О тоске и зелёных перьях

/Ивент к 1 апреля. Тема: Детская АУ/ — Сиди смирно, — строго приказывает мама, и Кетцалькоатль послушно отворачивается от смотрящего на него так ехидно брата. Тонакасиуатль продолжает расчесывать его волосы. А потом поправляет ему ленты на рубашке и заново перевязывает узел плаща на плече. Пернатый Змей покорно терпит, хоть ему так не терпится уже сорваться с места и стереть эту улыбочку с лица Тескатлипоки, стукнув его как следует. Закончив, Тонакасиуатль ещё раз довольно оглядела его, а потом прижала к себе и поцеловала в лоб. Кетцалькоатль обнял её, успев поймать завистливый взгляд брата, а Тескатлипока выразительно отвернулся с недовольным видом. Однако его тотчас же вовлекли в объятия, и он тоже не стал противиться. Тонакасиуатль с ни с чем не сравнимой гордостью посмотрела на обоих, братья переглянулись. Это был их шестой день рождения, а на собственном празднике они должны были выглядеть соответствующе своему положению — ведь они всё-таки уже боги. Конечно, оба очень волновались; и если Кетцалькоатль от волнения молчал, то его неугомонный брат не находил себе места и всё норовил улизнуть. И теперь, выскользнув из ласковых рук матери, выскочил из комнаты, на прощание показав брату язык. Кетцалькоатль вздохнул; глупые проказы брата он не любил. Он уже сейчас был очень ответственным, старательным и серьёзным, в отличие от Тескатлипоки. Его трудно было подбить на что-то, что им было запрещено, а потому Кетцалькоатля наказывали намного реже, чем его брата. — Вот заноза, — вздохнула Тонакасиуатль скорее снисходительно, и Кетцалькоатль улыбнулся. А на следующий день они оба были заперты в тёмной комнате. Отвернувшись друг от друга, они расположились на полу в противоположных углах, и оба показательно молчали. Кетцалькоатль правда раскаивался в своём поведении и считал себя виновным, считал, что заслужил наказание, а Тескатлипока то и дело вздыхал, со скучающим видом водя пальцем по стене, и упрямо скрывался в темноте, пряча впечатляющий синяк на щеке. Наказаны они были за то, что подрались. А подрались потому, что Тескатлипока не сумел избежать соблазна хоть чем-то поддеть брата. И даже терпеливый спокойный Кетцалькоатль не выдержал — ударил его, а тот не остался в долгу. Их ждал долгий выговор от родителей. Пернатый Змей виновато опускал взгляд в пол, прося прощения и у них, и у брата, а тот продолжал возмущаться и отказываться извиняться, ничуть не чувствуя своей вины. — Вечно из-за тебя мне достаётся. Ненавижу тебя, — вдруг выпалил Тескатлипока. Пернатый Змей с недоумением обернулся к нему, и на бледном личике отразилось искреннее непонимание и растерянность. Брат выглядел очень злым и в не меньшей степени расстроенным. — Тебя почти не наказывают, что бы ты ни натворил, а мне достаётся за каждый шаг! Кетцалькоатль растерялся ещё больше, не зная, что сказать ему. Слова брата о том, что он его ненавидит, больно ранили его, и глаза заблестели от слёз. Ведь он-то его любил несмотря на всё. Тескатлипока наконец понял, что напрасно вспылил и был неправ, и замолчал, поджав губы. Вся его решимость высказать младшему брату всё, что он о нём думает, вдруг оставила его, когда он увидел, как Кетцалькоатль плачет. Из-за него. — Прости меня, — совсем тихо сказал он, подобравшись к Пернатому Змею и обняв его. Кетцалькоатль прижался к нему, мелко дрожа. Успел испугаться, что брат и правда не любит его. А потом отстранился и ласково погладил по щеке, где красовалось заметное свидетельство их недавней ссоры, снова виновато опустив голову. — И ты меня. Они снова обняли друг друга. Конечно, Кетцалькоатль не обижался; он никогда не мог обижаться на него слишком долго. Как бы сильно не задевали его слова или поступки Тескатлипоки, брата он любил более всего на свете, а потому прощал сразу. Дверь открылась, они сразу обернулись, с радостью видя Тонакасиуатль на пороге. Она подошла к ним и опустилась рядом, поставив на пол перед ними расписную тарелку с двумя маисовыми лепёшками с мёдом диких пчёл, и улыбнулась, видя, как они оба счастливо посматривали то на неё, то на угощение. Они сразу же потянулись к тарелке, и снова встретились взглядом, но спорить, кому какая достанется не стали, хоть обычно всегда и спорили о любой мелочи — Кетцалькоатль уступил ему, смущённо отдёрнув руку. Тонакасиуатль прижала обоих к себе, целуя в макушку. Они довольно прильнули к матери, улыбаясь. Кетцалькоатль знал — маму и брата он любит очень сильно. И всю свою семью вообще.