О тоске и зелёных перьях

/Классика для асков: пейринг по альбомам!/ А: немного халтурно, но дальше воевать с рандомом и обновлять страницу ещё миллион раз мне стало лень хд В числе любовников прекрасной и желанной Шочикетцаль кого только не было! Простым смертным не дозволялось даже мечтать о ней за редким исключением, но богов часто она одаривала своей лаской, если они желали того. Она была с братом-близнецом, с вечно хмурым Уицилопочтли, с Сентеотлем… со многими. Не то чтобы Тескатлипока не знал об этом. Знал. И сам изменял ей как угодно. Они дали друг другу свободу и не укоряли за очередную связь на стороне. Просто оба так привыкли, и отнимать привычку было бы слишком жестоким и бессмысленным. Шочикетцаль находила утешение в объятьях других, и находили они утешение в её объятьях. Она – мечта, нескрываемое желание, самая прекрасная из богинь, и она пользовалась этим. Она без сожалений проводила время с теми, кто хотел её компании, и так же легко бросала их, когда они ей наскучивали. То, что получено слишком легко, без труда, не приносит должного удовольствия и быстро теряет весь вкус. Шочикетцаль были скучны все её ухажёры, для которых не было важно ничего кроме того, чтобы скорее стянуть с неё платье. Немногие сумели развеять её скуку и сохранить её расположение. Мишкоатль не то чтобы был слишком придирчив во всём, что касалось отношений. Просто так сложилось, что с женщинами ему не везло. Всё началось ещё с того, что его бросила собственная мать. Отношения с Коатликуэ складывались совсем паршиво, они постоянно расставались и сходились снова. А Койольшауки, его старшая дочь, едва ли признавала его отцом. Любовниц у него не было, и он даже не думал об этом. Его мало интересовали отношения, он не любил открываться кому-либо. Мишкоатль предпочитал пропадать в лесу на охоте тому, чтобы сближаться с кем-либо. Он был прост и прямолинеен, и к нему трудно было подступиться. Его трудно было покорить. Шочикетцаль помнила тот вечер: он возвращался с охоты, неся на себе тушу оленя, перекинутую через плечо. Кажется, эта охота не принесла ему удовольствия: несмотря на добычу, которую он крепко держал, вид его был ужасно мрачен. Глаза под чёрной маской темнели беспросветной бездной. Та охота не подарила ему никакого облегчения. Когда она беззвучно подошла, не оставшись, впрочем, незамеченной, Мишкоатль спросил первым: — Чего ты хочешь? Опытный охотник чувствовал её приближение даже несмотря на то, что шла она лёгкой походкой. А ещё её выдавал запах цветов, всегда окружавший её. К тому же, прямо сейчас Шочикетцаль держала недавно сорванный букет, и цветы не вяли в её руках до тех пор, пока она касалась их. Она держала свою добычу спокойно, ласково, чтобы не помять нежные лепестки и не сломать тонкие стебли, а Мишкоатль свою – напряжённо, пальцы дрожали, будто он вот-вот готов был выронить её. Из этих ярких лепестков Шочикетцаль могла создать такие же яркие краски для своих картин, а могла бы засушить цветки и после изготовить какое-то лекарственное средство, в чём ей подсказал бы Иштлильтон. А Мишкоатль… правда не знал, что делать с убитым оленем. Шочикетцаль приветливо улыбалась ему, когда сравнялась с ним в шаге. На самом деле, он направлялся домой, а она… увязалась за ним, не желая отпускать. Ей стало любопытно, в чём причина столь дурного настроя. — Я могла бы составить тебе компанию. Мишкоатль не ответил. Ему было всё равно. Даже если откажет – не отстанет ведь. Ему было противно от всего того дружелюбия, что исходило от его спутницы, а Шочикетцаль, как назло, продолжала улыбаться. Она сопровождала его вплоть до дома и даже не думала оставлять одного. Мишкоатль хотел вначале вежливо намекнуть ей, что он уже дома и в дальнейшем её присутствии нет необходимости, однако не стал. Молча пропустил её внутрь, и она зашла. До того вечера Мишкоатль никогда не задумывался о любовнице и в сторону Шочикетцаль никогда не оглядывался. Только когда она оказалась рядом — понял, насколько она привлекательна. Очнулся уже тогда, когда она обнимала его за шею, а его собственные пальцы распутывали ленты на её рубашке. Он опрокинул её на циновку и припал поцелуем к её груди. И понял, что не хочет останавливаться. Шочикетцаль умела очаровывать и всегда пользовалась этим. Это умение никогда не подводило её, и она оставалась довольна. И оставляла довольными тех, кто попадал под влияние её обаяния. Этот вечер не стал исключением. Она заставила Мишкоатля пересмотреть свои взгляды. Им понравилась компания друг друга. Утром Шочикетцаль выпросила у него накидку из шкуры добычи, и он пообещал, что к следующей их встрече она будет готова. Шочикетцаль смеялась, говорила, что вряд ли он успеет закончить. Ведь она собиралась прийти к нему вновь, когда стемнеет. И будет приходить, пока не надоест. Она говорила легко и непринуждённо, будто вовсе не стесняясь того, что было. Обыкновенно она быстро охладевала к своим любовникам, и немногим удавалось надолго её завоевать. В Мишкоатле она видела что-то такое, что очень привлекало её, что тянуло к нему, что заставляло возвращаться. И не только ради накидки из оленьей шкуры и сильных объятий Мишкоатля. С ним было спокойно и приятно. Такой уж был нрав у него – постоянство, твёрдость, уверенность. Противоположность её мягкости и ветрености. Это ей и нравилось.