Бонусы волшебных nudies

      Когда солнечный свет пробился сквозь щель между занавесками, Гермиона заворочалась с боку на бок и медленно стала просыпаться. Кровать была незнакомой и ей потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, где она находится. Мерлиново солнце, а ведь какой приятный был сон: маленький коттедж где-то в сельской местности, Гарри и пара детей, удивительно похожих на них с любимым. Мерлин, она действительно влюблена! Затем Гермиона точно вспомнила, где она находилась и какой сегодня день. Она лежала на запасной кровати в комнате Джинни в Норе, а Гарри, если всё было в порядке, прибыл этой ночью. Гермиона почувствовала, как её сердце оживает и начинает биться гораздо быстрее, чем того требовало раннее утро.       Перевернувшись, Гермиона увидела, что Джинни уже вылезает из кровати. Её ноги торчали из-под ночной рубашки. Хоть и далеко не так сильно загорелые, как у Гермионы, но не менее длинные и стройные. Если бы не фотографии, Гермиона почувствовала бы укол ревности. Но она знала, что Гарри любит её, Гермиону, а не Джинни. Да и даром что ли она весь прошлый год консультировала девочку из рода Уизли, как преодолеть детскую влюбленность в Мальчика-Который-Выжил и двинуться дальше. Вышло так, что это оказалось далеко не бескорыстным занятием.       Джинни улыбнулась ей, натягивая шорты, куда лучше обеспечивающие уровень благопристойности, потребный в доме полном половозрелых парней.       — Ты выглядела так, будто тебе снился хороший сон. Улыбалась всю ночь, — сказала она.       Гермиона оставила комментарий без ответа. Она вылезла из кровати и поняла, что её наряд на ночь, состоящий из длинной футболки и красных трусиков ещё больше не подходит для ношения в столь обитаемых местах. Она взяла хлопчатобумажные пижамные штаны и натянула их на себя, прежде чем присоединиться к Джинни и пойти вместе с ней вниз на кухню. Во всём доме по-прежнему было тихо. Рон уже приготовился завтракать, печально глядя на пустую миску, а миссис Уизли стояла у плиты, помешивая кашу, но остальная часть комнаты была пуста.       — Разве Гарри не приехал? — спросила всех Джинни, Гермиона же обрадовалась, что ей не пришлось задавать этот вопрос. Сейчас она была уверенной в себе, решительной, вдохновлённой и умной молодой женщиной, но чувствовала, что если произнесёт имя «Гарри», то вспыхнет ярким румянцем.       — Я дал ему поспать, — ответил Рон. — Должно быть, он засиделся допоздна.       Миссис Уизли согласилась с правильностью этого решения и спросила, не хотят ли они позавтракать. Джинни кивнула, в то время как её брат жалобным тоном поинтересовался, через сколько времени настанет это блаженное событие.       Когда завтрак был уже почти готов, Гермиона максимально небрежным голосом бросила:       — Я пойду посмотреть, не проснулся ли Гарри. Нет, Рон, ты голоден, оставайся и приступай к еде. Я приведу его, если он проснулся.       Прежде чем кто-либо успел возразить, она уже поднималась по лестнице в комнату мальчиков. Руки у неё вспотели, сердце громко стучало в груди, а живот сводило судорогой. Момент истины. Гермиона прямо сейчас признается Гарри в своих чувствах. Она провела много вечеров, размышляя, как это сделать. Должна ли она упомянуть фотографии? Может, стоит подождать, пока они вернутся в Хогвартс? Должна ли она сделать паузу, намекнуть и посмотреть, сделает ли он первый шаг? Гермиона выбрала самый похожий на Гермиону Грейнджер вариант: взять на себя инициативу и не играть в тупые игры, чтобы с максимальной эффективностью добиться своего, а не выиграть, как говорят «тупой приз». Кстати, за последнего вполне мог сойти её второй друг мужского пола. Она собиралась сказать Гарри, что испытывает к нему определённые чувства, считает, что у него тоже есть чувства к ней и это потенциал для романтических отношений. Она тихонько постучала в дверь спальни и вошла.       — Гермиона! — удивлённо вскрикнул Гарри. Он пошевелился под накрывающим его одеялом, и что-то вывалилось из-под него и упало на пол. — Я даже не знал, что ты здесь!       Он выглядел таким миленьким, испуганным и покрасневшим, но глаза Гермионы были направлены на предмет на полу. Это был его фотоальбом. Тепло затопило её живот. Её кожу на лице покалывало, но жар был не сильнее, чем то, что творилось между ног. Он что, просто смотрел на её фотографии? Она сделала шаг вперёд, чтобы поднять альбом.       Увы, Поттер всё же не зря был «самым юным ловцом столетия». Он мгновенно выпрыгнул из постели и схватил альбом с пола. Гарри стоял перед ней, выставив напоказ свой голый подтянутый торс. Тепло между её ног при этом зрелище лишь усилилось. Его пижамные брюки низко висели на бёдрах, открывая начало впадины внизу живота и намёк на тонкие чёрные волосы. Она прикусила губу. Для неё он выглядел как настоящий самец, бог секса.       — Я сам подниму, — воскликнул он едва ли не со страхом в голосе. — Я просто… э-э… думал о друзьях. Понимаешь? Как сказал Билл.       Гермиона уставилась на него, её лицо порозовело, когда она потянулась за палочкой, спрятанной за поясом пижамных брюк.       — Акцио фотоальбом, — отчетливо произнесла она, и прежде, чем Гарри успел отреагировать, книга полетела в её свободную руку. Она тут же открыла её.       Грейнджер приветствовала череда фотографий. С каждой страницей её лицо краснело всё больше, глаза расширялись, а челюсть отвисала ещё на четверть дюйма. Почти на всех фотографиях в альбоме она была совершенно голой. Она стоит на пляже, покачивая задом. Она в Хогсмиде, глядит в камеру и играет со своей грудью. Она сидит в гостиной Хогвартса, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на другое, и дразнит свой клитор. Гарри всем этим любовался! Она листала альбом всё дальше. Она и Гарри вместе, вдвоём перед камерой, стоят в самых разных позах. Гарри берёт её сзади на кухне. Она скачет, оседлав его на столе в Большом зале. На поле для квиддича она опустилась перед ним на колени и начала двигать губами вверх и вниз по его плоти. Гермиона чувствовала влагу между бёдер, жар, вышедший из-под контроля, когда она жадно смотрела на изображения.       — Мне очень жаль, Гермиона. Пожалуйста, не убивай меня. Я не хотел, чёрт, чёрт, мне так жаль, — забормотал Гарри.       Все планы и мысли о разговоре с лучшим другом исчезли в возбуждении, которое пронзало её тело. Она больше не хотела признаваться в своих чувствах. Она просто хотела действовать исходя из них.       — Да заткнись ты уже, — сказала она, подошла к испуганному парню и крепко поцеловала его в губы.       Несколько секунд поцелуй был односторонним. Она целовала его, её губы слегка посасывали губы Гарри, а он стоял неподвижно, как дерево. Сейчас, даже несмотря на все увиденные доказательства, Гермиона почувствовала, как у неё свело живот. Что, если ему не нравится её запах? Вкус её губ? Может быть, она была просто порнографическим образом пригодным для мастурбации? Затем рука Поттера легла на её попу, сжимая половинку, и Гарри стал жадно целовать её в ответ. Гермиона перестала волноваться.       К одной руке присоединилась вторая, и Гарри начал сжимать и ощупывать её зад, пока они стоя целовались посредине спальни Рона. Он крепко прижал её к себе, и Гермиона застонала ему в губы. Она чувствовала его. Его твёрдый член прижимался к её животу, лишь несколько кусочков тонкой ткани разделяли их. Если бы она столько месяцев не ждала этого мгновения, если бы не была дико возбуждена просмотром фотографий, то, несомненно, проигнорировала бы его. Это же был их первый поцелуй! Она же не из таких девушек, которые переходят к сексу прямо на первом свидании, правильно? Но Гермиона была чрезмерно перевозбуждена. Наслаждаясь удивлённым стоном, сорвавшимся с губ Гарри, Гермиона скользнула рукой вниз за пояс его брюк и обхватила пальцами пульсирующий член.       Сильнее всего девушку удивило тепло. Она ожидала, что он будет твёрдым, пульсирующим в её ладони, но она не ожидала жара, исходящего от его члена. Фотографии не могли рассказать ей об этом. Когда Гарри скользнул языком в её рот, она начала водить рукой вверх и вниз по его члену, работая с ним так, как она видела на фотографиях. Гарри застонал ей в рот, и она поняла, что производит хорошее первое впечатление.       Сосредоточившись на плавных движениях своей руки, Гермиона не сразу поняла, что чья-то рука проскользнула в её пижамные штаны и трусики. Пальцы Гарри огладили сверху вниз обнажённую кожу её ягодиц. В сознании девушки полыхнула вспышка наслаждения и изумления. Гарри прикасался к её голой попке, и это было потрясающе, её кожу покалывало, когда он сжимал её твердые, упругие полушария. Она стонала между поцелуями, увеличивая скорость движения своей руки, чтобы дать ему понять, как ей это нравится. Должно быть, это придало мальчику смелости, потому что вскоре другая его рука скользнула под её футболку и сжала обнажённую грудь.       Гермиона изо всех сил пыталась понять, почему то, что она чувствовала, было настолько лучше, чем прикосновение её собственных рук. В этом не было никакой логики, но такова была реальность. Никогда прежде ей не было так хорошо, как сейчас, когда Гарри ощупывал её тело, его губы двигались вниз, чтобы поцеловать её в шею.       — О Гарри, — выдохнула она, улучив момент, чтобы набрать достаточно воздуха после очередного поцелуя.       Затем она простонала его имя, не задыхающимся голосом, а гортанным звуком, который эхом разнёсся по пустой спальне. Рука Гарри перешла от ягодиц к местечку между ног, кончики его пальцев скользнули между текущими губками. Она направила его выше, даже забывая шевелить рукой, просто держа его член. Она ждала, затаив дыхание, когда же Гарри найдёт тот маленький комочек плоти и нервов, который превратит её ноги в желе. Через несколько секунд он нашёл его. Она обхватила Гарри свободной рукой, чтобы не упасть, когда он начал дразнить её клитор.       Так или иначе, это вдруг превратилось в соревнование с целью заставить другого кончить первым: Гермиона дёргала его член, а Гарри нежно потирал её клитор. Они целовались и смотрели друг другу в глаза, но в основном они прикусывали свои губы и пытались остановить взрыв наслаждения. Гермиона победила. Она знала, что так и будет. На очередном её движении бёдра Гарри начали дёргаться, а её рука стала всё быстрее скользить по влажному от первого выплеска члену, вверх и вниз, когда он снова и снова повторял её имя. А потом это случилось. Она почувствовала, как он пульсирует в её ладонях, и тёплая липкая жидкость залила её пальцы. Опустив глаза, Гермиона облизнула губы, заметив мокрое пятно на пижаме Гарри.       Однако она не смогла долго наслаждаться своей победой. Гарри и не вздумал оставлять её в покое, даже во время собственного оргазма, и вскоре его пальцы провели её за точку невозврата. Её ноги задрожали, а голова откинулась назад, когда на неё нахлынула волна дикого наслаждения, а бёдра с силой сжались вокруг его руки. Когда она занималась этим сама с собой, то ей и близко не было так хорошо.       Какое-то время они стояли вместе, слишком опустошённые, чтобы что-то сказать, им пришлось прислониться друг к другу, чтобы просто удержаться на ногах. Гермиона позволила своей залитой семенем руке выскользнуть из брюк Гарри. Он сделал то же самое. Её ноги всё ещё дрожали. Она крепко поцеловала его в губы.       — ВАУ, — сказал Гарри, и Гермиона повторила за ним. Это было единственное слово, которым можно было охарактеризовать произошедшее. — Как это мы так выдали?       — Скажем так: я чувствую к тебе то же, что и ты ко мне, — ответила она. Её лицо было красным, но это уже не имело ничего общего со смущением. Она тяжело дышала.       Гарри уставился на неё с придурковатым выражением на мужественном лице. Его глаза были широко раскрыты, и он несколько раз открыл рот в попытке заговорить, прежде чем, наконец, сумел это сделать.       — О. Отлично!       — Так выразительно, — хихикнула Гермиона, потянувшись за палочкой. Пробормотав заклинание, она удалила с них обоих последствия двойного оргазма. — Давай, поговорим об этом позже. Просто если мы в ближайшее время не появимся на завтраке, миссис Уизли пошлёт поисковую группу.