Успех — это способность шагать от одной неудачи к другой, не теряя энтузиазма.
Саске принюхался, стараясь учуять хоть малейший запах своего противника. С истечением двух лет парень привык к особым ароматам волков, поэтому теперь они сливались с природой, не принося былого отвращения. К удивлению, Учиха осознал, что оборотни, в отличие от вампиров, могли с легкостью ускользнуть от любого соперника, смешиваясь с благоуханием лечебных трав, вводя врагов в заблуждение. Это открытие ошеломляло, и Саске скрипнул зубами от злости, вспоминая, как в прошлом несколько раз терял объект преследования. Но затем накатило восхищение: волки использовали природу в своих целях, отдаваясь полностью на ее попечение. Слух уловил едва слышимый треск ветки. Повернувшись в сторону звука, Саске шумно втянул воздух ноздрями, словно животное, которое охотилось за своей жертвой. Вампир сконцентрировался на ощущениях, стараясь как можно меньше использовать силу собственных глаз. Он должен был выследить Райкаге без особых способностей, больше полагаясь на природу, инстинкты и логическое мышление. Это выбивалось из привычного мира вампира, ведь все то, что волки приобретали в течение жизни, приспосабливаясь к суровой реальности, жители ночи имели с рождения, принимая как данность. Но ценные знания Саске обязан был впитать в кротчайшие сроки. И навыки вампиров лишь мешали, отвлекали. Даже юные оборотни, с которыми парень охотился, превосходили сноровкой и результатами. Учиха злился и начинал тренироваться все больше и больше, веселя волков. Со временем ситуация изменилась, и теперь жители селения Облака выходили украдкой посмотреть на поединки вампира. На их глазах создавался новый стиль боя: изящный и смертоносный, присущий лишь ночным жителям, и дикий и непредсказуемый, характерный оборотням. Темноволосый парень, которого ранее с опаской обходили стороной, становился интересным во всех смыслах экземпляром, что сильнее раздражало Шии. Учиха мотнул головой, отбрасывая лишние мысли, и снова принюхался, медленно опускаясь на одно колено. Запах Эя казался едва уловимым, словно он находится далеко. Ладонь коснулась земли, а зоркий взгляд прошелся по траве, пытаясь увидеть примятости. Ничего. Парень глубоко вдохнул, и в сознании вспыхнула яркая картинка. Саске быстро поднялся и несколькими шагами преодолел расстояние, разделяющее его и заветную цель. Но Эй не спешил показываться, быстро сменив позицию. Вампир усмехнулся и дернулся наперерез. Только лицо исказилось недоумением, когда на предполагаемом месте оборотня не оказалось. Зато за спиной раздался смешок. Парень выругался и снова начал принюхиваться. Он терпеть не мог игры, только волки вынуждали жить по их правилам. А в будущей борьбе с Нагато умение тщательно скрываться явно станет удачным благом. — Твои движения по-прежнему медлительны и грубы, — словно из пустоты раздался голос, и в Саске прилетела горсть ягод. Вампир не ожидал подобной наглости, поэтому пропустил удар. Сладкий аромат ударил в ноздри, смывая только учуянный аромат волка. На одежде расплывались яркие краски. Ярость вспыхнула в сердце и тут же погасла: Чиё учила не прибегать к негативным эмоциям. Лучше запереть их глубоко внутри и не выпускать. Никогда злость не станет пользой. Лишь затуманит разум и преградит путь к победе. — Но ты должен признать, — произнес Саске, опуская все правила приличия. Его дыхание стало ровнее, а стук сердца замедлился. Чакра, пытающаяся вырваться из-под контроля, снова плавным потоком растеклась по телу. — Я стал лучше. Несмотря на попытку утихомирить свой запал, давление в глазах нарастало, что грозило активацией родовой способности. Вампир привык к ней, осознал: она — неотъемлемая часть его, возможно, самая лучшая его часть; она — доказательство принадлежности к величайшему клану, когда-либо существующему. И если это вызывало в парне гордость, то оборотни побаивались алых глаз, считая их пробуждением озлобленности. Не только к своим врагам, но и к союзникам. Способности пробуждались неожиданно, заставая обладателя врасплох. Поначалу он не мог это контролировать, неосознанно копируя движения своего наставника в лице Райкаге, но со временем подобное стало забавлять вампира, ведь повадки волков отличались от его, но мышечная память тела, казалось бы, абсолютно точно знала, что и зачем нужно делать. Парень словно становился свободным, осознавая чужие движения за привычные действия. Кровь вскипала, адреналин бежал по венам. Сердце стучало, готовое вырваться наружу. В такие моменты Саске забывал обо всем, что его окружало сейчас и произошедшее в прошлом. Парень отдавался природным инстинктам. Приравнивал себя к волкам, сливался с ними духом и телом. Алый взор загорелся в глазах. Птицы, сидевшие на ветвях, вспорхнули, мелкие звери в испуге кинулись прочь. Таинственная аура наводила ужас. Даже оборотни, привыкшие к Учихе, с опаской поглядывали на неизвестную технику. Саске напряг зрение, хотя это ему давно не требовалось, но от привычки избавиться не мог, и успокоил дыхание. Он уже знал, где скрывается Эй, оставалось только бесшумно подойти. Но волк тоже был хитер. И быстр. И за многие месяцы привык к действиям соперника. Мужчина умел скрываться сам и прятать следы, хотя прекрасно осознавал: от пугающей техники, проникающей в самую глубь человека, не сбежать. Вот и сейчас оборотень быстро лавировал между деревьями, пытаясь сбить преследование. Но при этом Эй будто ощущал дыхание парня за спиной. И данное чувство отчего-то вызывало улыбку. Саске — сильнейший воин, такому не стыдно и проиграть. Кроме того, парень оказался очень способным, схватывал мгновенно приемы, которым его обучали. Упрямый, дотошный до мельчайших деталей, выносливый. Чем дольше вампир находился в селении Облака, тем больше Эй уверялся в своей правоте: Саске — потомок сильнейшего, но убитого клана. — И долго еще будешь играть со мной в прятки? — голос вампира неожиданно раздался возле самого уха, а сталь куная разрезала воздух, едва не касаясь одежды волка. Райкаге даже не заметил, когда парень переместился к нему, и лишь на одних инстинктах смог увернуться от неожиданной атаки. Смешок, вырвавшийся изо рта, говорил о том, что оборотня забавляла данная ситуация. Эй считался одним из самых быстрых представителей своей расы. Он с невероятной скоростью мог преодолеть большие расстояния, запутывая при этом не только вампиров, но и своих же собратьев. Поэтому то, что Саске умудрялся не только выследить, но и догнать его, уже возносило парня на уровень выше всех остальных. — Хааа, — густые светлые брови сошлись на переносице, а губы поджались, отчего клинообразная бородка вздернулась вверх. — Не будь высокомерным. Ты должен понимать, что я или кто другой из нашей расы, во многом уступаем Нагато. Эти глаза… — Они не принадлежат ему! — едва ли не полукриком произнес Саске, чувствуя, как в груди закипает злоба. Рука с силой сжала рукоять оружия. — Не важно уже. Они у него. Это факт. А злость, что сочится из тебя, стоит лишь упомянуть ничтожную деталь, делает тебя слабее, — Эй почесал пальцами бородку и, сощурив глаза, продолжил: — Учись ее контролировать. Или добавить количество уроков с Чиё? Саске недовольно фыркнул, вспоминая время, которое он проводил со старой вампиршей. Женщина знала многое, но никогда не доводила беседу до конца. А еще любила растянуть какую-нибудь деталь в разговоре на несколько дней. Учиха бесился внутри, но виду не подавал, ведь Чиё — по мнению окружающих — учила его терпению. Сам парень предпочитал занятия у Эя или, на крайний случай, даже с Шии. — Обойдусь, — спустя небольшую паузу проговорил вампир и ринулся с места: передышка закончилась. Чтобы уравновесить силы, Учиха скрыл алый взор, вновь возвращаясь к обычному стилю боя, без использования забытых техник. Меч, мгновенно обнажившийся в руке, лег удобно и привычно. Парень чуть выставил правую ногу вперед, приготовившись к атаке. Соперник хмыкнул, не предпринимая никаких действий. Чакра пульсировала в обоих воинах, желая прорваться наружу. Сила наполняла тела, жажда победы затмевала разум. Первым напал Саске. Стремительно, но не пытаясь нанести какой-либо вред. Его рука с оружием легко взмывала то вверх, то опускалась вниз, чтобы замахнуться для последующих ударов. Волк же только ухмылялся и увертывался, не доставая меч из ножен: рано, еще не время. Эй даже не воспользовался частичной трансформацией, прекрасно понимая, что Учиха играется. Этот поединок был далеко не первым, но соперники каждый раз пытались удивить друг друга новыми приемами. Оборотень выигрывал в скорости, вампир — в природной одаренности. Вот и сейчас Саске без особых усилий атаковал, стараясь измотать главу селения. Учиха с каждым взмахом оружия подбирался ближе, выжидая удачного момента, чтобы провернуть скрытую атаку, но его противник, казалось, видел каждое действие вампира насквозь. Оборотень маневрировал между деревьями, удачно используя их как преграду между собой и парнем, который, не отрывая взгляда, внимательно изучал движения. Райкаге мысленно усмехнулся: ему нравилась эта черта в настырном вампире. Сосредоточенность Саске и полное поглощение боем означало одно: парню еще есть куда расти, и его потенциал раскрыт не полностью. Тренировки с оборотнями отличались от тех, к которым привык Саске. Свобода в действиях открывала безграничный поток вариантов ведения боя, а вампиров с детства загоняли в установленные рамки и техники, показывая, как правильно нужно сражаться. Здесь же Учиха впитывал в себя природную энергию, копировал и изучал, подстраивая под свой уникальный стиль боя. Он становился диким, неукротимым, достойным противником для всемогущего правителя. С каждым перемещением и попыткой перехватить Эя кровь закипала в венах, разгоняя интенсивнее адреналин, отчего внутренние органы мелко дрожали, принося дискомфорт. Организм требовал от хозяина быстрого решения проблемы, генерируя чакру. Мышечная память с каждым разом все увереннее и точнее производила движения, нанося конкретнее удары, обходя блоки. Где-то глубоко, на генном уровне, Саске чувствовал, как совокупность всех возможностей, что передалась ему по наследству, сплеталась воедино и выплескивалась наружу, оттачивая мастерство. И это будоражило… Одна лишь мысль о собственном превосходстве доводила до блаженного удовольствия. Саске чувствовал тяжелое уставшее дыхание соперника; понимал неотвратимость близкой победы, но загонял волка в ловушку. И упивался этим. Только и упрямый Эй не сдавался. Закончив с увиливанием, он резко остановился и обнажил оружие. За считанное мгновение вампир успел затормозить и перегруппироваться. Сталь отбрасывала слабые блики звезд, предвкушая будущую пролитую кровь. Теперь мужчины не улыбались, вступив в последнюю фазу битвы. Учиха, не любивший отступать, напал первым. Легкий с виду взмах меча встретил ожесточенное сопротивление. Мышцы оборотня напряглись. Вывернув руку, открываясь под удар, Райкаге отскочил назад и резко ушел вправо. Саске качнулся вперед, но удержал равновесие. Парень привык к разным уловкам волка, поэтому ни капли не удивился данному действию. Не давая никакой передышки, Учиха продолжил атаку. Мечи с невероятной скоростью пронзали воздух, регулярно сталкиваясь друг с другом. Острые лезвия в опасной близости скользили рядом с кожей. Но соперники старались не наносить ранений. Суть боя для них заключалась в ином: оттачивание мастерства, передача имеющихся знаний, наработка умений. Внезапно Эй хищно ухмыльнулся и кинулся вперед, заведя оружие за спину. Саске остановился, словно угадывая последующий ход. Уже будучи буквально перед соперником, оборотень крутанулся, резко развернувшись. Казалось, Учиха остался беззащитным, когда меч сверкнул над его головой. Но парень лишь хмыкнул и, подбросив оружие в воздух, перехватил его левой рукой, в то время как тело машинально отклонилось назад. Оба воина отпрыгнули назад, но спустя мгновение вновь скрестили лезвия. Лязг металла разогнал животных, укрывшихся на ночь в кустах и норах. Птицы взмывали в темноту, стараясь найти более спокойное место. А соперники неустанно осыпали ударами друг друга. Время текло для них незаметно. Казалось, оба не чувствуют ни усталости, ни боли. Адреналин бежал по их жилам, подгоняемый жаждой стать победителем. Мгновение бежало за мгновением. Каждый ожидал ошибки соперника, ведь силы были примерно равны, пока Саске не прибегал к неизвестной технике. Вампир сделал очередной выпад, занеся оружие для атаки, когда неожиданный толчок сгустка чакры в области сердца заставил остановиться от неожиданности. Дыхание на мгновенье перехватило, словно из легких выдавили весь воздух, а горло сдавило железным ободом. Жар, что стремительно расползался по телу, казалось, добрался до головного мозга, испепеляя его. Саске рухнул на одно колено, обеими руками хватаясь за рукоять меча, воткнувшегося в землю.«Я клянусь… Клянусь защищать тебя».
Слова, которые вампир никогда не произносил, всплыли в памяти, ударяя звонким набатом, оглушая и погружая в пучину недопонимания. Чакра плотным потоком заструилась, обволакивая глазные яблоки, отчего вампиру пришлось сильно зажмуриться, дабы притупить жжение. Родовая техника просилась на волю, не поддаваясь контролю.«Я клянусь, что весь мой род будет служить вам до последнего вдоха».
Саске закашлялся, ощущая, как горло печет от желчи, поднимающейся с желудка вместе с рвотными позывами. Ему катастрофически не хватало воздуха, он задыхался в непонятной агонии, которая пыталась поглотить вампира. Он слышал шаги приближающегося Эя, голос с тревогой зовущий его, но это казалось настолько нереальным, что вампиру пришлось выпустить клыки, а вместе с ними и гортанный рык. — Воистину Королевский Пёс, — полушепотом произнес Райкаге, ощущая как волоски на теле встали дыбом, предупреждая хозяина об угрозе. Страх не заставил себя долго ждать, пробираясь глубоко внутрь и подстегивая к стремительным действиям. Инстинкты кричали об опасности, тело рефлекторно стало трансформироваться в волка, раскрывая настоящую сущность зверя. Алый взор горел в темноте, внимательно наблюдая за противником. Саске чувствовал, что в нем проснулся волкодав, преисполненный силой…***
Сакура медленно шагала по длинному коридору. Слуги низко кланялись и приветствовали госпожу, но она не обращала на это никакого внимания: придворный церемониал и напускная вежливость лишь сильнее раздражали. Скользнув взглядом по окну, вампирша недовольно свела брови. До комнаты оставалось недалеко, успеет, а даже если и нет… Нагато дал супруге свободу передвижения, но с ограничением — только в пределах дворца. Сакура сначала игнорировала данную усмешку, но дни пролетали, разум постепенно начал сходить с ума от постоянства вокруг. И девушка сдалась. Ежедневно она ходила по полупустым залам, осматривала стены, останавливалась у окна и неустанно следила за тем, что творится вокруг. Словно сумасшедшая. Но разве пленница может чувствовать себя иначе? Сакура не знала, сколько времени прошло с момента свадьбы. Ей запретили общаться с друзьями, а, возможно, это они теперь боялись посещать королеву. Запретили работу в больнице. Нагато поставил условие — три раза в день быть в своей комнате, в одно и то же время. И девушка подчинялась, надеясь на поблажки. Покорством и послушанием она добьется милости владыки, вернет прежнее собственное положение. А уж затем… затем избавится от гнусного и мерзкого супруга. Сакура подавила рвотный рефлекс при воспоминании о противных прикосновениях старческих рук к коже. Но в сознании крепко засели моменты их близости, ее беспомощности… Девушку передернуло, и она быстро вернула маску безразличия, лишь ладони мелко подрагивали. Правой рукой вампирша обхватила себя за левое предплечье, почувствовав нежность бархата платья. Став королевой, пришлось полностью сменить гардероб. Теперь Сакура носила платья в пол с исключительно длинными рукавами и высоким воротником. И только черного цвета. Ей нравилась пустота, утопающая бездна. Как и ее нынешняя жизнь, безвыходная ситуация… Но Нагато влез и сюда, сказав вышивальщицам украсить все одеяния золотыми и серебряными нитями. Иначе — «слишком мрачно». Королева не спорила, лишь презрительно отвела взгляд, получив в ответ усмешку. Кто она такая, чтобы возражать могущественному владыке? На помощь никто не придет… Сакура сильно зажмурилась, не давая слезам пролиться. Не стоит больше надеяться. Единственный спаситель — она сама. И королева одержит верх. Вампирша остановилась, выдохнула, а затем продолжила движение. Сакура умела ждать и терпеть. В ее распоряжении вечность бессмертия. Год или два. Столетие или тысячелетие… не имеет значения. Она окажется победителем в этой неспешной борьбе. Девушка зашла в комнату и присела на край кровати, аккуратно расправив платье. Сакура никогда не раздевалась сама перед супругом: раз ему хочется — пусть потрудится лишний раз. Но Нагато не проявлял доброты или внимания, каждый раз разрывая одежду. Его сводила с ума кровь вампирши, и она это прекрасно понимала. Только причина оставалась сокрытой. И Сакура ежедневно пробиралась тайком в библиотеку, желая раскрыть секрет. Сотни книг пролистывались и отбрасывались в сторону, но девушка не сдавалась: ей категорически запрещалось опускать руки. Нагато обязан умереть! Внезапно дверь распахнулась, на пороге показался владыка, в глазах которого плескалась ярость. Он явно был взбешен. Нетерпеливо подскочив к супруге, мужчина схватил ее за горло, упиваясь страхом, мелькнувшим во взгляде. Затем губы короля растянулись в оскале, хватка ослабла. Острые когти разорвали ворот платья, обнажив белоснежную кожу без единого шрама. Сакура дрожала, словно в первый раз переживала болезненные ощущения. И это сильнее будоражило Узумаки. Она полностью в его власти. Клыки впились в шею, разрывая мягкие ткани и добираясь к цели. Пульсация драгоценной жидкости в венах манила его, зазывая и затягивая в пучину невероятного блаженства. Настолько желанная кровь с каждым глотком приносила целый вихрь ощущений, от которых кружилась голова. Организм реагировал незамедлительно, покрывая кожу испариной. Клетки регенерировали, восстанавливая целостность и возвращаясь к молодому состоянию. Вампир чувствовал эйфорию, удовольствие, неконтролируемую жажду. Нагато хотел полностью поглотить свою жену, впитать, чтобы она стала частью его организма. Чтобы подарила ему силу, которой обладала… Сакура безвольно свесила голову, стараясь не концентрироваться на происходящем. Каждый глоток, каждый укус лишал ее воли и отдалял все дальше от реальности, где она была заложницей безумного правителя. Нагато будто высасывал не только кровь, а умудрялся забирать и краски жизни, которые блекли на фоне горящего фиолетового взора. Тень, отбрасываемая пламенем свечи, дрожала на стене, искажая действительность. Веки слипались, намеревались погрузить хозяйку в спасительную дремоту. Они, словно плотные ставни, пытались скрыть и уберечь от происходящей пытки. Вампирша чувствовала, как энергия плавно покидала ее тело, оставляя после себя опустошенность. Девушка была на грани смерти. В очередной раз с трудом разлепив веки, Сакура дернулась и глубоко втянула в себя воздух, стараясь не спугнуть мираж, что возник перед глазами. Она старалась запомнить каждую мелочь, дабы хоть на мгновенье забыться и наполнить существование смыслом. Галлюцинация с быстротечной секундой грозилась исчезнуть, оставляя лишь неудовлетворенность и израненное сердце. Розововолосая королева, которую Сакура иногда видела во снах, сейчас сердито взирала на происходящее. Ее глаза, казавшиеся по цвету сочнее, чем молодая трава, сейчас были темнее и излучали сочувствие, немой ужас. Она протягивала свои дрожащие руки к окровавленной вампирше, словно пыталась защитить, огородить свое дитя от безумства, что творил Узумаки. Губы шевелились, произнося слова, тонувшие в воздухе, так и не доходя до сознания Сакуры. Мираж то исчезал, то снова появлялся, заставляя вампиршу скользить глазами по комнате, в надежде снова увидеть призрака прошлого. Онемевшей рукой Сакура попыталась оттолкнуть голову Нагато, но лишь слегка задела его плечо. На этот жест ушли последние силы, что вызвало полухрип отчаяния. Девушка с виденья, снова появилась на краткий миг, после которого уже бесследно исчезла. Но и этого хватило, чтобы разглядеть, то что ускользало от взгляда. За спиной фантома возвышалась мужская черная тень, у которой горел алый взор.