***
Карета с гербом Косачей на дверцах держала путь в Косачевку. Натали — молодая барышня, а также жена Алексея Федоровича Косача, без умолку болтала о том, что произошло, пока они были в свадебном путешествии. Новостей накопилось много, но самая интересная и в тоже время неожиданная для Натали — замужество лучшей подруги. Они с Китти дружили с самого детства. Обе очень рано рано потеряли матерей, но если Катю воспитывал только отец, то у Натали помимо отца был ещё и старший брат, который защищал не только сестру, но и Катерину. — Любимая, о чем задумалась? — Алексей поцеловал жену в висок. — Мне так не терпится увидеть Китти. До сих пор не верю, что она теперь замужем, — улыбка исчезла с лица панны Косач, когда она увидела хмурое лицо Алексея. — Что с тобой, дорогой? — Ничего. Просто ты не знаешь Григория. А ведь он своих на ветер не бросает, — заметил мужчина. — Ты говоришь о делах давно минувших дней. Прошлое осталось в прошлом. Китти — его жена, и они просто обязаны быть счастливы! — Натали отвернулась. Зачем Алексей вспомнил то, что она вот уже три года пыталась старательно забыть.***
Павлина месила тесто на пироги, когда на кухню вошла Галина и опустилась на лавку, тяжко вздыхая. — Галка, ты не вздыхай мне, а за дело берись. Вон, разделай курицу! — кухарка недовольно посмотрела на крепостную. — Ой, тётка Павла, не кричите. Мне только шо такое было, шо хай Бог милует, — черноволосая подошла к женщине. — Ну и шо тебе такое было, шо ты решила от работы отлынивать?! — Панночка просила комнату открыть. Ту самую, — протянула Галина. — И я оказалась меж двух огней. — Боже, — Павлина всплеснула руками. — Ты хоть ничего ей не ляпнула? — Тётка Павла, вот скажите мне, шо ж я на дуру схожая, или Вы думаете, шо мне жить надоело? — крепостная сложила руки на груди. — Молчи, Галина! Христом Богом тебя прошу. Думала я, шо пан жениться да забудет все, а оно вон как вышло, — вздохнула Павлина. — Ладно, давай, работай. Павлина вернулась к тесту, но на сердце у неё было тяжело. Не зря Катерина просила открыть ту комнату. Ох, не зря.***
Катерина ходила по саду, кутаясь в шаль, и съедалась домыслами. Все крепостные старались не попадаться барыне на глаза, а особенно Галина. Девушка пропадала на кухне, боясь гнева. Одарка, потупив взгляд, подошла к Кате и тихо произнесла: — Пани, Наталья Александровна пожаловали. — Натали, — обрадовалась Китти, направляясь в дом.***
Натали сидела на диване и стучала веером по ладони. Сразу же после возвращения девушка изъявила желание повидать молодую пани Червинскую, чтобы убедиться, что все, что говорит Алексей лишь его до домыслы. Катерина вошла в гостиную и, увидев подругу, бросилась её обнимать. Натали расцеловала Китти и вручила ей маленький презент. — Спасибо, — поблагодарила девушка. — Одарка, принеси нам чаю, — распорядилась Червинская. — Поздравляю, — Натали смотрела на грустную подругу и видела, что её что-то тревожит. — Вы давно вернулись? — полюбопытствовала Катя, желая увести разговор в другое русло. — Сегодня. Я ещё и не видела толком никого, — рассказала женщина. Одарка принесла чай и снова оставила их одних. Натали поднесла чашку к губам, наблюдая за Катериной. Червинская смотрела в одну точку. Сейчас ей стало очень обидно и больно. Она поняла, что никогда не станет счастливой как Натали. Закрыв глаза, она пыталась сдержать подступившие слезы, ведь знала, что показывать слабость перед другими нельзя. — Китти, милая, с тобой все хорошо? — спросила Косач, беря подругу за руку. — Натали, я просто несколько устала. Не хочу показаться невежливой, но я хотела бы отдохнуть, — Катя слабо улыбнулась. — Конечно, — Натали поднялась. Катерина, проводив пани Косач, вернулась в гостиную, а Натали, возвращаясь домой, думала о том, что не все так, как хотелось бы.***
Екатерина играла на рояле. Грустная мелодия наполнила дом, в котором она была совсем одна. На душе было тяжело. Девушка закрыла крышку и, уронив голову на руки, заплакала. — Екатерина Степановна, не убивайтесь Вы так, — послышался рядом голос Павлины. Старая кухарка смотрела на свою пани, и сердце её обливалось кровью. Она дала слово пану, что его тайну не узнает пани, но и просто так смотреть на страдания молодой девушки Павла не могла. Хотелось ей, чтобы паныч был счастлив. А в том, что Катя подарит ему счастье и любовь, она не сомневалась. — Почему он такой, Павла? — Катерина смахнула слезы. — Ох, пани, — кухарка вздохнула, понимая, что после того как Катя все узнает, ей попадёт от Григория, но все же решилась. — Да от любви все это, пани. — Любви? — переспросила Червинская. — Он любит кого-то? Если Григорий любит кого-то другого, то теперь хотя бы понятны все его слова и холодность. — Любил он. Маланкой её звали. Красивая девушка была. Волосы, глаза, манеры — от панянки не отличишь. — Почему он тогда на ней не женился? Зачем выбрал меня? — Крепостная она была, — продолжила Павлина. — Они с ней познакомились, когда барин с войны вернулся. Влюбился он в неё безумно. Привел в дом, а Пётр Иванович как узнал, шо избранница сына дворовая девка без роду и племени, так такое тут творил, шо земля дрожала. — А дальше что? — затаив дыхание, спросила Катя. — А шо дальше, пани. Пан сказал, шо ему наплевать на наследство, титулы, и ему нужна только Маланка. Но не так сталось, як гадалось. Девушка не смогла пережить то, шо стала причиной раздора меж отцом и сыном и бросилась с обрыва. Вот и все, — завершила сказ женщина. — Только Григорий Петрович с тех пор стал другим, — Павлина поднялась и направилась к выходу. — Павлина, — окликнула её девушка. — А почему та комната закрыта? И чья это была крепостная? — Комната та пани, была предназначена для Маланки после того, как она станет женой пана. А крепостная она пана Дорошенко была, — вздохнув, женщина ушла. Катерина стояла возле рояля, а кровь отхлынула от её лица. Значит Натали все знает…***
Григорий снова вернулся домой поздней ночью. От него несло табаком и дорогим алкоголем. Ночь, эта ночь ровно три года назад стала предшественницей необратимой беды. Три года как он, Григорий Червинский, навсегда закрыл свою душу для любви. Нет, он любил. Отчаянно, страстно. Любил её. Любил. А она предала его. Предала тем, что упала в чужие объятия. Объятия смерти. Григорий нащупал в кармане маленький ключ и, хромая, направился в комнату, которая хранила прошлое. Хранила его память о нёй. Мужчина вошёл и, подойдя к постели, провел рукой по холодным простыням. Нет, он никогда не забудет и не простит. Отец! Он всему виной! Червинский сжал в руках край одеяла. Придёт время, и все заплатят. — Слышишь, Маланка? Я помню свою клятву. Я всегда буду любить только тебя. Катерина, которая стояла позади, кутаясь в тёплую шаль, закрыла рот рукой и отступила назад. Эти слова разбили и без того раненую душу. Девушка повернулась, чтобы уйти, но пол заскрипел, и Григорий обернулся…