словно ребенок, в теплый вязаный шарф: - А когда-то он был прекрасен своей тенью в знойный день... Или мог укрыть путника от дождя. А теперь выглядит так безжизненно! - Всё временно, - Скарлетт шла рядом, придерживаясь за галантно поданный ей локоть, не чуя в этом ни обмана, ни подвоха. Так странно! Ещё пару месяцев назад она сочла бы такое поведение вызывающим. А сейчас шла в такт с медленным шагом своего - Бог простит! - мужем. Волнение... Было ли то волнение, кое появлялось в ней раньше при этом мужчине? Нет, конечно нет! Было другое волнение, но оно было настолько глубоко где-то в душе, что девушка не давала себе в нем отчёта. - Вы правы... Всё возвращается на круги своя, - вместе с паром выдохнул... король? Он бы хотел рассмеяться, расстроиться, разозлиться или хотя бы вздрогнуть от этой мысли, но сил не было на такие мелочи, как самокопание и осознание своего положения. Жерар свободной рукой опирался на трость, благодаря то ли Господа Бога, то ли свою продуманность за то, что они пошли гулять в день коронации, когда все праздновали, и в парке людей не было. Лишь редкие прохожие не обращали внимания на пару, видно, не ожидая увидеть новоиспечённых монархов так просто гуляющих на свежем воздухе: без охраны, слуг и лишних почестей. И без особого смысла, правда, тоже. Диалог, как впрочем и всегда, когда молодые люди прекращали говорить о работе, не клеился. Она, видно, наслаждалась тишиной, а он - морщился от идущего снега. - Вам не по душе зима? - Эрза не глядела на своего избранника, словно он ей то ли наскучил, то ли попросту смущал. - Не по душе, - добродушно ответил Принц, не в силах скрыть слабую улыбку. Для него тепло её руки, удобно устроившийся на его руке, было приятнее любого потрескивания в камине. Столько нерешённых вопросов было в голове, но Фернандес ни на минуту не переставал наслаждаться прогулкой, прогулкой именно с этой девушкой. Как бы ему хотелось назвать это свиданием! Но - увы! - пусть на деле это оно и было, признаваться в этом было никак нельзя: - Вы так спокойны... Не видел Вас такой в ближайшее время ни разу. - Да, Вы правы, - королева впервые за прогулку взглянула в оливковые глаза, надеясь, что не увидит там насмешки: - Во дворце кипит жизнь. Новая жизнь. И теперь эта жизнь наша с Вами... - она, под удивленный взгляд супруга, улыбнулась, улыбнулась невольно и искренне: - Мы неотрывно связаны общим делом. Меня это пугало... До недавнего времени. - Вот как? - выронил бывший преступник, возвращая свой тяжёлый взгляд на дорогу, засыпанную противным белым снегом. Он на минуту замедлил ход и потянулся во внутренний карман теплого одеяния, но замер и не закончил свое дело: - Я даже не смел надеяться, что Вы свыкнитесь с этой мыслью... - Вы хотели покурить? - Хотел, но решил воздержаться. - Отчего же? Взрослый же мальчик, не Вам бояться моего осуждения. - Взрослый?... - Его Величество беззлобно улыбнулся и остановился, глядя на возлюбленную, вынужденную остановиться вместе с ним. Она впервые за долгое время смогла рассмотреть его лицо в момент, когда Фернандес улыбался искренне. Ещё совсем юношеские черты, без тени того старческого ума, которой искрились его глаза, когда новый монарх что-то из себя строил, невольно притягивали. Красиво. Даже слишком. Это что же получается? Неужто а ней на секунду заговорила ревность? Скарлетт, наверное, смотрела на мужа чуть дольше, чем следовало: - Не взрослый, а глупый, Моя Милая Эрза. - Ах, так? - девушка смутилась, словно таким ласковым обращением мужчина наказал её за излишнюю любопытность к его персоне: - Играете в свою очередную игру? - Игру? Даже не представляю, какую, - мягко ответил ей молодой господин и медленно пошел по дороге вновь. В голове всплывали пестрые воспоминания минувших дней: - Надеюсь, Вы о шахматах? - Конечно о них, - Алая усмехнулась и сильнее зарылась подбородком в теплую накидку, вложив в этот жест всю свою пассивную агрессию и наплевав на то, как это выглядит со стороны: - Мне ли не знать, что Ваша победа в шахматах стоит документа о передаче престола? - Хорошая игра стоит не только свеч, - Джерард устало выдохнул, но тут же поморщился из-за усилившегося снегопада. Ну и погода! И сколько её ещё терпеть? Он нахохлился, словно старый филин и буркнул что-то нечленораздельное. Эрза невольно рассмеялась от такой картины! Знал бы он, каким очаровательным был в такие минуты! Её гулкий смех, звонко разлетевшийся по округе, заставил аристократа почти смутиться. - На такие случаи я, увы, не ношу с собой зонтики! - Ваше Величество...- проигнорировал выпад мужчина и внезапно заговорил, словно что-то внутри у него ёкнуло, и чертики в голове подсказали ему новую мысль: - Мы с Вами не дети, и оба понимаем, что до сих пор было непросто, и будет дальше только хуже. Я хотел Вам помочь и добился этого. Но теперь столько сомнений... - Вы сомневаетесь во мне? - Скарлетт дернула красивой, орлиной бровью. Неужели этот сударь опять берется за какую-то стратегию? Ах, увольте! Только это сейчас не хватало. - Нет. - В себе? - Частично. - Так вот будет Вам известно, - она почувствовала, как от откровенности, такой нужной в этот момент, у нее вспыхнули кончики ушей, слава Богу, спрятанные под волосами и теплым убором: - Что я в Вас верю. И Вам, кстати, тоже. Граф честно хотел рассмеяться! Он даже издал что-то на подобии смешка, но получилось тухло. В душе его что-то оборвалось или наоборот, расцвело - Фернандес не понял. - Я Вас удивила? - Не перестаёте делать это с нашей первой встречи. Принцесса знала, что сейчас ее щеки горят, как у молоденькой девственницы, ни разу не целованной и не излюбленной. В этих словах не было ничего. Ровным счётом ничего, кроме правды. И смущаться было попросту глупо: этот аристократ говорил ей вещи и по-откровеннее. Ей хотелось остановить его, попросить уже отпустить её и убежать во дворец, чтобы заняться своими делами, но... Но сил на такой поступок не было. - Вы можете ответить на один мой вопрос? - неожиданно почти шепотом начал молодой король. Они уже дошли до конца аллеи и развернулись, чтобы пойти обратно: - Просто ответить на один вопрос честно: "да" или "нет"? - Скажите для начала, какой вопрос, - не повелась воительница, зная, что как бы ей не хотелось верить этому человеку, у него всегда есть свои цели. - Я не могу... Пообещайте для начала, что ответите честно. - Мне не нравится, мой Супруг, - Скарлетт дернула собеседника за руку, высвобождаясь из его цепкой хватки, чтобы развернуться к партнеру лицом. Его оливковые глаза не выражали ни одной эмоции, что раздражало: - Когда Вы трактуете свои условия. Тогда и я буду трактовать свои. Я отвечу Вам честно, но потом Вы отвезете меня во дворец. - Уроки Вы быстро усваиваете, - Граф, будто не зная, куда деть освободившуюся руку, засунул её, несмотря на все правила этикета, в карман, чтобы согреть от постоянного холода. Он опёрся на трость чуть сильнее, чем надо было (видно, чтобы скрыть свое волнение), отчего высокую фигуру чуть перекосило: - Хорошо. Но пообещайте ответить честно. "Да" или "нет". - Обещаю, - буркнула девушка и шагнула на шаг ближе к оппоненту, словно отрезая для него путь к отступлению. Про что он спросит? Что-то про политику? Про разделение властей? Хотела ли она его любить? На любой вопрос у нее всегда был ответ, причем ответ честный. Внезапно Принц выпрямился и тихим голосом прошептал так, что, наверное, сам себя с трудом услышал: - Вы меня... Хотя бы, может быть, на самую малую толику любите? Черт бы все это побрал! Нет, у нее не на все был ответ. Вернее, честный ответ. Или, может, ей просто не все хотелось признавать? Сердце молодой особы забилось с такой силой от волнения, что, казалось, оно скоро грозится остановиться. Ладошки даже в такой холод вспотели. Она взглянула на мужчину такими удивлёнными глазами, что он, возможно, даже пожалел о своих словах, но виду не подал. Все также статно стоял, глядя на возлюбленную, словно спросил что-то будничное. Про погоду, что ли... - Вы понимаете, что...- поспешно начала королева, но Фернандес прервал её взмахом ладони. - Я просил только "да" или "нет". Вы дали обещание - извольте выполнять. - Обещание...- от холодного, стального тона короля Эрзе стало не по себе. То, насколько серьезно он относился к словам, которые должны были прозвучать дальше, пугало. Она и сама не знала, что чувствовала. - Разве в Ваших принципах нарушать обещания? - Люблю ли я Вас на самую малую толику? - бездумно повторила Скарлетт, смакуя эти слова, словно в них прятался ответ. Действительно... Пора было уже себе признаться хоть в чем-то! Она глядела на супруга, но на деле смотрела сквозь, стараясь его не замечать: - Нет, пожалуй, нет... Жерар встрепенулся, будто оживая от сна, и закачал головой. Жена его хотела увидеть улыбку, слезы - хоть какую-нибудь реакцию, но вместо всех эмоций была какая-то странная потерянность. Словно он только что выпал из транса, в котором пребывал всю свою жизнь. Оливковые глаза безжизненно взглянули на возлюбленную, ровно проигнорировав её лицо. Вся фигура бывшего Графа стала почти тоньше, почти хрупче. Он выдохнул и спокойно указал рукой на выход из парка. - Да, конечно...- сказал преступник с непривычной хрипотцой в голосе, ничем более не выдавая никаких своих чувств: - Все верно... Пойдёмте? Я обещал вернуть Вас в Ваш дом, Ваше Величество, - он развернулся и медленно пошел прочь, не обращая внимания на то, что воительница замерла посреди дорожки, выпрямившись в полный свой невысокий рост. Во рту у него (да и у нее тоже) сильно пересохло, и желание сейчас было одно, и то до ужаса земное - выпить что-нибудь, желательное крепкое. Когда король отошёл уже на приличное расстояние, вслед ему послышались неожиданные слова: - Какая толика... Я, к своему несчастью, люблю Вас больше, чем Вы только можете себе представить.