О тоске и зелёных перьях

/Вопрос: Боги, которые так или иначе умирали, расскажите о своей смерти/ Всё вокруг было залито кровью, словно в страшном сне. На полу, на стенах, на ступенях – она была всюду. Кетцалькоатль с ужасом взглянул на свои мокрые от крови руки, отказываясь верить, что он вообще способен на подобное. Он остался один. Один на один с удушающим ужасом, что окутывал его, сдавливал горло непролитыми слезами. Один на один с нещадно палящим солнцем, требующем этой жуткой жертвы. Снова и снова он видел страх и надежду в чужих глазах, отнимал жизнь за жизнью. И теперь его очередь. Сердце отчаянно билось в груди, отсчитывая последние удары. Кетцалькоатль медлил, отчаянно хватаясь за последние мгновения жизни. И понимал, что времени у него не осталось – жестокий жар светила становился всё невыносимей, всё болезненней. Затравленным взглядом он окинул пространство вокруг, непривычно светлое из-за столь низко опустившегося над землёй солнца, так, будто это могло придать ему уверенности. Он стоял в центре, в самой середине каменного круга на полу. Этот круг и станет его алтарём. Единственный раз рука не дрогнула, когда нефритовый нож пронзил его собственную грудь. Теперь Кетцалькоатль мог почувствовать своё собственное сердце наощупь. Было страшно так, как никогда до этого, но медлить он не мог. В то же время – душу переполняла отчаянная решимость и надежда. Это ведь не бесполезная жертва, все эти загубленные им жизни – во благо всего мира. Для спасения всего живого боги согласились умереть. Даже богу не избежать своей судьбы. Когда, рухнув от навалившейся на него слабости на колени, Кетцалькоатль вырвал сердце себе из груди, оно всё ещё билось. Грустная улыбка застыла на его лице. Если это его судьба, он примет её спокойно и благородно, достойно бога. Он ещё дышал и способен был видеть, как, приняв его жертву, солнце продолжило свой бег по небосклону, близясь к закату. Липкими от крови пальцами он судорожно скрёб нагретый камень, словно пытаясь уцепиться за него; Кетцалькоатль цеплялся за жизнь. А потом тьма утянула его за собой, и он поддался ей. Страха не было, сожалений – тоже. Ведь всё не напрасно, правда?