О тоске и зелёных перьях

/Зимний ивент. Снежная буря/ Ветер поднялся неожиданно сильный. Затянутые тучами небеса словно разверзлись, и снег повалил крупными хлопьями, засыпая всё вокруг и скрывая белой стеной, за которой не видно было ничего дальше протянутой руки. Ветер подымал тучи снега, кружил, заносил всё, что попадалось ему. И выл, свистел, свирепствовал, отчего прогнувшиеся под тяжестью снега ветви деревьев жалобно скрипели. Мелкие крупинки больно жалили каждый участок тела, до какого могли добраться. Буря не щадила. Такую погоду Тескатлипока любил. Любил подымать страшной силы ветер, сносящий всё за собой, любил наблюдать за тем, как он мечется жестоко над человеческими селениями, пугая смертных. Любил устраивать смертельный аттракцион белой-белой метели, заносящей всё белым-белым снегом. Только этот белый не давал ему вдоволь насладиться зрелищем. Ах, если бы ему только позволили создать снег чёрным! Как прекрасно бы выглядели чёрная вьюга, стонущие под чёрной тяжестью деревья и люди, оцепеневшие от ужаса! В ослепительно-белом это зрелище нравилось Тескатлипоке куда меньше. Этот цвет какой-то излишне чистый и светлый, и совсем не подходил для гибельного холода. Чем холоднее – тем лучше. Крепкий мороз впивается в тело, мигом покрываются коркой льда ручьи и озёра, промерзают до последней жилки ещё не опавшие листья и не пожухлая трава. Холодно-холодно-холодно. Так, как он любит. Везде, где касается его рука, остаётся отпечаток холода и смерти. Зима – смерть для всего живого. Вместе со снегом буря уносит чьи-то жизни за собой. Тескатлипока чувствует запах смерти, вкушает его с удовольствием, наслаждается. Буря укутывает землю плотным белым покрывалом, гладким и искрящимся в лучах солнца, если оно когда-нибудь взойдёт. Потемневшее небо угнетало только ещё больше, и казалось, что тучи и мрак не рассеются никогда. Сильный ветер лишь рвал их в грязные клочья, нагоняя друг на друга, но не растворял бледной чистотой небес спокойного дня. И много-много белого. Белая холодная смерть бьётся в окна, стремится забиться в каждую щель, проникнуть в каждый закоулок. Оказаться за крепкими стенами в такую непогоду было равно мучительной смерти. Тескатлипока любил обманывать потерявшихся путников, подводя их к тому, чтобы они более никогда не вернулись домой. Ни единый луч не пробивается сквозь сплошную стену белого холода, снежные хлопья ударяют в лицо, окутывает ледяным ветром тело, и оно наконец сдаётся, опускается на усеянную снегом землю безвольно, чтобы больше не подняться. Скольких погубили безжалостные снежные бури! Ночью метель становится лишь сильнее. Ночь – его время. Когда ягуар выходит на охоту, а вся нечисть бродит по улицам, пугая запоздавших прохожих. Но в такую погоду даже силы тьмы не хотят показываться в белом-белом круговороте. Гулко воет ветер, мечется вдоль пустых улиц и забирается сквозняком в дома. Смертные испуганно жмутся у очагов, слушая жалобный вой. Буря поднимается с новой силой, ещё яростнее, ещё увереннее. Ночной ветер злее дневного. Тескатлипока играет со стихией так, как только хочет. И всё же… как жаль, что снег не может быть чёрным! Он сливался бы с ночным мраком, и всё вокруг бы абсолютно погружалось в темноту. Но в ночи он сияет только ярче, яркий-яркий белый слишком хорошо виден в густой черноте, призрачным светом едва-едва пробивающейся сквозь снежное марево луны он освещается так жутко, таким гибельным оттенком, кружась и оседая на крыши, на ветви, на дороги, пряча всё под собой. Свирепая, жестокая буря не утихает, не смолкает отчаянная песнь ветра, не наступает желанная тишина. Ни одной звезды не видно за дымом облаков, ни одна звезда не рассеивает золотым светом этот сплошной белый, не светится ни один мерцающий огонёк на небосводе из бесчисленного их количества. Тучи клубятся и дымятся, словно где-то за границей мира что-то едва заметно тлеет, а пламя угасает с каждым мгновением. Так же, как угасает надежда. Тескатлипока любит отнимать её. Ночь бесконечно долга. Затухает медленно огонь очага, а в дом пробирается холод. Не розовеет, не разгорается рассвет. Но ветер стихает. Снег валит, не переставая, и не мечется мелкой пургой, а наконец спокойно оседает. Буря замолкает. И сквозь черноту, и через бесконечно белую иллюзию пробивается солнечный луч. Ночь уходит, уползает и медленно растворяется в ожидании грядущего дня. Особую силу Тескатлипока имеет ночью. А днём… ему не хочется вступать в противостояние с дневными ветрами. Белый кошмар прекращается. Погода устанавливается спокойная. Но лишь до тех пор, пока ночному ветру не захочется вновь пошалить и поиграть с чьими-нибудь страхами.