О тоске и зелёных перьях

/ивент НЦ :D/ Два прекрасных цветка. Шочикетцаль — самая красивая и желанная из богинь, дарящая счастье в любви и счастье материнства. Шочипилли — юный бог утех и развлечений, покровитель искусств и любви, повелитель цветов. Два прекрасных цветка, цветочные близнецы, имеющие почти одинаковые обязанности, приносящие радость и так похожие друг на друга. Множество поклонников ходят за Шочикетцаль по пятам, одаривая её подарками, но никому она не дарит своей милости. Все среди них — самые выдающиеся герои с блестящими успехами, самые блистательные среди смертных, но её мало интересуют их заслуги. Она отнюдь не горда. Шочикетцаль не интересует ни один человек на свете, каким бы ни был он известным и умелым, мудрым или влиятельным. Ни одним чудесным украшением или произведением искусства не купишь её любви. Она отдана лишь одному, тому, кто знает её лучше всех и лучше всех умеет привлечь к себе. Никто на свете, кроме Шочипилли, не знает, как усладить её взор и унять мучительную негу. Вместе они — подобно драгоценному нефриту и редчайшим перьям — неразделимы и днём, и в ночи. Они не видят ничего постыдного в этой связи, приносящей лишь удовольствие. Шочикетцаль красива, любой наряд лишь ещё больше красит её, но когда она легко сбрасывает с себя пёстрые одежды и предстаёт совершенно без них, она, несомненно, ещё краше. Она — главный соблазн, самый прекрасный цветок. Шочикетцаль распускает длинные косы, распутывает цветные ленты и чувствует, как тёплые ладони ложатся ей на талию сзади, а после — и как прижимается кто-то к её вмиг покрывшемуся мурашками телу. Только Шочипилли мог войти в их спальню в этот час, только у Шочипилли такие нежные прикосновения рук, не знавших оружия. Когда он всем телом льнёт к ней, Шочикетцаль чувствует — он хочет. Очень хочет. Он отстраняется и ведёт пальцами вдоль позвоночника, на что тело отзывается дрожью, откидывает вперёд мешающие волосы, рассыпающиеся по спине и скрывающие собой красиво выпирающие лопатки, и припадает губами к шее. Шочикетцаль смеётся — его дыхание обжигает нежную кожу, а губы чуть щекочут. Шочипилли не терпится уже, но Шочикетцаль намеренно играет с его терпением и улыбается ему с озорством, пока они стоят у зеркала вдвоём, пока она смотрит на изнывающего от нетерпения Шочипилли, продолжая расчесывать волосы гребнем и пока он обнимает её, скользя по её телу неизменно тёплыми руками. Им нечего стыдиться. Шочикетцаль оборачивается к нему и наконец тонет в его объятиях, прижимаясь грудью к его груди и не понимая, чьё же сердце выскочит раньше. Она сама тянется к украшенной золотистой бахромой по краям набедренной повязке брата, и её тонкие пальцы развязывают её легко и умело, а после касается его напряжённой плоти. Шочипилли шумно выдыхает. Пальцы Шочикетцаль быстро снимают с его шеи перламутровую слезинку*, и украшение остаётся на столике рядом с расписной вазой, а сама она хватает брата за запястье и отводит к заправленной постели. Вышитое цветами покрывало заблаговременно усыпано лепестками живых цветов, и они оба оказываются окутаны приторно-сладким запахом цветов. Шочипилли покорно садится у самого края и притягивает сестру к себе, усаживая к себе на бёдра и приобнимая за талию, вовлекая, наконец, в долгий поцелуй. Клубок нестерпимого желания лишь туже сжимается внизу живота. Шочикетцаль, едва оторвавшись от его губ, устраивается так, чтобы удобно было им обоим — Шочипилли поддерживает её за бедро и за талию — и сама аккуратно опускается, и сразу после смыкает лодыжки у него на пояснице, почти с облегчением вздыхает, чувствуя его жар на кончиках его пальцев, впивающихся в её кожу и мнущих грудь, и жар глубоко внутри себя. Дрожь волной прокатывается по телу, и с губ Шочикетцаль срывается тихий стон, когда вместе с первым её движением Шочипилли чуть сжимает пальцами её правый сосок. Каждое его прикосновение лишь сильнее распаляет, Шочикетцаль не сдерживает чувств, хватаясь за его плечи, то упираясь ему в грудь и почти отталкивая, то вновь обхватывая за шею и чувствуя влажные поцелуи на плечах, что сейчас жарче пламени. В изнеможении она шепчет что-то бессвязное, голос брата вторит ей словами любви и нежности, каждое движение внутри горячего тесного лона вырывает хриплый вскрик, и Шочикетцаль снова и снова вздрагивает всем телом, близясь к завершению, что сладкой нестерпимой дрожью сотрясает тело, взмокшее и уставшее, изящно изгибающееся, показывающее всю свою юную красоту. Она склоняет голову брату на плечо, пока оба они тяжело дышат, не имея сил пошевелиться. Шочикетцаль всё ещё мелко дрожит; Шочипилли поднимает её на руки, подхватывая под коленями и за талию, и укладывает на постель, а после ложится рядом и крепко-крепко прижимает к себе. Обнажённые тела вдруг ощущают на себе дыхание прохладного ночного сквозняка из открытого окна — полночь в самом холодном и призрачном своём сиянии.