Курс молодого бойца

Пожалуй, никогда еще турель красного Инженера не была под столь плотным вражеским огнем – даже в самые жаркие схватки с Синими, даже в самые ожесточенные из боев. Он едва находил свободные от атак секунды, чтобы отвлечься и спуститься к раздатчику, чтобы окинуть взглядом поле боя и увидеть, как успехи у его тиммейтов, чтобы понять, насколько далеко роботы сумели пронести бомбу и куда нужно передвинуть турель, чтобы хоть как-то сократить поток ракет, которые пролетали над его собственной головой. Делл больше ничего не был в состоянии слышать – уши просто заложило от нескончаемого стрекота пулеметов, от грохота взрывов где-то совсем рядом, от шипения огня, который стремительно пожирал металлические тела, оставляя после себя едкий запах гари, который, казалось бы, проникал под самую кожу. Он видел, как, высоко прыгая на своих ракетах, Джейн Доу продолжает раздавать указания, но ни слова не мог разобрать сквозь оглушительную стрельбу собственной турели, которая перехватывала несущих бомбу маленьких засранцев с обрезами – таких же стремительных и дерзких, как и их реальный прототип. Джейн Доу был счастлив, он был в своей стихии. И, наблюдая за ним вот таким, несмотря ни на что, было восхитительно. Конагер вообще впечатлялся людьми, которые были на своем месте, а Солдат, несомненно, был рожден для того, чтобы летать. Инженер не видел, что Доу оказался совсем рядом, приземляясь на крышу недалеко от него, и не думал, что для кого-то тоже может быть объектом наблюдения. Солдат даже замер на какое-то мгновение: никогда прежде он не видел столь ожесточенной борьбы. И, надо признать, красный держался неплохо. Один, против взявших его в фокус несколько механических глаз гигантов, под перекрестным огнем внушительных противников. Таким Солдат его еще не видел - всякий раз, встречаясь в бою, Доу был сконцентрирован на тихом звуке активированного поиска турели, видел, как она либо разлетается в груду металлолома, а вслед за ней и ее создатель, либо, охотясь за кем-то еще, перед смертью слышал залп отправленных в него ракет. Даже схватка один на один с Инженером не раскрывала его таланта: он уворачивался от снарядов, ныряя за укрытия, стрелял из дробовика, пару раз, когда атака была совсем неожиданной, даже бросался на Джейна с гаечным ключом в руках, хватая то, что оказалось под рукой. Но сейчас, будто став одним целым со своим щитом и мечом одновременно, надо признать, Делл мог составить партию целой толпе роботов. Но это длилось лишь мгновенье. Окружающий мир постоянно напоминал, что дорога каждая секунда. Происходило слишком много всего, и неожиданно стычки с синими, даже самые долгие и тяжелые начали казаться какой-то разминкой, тренировкой, просто игрой, потому что их никогда не было так много и никогда не было ощущения, что нет никакого выхода. Конечно, у защитников был Пироман, который под усилением Медика был способен уничтожить танк в одиночку… только дорога была слишком коротка, а пули, ракеты и бомбы, казалось, не наносили этой махине никакого вреда. Конагер сбежал по лестнице, чтобы переставить раздатчик и оценить ситуацию. Де Грут закидывал танк бомбами-липучками, каждым взрывом вздымая облачка дорожной пыли и выкрикивая ругательства, почему-то с жутким акцентом. Пулеметчик, Снайпер и Шпион остались на главной улице, вместе с турелью сдерживая поток роботов. Где-то поблизости, хоть и вне поля зрения, крутится Солдат, уже активировавший свою волшебную дудку – сколько раз Конагер сталкивался с этим оружием, когда команда Синих атаковала их базу, сколько раз их собственный Солдат использовал свое знамя, сидя в глухой обороне, и это позволяло каким-то образом разом отделаться от всех противников, не дающих выйти с собственной базы. Даже самому Инженеру, который принимал непосредственное участие в создании этого инструмента, сложно было до конца объяснить, как это работало – но это работало, металл, покрывавший танк, крошился и осыпался, и до ушей отчетливо доносился натужный скрежет, с которым танк медленно, но верно продвигался в сторону базы. - Что это за дерьмо?! - сквозь выстрелы неожиданно прорвался истошный вопль Доу – совсем рядом, в паре метров, у другого края крыши. Конагер, метнувшийся обратно к турели, чтобы подкрутить пару гаек, пока она совсем не развалилась, резко обернулся. -Ты же должен был подорвать этих долбаных пироманов, гребаный ты ОДНОГЛАЗЫЙ КРЕТИН! Минуточку. Демомен, который должен был заминировать левую улицу, по которой, если верить их вчерашним расчетам, должна была пойти последняя пара гигантов, собратья Поджигателя. Демомен, который пятится назад, неустанно закладывая бомбы-липучки на пути следования танка, забывший обо всем на свете. Минуточку. Поджигатели. Сжатый воздух. Конагер выскочил из-за турели, рискуя попасть под ее же огонь или подорваться на гранатах, которые все еще осыпали крышу, и устремился к противоположному концу площадки, откуда открывался вид на люк и здание Манн Ко. Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить обстановку. Одного мгновения – для того, чтобы принять решение. Да, у него была своя позиция, у него была своя роль в этой битве, но точно так же на плечах была голова и возможность рождать идеи, способные помочь побеждать. По одну сторону здания – танк, везущий бомбу, которая уничтожит все в радиусе нескольких километров. По другую – одинокий Солдат, которому нипочем самому не остановить двух гигантских Поджигателей, которые уже почти донесли бомбу до люка, которые отражали каждую ракету Солдата с убийственной точностью. «Если дела будут совсем плохи, я буду действовать на свое усмотрение». Наверное, это именно такая ситуация? Схватив турель, которая тут же свернулась обратно в небольшой красный ящик, Делл стремительно пересек крышу, едва не отлетев на мерцающей синей гранате, которая неожиданно оказалась под ногами. Еще несколько секунд – и его верная боевая подруга снова готова стрелять, вот только гиганты уже вышли из зоны поражения. Сощурившись, Инженер поймал взглядом Солдата, который отчаянно обстреливал ракетами одного из роботов, а тот методично, по очереди, с точностью до миллисекунды, отражал каждый снаряд так, как не снилось Пироману ни одной из команд. Это не победить. Как бы он не был умел и опытен, как бы не был ловок, ему с этим не справиться, бесконечно уворачиваться не дано никому. И понимая это, наемник упорно продолжал самоубийственную схватку, потому что не мог поступить иначе. Такая ли большая между ними была разница? Еще одно мгновение, чтобы принять решение – в руках оказывается Поводырь, который нередко находил заслуженное применение за годы войны против Синих, а сейчас и вовсе казался единственным из вариантов спасения. Только бы точно прицелиться… только бы случайно не выпустить по ним ракеты, который точные Пироманы отразят по ближайшей цели, а Солдат, не ожидающий непредвиденной атаки, просто не успеет среагировать. Так мало времени. Они оба обязаны сейчас выжить, иначе единственный шанс окажется упущен. Делл вцепился в ручку Поводыря так крепко, что заболело запястье, палец лихорадочно вжимался в кнопку, а взгляд неотрывно следил на гигантами, чтобы лазерный целеуказатель ни на мгновенье не терял мишень из фокуса. Давай же, Доу, они отвлеклись на меня, атакуй! Где-то на границе сознания вдруг появился новый, ранее не слышанный звук. Лишь на секунду Инженер позволил себе отвлечься, чтобы увидеть, как издали к нему неторопливо приближается шарообразный робот на длинных ножках, смешно раскачиваясь из стороны в сторону, с тревожным, пиликающим звуком. Он никогда еще не видел такого противника, он не знал, что от него можно ожидать, как и не знал, сколько еще секунд неведения у него впереди. Конагер вновь повернулся к Пироманам – оба еще целы, атаковать шарообразного или бежать просто нет возможности; сцепив зубы, он продолжал стрелять по гигантам, стараясь забыть о том, что у него за спиной, видя перед собой только собственные мишени, как светящиеся точки на мониторе. Оглушительный взрыв – первый Пироман разлетелся десятками обломков, но второй, несущий бомбу, хоть медленнее, но крепче. Еще пара секунд, он уже почти стоит на люке… Доу пытается что-то сказать, но Делл и сам слышит, как нервирующий звук становится все громче, уже практически над ухом, заставляя сердце болезненно сжиматься от пугающего предчувствия. Оглушительный взрыв. Второй Пироман роняет бомбу прямо на люк – нет, они не проиграли, гигантский робот все-таки пал рядом со своим собратом. Теперь есть время обернуться – самое время, потому что шарообразный уже замедляет ход, и начинает раскручиваться. - Кто ты такой? – полушепотом интересуется Инженер у робота, но тот, конечно же, не отвечает. Наверняка сейчас взорвется, а с этого края крыши путь вниз только через пропасть шахты. Какая, в сущности, теперь разница, как умирать? Он бросил последний взгляд на Солдата, словно мысленно говоря «По крайней мере, мы победили – уже достижение, правда?», Конагер прикрывает глаза – сегодня ему больше не хотелось перед смертью видеть триумф своего убийцы. Но землю сотрясает третий взрыв, куда более сильный – это команда добивает танк. Казалось бы, несокрушимая сила, которой нечего противопоставить, рухнула под напором семерых наемников. Пиликающий звук достиг своего апогея и вдруг затих. Загадочный шарообразный робот испарился, словно его никогда и не было. - Ты вконец рехнулся? - заорал Солдат, двумя прыжками достигая крыши, на которой отпустивший Поводырь Конагер уронил голову на руки, сложенные на турели, медленно и прерывисто дыша — будто это было способно помочь успокоиться. Солдат не желал ему в этом помогать, уже почти привычно хватая за плечи и хорошенько встряхивая. - Тебе жить надоело? Решил взорваться прямо здесь, и запустить победный фейерверк из своих останков?! Крики Доу, к которым Конагер уже начинал понемногу привыкать, практически не достигали сознания – последние несколько минут, тянувшиеся словно целые годы, настолько его вымотали, что он был в состоянии только тупо смотреть на Солдата полуприкрытыми пустыми глазами, совершенно не воспринимая содержание его речи. Пальцы все еще судорожно сжимали рукоять Поводыря, словно организм не поспевал за головой и все еще не был готов признать, что опасность позади и смерть откладывается на неопределенный срок. От собранности и сосредоточенности, воплощением которой Делл был мгновения назад, не осталось и следа, все тело сотрясала мелкая дрожь, а в ушах все еще шумела кровь. Наконец, он сумел сделать полноценный вдох и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Смысл слов Джейна постепенно начал доходить до рассудка. - Ты закончил? – тихо поинтересовался Инженер, когда его перестали трясти, как тряпичную куклу, будто искренне желая оторвать голову. Похоже, голос тоже не сразу снова станет ему повиноваться. Нет, не страшно было видеть Солдата вчера, когда казалось, что он окончательно вышел из себя и потерял контроль над словами и поступками. Страшно было стоять перед ним сейчас, когда вся мощь ярости, помноженная на усталость и остатки боевого настроя, обрушилась на Конагера со страшной силой, как будто он только что не спас команду от провала, а наоборот, стал его причиной. – Мне кажется, жизнь каждого из нас давно упала в цене. Незачем так переживать за то, чего в конечном итоге так и не произошло, - забавно выслушивать подобное от человека, который еще вчера собственноручно пытался его убить. Казалось бы, самое время торжествующих насмешек, ан-нет… - Это была бы допустимая жертва, - добавил Делл, рассеянно размышляя, в какой конкретный момент ему в голову пришла подобная мысль. - Еще раз увижу, как твоя жертвенная задница подставляется под вражеский огонь — сброшу тебя в эту шахту и заколочу сверху досками! - не унимался Солдат, который, кажется, был действительно взбешен рассуждениями Инженера о допустимости своей смерти. - Между прочим, моя «жертвенная задница» только что спасла твою, - напомнил Конагер, поднимая с дощатой поверхности ящик, сейчас кажущийся непомерно тяжелым. – Я не говорю уже о том, что бомба была уже практически на люке. Ты думаешь, у меня был выбор, как поступить? Думаешь, я не должен был рискнуть? - У тебя очки запотели? Может, зависли мозги? Или в уши вставили бананы? Как можно спокойно стоять, пока сзади к тебе бежит хреновина? Хоть бы за турелью спрятался, я не знаю! - По-моему, бананы в ушах у тебя, – в тон Солдату ответил Конагер, чувствуя нарастающее раздражение. Ну не надоело ли? – У меня не было выбора. Или, может, ты хотел сдохнуть в метре от люка, пока гиганты нас взорвали бы? – по крайней мере, эта причина выглядела достаточно правдоподобно, чтобы объяснить, почему он был готов настолько легко расстаться с жизнью – пусть даже на несколько секунд, которые он даже не заметит. – И, если тебе так хочется знать, я вовсе не был спокоен, пока «хреновина» ко мне бежала, - о, ну решит он, что ты чокнутый самоубийца, и что тут теперь такого? Как будто за столько лет Доу этого еще не понял. И, хотя память уже услужливо заволакивала туманом воспоминания о неведомой угрозе, приберегая их для более подходящего момента, напряжение и тревога все еще никуда не ушли. – И я не прячусь за горой своего барахла, когда нужно действовать, - напомнив Джейну его собственные слова, Инженер поудобнее перехватил ящик. - Дай сюда, блять, - буквально выхватив красный ящик из рук Конагера, сам не понимая, зачем он это делает - в принципе устали все и устали одинаково - Доу взвалил на свободное плечо базуку и взял курс на базу, не переставая отчитывать Инженера, но, к счастью, постепенно остывая. - Уж твои останки были бы явно полегче твоего барахла. Хмыкнув, но никак не прокомментировав замечание тиммейта, Конагер двинулся следом, не думая о победе, о ящике в руках Солдата, о новом, неизвестном роботе – завтра, обо всем он подумает завтра. Сейчас он чувствовал только одно – как на лице против его воли расплывается едва заметная, но счастливая улыбка. Удивительно. Они победили. И их девятка сегодня сработала как команда. Начало положено, теперь должно быть легче. Или нет? Дорога до базы оказалась неожиданно короткой и пара наемников очень быстро поравнялась с остальными. На лицах не было написано никакого счастья, но облегчение вполне можно было распознать. А вот Де Грут встретил Солдата воинственным взглядом, как будто уже знал, что сейчас скажет так и не признанный им командир. - Что на этот раз помешало тебе просто сделать свою работу? - хоть Джейн и начал спокойным голосом, было видно, что это ненадолго. - Держать в руках оружие ты умеешь, с этим не поспоришь. Но какого черта за твои ошибки должны отвечать остальные? Бросать свои позиции, подставляться под огонь, рисковать жизнями? Тебе отдали приказ и ты обязан выполнять его! Мы на войне. Игры КОНЧИЛИСЬ! - постепенно голос Доу становился все громче и к концу фразы он перешел на крик. На этот раз почти никто не вздрогнул. Медик, в беседе не заинтересованный, молча изучал ящик, принесенный Солдатом. Делл гадал, насколько легко отделается Де Грут, осознавая, что ему на самом деле абсолютно все равно, чем закончится этот разговор – он чертовски устал, как физически, так и эмоционально, и свобода от ответственности за красных, пожалуй, даже опьяняла. Остальная команда тоже молчала, потому что нечего было возразить, как и нечего сказать в поддержку Демо, как бы того ни хотелось. - Неделю дежуришь на кухне, - не дав Де Груту ничего ответить, что было очень не зря, заявил Солдат в завершение своей речи. И добавил напоследок: - Отличная работа… команда. *** Говорят, что «враг моего врага – мой друг». Хотелось бы применить к ним эту знакомую всем поговорку, потому что ничто не сближает людей больше, чем общие победы над превосходящими силами противника, но в этот, казалось бы, закон мироздания всегда вмешивается человеческий фактор. Да, сегодня они победили – наступив на горло своим собственным желаниям, разногласиям, претензиям и былым обидам, потому что у каждого, так или иначе, оставалось чувство ответственности перед собой, перед Хейлом, который нанял их, перед мисс Полинг — пусть она и утратила доверие большинства наемников после того, как война закончилась и выяснилось, что она работала с обеими командами. Да пусть даже ими двигало всего лишь желание взять реванш за последний провал – когда-то их взяли на работу за это качество в том числе, и оно все еще влияло на их поступки. Но битва закончилась, момент триумфа наступил и прошел, обломки танка и гигантских Пироманов больше не маячили перед глазами. Ничто не напоминало о том, что они хоть один день, но все же были командой. Хэви, который сегодня сражался плечом к плечу с Медиком так, словно это был тот самый, которого он знал и так часто вспоминал, держался от наемника в белом халате так же далеко, как и вчера, если не дальше. Снайпер, которому вчера было глубоко плевать на тиммейтов, вообще ни на йоту не улучшил к ним свое отношение – возможно, в его взгляде лишь стало чуточку меньше презрения. Скаут прошелся по каждому из Красных, припоминая им их ошибки с еще большим напором, чем обычно – его счастье, что рядом не было Доу, который наверняка в своей излюбленной манере напомнил бы мальчишке о тех кучах денег, который он почему-то оставил на поле боя. Делл поймал себя на мысли, что с удовольствием бы послушал, как этого недоросля в очередной раз ставят на место. Но, как бы то ни было, когда Демо, которого сегодня заслуженно сделали крайним (хотя, высказался по этому поводу вслух только Солдат, остальные, наверное, даже не поняли, что произошло в те последние минуты, полностью сконцентрировавшись на танке), робко предложил отпраздновать победу, никто не стал возражать. Возможно, хоть один психологический барьер и привычка ненавидеть сегодня все-таки были сломаны. Пока из комнаты на первом этаже выносили всякое барахло и стаскивали стулья со всей базы, Шпион и Инженер во дворе встречали мисс Полинг, которая приехала сразу, как узнала о завершении битвы. Француз нервно курил, по его лицу, даже закрытому привычной маской, было видно, что ему не терпится что-то сказать, но он упорно молчал, доставая из портсигара сигарету за сигаретой, словно раздумывая, стоит ли начинать беседу; всматриваясь вдаль – знакомая машина уже показалась на горизонте. Конагеру действовало на нервы, когда он так делал – на ум сразу приходили десятки вариантов тем для разговора, которые Шпион приберегает для более подходящего момента. - Что? – наконец, не выдерживает Инженер, резко поворачиваясь к французу и выжидающе глядя на него. Не смей отмалчиваться. Медленно выпустив дым из уголка рта, тот поинтересовался, выделяя паузами каждое слово: - Что это было? - Что – «это»? – не понял Делл, проклиная на чем свет стоит манеру Шпиона никогда не начинать напрямую. Вопрос мог означать что угодно – а красный невидимка любил с первого раза получать правильные ответы; если же этого не происходило, он закрывал тему и оставлял жертву один на один с ее беспокойством. - Грей Манн построил нового робота специально для тебя? – Шпион описал в воздухе сферу, дав понять, что атака на танк не лишила его наблюдательности и сообразительности. Значит, и все остальное он тоже видел – прозвучит ли сейчас в голосе упрек, который каждый раз сопровождал все самоубийственные действия Инженера, о которых Шпион всегда узнавал? – Он ведь пришел не к тем, кто отбивал от танка последние детали, а именно к тебе. - Возможно, потому, что я стрелял в гиганта, который нес бомбу? – неуверенно предположил Конагер, который впервые за день нехотя выудил из памяти эти несколько мгновений после того, как обнаружил это у себя за спиной. Сейчас, когда эмоции улеглись, адреналина поубавилось, и над головой не висела никакая угроза, он начал сомневаться в том, что риск, на который он пошел, был действительно оправдан. Вся команда была рядом, хватило бы секунды, чтобы позвать на помощь и разобраться с собственными проблемами, а не бросаться сломя голову геройствовать. Ради чего, черт возьми? – Хотя вряд ли, я стрелял по таким и ранее – разве что сегодня впервые использовал ручное управление. Да и… Солдат первый начал их атаковать. К нему, почему-то, никакая дрянь не прибежала. - Возможно, потому, что ей нужна была твоя турель? – видимо, Шпион тоже успел поразмыслить над этим вопросом. – Она весьма эффективна против роботов, а я сомневаюсь, что Манн такой же тупица, как его братья, и не придумает, как устранить такую помеху. К тому же, ты практически всегда около нее – уничтожив вас обоих, эта штука значительно нас ослабит. Да, на самом деле, очень вероятно. Времени у врага было достаточно, чтобы проанализировать действия наемников и сформировать новые стратегии борьбы. Впрочем, хорошее наступление всегда стимулировало и его собственную умственную деятельность: сейчас в голове, помимо мыслей о том, как увеличить прочность турели, заставить ее стрелять еще быстрее и научить раздатчик лечить сквозь стены, еще одним пунктом плана прибавилось и это. - Пусть взрывает, - выдал он вдруг, хотя вряд ли смог бы стоять неподалеку, наблюдать, как уничтожают творение рук его, и ничего не сделать, чтобы этому помешать – все равно что Медик, у которого на уровне рефлексов было бежать к тиммейту, нуждавшемуся в его лечении, пройдет мимо и позволит тому убиться о вражеские пули. – Я хочу понять, как это работает. Я хочу понять, как ее остановить. - И ты думаешь, что наш новоявленный командир согласится с твоим решением? – скепсис в голосе Шпиона можно было толстым слоем намазывать на утренние тосты. И это было крайне обоснованно – Делл с трудом себе представлял, как донесет до разума Солдата свою мысль и убедит его дать ему шанс на этот опыт. Тот вряд ли поймет, что самый лучший и надежный способ - проверить на практике каждое из предположений. - На самом деле… вовсе необязательно ставить его в известность, - еще более опасное решение. Но чем черт не шутит? Хлопнула дверца машины – за разговором наемники не заметили, как та подъехала и остановилась. На пыльную дорогу спрыгнула миниатюрная мисс Полинг, как всегда в неизменном лиловом костюме, с сурово сверкающими за линзами очков глазами, которые плохо сочетались с сияющей улыбкой на ее лице. Она скользнула взглядом по ограде, к которой цепями были прикреплены головы роботов, разбитые и покореженные, обугленные, с погасшими огоньками глаз, с торчащими пучками проводов и осколками микросхем. Делл сразу вспомнил о нескольких роботах, которые дожидались его в полумраке мастерской – те, которых они с Хэви притащили с поля боя (умыкнув, между прочим, из-под носа у Солдата, который загорелся идеей собрать полную коллекцию останков поверженных врагов), чтобы разобрать и посмотреть, что у них внутри. Вот еще один несомненный плюс того, что их врагами были роботы – Конагер вряд ли бы без помощи Медика сумел бы заглянуть в головы Синим, да и это никак не помогло бы ему понять, как эффективнее против них бороться. Зато Инженер мог распилить стальную черепушку любого роботизированного пулеметчика, пересчитать кабели и электроды, и даже понять, что за человек Грей Манн, потому что каждое творение любого мастера имеет на себе отпечаток его личности. - Впечатляющая подборка боевых трофеев, - заметила помощница Администратора, остановившись около Шпиона, который едва не выпустил струйку дыма прямо ей в лицо. Пожалуй, он никогда особой симпатии к женщине не питал – ни во времена, когда та передавала указания Хелен, словно бы командуя наемниками и едва ли не указывая им, когда дышать, а когда нет, ни теперь – когда влияния у Полинг было еще меньше, и команда была предоставлена сама себе. По выражению глаз француза было видно, что он еще не все сказал, и разговор об очередной безумной затее тиммейта только временно окончен. Делл мысленно порадовался, что Полинг подоспела именно сейчас, и Шпион не успел основательно покапать ему на мозги – а там у него были определенные шансы избежать нотаций до следующего нападения: Шпион не имел привычки отвлекать Конагера от серьезной работы, потому что, в отличие от некоторых, уважал чужой умственный труд. – Я опасалась, что вам непросто будет найти общий язык, но приятно видеть, что вы делаете успехи, - возможно, Полинг хотела бы добавить, что «мистер Хейл ими доволен», но Деллу почему-то казалось, что тот уже давно забыл, что кого-то нанял, и по сути они ни перед кем не отвечают за то, что один из заводов Манн Ко.совсем недавно взорвали. – Не буду отвлекать вас от празднования вашей первой победы, мне только нужно поговорить с Солдатом, - наверное, Полинг и сама понимала, что тут ей не очень рады, и не хотела лишний раз попадаться на глаза команде. По этой же причине ее встречали именно Шпион и Инженер – первый оставался джентльменом и не стал бы высказываться, как бы к ней не относился, по крайней мере, в лицо. Второй же по натуре был весьма дружелюбен и не питал к Полинг никакой неприязни, обиды или недоверия, понимая, что она просто делала свою работу. Война все равно была ненастоящая. А сейчас все происходит на самом деле, и важно только это. Солдата было легко найти. Если его не было на поле боя, было лишь одно место, где он мог находиться — собственный кабинет. Ну или то помещение, которое он объявил своим кабинетом, потому что кроме обшарпанного стола и пары стульев в этом достаточно обширном помещении было только несколько стеллажей с каким-то барахлом. Возможно, когда-то здесь был музей. Теперь уже и не разобрать, все таблички давно выцвели. Дверь была приоткрыла. Доу задумчиво смотрел в окно, вертя в руках яркий пакетик с леденцами — такое можно было найти только у Скаута, который был крайне зависим от сладостей. Наверняка отобрал в назидание за какую-то очередную шалость. - Добрый вечер, мистер Доу, - осторожно поздоровалась она, на что Солдат лишь хмыкнул. Он был не из тех, кто приветствовал двойную игру, и Полинг весьма рисковала, оставаясь с ним один на один. - Мне нужно получить отчет о… - Отчет? - прорычал Солдат, сузив глаза. Он явно не собирался ни перед никем отчитываться, впрочем, все равно выставил тиммейтов в коридор, потому что этот разговор их совершенно не касался. Перед тем, как захлопнуть дверь, Доу не глядя ткнул пачкой конфет Инженеру в грудь и тут же отвернулся. - Я не… - начал было Конагер, чувствуя, как автоматически хватает нечто, что Доу не глядя ткнул ему в руки. Будь это бомба, пакетик мышьяка, или еще какая-то смертоносная гадость, он бы не удивился, но это? Подавив желание отшатнуться от сумасшедшего, который за сегодня и так совершил не один странный поступок, Инженер несколько секунд задумчиво глядел на упаковку, буквально спиной ощущая на себе взгляд Шпиона – ох как сложно было сохранять самообладание под прицелом глаз машины для анализа и чертовски не вовремя правильно сделанных выводов. – Вообще-то, я как-то не… - еще раз попытался возразить Конагер, но закрытая дверь отвечать не собиралась, и наемник не нашел лучшего решения, кроме как с грехом пополам запихать пакетик в карман и поспешно убраться, подняв руки и словно всем своим видом говоря французу: «Даже не спрашивай». В импровизированной гостиной царила на удивление спокойная обстановка. Манди со стаканом в руке, из которого он даже не отпил, сидел чуть поодаль и размышлял о чем-то своем. Шпион отделился от Инженера и прошествовал в сторону бывшего соперника, с которым тут же завязал какой-то разговор. Конагер хмыкнул. То есть, его мнение о Солдате — это странно, а вот такие спокойные беседы с бывшим врагом со стороны француза, конечно же, выглядят совершенно естественно. Но, конечно же, такой вопрос никогда вслух не прозвучит. - Герр Хеви, позвольте мне самому решать, когда включать убер-заряд, — донесся сбоку голос Медика. - Тем более, что ваши раны... - Ничего подобного! - заявлял в ответ Пулеметчик, явно настроенный сражаться до конца и на этом поприще. - Я бы не умер! - Думаю, моей квалификации вполне хватит, чтобы понять, умирает мой пациент или все-таки нет, - усмехнулся немец, машинально поправляя очки. - А вот ваше образование вряд ли дает такую квалификацию вам. Напомните, вы ведь филолог? - Пиво еще осталось? - Доу оповестил о своем присутствии тех, кто не обратил на это внимание, хотя его появление вообще редко оставалось незамеченным. Конагер, усевшийся ко всей компании спиной, не оборачиваясь, протянул ему бутылку через плечо. На самом деле это было последнее, чего Инженер хотел – сидеть здесь со всеми, слушать препирания Хэви и Медика, ловить на себе равнодушные взоры Манди, или чувствовать затылком, как Шпион продолжает сверлить его взглядом, стоя у двери и выпуская фигурный дымок из уголка рта со скучающим видом. Казалось бы, та же самая тишина, к которой он привык, сосредоточенно вычерчивая схемы на разлинованной бумаге, та же самая, что окутывала, когда он оставался наедине с тихим поворотным сигналом турели и едва слышным шумом активного телепорта. Но нет. Та тишина была уютной. Эта – не давала расслабиться ни на секунду. Не переставали преследовать мысли о работе, которая всегда позволяла выбросить из головы все лишнее, и сосредоточиться на своих механизмах, засидеться до утра в тишине при свете тусклой лампочки, и уйти на два часа сна с чувством глубокого удовлетворения – сейчас все это казалось привлекательным, как никогда. Всяко полезнее сидения в компании угрюмо молчащих наемников, а Делл терпеть не мог терять время впустую. - Я думаю, док все же знает, о чем говорит, - сказал Конагер, склонившись к пулеметчику, когда Медик отвлекся, чтобы поприветствовать Солдата. – По крайней мере, по части лечения ты ему точно конкуренции в опыте не составишь. - Я… боюсь его, - запнувшись, шепнул Хэви, краснея еще больше, хотя, казалось бы, куда еще-то. – Он холодный, он слишком… серьезный. - Мне казалось, что он сегодня спас тебе жизнь, - заметил Делл, вспоминая, как доктор в последнюю секунду включил убер-заряд, когда в них уже летел град из снарядов гигантского Демомена; конечно, скорее всего, Медик спасал собственную жизнь, но Хэви эта идея в голову вряд ли придет. – Работать вместе не так сложно, как казалось, верно? А большего от нас никто и не ждет, - он почувствовал это на собственном опыте. Спасать жизнь Джейну Доу, когда в мыслях преследует картинка того, как тот красочно взрывается вместе с бомбой? Как это просто, когда можешь объяснить свои действия жаждой победы. Нет, Делл не станет поворачиваться, чтобы поучаствовать еще в каких-то разговорах. Он дал себе слово, что не будет больше занимать себя беседами с бывшими красными, чтобы не смотреть в сторону синих – сказав вчера Солдату о том, что делить на своих и чужих они больше не имеют права, Инженер должен был, как минимум, начать с себя. Конечно, он определенно не имел в виду, что нужно вообще прекратить общение с кем-либо, но вид ограды, на которой светились синим в темноте угольки разбитых глаз робо-поджигателей, сейчас просто притягивал взгляд. Может, дело было в то, что сзади уже стоял Доу, вид которого вдруг стал раздражать еще больше обычного – Конагера всегда нервировало то, чего он не понимал, а Солдат перестал быть понятным с тех пор, как и прекратил приходить за его головой. Но, по крайней мере, сверлящий взгляд Шпиона переместился на затылок Джейна, словно каким-то образом считывал оттуда информацию. - К черту этих роботов, короче! Давайте бухнем нормального алкоголя, кто со мной пить ром? – вдруг воскликнул Демо, потрясая в воздухе бутылкой - возможно, его вконец утомил скучающий вид всех вокруг. В воцарившейся вмиг тишине неожиданно резко прозвучал ответ Скаута: - Кончай уже пить, одноглазый, и так бесполезен, да еще и забываешь, что делать нужно, - и если из уст Солдата подобное замечание звучало справедливо и заставляло признать свою вину хотя бы в глубине души, то у Скаута это выглядело, по меньшей мере, как оскорбление. - Чего? – переспросил Демо, моментально растерявший свой благодушный настрой и воззрившийся на мальчишку тем самым свирепым взглядом, который обычно предшествовал крупномасштабным взрывам и серьезному материальному ущербу. – А сам-то! В чем твоя работа, недоросль? Бабло собирать, так я что-то его не вижу! - Я, вообще-то, именно этим и занимался, пока вы спали на ходу и пропускали бомбу черт знает куда! – вспылил Скаут, приняв обиженный вид. Как забавно у него это получалось – он нападал на оппонента, и, словно щитом, пользовался этим выражением лица, из-за которого красному разведчику часто многое спускали с рук, потому что все равно жалели, потому что он оставался самым юным из них, и всерьез его винить не получалось. – Но я не могу одновременно делать пятьдесят дел, я не могу вытягивать всю команду! Деньги собери, потому что, видите ли, у вас силенок не хватает до кучки кредитов добежать. Снайперов убей, потому что все идиоты и понять не могут, откуда они стреляют! Робо-скаутов догони, потому что все нахрен слепые и развлекаются ерундой, пока я воюю из последних сил! Будь там, будь сям – ног не хватит, знаете ли! - Ты закончил? – осведомился Демо, дождавшись паузы в зажигательной речи тиммейта. Казалось, еще одна искра, и подрывник разобьет бутылку о лицо разведчика, не пожалев даже ее содержимого, которое только что собирался употребить. - Да если ты дашь мне свой липучкомет, даже я в три раза лучше сделаю твою работу, потому что особых мозгов не нужно – заложить в ключевом месте и нажать долбанную кнопку! – как будто не заметив реплики Демо, продолжил Скаут. - Это ты правильно заметил о своих мозгах, - прорычал Демо, дергаясь в сторону синего, но вдруг почувствовал, как его сзади кто-то крепко схватил за пояс – это Хэви, неожиданно резво вскочив, среагировал на начавшуюся было драку, как делал это за прошедшие годы не раз; Демо был вспыльчив, а порой и вовсе неудержим, и только русскому удавалось его останавливать. Ну, может, иногда еще и Солдату. - Стало быть, я могу просто подбирать кучи бабла, оставшиеся после моих убийств, и я уверен, что справлюсь с этим не хуже тебя, - сообщил Демо, отдышавшись и, вроде, немного успокоившись, окинув Скаута тяжелым взглядом. – Только тебя тогда можно вообще на время битвы запереть в кладовке, потому что ты ни черта не делаешь, кроме как мух гоняешь своей дурацкой битой! - Моя якобы дурацкая бита сегодня столько раз спасла вас от провала! – вскинулся Скаут, подавшись вперед. Так разнервничался бедолага, что аж раскраснелся. – А вы, вы все бесполезны, понятно же, вы же красные! Даже жалкий телепорт нормально поставить не можете! - По-моему, никто не жаловался, - Делл все думал, вмешаться ему в разговор, или все же притвориться каменным изваянием, погруженным в себя, до ушей которого доходит только фоновый шум, но… уж коль Скаут изволил упомянуть про телепорт, отказаться от столь любезного приглашения никто не смог бы. – И, к тому же, тебя вовсе никто не принуждает пользоваться моими жалкими постройками. Но, если ты все же испытываешь какие-то неудобства при использовании телепорта, то я могу специально для тебя установить его тебе в задницу. Боюсь, правда, что остальная часть команды может этого не одобрить, но нас ведь не волнует мнение большинства, не так ли? Нет, Конагер не был большим любителем оскорблять людей или издеваться над союзниками, несмотря на изобилие возможностей – поначалу это казалось ему забавным, но со временем он начал более серьезно относиться к своим обязанностям и ответственности. Просто дело было в том, что против него сейчас стоял Скаут. Главное лицо трагикомедии под названием «Как достать своего тиммейта», тот, кто уж точно не был обременен совестью или чувством долга. В красной команде главным антагонистом в этом спектакле становился многострадальный Медик, которого буквально разрывали на части со всех сторон, едва ли не перетягивая, как канат, Демо, Хэви и Солдат, которые свято верили, что они и только они заслуживают лечения и внимания своего командного врача. Хотя, что уж тут, это было только прелюдией – настоящее действие разворачивалось, когда маленький и юркий Скаут, уворовав аптечку у горящего доктора, бегал по полю, истошно вопя «Медик! На помощь, я здесь пропадаю!». Это повторялось из раза в раз, и каждый раз Док ударялся в игнорирование, упорно делая вид, что никакого глупого мальчишки в команде нет и вовсе, приклеивался намертво к одному из пациентов, и от этого в конечном итоге страдала вся команда. Со временем Скаут повзрослел и начал замечать новые пути для реализации своих желаний. Он оббегал всю базу, дожидался момента, когда Инженер, кое-как удерживая равновесие под грузом четырех стальных ящиков, выйдет из своей мастерской, и преследовал его всю дорогу до базы, требуя немедленно установить раздатчик «прямо здесь». И неважно, где это происходило – во дворе форта, в канализационных трубах, где так удобно было ставить телепорты, в зарослях деревьев, откуда Конагер из бинокля изучал местность, раздумывая, как бы построить оборону команды. Казалось, Скаут в состоянии потребовать установить раздатчик прямо в туалете, у дверей которого он поджидал своего тиммейта с милой улыбочкой и невинным взглядом. Сначала Делл молча держал лицо кирпичом, только косясь на мальчишку из-под очков, потом крепко стискивал в пальцах рукоять гаечного ключа, словно раздумывая, стоит ли воткнуть ее Скауту в глаз, потом использовал тактику игнорирования, но если Медику таким образом удавалось избавиться от надоедливого парнишки (ну да, сделал вид, что его никто не звал, и улетел ввысь на липучках вместе с Демо), то у Конагера особого выбора и не оставалось – с каркасом телепорта далеко не убежишь. В конце концов, он нацепил шумоподавляющие наушники и зажил спокойной жизнью, лишь изредка улавливая над самым ухом «Здесь нужен раздатчик!», когда кто-то подходил, чтобы поговорить. И пусть сейчас они разговаривали с Синим Скаутом – тот ведь ничем, совершенно ничем не отличался. Никто из его команды не вступился за него, а это уже о многом говорило. Делл вдруг задумался – в аналогичной ситуации защитил бы он красного Скаута только потому, что он свой, или заставил бы себя поступить по справедливости? Не дели более на «мы» и «они», напомнил он себе. Хорошо, что Синие тоже начали это понимать. - Даа, вы еще скажите, что это я в чем-то виноват и что-то делаю не так! – возмутился мальчишка, ударяя кулаком по воздуху. – Мне надоело, что меня вечно поучают и заставляют заниматься ерундой, в то время как сами не могут делать свою работу! Мы проигрываем из-за такого отношения! – выдав это, мальчишка выскочил из комнаты, хлопнув за собой дверью. Незаметный до этого Снайпер быстрым шагом последовал за ним, окинув присутствующих чем-то, похожим на укоризненный взгляд. - Кхм… когда-то это должно было случиться, - негромко произнес Медик, глядя в пространство. Потом неожиданно повернулся к Хэви: - Не хотите ли все-таки выпить? Это наша первая победа, как-никак. Окинув немца долгим задумчивым взглядом, Хеви принял из его рук бутылку и даже из нее отпил. Конагер показал ему большой палец и отвернулся, больше не переживая за тиммейта — такой собутыльник, как Медик, не даст ему заскучать. И верно — выдав предваряющую длинный рассказ фразу «А вот был у меня в практике такой случай...», Медик завладел всеобщим вниманием. Делл вполуха слушал разговоры наемников, большую часть которых составляли рассуждения Медика о фармакологии, особо не рассчитывая, что кто-то вспомнит о его присутствии – они были увлечены рассказами о том, кем были до того, как стать друг другу врагами, алкоголь развязал язык каждому из них. И это было даже хорошо: именно с этого мог начаться процесс их примирения, если только наутро они не вспомнят об этом вечере и не возненавидят друг друга еще больше. Сам Инженер практически ничего не пил, как делал всегда в компании Шпиона – слишком велик бы шанс ненароком выдать товарищу какую-то информацию, о которой Конагер даже не подозревал; кроме того, он держал в уме работу, которой собирался заняться, если удастся незаметно улизнуть с этого подобия вечеринки, ибо уже было упомянуто, что Инженер не любил, когда его отвлекали от работы и заставляли терять время впустую. А еще он не любил, когда кто-то привлекал к его персоне излишне много внимания, а тому же Солдату просто из вредности вполне может прийти в голову идея задать и ему какой-то вопрос, после чего они тут надолго застрянут. Как-то даже не подозревая, что кто-то может смотреть в его сторону, Конагер тихонько поднялся со своего места и скрылся за дверью. *** - А как же командный дух, сплоченность, истории у костра и прочая ерунда, которой вы, Красные, развлекаете себя на досуге? - раздался от двери голос Солдата, который наверняка тоже не испытывал особого удовольствия от всеобщих посиделок, присутствовал там только для галочки и был рад покинуть помещение. Только почему, покинув то помещение, ему пришло в голову появиться в этом? - Только выдается возможность пообщаться спокойно, не пытаясь выставить друг друга идиотами, как ты тут же исчезаешь. Хотя да, согласен, твоя кислая мина вряд ли кому-то пришлась бы по душе, хоть бы сделал вид, что рад победе. - Тебя не учили стучать? – раздраженно поинтересовался Конагер, поднимая голову и натыкаясь взглядом на нарушителя его спокойствия. Снова. Каждый чертов раз, когда он только собирается заняться делом, которое в конечном итоге могло бы принести команде какую-то пользу, Солдат бесцеремонно вмешивался со своими глупыми претензиями, с неуместными разговорами, потому что умением себя вести природа его обделила. И надо же, как будто сидел и ждал, когда Делл сделает что-то, за что можно будет зацепиться, к чему можно придраться, даже если это какая-то совершенно незначительная мелочь – важен лишь повод. Словно неотрывно следил за ним весь вечер, чтобы сразу поймать на нарушении и высказать свое замечательное неодобрение, которое на самом деле никого не интересовало. Как будто каждый вечер собирался приходить к тиммейту в ангар и трепать ему нервы , доводя их обоих до потери самоконтроля. – Было бы замечательно продолжить наше сотрудничество вежливостью и соблюдением границ. Кислая мина, надо же. Как будто с биноклем всматривался вместо того, чтоб разобраться со стычкой, которая едва не произошла между Демо и Скаутом. Командир хренов. - И, между прочим, я могу задать тот же вопрос тебе. Если только за твоей спиной нет остальной команды, которую ты привел, чтобы я их послушал, - странно, препираться с Доу теперь было как-то… не так эмоционально тяжело, как раньше, возможно, даже в чем-то начинало приносить удовольствие – почти как в спорах с французом, только Доу говорил начистоту то, что думал, не оставляя никаких подозрений о скрытом смысле. Или он просто преодолевает теперь меньше моральных барьеров? Может, просто в очередной раз открыто шел на риск, проверяя самого себя на прочность? Сегодня он сделал очередной шаг. Сейчас будет еще один? А сколько еще таких будет в последующем? Уже вошло в привычку, уже стало частью его сути. Что нас не убивает, то делает нас сильнее с каждым разом, с каждой крупицей опыта.– К слову, в мои обязанности не входит делать вид. В мои обязанности всегда входило делать реальные вещи, - Конагер продемонстрировал голову роботического Солдата, которую он уже успел отвинтить от его же металлического тела прежде, чем его прервали. – Я как раз собирался посмотреть, есть ли что-то внутри у этой головы. Согласись, это куда важнее глупого притворства. - Очередная куча металлолома, как неожиданно, - зевнул Солдат, даже не посмотрев на объект изучения Конагера. Он плюхнулся на свободный стул и вперился взглядом в Инженера, совершенно беззастенчиво изучая его лицо. - Если тебе стало скучно там, то здесь ты просто подохнешь от тоски. Я буду сидеть здесь, чтобы этого не случилось, пока ты не закончишь. С места не сдвинусь. Кто-то должен тебя спасти. Командир я или кто? - Сколько ты выпил? – подозрительно взглянув на Солдата, поинтересовался Инженер, с трудом представляя себе, как Солдат терпеливо высидит на том самом стуле до самого утра – он вообще редко когда оставался долго на одном месте, всегда в движении, всегда к чему-то стремящийся, а тут у него впереди были долгие часы невероятной скуки, изредка сопровождаемые визгом металла под пилой да искрами от электросварки. На самом деле, Делл серьезно сомневался, что сможет работать под таким присмотром – ему уже было не по себе от того, что Доу столь непринужденно себя ведет и столь резко меняет свой настрой, не по себе от неожиданных слов и поступков. Он привык работать в одиночестве, его нервировало присутствие посторонних людей, а Солдат, рассевшийся в опасной близости от его рабочего места, нервировал вдвойне, заставляя то и дело коситься на него взглядом и оставаться в напряжении каждое мгновенье. Только вот избавиться от раздражителя на этот раз не представлялось возможным – вряд ли удастся оттащить отсюда это тело, занявшее позицию на страже порядка, да и… не очень-то и хотелось, было интересно, что будет дальше, было интересно посмотреть, чем закончится этот вечер. Было и что-то еще – где-то под слоем этих внешних эмоций, только вытаскивать это на свет Божий сейчас было еще слишком тяжело. – Стало быть, твоя работа теперь в том, чтобы мне не было скучно. Как скажешь. Только ради всего святого, ничего не трогай. Не говори под руку. И не смотри на меня, потому что я не могу работать. Почему-то, и в самом деле, чувствуя на себе взгляд Доу (даже не видя, какой он – равнодушный, заинтересованный, сонный, скучающий – да и разве можно было что-то разглядеть под этой каской?), Делл чувствовал какую-то повышенную ответственность. Да, подобное всегда держало его в тонусе, но сейчас наоборот вызывало какую-то рассеянность и несобранность, как будто расфокусировало внимание. Казалось бы, в присутствии Солдата все должно быть наоборот в стремлении показать себя с лучшей стороны, заставить оценить по достоинству его работу. Что ты делаешь, Джейн Доу? Почему ты это делаешь? - Пфффф, - Джейн, с полным скептицизма лицом, выразил свое отношение сразу ко всем просьбам и отпил из прихваченной бутылки. - Может, еще и дышать нельзя? Расслабься, я тебя не сьем. Казалось, Джейн Доу придумал себе новую игру. Мешать Инженеру, заставляя того терять равновесие и сгорать от бессилия, потому что прекратить это сводящее с ума воздействие тот никак не мог. Пьяный Солдат вел себя, пожалуй, так же раскованно, как и в трезвом виде, однако теперь вместо собранности в его движениях проскальзывала расслабленность, разумеется, до той поры, пока он был спокоен. В интересах Инженера было ничем это спокойствие не нарушить. Конагер начал понимать, что никакой продуктивной деятельности сегодня уже не получится – он еще пытался мысленно прослеживать электрические импульсы по цепям лежащей перед ним головы, но уже ловил себя на том, что сортирует шурупы и проводки, выстраивая их в ровные ряды. Обычно это означало, что мысли витали где-то далеко, пока руки машинально выполняли какую-то привычную работу, существуя где-то в другом измерении. Но лучше уж так, чем что-то сломать, разбить или напутать под влиянием несвойственной невнимательности и напряжения - делать хотя бы что-то под таким взглядом он не мог, не умел и не собирался. И пусть тут же в него ударит криторакета, если Солдат этого не понимал. Пусть тут же ударит вторая, если не в этом была его цель – выводить всеми средствами, которые можно было использовать в этой войне, которая, наверное, никогда не закончится. А такие средства – самые тонкие и коварные, даже если Доу не понимал в полной мере всей их мощи. Еще через какое-то время Инженер поймал себя на осознании того, что столь же пристально смотрит в ответ, молча, замерев на месте, словно что-то гипнотическое было в тени улыбки, появившейся на лице собеседника: пожалуй, нечто совершенно новое на фоне столь ярких эмоций, присущих обычно Джейну Доу. Он тут же дернулся в сторону, словно неожиданно вспомнив о чем-то важном, хотя сейчас и под страхом расстрела не сумел бы придумать ни одной стоящей причины. - Если тебе не будет трудно, подержи, пожалуйста, лампу вот так, - буркнул Конагер, едва ли не пихая в руки Доу осветительный прибор, и буквально заставляя себя снова взяться за отвертку – нужно было срочно себя чем-то занять, нужно совсем немного продержаться. Рано или поздно он устанет, заскучает и будет вынужден уйти. Если же этого не произойдет, значит, Доу подвергает себя таким мучениям только ради того, чтобы просто достать красного, не имея за этим никакой реальной цели. А за такими вещами обычно что-то скрывалась, и Инженер еще никогда, наверное, так сильно не разрывался между желанием докопаться до истины и вообще никогда ее не узнать. - Ты просто чокнутый, - Солдат поставил бутылку на какие-то чертежи, пока Конагер демонстрировал, куда направить свет. Его стул придвинулся почти вплотную, теперь они сидели так близко, что едва ли не задевали друг друга плечами. - Как можно столько сидеть и смотреть на это. - Ничего подобного, - возразил Делл, старательно игнорируя факт того, что стул Солдата переместился еще ближе, и фокусируя все оставшееся внимание на блестящем металле стальной каски, которую он как раз отделил от головы робота. - Я только что распилил голову этого солдата, и меня весьма удивляет, что ты характеризуешь подобное зрелище всего лишь как «это». А под каской действительно ничего нет, Манн скопировал прототип достаточно точно. Наверное, он бы высказал вслух свое наблюдение, но привычное желание отпустить в адрес Доу какое-то язвительное замечание, которое его бы задело, почему-то на этот раз так и не проснулось. Казалось каким-то невероятным, что могла существовать реальность, в которой они с Солдатом не убивают друг друга, не хватаются за оружие – реальное и словесное – при виде друг друга, не спорят, непримиримо отстаивая свое мнение. Казалось каким-то невероятным, что такая опасная близость с врагом не вызывала рефлекторного желания готовиться к атаке или защите, к очередной смерти или короткому триумфу, что они просто сидят рядом, как будто нет никакого прошлого по разные стороны баррикад. Не хотелось нарушать этот момент, который, наконец, принес уже почти забытое ощущение той самой уютной тишины. Можно было вернуть все на круги своя всего одной фразой, можно было снова повернуть ситуацию в знакомое и привычное русло, не ломая теперь голову над тем, что же изменилось за эти дни. Но все дело было в том, что каким бы раздраженным не выглядел Делл Конагер, ему нравилось прикидываться, будто он работает, пока Джейн притворяется мебелью, на самом деле сбивая с толку только одним своим присутствием. К счастью, замешательство, которое вызывало все происходящее, просто не давало надолго удерживать в фокусе эту мысль. Он бы, наверное, просто сошел бы с ума, никаких мозгов не хватит, чтобы разобраться в эмоциях, живущих своей жизнью, отдельно от разума, которому были неподвластны. В очередной раз, задетый плечом на первый взгляд погруженного в работу Конагера, Доу наклонил голову на бок, слегка разворачиваясь к собеседнику, и стал пристально наблюдать за его лицом. - Тебе плохо видно? – наконец, не выдержал Инженер, которого столь пронзительный и уже совершенно неприкрытый взгляд начал порядком беспокоить. Слишком изучающий. - А тебя это так отвлекает? - с усмешкой отозвался Джейн, и Конагер выдохнул сквозь зубы, признавая свое поражение. Что ему сказать? Любые слова, так или иначе, принесут Солдату победу в этой маленькой игре. Доу наверняка это понимал, сам Конагер это понимал, поэтому медлил с ответом до последнего. Признаться еще раз, что такая компания, что такое излишнее внимание, которое он терпеть не мог, которого всегда избегал, сейчас давили на него и не позволяли хоть на секундочку прекратить думать о том, что выражают скрытые под каской глаза тиммейта? Признать, что его присутствие настолько влияет на Инженера, что он попросту забывает, какой инструмент у него сейчас в руке, и что он собирался делать? Можно сказать, что нет, сиди, сколько хочешь, ты ни капельки мне не мешаешь – только они оба знают, что это ложь, и такой ответ был бы просто жалок, все равно, что сдаться, позволить Доу и здесь установить свой персональный флаг очередной покоренной вершины. Недопустимо вдвойне. Когда пауза несколько затянулась, Конагер неожиданно схватил пилу и с каким-то ожесточением принялся распиливать лицо искусственного солдата, словно намереваясь превратить его в набор аккуратных, ровных маленьких кубиков. За шумом работающего инструмента Джейн все равно не сумеет расслышать ответ. А потом Конагер вдруг обнаружил, что давно молчащий Солдат просто спит, уронив голову на сложенные руки,а принесенная им уже пустая бутылка медленно катится по заваленному бумагами столу. - Пока я не закончу, да? – переспросил Конагер, глядя на Солдата, который, конечно же, уже не ответит. Казалось бы, самое время взять себя в руки и все-таки разобрать до основания эту голову этого робота, отыскать в сплетениях проводов то, что заменяло машине мозги, понять, как работает его программа, что и как им управляет – словно бы это помогло понять человека, по образу и подобию которого эта машина построена. Никто не помешает. Теперь он тут совершенно один, потому что тихий и спящий Доу – это все равно, то никакого Доу тут нет. По крайней мере, так казалось первые полчаса, пока Делл не осознал, что все равно невольно оборачивается, обращая на тихого и спящего намного больше внимания, чем на объект своих исследований. - Чтобы мне не было скучно, - проговорил он, едва ли не отшвыривая в сторону отвертку, резко поднимаясь со стула и потягиваясь. Суставы жалобно хрустнули – Конагер действительно тут засиделся, не сделав при этом ровным счетом ничего. Он даже не мог припомнить, когда в последний раз так непродуктивно тратил свое время. Впрочем, почему непродуктивно? Может, Джейн Доу и был пьян, но какие-то инстинкты у него все равно работали – те самые, которые не зависели от сознания и которые всегда спасали в ситуациях, когда на размышления попросту нет времени. И если он остался здесь, наедине с бывшим врагом, в столь беззащитном состоянии, могло ли это означать, что он начал хоть немного доверять Инженеру? Наверное, могло. Может, даже на поле боя когда-нибудь произойдет то же самое. Работать сегодня уже точно никто не будет. Впрочем, уйти из мастерской Делл тоже теперь не мог. Поэтому он выключил лампу, смахнул с кушетки часть каких-то полуразобранных коробок, в которых что-то тихонько звякнуло, и примостился с краю. Утреннее сражение как будто было десять лет назад. Вчерашний вечер – вообще словно бы остался в прошлой жизни. Инженер заснул моментально, только заняв горизонтальное положение – сил не осталось ровным счетом никаких. Даже на то, чтобы подумать, каким же, наверное, странным будет завтрашний день. Через какое-то время в темноте сверкнул огонек потушенной сигареты. Полупрозрачный силуэт неслышно отделился от стены и аккуратно прикрыл за собой дверь.