***
Час спустя Золотое Трио сидело в спальне Рона. Буря всё так же бесновалась за окнами Норы. Рон сидел на своей кровати, Гарри на своей, а Гермиона уселась по-турецки прямо на полу комнаты. Она знала, что должна взять на себя ответственность за этот разговор, ибо сам Гарри на него не решится. Сперва она сказала Рону, что им нужно поговорить, и теперь он молча ждал и смотрел на неё. Девушка глубоко вздохнула и сказала: — Рон, мы просто хотели, чтобы ты знал: мы с Гарри встречаемся. Даже годы спустя Гермиона так и не смогла понять, какой звук тогда издал Рон. Это был самый странный звук из всех, который она когда-либо слышала. Он был похож на то, как будто кто-то медленно прокалывал воздушный шарик — за исключением того, что у воздушного шарика были ещё легкие, и их в этот момент тоже скрутило судорогой. Это был странный выдох, полный неимоверного удивления. Рон уставился широко раскрытыми глазами на них обоих. Единственной частью его тела, которая двигалась, были его глаза, что перебегали с Гарри на Гермиону и обратно, в то время как остальное тело сохраняло неподвижность доспехов в коридорах Хогвартса. — Ты в порядке, приятель? — обеспокоенно спросил Гарри. Рон издал такой же судорожный звук. — Рон, — сказала Гермиона, тоже начавшая переживать. — Ты же понимаешь, что это не повлияет на нашу дружбу, верно? Мы всё так же остаемся трио. Мы по-прежнему решаем все проблемы, которые будут валиться на нас в этом году, вместе, как команда. Рон снова издал тот звук. Он по-прежнему не двигался. — Мы дадим тебе немного времени подумать об этом, — сказала Гермиона и, взяв Гарри за руку, вывела его из спальни. — Могло быть и хуже, — неубедительно промолвила она. Остаток утра и вторую половину дня они приходили и проверяли, как там Рон. Он застыл на месте. Если они задавали ему вопрос, он снова издавал тот же звук. Однако в конце концов, когда они поднялись, чтобы позвать его на ужин, то, открыв дверь, увидели, что на прежнем месте его нет. Рон стоял у окна, наблюдая, как дождь за ним льёт сильнее, чем когда-либо. — Привет, приятель, — сказал Гарри, и Гермиона увидела, что тот испытал облегчение от того, что Рон наконец-то пошевелился. Гермиона подошла к Рону, положила руку ему на плечо и спросила: — Ты в порядке? Девушка могла бы свернуться калачиком от облегчения, когда Рон обернулся и улыбнулся им. С тем же успехом она могла бы дать ему пощёчину за то, что он заставил их волноваться в течение всего дня. Но облегчение оказалось сильнее. Она обвила руками Рона и крепко обняла его, а затем Гарри присоединился к ней, они обнялись втроём и начали облегчённо смеяться. Только когда она убедилась, что всё снова в порядке, она отстранилась, и они стояли вместе, приходя в себя от приступа смеха. — Я должен перед тобой извиниться, верно? — засмеялся Рон, хлопнув Гарри по руке. — Но ты просто застал меня врасплох. Вот я сижу на своей кровати, а потом вы двое рассказываете мне о том, что встречаетесь. Да, это был шок. Но знаешь что? Чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что это и вовсе не должно было меня шокировать. Вы двое всегда обменивались этими взглядами. Всегда сидели вместе. Когда я вел себя как полный придурок во время Турнира Трёх волшебников, именно Гермиона оставалась вместе с тобой. Оберегала тебя. И, когда Пожиратели Смерти окружили нас в Министерстве, я видел, как ты кинулся, чтобы защитить Гермиону собой, Гарри. Потому что вы двое, чёрт возьми, принадлежите друг другу. Всё равно как Арло Вендл принадлежит «Пушкам Педдл». Гермиона не знала, что это значило, но всё равно оценила такое сравнение. Всё должно было быть хорошо. Потянувшись к руке Гарри, она взяла ее и сжала, и они все вместе спустились на ужин. И мистер, и миссис Уизли ахнули от восторга, когда увидели, как рука Гермионы сжимает руку Гарри, и вскоре они были втянуты в ещё один раунд гигантских групповых объятий. — Отвратительно, — пробормотала Джинни, доедая пиццу и ухмыляясь при этом.Глава 8
29 августа 2023 г. в 06:00
Жара спала ровно за один день до их возвращения в Хогвартс.
Зато пошёл дождь. И не просто тёплый летний дождь, нет, разыгралась настоящая буря, и ветер выл во всех щелях.
Порывы ураганного ветра, несущего всякий мусор и капли дождя, барабанили в окна так громко, что трудно было услышать тихие разговоры. Гарри и Гермиона были в комнате Джинни, лежали, прижавшись друг к другу, на кровати Гермионы и слушали шум дождя. Девушка заколдовала книгу, чтобы она парила над ней, и читала, а Гарри расслабился, играя с её волосами, нежно поглаживая их. Гермиона тихонько и признательно мурлыкала. Она чувствовала полнейшую расслабленность, лёжа и прижимаясь к телу своего парня. Она могла бы лежать вот так вечно.
Они не отодвинулись друг от друга, когда Джинни вошла, и даже когда она сказала:
— Фу. Вы только посмотрите на себя! Это отвратительно, вы как старая семейная пара!
— Ты просто ревнуешь, — рассеянно сказала Гермиона, чьи мысли были поглощены летающими перед глазами страницами и пальцами в своих волосах.
— Абсолютно нет! — сказала Джинни. Она села на свою кровать и уставилась на пару. — То, что вы двое решили настолько рано найти свои родственные души, вовсе не значит, что все хотят того же самого. Мне, к примеру, нужно немного остроты в жизни. Как сказала бы моя мама, собираюсь в этом году стать Алой женщиной.
— У тебя для этого подходящие волосы, — сказал Гарри, и все рассмеялись.
Гермиона, однако, задумалась над словами Джинни. Родственные души. Она не верила в такую глупость. Идея о том, что существуют родственные души, была иррациональной и сентиментальной. Чем-то таким, что отвергал её рациональный и острый ум. Но всё равно ей нравилось это слышать. Родственные души. Гарри как её родственная душа. Её рука потянулась вниз, чтобы найти ту руку, которая не гладила её по волосам, и она сжала ее. Посмотрев на Гарри, она одарила его самой широкой и любящей улыбкой.
— Отвратительно, — сказала Джинни, притворяясь, что её тошнит. — В любом случае, я пришла не для того, чтобы посмотреть, как вы двое целуетесь. Вам нужно поговорить, а точнее, вам нужно рассказать Рону.
Гермиона почувствовала, как рядом с ней напрягся Гарри. Его пальцы соскользнули с её волос. Она едва не застонала от разочарования. Она знала, как сильно эта идея напугала Гарри. Рон был его самым старым другом, но он умел завидовать и ревновать, и не просто умел, а любил и часто практиковал эти чувства, так что они не могли предположить, как конкретно он отреагирует. После того, как они надолго потеряли его дружбу во время Турнира Трёх волшебников, она знала, как Гарри беспокоился, что тот снова исчезнет. Гермиона поджала губы от этой мысли «Рону придётся научиться взрослеть». Но она не стала настаивать на своём. И поэтому, когда Джинни предложила всё ему рассказать, именно Гермиона была той, кто спросил:
— Почему?
— Прежде всего, он ваш друг, и заслуживает того, чтобы знать, — сказала Джинни, пожимая плечами. — Но что ещё более важно, вам двоим скоро нужно будет выйти на публику. Я получаю по письму в день от девочек с моего курса, которые хотят знать, интересуюсь ли я Гарри, есть ли у него девушка, какие у него вкусы и предпочтения в сексе… Шучу. Почти. Теперь, когда люди знают, что ты говорил правду обо всём и дважды за последние два года сумел выжить после встреч с Сам-Знаешь-Кем, все эти девчонки хотят тебя трахнуть.
Гарри поперхнулся, но и Гермиона почувствовала, как у неё в груди полыхнуло пламя. Мысль о том, что кто-то попытается отобрать у неё Гарри, заставила девушку покраснеть от гнева. Она уселась на кровати, резко подвинув застигнутого врасплох Поттера, и выпалила:
— Кто тебе писал? Назови мне имена!
Но Джинни в ответ только рассмеялась и сказала:
— Гермиона, практически все девушки, которым нравятся парни, захотят встречаться с Гарри. Вот почему вам нужно всё рассказать Рону. Тогда, когда мы приедем в Хогвартс, ты сможешь показать всем, что ты девушка Гарри.
Лицо Гермионы при этих словах порозовело, но теперь не от гнева, а от восторга. Девушка Гарри. Почему это заставило так часто забиться её сердечко? Она не предполагала, что любовь сделает её такой глупенькой. Но ей это понравилось, и, глядя на смущённого Гарри, который всё ещё не мог поверить, что теперь он самый привлекательный мальчик в Хогвартсе, она улыбнулась. Она была девушкой Гарри, но и Гарри одновременно с этим был парнем Гермионы.