Жить с разбитым сердцем — всё равно, что жить полумёртвым, а это не то же самое, что быть наполовину живым. Полумёртвый и есть полумёртвый. Это не жизнь.
Не было никакого сомнения: аромат, исходящий от волка, — это запах Саске. Едва слышимый, неуловимый, ускользающий от логики и понимания: как такое может быть? Он тонкой незримой нитью тянулся за парнем, задевая обонятельные рецепторы вампира, даже несмотря на то, что его пытались перебить травами и дорожной пылью. Но Неджи смог учуять. Для обычного рядового вампира это было сложно или даже невозможно, но не для Хьюга. Он — заместитель капитана стражи, который невероятное количество времени провел с Саске рядом, а значит, усвоил чакру и запах наравне со своими собственными. Неджи не мог ошибиться. Хьюга невероятно повезло, что именно его Король отправил следить за сборами оборотней, готовыми взорваться недовольством в любую минуту. Поэтому, когда неожиданно вернулся еще один волк, и порыв ветра принес смрад лесных трав, Неджи встрепенулся, учуяв знакомый запах. Это было на уровне инстинктов, тело отреагировало быстрее, чем сознание, покрываясь мелкой дрожью, которую он ощущал перед сражением с Якуши Саске. Действуя импульсивно, вампир раскрыл свое присутствие, требуя объяснений от прибывшего оборотня, ведь Неджи не глуп, чтобы поверить словам владыки о странной срочной миссии. Он хотел знать правду, хотел избавиться от навязчивой мысли о возможной гибели капитана. И сейчас Хьюга с каждым вдохом все яснее ощущал запах Саске. — Я в курсе, кто ты такой и какой пост занимаешься при владыке, — спустя долгое время заговорил Эй, не сводя взгляда с вампира, который неотрывно смотрел на Шии. — Но это не дает права врываться в дом, отведенный мне, главе селения. И, тем более, требовать какие-то ответы. — Спокойнее, спокойнее! — нервно рассмеялся молодой светловолосый волк и сделал пару шагов вперед, прикрывая собой Эя. Присутствующие еще больше напряглись, не осознавая возникшей ситуации. Никто не мог предположить, что же заставило вампира выйти из укрытия в самый разгар дня, да и прийти к заклятым врагам! — Сейчас попытаюсь прояснить… — парень завертелся по сторонам. Во взоре скользнула серьезность: Шии проверял, есть ли среди оборотней те, кому нельзя довериться. — Тут такое дело… — Говори, — процедил сквозь зубы Хьюга, в груди которого клокотала тревога и злость за то, что собеседник неимоверно тянул с информацией. — Когда та странная техника меня отпустила, — начал, наконец, Шии. — Я почуял запах, неприятный, но сладостный и пугающий одновременно. Все вокруг еще находились в плену… — парень неуверенно почесал затылок, не в силах подобрать нужное слово. — Сна?.. Не суть важно! В общем, я последовал за этим запахом и увидел… их… — и тут оборотень замолчал. — Ты сам знаешь, о ком идет речь, — Шии обращался непосредственно к Хьюге. — Он жив? — Да, — уверенно подтвердил волк. — Я не смог бросить настолько беспомощного вампира, — усмехнулся парень, хотя ни капли иронии в словах не скользнуло. — Ему нельзя возвращаться в Коноху, — переживания отступили, и Неджи смог мыслить здраво. Теперь на лице парня вновь отразилась маска безразличия. — Поэтому я и бежал, ломая лапы! — чересчур громко воскликнул собеседник, вскидывая руки. Уходить пока категорически запрещено, стоит дождаться, пока солнце скроется. Ничего не понимающий Эй хотел было вмешаться в разговор, но был перебит вампиром, который что-то произнес про кровь и приказал дождаться его, а затем выскользнул на улицу. Оставшись наедине с сородичами, лидер селения перевел требовательный взгляд на Шии, требуя многочисленных ответов. — Что-то назревает у наших «любимых» вампиров, — сарказм, что пропитал последние слова, колко осел на эпителии, заставляя оборотня языком провести по острым зубам, словно сгоняя его и пропихивая дальше в глотку. — Нечто грандиозное.***
Шии тихо рыкнул, перебрасывая тяжелую ношу с одного плеча на другое. Собратья единогласно решили, что пакеты, которыми была наполнена сумка, заслуживают бережного хранения, поэтому честь нести данное вещество выделили именно ему. С перемещением по лесным рельефам оборотень оценил забавность шутки и про бережность, и про честь. Хьюга чрезмерно позаботился о капитане, выкрав, как минимум, половину запасов. Сумка, заполненная до краев пакетами с кровью, весила, казалось, тяжелее упитанного кабана. Мало того, со временем волк почувствовал запах, исходивший сквозь плотно запакованную оболочку. Аромат человеческой крови вызывал манящее чувство, которое пробиралось в глубину рта, носа и двигалось дальше в глотку, царапая и сжимая все внутренние органы, чем еще сильнее взвинчивало и так неуравновешенное состояние. Им пришлось в спешке покинуть Коноху, дабы вампиры не успели приставить сопровождающих стражей, поэтому Шии злился. Он хотел попрощаться с Сакурой, сказать несколько ободряющих слов, но ему запретили даже выходить из дома, боясь, что кто-то еще учует аромат, который парень принес с собой. К тому же, Даруи сообщил об отсутствии королевы на аудиенции, когда они смогли вернуть Куротцучи. Поэтому вероятность встречи Шии с вампиршей, относившейся к волкам с добротой, сводилась к минимуму. — Вон там, — кивнул Шии, сбрасывая с себя тяжелую ношу и на мгновение присаживаясь, давая телу кратковременный отдых. Эй подошел к соплеменнику и достал один пакет с кровью, затем позвал того с собой, приказав остальным дожидаться на месте. Пещера была не особо приметной, но животные, чуя запах более сильного зверя, обходили ее стороной. Да и аура вокруг распространялась темная, пугающая. Оборотни же не боялись, зная, кто скрывается внутри. Лидер селения зашел первым, приметив спящего парня. Но не успел Эй сделать и пару шагов, как Саске открыл глаза и резко попытался сесть. Стон тут же сорвался с его губ. Волк лишь недовольно качнул головой, понимая, насколько тяжелы раны парня. — Сам он идти не сможет, — подытожил оборотень и опустился к Саске, протягивая пакет с кровью. Учиха напрягся, но принял столь необходимое. — Это от твоего друга. — Спасибо, — неожиданно поблагодарил вампир, медленно глотая алую жидкость, которая растекалась по венам, даруя необходимое исцеление. — Тебе лучше покинуть пределы Конохи, — сказал Эй, пристально смотря на собеседника. — Здесь тебе не выжить, особенно в таком состоянии, — парень не поднял на него взора, никак не отреагировал. А волк и не торопил. Он знал, что решение оставить родное селение не дастся легко, особенно учитывая, куда и к кому предлагают уйти. — Чем ты так не угодил владыке? — неожиданный вопрос все же сорвался с уст. — Родился, — коротко ответил Саске. — Я покину Коноху, но где найдется убежище беглому вампиру? — парень, наконец, посмотрел на своих спасителей. В черных глазах плескались безразличие, отрешенность и бесконечная грусть. — От меня одни несчастья. — Вот тут ты прав! — радостно вмешался Шии, подскакивая к вампиру и закидывая руки на его плечи, отчего Саске злобно зарычал, почувствовав сильную боль. — Ты еще та заноза, но! Мы, волки, благородные звери, которые не бросают в беде даже ночных жителей! — молодой оборотень упивался гордостью за собственную расу и говорил, не умолкая. — Так что идешь с нами, по… — С чего это вдруг? — грубо перебил вошедший в пещеру Ооноки. Старик был зол, брови в напряжении почти сходились на переносице. Мужчину трясло: толи от запаха омерзительного вампира, толи от того, что его в очередной раз оставляли в дураках. — Этот юнец пойдет в Селение Камня! Чего хорошего в Облаке, даже защитить нас не смогли от Короля! — гнев затмевал рассудок, поэтому волк не задумывался о произносимых словах. Он с неприязнью осматривал темноволосого врага, отмечая жуткие ранения. — Видать, ты совсем никому не нравишься, парень, — хмыкнул Ооноки, делая пару шагов вперед и приравниваясь к Эю. — У нас в селении тебя научат сражаться… — Вот насмешил! — съязвил Шии, поднимаясь и прикрывая собой Саске. — Да вы даже за внучкой не уследили! — произнес вспыльчивый блондин и тут же оглянулся на своего лидера, осознавая, какую оплошность совершил. — Давайте прекратим бессмысленный спор, — резко вмешался Эй, аккуратно подбирая слова. — Ооноки, вам сейчас лучше позаботиться о Куротцучи и не привлекать лишнего внимания. Должны же вы понимать, что Король не оставит никого без дополнительного присмотра. В Облаке внимания будет меньше, потому как поводов мы не оставили, — старый волк хмурился, но слушал. Доля разумного скрывалась в речах мудрого Эя, хотя отпускать странного и сильного вампира Ооноки не хотелось. — А вы дадите гарантию, что защитите этого юнца? — рыкнул седовласый оборотень. — В вашем селении сплошь молодые и неопытные волки. — Не преувеличивайте! — обиженно воскликнул Шии, но тут же замолчал, увидев вскинутую руку лидера. — Я сам ручаюсь за Саске и за его обучение, — спокойно ответил старому собеседнику оборотень. — Но и помощь от вас, наших собратьев, с удовольствием приму. — Пфф, — внезапно раздался смешок. — Вы делите меня, словно я вещь какая-то, — Саске выпрямил спину, подтянул ногу и положил руку на колено. Бледность на лице сильно контрастировала с алым блеском глаз. Волки судорожно сглотнули, ощутив ауру безумства, исходившую от парня. — Может, стоит мне решить? — вампир медленно осмотрел присутствующих, будто определяя их силу и возможности. Внутренне он уже знал, с кем уйдет, но хотелось убедиться в верности собственного выбора. — Неблагодарный гаденыш, — пробурчал Шии, отворачиваясь. — Ты меня чуть не убил своей кровью, — легкий упрек так и скользил в словах. Оборотень недовольно поморщил лицо, ничего не понимая, но возмутиться не успел. — Я уже был в селении Облака, полагаю, там будет надежнее: Нагато не отправит туда стражей. — Стража не проблема. Они очень часто обходят наше селение стороной. Вы должны были заметить при посещении Облака, — Эй бросил насмешливый взгляд. — Вампиры часто видят то, чего не существует. — Я все равно не согласен, — Цучикаге погладил седую бороду. Он понимал, что последнее слово было за Саске, но и терять возможный шанс на отмщение не хотелось. — Если ты, парень, — оборотень ткнул пальцем в вампира. — Захочешь мстить, тогда я с тобой. Мне не интересны ваши распри, но Нагато ранил мою внучку, он ранил мое сердце. В полумраке пещеры Саске видел, как горят глаза старика. Его душа пылала от жажды мести, медленно превращая каждый вздох в болезненное продолжение жизни, наполненной горечью. Возмездие казалось смыслом дышать и ощущать обреченность, что сдавливала горло. Волки хотели свободы; они ждали возможность; они были готовы. — Моя месть будет кровавой, — вампиру пришлось приложить усилие, дабы встать и сейчас с уверенностью смотреть в глаза своим собеседникам. Он не мог им ничего обещать, кроме того, о чем сам жаждал. — И жертвы неизбежны, — ноги тряслись от неимоверного напряжения. Недавно начавшие срастаться кости вновь словно пошли мелкими трещинами. Но Саске стоял, упорством поражая остальных. Алый взор горел еще ярче, пробуждая в оборотнях первобытное желание убивать. Они готовы были следовать за молодым и неразумным вампиром, переполненным жаждой мести. Пусть и враги, но каждый нуждался друг в друге. — Лишь вместе мы сможем сразить тиранию Нагато, — Эй протянул руку Учихе, будто читая его мысли. — Тебе решать, к какому клану примкнуть. Оборотни молчали. Ооноки явно раздумывал, стоит ли ввязываться в столь крупную потасовку: убийство — это одно, а поднять восстание — это обречь на гибель десятки, а то и тысячи сородичей. Но волки слишком долго пробыли в рабстве, а Саске готов пожертвовать собой, встав во главе войска. — Один вампир и полчища оборотней… — произнес Ооноки, и дикая ухмылка расползлась по его лицу. Радость, удручающе печальная, растекалась по телу, вызывая приступ смеха. И он не стал сдерживаться. В темноте пещеры, когда звуки достигали максимального напряжения, голос старика казался громче раскатов грома. — Выбирай, малец, но Камень с тобой! — и он раскинул руки в сторону, словно уже стал победителем. Саске привычно ухмыльнулся и упал на одно колено, лишившись сил. Парень не ожидал подобной помощи, всегда считая оборотней худшими из созданий. Какая же глупая ошибка… С болью и потерей приходит осознание. К сожалению, Учиха всегда поздно признавал ошибки. Теперь же предстояло исправление, которое займет долгое время. Союзники покидали убежище второпях, стараясь оставлять как можно меньше следов. И пусть Хьюга пообещал, что сделает все возможное, дабы задержать сопровождающих вампиров, оборотни хотели быстрее оставить территорию, провонявшуюся мерзким запахом кровососущих созданий. У каждого из волков внутри возгоралось пламя надежды, которое они несли в свои селения. Благая весть придавала сил, инстинкты заострились на максимум, порождая соперничество: еще никогда раса оборотней настолько не приближалась к желаемому. Саске с каждым шагом сдерживал стон боли, все сильнее и сильнее сжимая зубы. Капюшон плаща скрывал его лицо, что хоть немного давало возможность скрыться от союзников. Пусть кости смогли кое-как срастись, а мышцы восстановиться, тело не желало воспринимать подобное исцеление, острой болью отзываясь в каждой клеточке организма. Нагато слишком профессионально нанес раны, не заботясь о возможности продолжения жизни, поэтому Саске понимал, что выжил совершенно случайно. — Ты как? — Шии подал руку, предлагая помощь в попытке взобраться на каменистый край ущелья. — Выглядишь, скажем так, хреново. — Не смотри на меня свысока, — Саске оттолкнул руку волка и, сконцентрировав чакру, переместился вверх, обходя оборотней по скорости. Острая боль полоснула под ребрами, сжимая легкие и пробираясь куда-то ввысь, к горлу. Вампир судорожно выдохнул, но, заметив, как насмешливо на него смотрел блондин, сжал кулаки и со сталью в голосе произнес: — Я благодарен тебе за спасение, но не думай, что мы станем друзьями. — Какие громкие слова! — расхохотался Шии и с легкостью обогнал собеседника. Он играл с вампиром, доводя того до гневного исступления. Но делал это осознанно, понимая: злость помогает Саске двигаться. — Я с такими придурками дружбу не вожу. Да и воняешь ты знатно, — волк насмешливо поморщил нос и снова ускорился. Учиха никак не отреагировал, выравнивая дыхание, хотя в груди клокотал гнев. Он велся на каждое слово оборотня и чувствовал себя жалко, будучи обузой. — Оглянись, — внезапно сменил тему Шии. Саске послушно остановился и обернулся. Сердце болезненно заколотилось, когда взгляд прошелся по родному селению, утопающему в лучах заходящего солнца. Парень много раз покидал Коноху, но никогда ранее не обращал внимания на подобные моменты. Вечерняя красота поражала и вызывала грусть. Долго ли продлится это самовольное «изгнание»? Когда удастся вновь встретиться с теми, кто считает его другом? И как там… Сакура? Глаза мучительно защипало, пальцы сжались в кулаки. Нельзя думать о ней! Нет! Нужно набраться сил, восстановиться. И вернуться обратно с готовым планом мести. Продуманным до мельчайших деталей, подкрепленным реальными союзниками, настроенными биться до конца. Ведь цель у Саске и у оборотней одна — избавить мир от тирана. Нагато должен сгинуть, и меч занесет именно Учиха. Последний представитель мертвого клана. Королевский пес воскреснет ради мщения…***
Сакура закрыла глаза и сжала простынь, стараясь не стонать от жуткой боли, молниями проскальзывающей по телу. Страх стал вечным соратником, вместе с жгучим стыдом и страданием. Девушка не хотела покидать комнату даже в редкие моменты, когда владыка оставлял ее. Она чувствовала себя жалко. Безвольная кукла, живой труп. Конан приносила еду, не произнося и слова. Никого другого к королеве не допускали, и Сакура потеряла счет дням. Да и какая разница: она — пленница у безжалостного правителя. Ее кровь — его еда. Ее страдания — его наслаждение. Узумаки приходил, когда ему вздумается. Врываясь в комнату, мужчина бегло осматривал супругу, дотрагивался до юного тела, а затем накидывался, жадно выискивая еще не тронутое место на коже. Укусы заживали долго, что раззадоривало владыку лишь больше. Синяки радовали взор, но слезы на опухшем лице Сакуры приводили в бешенство. И тогда длинные пальцы касались щек, смахивая соленую влагу. Девушка дергалась от отвращения, кусала губы в кровь. А Нагато смеялся и слизывал каждую каплю, после чего клыками вонзаясь в запястье или шею. Вампирша кричала, переходя к сдавленным стонам, брыкалась в кровати, но собственных сил не хватало. Она начинала молить о пощаде, смерти… Только Узумаки в ответ безумно хохотал, утирая окровавленный рот. — Дорогая моя, твоя судьба предрешена, — оскаливался мужчина и покидал комнату. И Сакура вновь погружалась в пучину страданий. Мечтательные грезы о прекрасном давно покинули девичью душу, окунув в суровую реальность. Спасения нет. Надеяться не на кого. Осталась лишь она. Одинокая. Слабая. Безвольная…