Злость-самая бесполезная из эмоций. Разрушает мозг и вредит сердцу.
Ооноки всегда помнил наставление своего деда: «Не доверяй вампирам. Никогда». Эти слова, словно мантру, он повторял, когда дела селения касались связи с ночными жителями. И пусть время, что старик пробыл во главе селения, прошло мирно, ожидание какого-то подвоха не исчезало ни на секунду. Предчувствие теребило нервы, оседая противным привкусом горечи, заставляя сильнее сжимать зубы, дабы не выпустить на волю злобный рык. И вот стоило оборотням оказаться на территории вампиров, как шаткое спокойствие стало рушиться мелкой крошкой недоверия. Глупая внучка, не посоветовавшись, едва не нарушила соглашение, сдерживающее две враждующие расы от начала войны. Ооноки был уверен — это лишь недоразумение, и если бы ему дали возможность поговорить с Куротцучи, то он бы смог потом обелить ее имя в глазах Короля. Но повелитель оказался непреклонным, приняв писульки девушки за предательство. Цучикаге выжидал удобного случая, каждый раз стараясь перевести разговоры к освобождению своей родственницы, но собратья, оборотни из селения Скрытого Облака, лишь опасливо и осуждающе взирали на него. Он знал, что каждый из них был великим воином и имел огромный потенциал, а также злость и недоверие к вампирам, но никто не решился бы пойти против величайшего правителя, коим являлся Узумаки Нагато. В душе едва заметно теплилась надежда на молодую девушку, что вскоре станет королевой. Сакура благоволила оборотням, принимая их такими, какими они есть: свободными, жадными, нескромными. Она, как никто другой, понимала их желание быть независимыми, никому не подчиняться и иметь возможность жить по собственным канонам. Сенджу Сакура выглядела лучом света в толпе ночных жителей. Но техника, примененная на свадьбе, перечеркнула всю веру в благополучный исход. Ощущение опасности, всегда кружившее вокруг, теперь проникло внутрь, прочно заседая в мышцах, в венах, в каждой нервной клетке. Оборотень был слишком стар и мудр для того, чтобы понять одно: у вампиров нечто назревает. И пусть свита короля пыталась успокоить всех гостей, присутствующих на церемонии, Ооноки чувствовал страх Нагато. Едва уловимо, незримо, щекоча обонятельные рецептор, отвратительный запах трусости исходил от правителя. В этот момент Цучикаге встрепенулся — существует кто-то сильнее этого проклятого вампира. Но вот кто? И откуда подобная мощь? Эй обмолвился о проклятом и уничтоженном клане, только вот… Ооноки застал мрачные времена, кровавые. И о Проклятых псах знал не понаслышке. Безмерно сильные и до глупости преданные владычице. Но погибли все до единого! Истреблены были, словно слепые волчата. А теперь никто, за исключением древних, и не знает про утерянную мощь. Внезапное упоминание Эя загнало старика в тупик, но в разуме мелькнула и не угасала до сих пор идея, что случайно сказанное — правда. Лишь Псы обладали техниками, способными завладевать разумом. Для оборотня такие действия — что-то нереальное и невозможное, но вампиры умели многое. Зависть кольнула волка, отчего его лицо стало еще более хмурым. Никогда ночные жители и свободолюбивый народ не поймут друг друга. Никогда не закончится война между ними… Ооноки распахнул тяжелые двери и вошел в комнату, где уже ожидали оборотни. Те мгновенно осмотрели старика, после чего вежливо поприветствовали. — Здравствуй, — вымолвил Эй и указал собеседнику на свободное кресло. — Мы как раз обсуждаем, что пора бы прощаться с землей вампиров и возвращаться. Владыка свиреп и в последнее время особо пугающий, не стоит нарываться на разрыв недавно подписанных соглашений. — Я никуда не уеду без Куротцучи, — недобро рявкнул лидер селения и плюхнулся в кресло. — Внучка глупа и напориста, но в предательство не верю! Да и как можно не пускать меня к ней! — лицо раскраснелось от гнева и бессилия. — Эти вампиры!!! — Я переговорил с королем, — не обращая внимания на выплеск гнева собеседника, продолжил Эй. — Он готов отпустить Куротцучи, но с одним условием… — Что?! — выпалил, подскочив Ооноки. — Да как он смеет еще что-то выдвигать! — волк сердился, даже не осознавая, как выглядит со стороны и насколько его слова безрассудны. — Вы должны признать, что доля вины есть на Куротцучи, — вмешался Даруи, чем вызвал новую волну недовольства старого оборотня. Только ответить Ооноки не успел: послышались чьи-то шаги, а темная аура быстро начала заполнять комнату. Нагато не торопился, скорее наоборот… Мужчина чувствовал себя всесильным, добившись того, к чему шел столько лет: Якуши Саске мертв, Сенджу Сакура — его супруга. А оборотни казались мелкими сошками, не представляющими никаких проблем. Слабые, но вечно проявляющие неповиновение. Узумаки поморщил нос, когда легкий ветерок донес запах волка, и Конан заметила данный жест. На девичьих губах мелькнула легкая улыбка: мужчина показался ей таким искренним в проявлении данной эмоции. Но тут же вся радость угасла: Нагато принадлежит другой, а о верной помощнице и не вспоминает. Зачем ему Конан, когда рядом есть Сакура, владеющая запретной техникой?.. Смерив надменным взглядом представителей оборотней, что услужливо склонили голову, стоило ему лишь войти в тронный зал, Нагато прошествовал мимо, не удосужившись поприветствовать званных гостей. Волки его раздражали, щекотали оголенные нервы и испытывали терпение, которое на данном этапе оказалось на грани срыва. Владыке приходилось уделять внимание этим животным, выслушивать их просьбы и требования, когда он бы мог наслаждаться теплом и силой, которую придавала ему кровь исинной наследницы. Стоило поскорее выпроводить их на свои территории… — Я так понимаю, вы не согласны с моим условием, — фиолетовый взор устремился на седовласого оборотня. Нагато не нравился этот волк. Он был достаточно стар для того, чтобы пытаться держать власть в своих руках; для того, чтобы быть хранилищем памяти прошедших лет, тайн, связывающих оборотней и его, когда-то молодого Узумаки. — Ты ведь понимаешь, Ооноки, — бестактное обращение к главе селения вмиг напрягло всех присутствующих, воспринимаясь как личное оскорбление. — Я ведь могу и не отпустить ее. Девчонка сгниет в темнице, более никогда не ощутив свободного перемещения по просторам ваших гнусных долин и лесов… — Подождите, мой Король, — Эй прервал речь правителя, замечая, как глаза Ооноки затянуло нехорошей дымкой, а ногти на руках удлинились. — Девчонка глупа и наивна, не думаю, что она могла замышлять нечто серьезное, — глава Облака понимал глубину глупости вмешательства в дела другой деревни, но зов крови предков не позволял ему стоять в стороне и выслушивать оскорбление сородичей. — Пересмотрите свое решение. Даруи незаметно переместил свой меч, удобнее расположив его для внезапной атаки. Чакра, что прямо сочилась из каждого присутствующего, в открытую заявляла о неизбежности конфликта. Каждое слово, произносимое королем, было пропитано ядом, омерзением и непониманием того, почему он должен объясняться перед кем-то. А слова оборотня звучали слишком настойчиво и непокорно. В особенности для того, кто жил в неволе, в оковах вампирского рабства. — Пересмотреть решение… — смакуя каждое слово, медленно повторил владыка. В глазах блуждала хитрая ухмылка, не предвещающая никому ничего хорошего. — Пересмотреть… — оборотни напряглись, но бездействовали, не понимая поведения короля. Даже Конан не сводила взгляда с мужчины, пытаясь разгадать, какую тот затеял игру. — Вы, оборотни, всегда доставляли огромное количество проблем. Такие жалкие и безмерно глупые, — Нагато неторопливо прошел к трону, продолжая монолог. — Вечно кричите о свободе, своей природной непокорности, но на восстание решились лишь раз, — мужчина словно бросал вызов давним врагам. — И чем все закончилось? Вас разгромили в считанные дни, — вампир рассмеялся, хотя в зале царила угнетающая тишина. Сумасшествие волнами исходило от владыки. — А теперь, находясь в столь шатком состоянии, вы смеете просить меня о пересмотре принятого решения? — присев на трон, Узумаки обвел каждого волка взглядом, пытаясь увидеть страх или отчаяние. — Привести пленницу! — отдал короткий приказ король, продолжая наблюдать за оборотнями. Напряжение нарастало в комнате. Особенно беспокоился Ооноки, но более рта не раскрывал, осознавая: лишнее слово приведет к катастрофе. Нагато изменился, это понимали все, поэтому оборотни хотели поскорее убраться из ненавистного селения. Лучше выждать на своей территории, избежав кровавых распрей. Вампиры тысячелетиями сражаются за какие-то блага или сокровища, истребляют собственный вид, причиняют вред другим. Волки же не поддерживали такую идею, приняв оборонительные позиции. Но теперь… Узумаки нарывался на конфликт, пробуждал животную гордость, давил на утраченную честь. Эй, внимательно осматривающий владыку, не мог ответить на свой вопрос: что изменилось? Энергия, бушующая во владыке, будто не принадлежала ему. Такая жаркая, испепеляющая. Каждая клеточка тела трепетала перед могуществом этого существа. И даже фиолетовый взор, которого боялись и люди, и звери, теперь померк под натиском чего-то более странного. — Господин, — внезапно раздался голос Неджи Хьюга, вошедшего слишком тихо. Следом проследовали двое стражей, ведущих за собой юную волчицу. Кандалы на ее тонких запястьях побрякивали, встречаясь с цепями, крепко удерживаемыми вампирами. Девушка еле переставляла ноги, взгляд был затуманен. — Куротцучи! — воскликнул старый оборотень и кинулся вперед, но тут же был остановлен охраной владыки. — Что вы с ней сделали?! — Ооноки еле сдерживал гнев. Звериная сущность рвалась наружу, хотела растерзать проклятых ночных жителей. — Допрос никогда не лишний в политических вопросах, — усмехнулся Нагато и подпер подбородок ладонью. — И девчонка во всем призналась, — мужчина сделал знак, и стражники дернули цепи, отчего Куротцучи упала. — Эта мерзавка пыталась убить королеву, — Ооноки замер, прекрасно зная о последствиях. — Но… я же счастливый и благодарный владыка, поэтому… — Узумаки сознательно замолчал, добавляя драматичности в ситуацию. Его забавляли реакции волков, хотя страха от представителей Селения Облака мужчина так и не дождался. — Я пощажу на этот раз предательницу, но… — Не будет никаких «но»! — воскликнул Ооноки, отведя взгляд от внучки на господина. — Но… — Нагато продолжил, словно не замечая попытку старого оборотня убедить его в отсутствии дальнейших необдуманных действий. — Отныне Куротцучи, внучке Четвертого Цучикаге, запрещено пересекать границу земель оборотней! В случае нарушения моего приказа ей грозит смерть. На месте. Недовольное рычание рвалось на свободу, но Ооноки сумел заглушить его, сцепив до скрежета зубы. Он поклонился так низко, насколько это позволяла его больная спина и, не обращая внимание на боль, направился к девушке. Охрана отступила, давая возможность старому мужчине обнять внучку. Глава селения чувствовал через одежду, как мелко дрожит волчица. Его прикосновение вызвало волну судорог, через которые Куротцучи взвыла и от испуга прикрылась руками, словно защищаясь. Цучикаге не сдержал тихого стона: он очень жалел, что не смог уберечь ее. Девушка тихо неразборчиво бормотала, хватаясь исхудавшими руками за одеяние своего деда. — Забери… меня… — едва расслышал Ооноки. — Я боль… ше… не могу… Эй наблюдал за душераздирающей картиной и чувствовал, как его дикая кровь вскипала в венах, а инстинкты охотника рвались наружу, будоража воображение и подстрекая к убийству кровососущих созданий. Его не пугало количество врагов, не пугал уже и король. Опасение вызывало другое: если напасть сейчас — погибнут сородичи. А их кровь на руках не стоила безосновательного риска. Решительным шагом Эй подошел к Ооноки, присел рядом с ним и, аккуратно убрав руки старика, подхватил девушку. Волк из селения Скрытого Камня с признательностью взглянул на него, после чего поднялся. — Благодарим за приглашение на свадьбу, но нам пора, — сухо вымолвил Эй и, не дожидаясь ответа, первым направился к дверям. Остальные волки поклонились владыке и последовали за лидером. Нагато хмыкнул в ответ на подобную наглость, но ничего не предпринял. Лишь рассмеялся. Громко. Надрывно. Конан и Неджи, стоящие рядом, резко обернулись в сторону короля, пытаясь понять причину смеха. Верховный вампир пугал непоследовательностью действий и жестокостью. Но все молчали, словно изменений и не было…***
Стоило волкам покинуть зал, как они ускорили шаг, желая скорее оказаться за пределами Конохи. — Где, собаки его задери, Шии, — злился Эй, крепче обхватывая раненую девушку, потерявшую сознание. Собратья молчали, переживая за пропавшего друга. Оставаться более они не могли, но и бросать задиристого блондина не хотелось. Стремительно зайдя в дом, Эй опустил юную волчицу на спальное ложе и приказал позаботиться о ранах. За окном ярко светило солнце, поэтому оборотень хотел убраться с территории вампиров еще сильнее, пока те не станут преследовать. — Спасибо, — наконец, произнес Ооноки, шедший за собратом безмолвной тенью. — Дальше мы сами, — старик кивнул своим волкам, и те окружили Куротцучи, унося раненную в соседнюю комнату. Эй не стал спорить. Вещи были почти собраны, оборотни ожидали приказа. И в момент, когда Даруи открыл дверь, его сшиб с ног светловолосый вихрь. Волки встрепыхнулись, хватаясь за оружие, но быстро заметили, что никакой угрозы нет. — Нельзя уходить! — запыхавшись, протараторил Шии и огляделся в поисках воды. — Вы даже не представляете, где я был! Точнее, с кем я был! Оборотни замерли, внимательно осматривая прибывшего. Он жадно глотал воду из кувшина, не удосужившись налить жидкость в чашу, а дабы остановить поток вопросов, словно написанных на лицах собратьев, Шии вытянул руку перед собой, создавая незримую преграду. Но никакой реакции не последовало. Сородичи прекрасно знали игривый и своевольный характер парня, поэтому тот факт, что он жив, несмотря на длительное отсутствие, являлся хорошим знаком, а все остальное их не интересовало. — Собирайся! — Даруи дождался пока напарник отставил кувшин и подал ему сумку, ткнув настойчиво в грудь кулаком. — Нас не интересуют твои игрища. У нас тут проблемы, — оборотень взглядом указал на израненную девушку. Шии замер, растерянно смотря на Куротцучи. Та волчица, что сейчас лежала на ложе, перемотанная целебными повязками, казалась лишь слабой тенью прежней себя. Она с каждым разом громко стонала, стоило лишь ее пошевелить, а обескровленные потрескавшиеся губы без остановки шептали что-то про монстра. Оборотень вопросительно взглянул на правую руку Райкаге, но тот лишь отрицательно покачал головой, давая понять — тема закрыта и обсуждению не подлежит. — Шии… — Эй тяжело опустился на деревянный стул, который жалобно под ним заскрипел. — Я надеюсь, ты понимаешь, насколько безрассудно действовал. Мы находимся на территории вампиров. Нам хватает тех неприятностей, которые возникли из-за… — он осёкся, тяжело взглянув в сторону Цучикаге и его внучки. — Мой господин, — молодой волк опустился на колени, чем привлек особое внимание своего Каге. Подобный жест не был свойственен Шии, поэтому, когда волк открыл свой рот для продолжения речи, Эй поднес поднятый палец к губам, призывая умолкнуть, а затем указал на дверь, намекая, что их прослушивают. — Немного позже. Совсем немного. Когда солнце уйдет за горизонт. Райкаге совершенно не согласился на подобное, он хотел уйти как можно быстрее: и по времени, и по скорости. Но черные глаза помощника, прямо искрившиеся уверенностью в важности его новости, вызывали какую-то надежду. Тем более, весь внешний вид Шии подсказывал, что все предположения про загул с человеком или вампиром маловероятны. На парне была влажная одежда, которую усердно натерли соцветиями трав, используемых для сокрытия запахов. Эй сразу учуял этот аромат, но сейчас, когда молодой волк сидел напротив, последние сомнения исчезли: Шии что-то выведал. Глава утвердительно кивнул. В дверь кто-то постучал, прерывая молчаливый диалог оборотней. Шии поднялся с колен и достал кунай, пряча руку с оружием за спину, Даруи осмотрел всех сородичей и отметил: каждый находился в боевой готовности, стоило только подать сигнал. Темнокожий волк подошел к деревянной преграде и замер. Чакра, сочившаяся сквозь щели, оказалась знакомой, и от этого становилось еще более не по себе. На улице — полдень, солнце находилось в зените, освещая все вокруг, так как вампир оказался перед их домом? Помедлив буквально немного, Даруи открыл дверь, а затем, отойдя в сторону, пропустил парня внутрь. Сквозь тяжелый непроницаемый плащ было заметно, что ночному жителю приходится тяжело. Над материалом поднимался небольшими клубами пар. Гость огляделся по сторонам, а затем, стоило оборотню закрыть дверь, сбросил накидку, представая перед волками. Его белесые глаза, которые, казалось, смотрят насквозь, остановились на Шии, а нос тяжело втянул воздух, словно охотник пытался выследить жертву. — Как этот запах оказался на тебе? — не заботясь про тон, вампир в нетерпении ждал ответа. — Эм… Я не совсем… — блондин смолк, замечая, как глаза собеседника изменились, а вены на висках вздулись. Теперь охранник королевской стражи смотрел не сквозь парня, а в саму душу, замечая малейшее колебание энергии. — Перефразирую: где он? — Неджи Хьюга был зол, и его не волновало мнение мелких сошек, пытавшихся что-то скрыть.