***
Первым в очередной просыпается Хоуп, но на этот раз он сбегает из постели всего на пять минут — в туалет, а затем снова ложится рядом, чтобы порадовать своего парня. Устроившись к Августу лицом, пока тот на спине, не может сдержаться и проводит кончиками пальцев по мягкости волос, краю ушка и от виска к подбородку, словно впитывая чужую красоту и неповторимость. Его радует сам факт — не разбудил, и может продолжать любоваться. Почему-то слащавость ситуации и явная эйфории влюблённости совершенно не смущают, напротив — дарят тепло и покой, уже столь долгое время не испытываемый, кроме как рядом с этим рыжиком, обожающим спать вдоволь. Хосок уже почти готов поддаться порыву собственной неусидчивости и отправиться готовить завтрак, но меняет планы и хитро улыбается, смещаясь ниже и проникая под край одеяла, которым, с момента его пробуждения, был укрыт только старший. Он слегка поражается своей смелости и наглости, но тем не менее довольно уверенно себя ощущает, проводя языком по члену парня поверх его боксер. Ткань создаёт какой-то интересный акцент, а потому не убирает её сразу, слегка дразня таким образом и лишь после целуя низ живота, пока пальцы медленно стягивают лишнее. По звукам он понимает, что Август ещё не проснулся, но уже переходит на грань между сном и явью, вызывая этим улыбку, которой через пару секунд нет места — обхватывает округлостью губ головку, посасывая её весьма увлечённо и с удовольствием. — Ни хрена себе… — выдыхает парень, очевидно, едва придя в себя и осознав ситуацию. Он кусает губы и приподнимается на локтях, разглядывая доступное — приподнятое одеяло в районе паха и очертания чужой стройной фигуры меж своих ног, решает не мешать и только голову от наслаждения назад запрокидывает, оглашая при этом номер стонами. Абсолютно довольный результатом, Хоуп не прекращает своё занятие, наоборот — усиливает количество ощущений Юнги: языком чертит вздувшиеся венки, ласкает уздечку, а рукой слегка массирует мошонку и яички. Каждое новое действие — увеличение громкости звуков, что расходятся повсюду и отражаются от стен глобальным, как кажется обоим, эхом. Напор увеличивается ежесекундно, губы плотнее обхватывают сочащуюся смазкой головку и продолжают сосать, в то время как Хосок мысленно жалеет, что не может пока порадовать парня более глубоким минетом. Завершающим аккордом, уже ощущая подступающий пик чужого наслаждения, он откидывает одеяло и смотрит на Августа максимально невинно, вызывая ожидаемую им самим реакцию — новую порцию ругательств и стонов, после коих во рту скапливается тёплое и вязкое, которое с извращённым удовольствием глотает и вылизывает плоть так, чтобы всё себе забрать. Закончив с утренним сюрпризом, полностью довольный собой, Хоуп садится на колени рядом с бёдрами своего парня и смотрит с улыбкой, стараясь особо не ёрзать из-за собственной эрекции, уже слишком болезненной. И можно было бы, казалось бы, помочь себе самому, пока занимался чужим наслаждением, но ему так не хотелось… Словно ждал, заранее знал — его завалят на спину и спросят на ушко, обжигая дыханием: — Ответить тебе любезностью на любезность или трахнуть так, что завтракать сможешь лишь в постели? — краем глаза наблюдает за выражением лица, а затем со смешком отвечает, когда видит два пальца прижатые к другой щеке, означающие вариант ответа. — Поооонял. И Август исполняет угрозу-предложение в полной мере, потом сам же недовольно ворча, из-за того, что один спускается и занимается готовкой.***
День проходит спокойно, в обсуждениях «обо всём и ни о чём», где совершенно ни к месту серьёзные темы или решения насущных проблем. Только к вечеру Хоуп решается напечатать: «А ты мне скажешь хотя бы — когда выезжаем? И куда — тоже бы не помешало знать, ведь одежда с собой пригодится» — А я не сказал? — задумчиво переспрашивает Август, на что получает мотание головой, понукающее договорить. — Вылет завтра днём, на неделю летим… Это максимум, который смог выпросить у агенства. Денег будет не то чтобы много, но отдохнём хорошо — гарантирую. «Долгий перелёт?» — Не особенно, — хмурится немного и уточняет, разглядывая выражение лица, вообще не читаемое в данный момент. — Боишься летать? «Не-а. Просто пытаюсь понять пункт назначения» Старший смеётся и тыкает в бок, убеждая, что это будет сюрприз, который в аэропорту раскроется, хотя, если б его воля, — до конца бы сохранил в тайне. «Так что мне делать с вещами?» — Ничего. Отчасти возьмёшь моё, отчасти — на месте купим, — предвосхищая возражения, рыжий тут же продолжает, довольно улыбаясь: — Кто вообще сказал, что ты одеваться будешь? По номеру — только голым. В город выберемся всего пару раз, думаю, поэтому — один комплект одежды. Так что не парься, — он с удовольствием отмечает на лице парня лёгкое неодобрение намешанное со стеснением и любопытством. Восхитительная смесь, вызывающая следующий комментарий. — Ты такой красивый, Хоуп. Румянец — как никому другому к лицу. Волнует и удовольствие доставляет, заставляя сесть ближе и провести пальцами по гладкости щёк, при этом забываясь и комментируя вслух: — Мне нравится смотреть на тебя. Брюнет снова теряется и берёт телефон, чтобы ответить, но его кисти накрывают ладонью и с насмешкой констатируют: — Я знаю, что тебе на меня — тоже. Это очевидно же. Я ведь — красавчик, — в следующее мгновение Август картинно показывает большим и указательным пальцами «V», тут же прикладывая их к линиям челюсти и нарочито слегка дуя губы. Хосок закатывает глаза и качает наиграно серьёзно головой, а затем они оба заливаются смехом, теряясь в нём и находя совершенство взаимной придурочности и веселья.