***
В септе Бейлора Нед чувствовал себя очень неуютно. Здесь пахло копотью от вечно горящих свеч и пылью с голов семи подпирающих сводчатый потолок статуй-богов, которые с высоты своего роста даже не хотели видеть лица просящих. Это место в отличие от тихой и мирной наполненной свежестью Богорощи, не могло единить человека с Богами. Каменные изваяния давили на него, и Нед мечтал поскорее убраться отсюда. Но Рейгар оказал Эддарду великую честь, и сейчас его сердце трепетало от предвкушения, а руки предательски дрожали под черным, как смоль, плащом, подбитым собольим мехом, который он привез в дар королю с Севера. Рейгар преклонил колени, опершись на меч, перед верховным септоном, ряса которого сияла всеми цветами и переливами радуги, украшенная драгоценными камнями, олицетворяя всю «скромность» Семерых. - Пусть Отец говорит твоими устами, когда ты будешь вершить судьбы, - брюзжащим голосом начал свою речь септон, капая елеем на голову короля при каждом упоминании одного из Семерых, - пусть Мать наполнит твое сердце милосердием; пусть Воин наполнит твой дух отвагой и решимостью; пусть Кузнец дарует твоему телу силу и здоровье; пусть Дева очистит твой разум от скверны; пусть Старица осветит твой путь мудростью; пусть Неведомый обойдет твой дом стороной. Произнеся речь, септон возложил на голову короля корону. Она была уникальна: обруч в виде переплетающихся черных драконов из валирийской стали, которые были обвиты серебряными ветвями чардрева. Каждый из семи драконов держал в объятиях своих крыльев по драгоценному камню, олицетворявшему каждое из Семи Королевств: изумруд в золотых крапанах – бескрайние луга и богатства Простора; сапфир, инкрустированный в медь – глубокие и синие воды Трезубца; цитрин, закованный в железо – пески и непреклонный нрав Дорна; голубой и холодный топаз в серебре – ясное небо и снежные вершины Долины; желтый алмаз в золотой оправе – богатство и гордость Запада; черный алмаз, закованный в сталь – штормовые тучи и крепость обители Дюрандона, и , наконец, бесцветный алмаз, благородный и чистый, как снега Севера. Его оправа была из бронзы, как и корона былых Королей Зимы. Он был расположен в объятиях центрального самого крупного дракона, глаза которого горели рубиновым огнем. Эддард понял, что настал его черед. Когда он пошел к королю, то почувствовал на себе недоуменные взгляды, и по септе пробежали шептания. Нед расправил плащ и накинул его на плечи Рейгара. - Да хранят Вас Старые Боги, Ваше Величество, - чуть слышно проговорил он, и его слова растворились в тысяче вздохов: на плаще вместо трехглавого дракона было изображено пылающее в огне солнце Ройнаров, в центре которого серебрилась семилучевая андальская звезда, обвитая ветвями чардрева Первых людей. - Встань же Рейгар из дома Таргариенов, именуемый первым, король Ройнаров, Андалов и Первых людей, лорд Семи Королевств, Защитник Государства, - объявил верховный септон, - да правит он долго! - Да правит он долго! – возликовали лорды и леди в септе Бейлора, - Да правит он долго! Король Рейгар встал на ноги и окинул взором присутствующих, на его лице играла теплая и мягкая улыбка. Он взглянул на грандлордов, стоящих у подножия ступеней ведущих к алтарю. Лорд Мейс Тирелл первым обнажил свой клинок и положил его у своих склоненных колен: - Дом Тиреллов от лица всего Простора клянется в верности Дому Таргариенов и Железному Трону. Наши мечи – ваши мечи, наши жизни – ваши жизни! За ним последовали Долина в лице Джона Аррена, Речные Земли в лице Хостера Талли, Дорн в лице Дорана Мартелла, Западные Земли в лице Тайвина Ланнистера. - Да проклянут меня Старые Боги, - преклонил колено Эддард, - если однажды Север поднимет свои мечи против Дома Таргариенов и не явится на зов своего короля. Наши жизни – ваши жизни, наши мечи – ваши мечи! Только Роберт Баратеон все еще оставался на ногах. Рейгар пристально смотрел в надменные глаза лорда Штормовых Земель, не говоря ни слова. Наконец, Роберт сдался и, опустив голову, встал перед королем на одно колено и возложил к своим ногам обнаженный меч. Он произносил свою клятву тихо и смиренно, окончательно признавая свое поражение. Вслед за грандлордами на колени опустились все находящиеся здесь лорды и леди, в том числе и маленький принц Визерис и королева Рейла с малышкой на руках, рыцари Королевской гвардии, члены Малого Совета и командующие Золотыми Плащами. Народ возликовал с новой силой, когда увидел своего горячо любимого короля на ступенях септы Бейлора с короной на голове, играющей переливами драгоценных камней в лучах солнца и в плаще, олицетворяющем единство народов Семи Королевств. Рейгар сделал жест рукой, призывая люд внимать своему королю: - Я, Рейгар из Дома Таргариенов, именуемый первым, король Ройнаров, Андалов и Первых Людей, лорд Семи Королевств и Защитник государства, клянусь перед своим народом быть милосердным и справедливым, слышать голоса страждущих и быть отцом сиротам и брошенным бастардам, чтить веру в Семерых и уважать других Богов, потому что народ Вестероса един, и в единстве наша сила! Люди Королевства – слуги короля, но король – слуга своего народа! Я клянусь служить своему народу во благо его! С этими словами король обнажил свой меч и преклонил колено перед толпой. « Эта коронация войдет в историю, - подумал Нед, глядя на людей, стоящих на коленях, - никто еще из властителей мира не вставал на колени, чтобы поднять свое величие»***
После этого состоялся воистину королевский пир в Великом Чертоге Красного Замка. Король восседал на помосте рядом со своей матерью и невестой Серсеей Ланнистер, и, глядя на нее, не испытывал большой радости от происходящего. У львицы же, напротив, в уголках пухлых губ играла лукавая улыбка, зеленые глаза светились от блеска горящих свечей и выпитого вина. Золотые струящиеся локоны мягко спускались на узкие девичьи плечи: она легко привлекала внимание мужчин своей красотой, но во взгляде было что-то отталкивающее – в нем проскальзывали ирония и чувство собственной исключительности. Рейгар же производил впечатление могущественного человека. Его голову венчала «драконья» корона, как уже успели окрестить ее, усыпанная драгоценными камнями, сияющими в свете огней. Его черная рубаха, перехваченная ремнем на поясе, была сшита из тонкого льна, а рукава ее вышиты нитями красного цвета. Переливающаяся черная накидка, подбитая красным шелком, была сколота на плече огромной серебряной брошью, усеянной рубинами. Но даже если бы он был одет в грубую шерсть, все равно выглядел бы величественно. Он держал себя с благородным изяществом. Его серебристые волосы были гораздо короче с их последней встречи в Харренхолле, и едва достигали подбородка, покрытого аккуратной светлой бородкой. Рейгар уже не казался таким юным и напыщенным, но во взгляде было еще больше печали, чем раньше. Глаза Неда блуждали по лицам гостей, сидящих за бесконечными рядами столов, затем по украшенным замысловатой резьбой, каменным колоннам, которые в два ряда стояли вдоль длинного зала и поднимались так высоко, что исчезали в темноте. Как и ожидалось, зал был полон. Шелест платьев, обнаженные плечи, блеск драгоценностей, дежурные улыбки на лицах. Сегодня после моря арборского вина и вихрей головокружительных танцев, будет зачат не один бастард. Как ему стало известно, король распорядился ставить накрытые столы по всему городу, так что даже бедняки лягут спать сытыми. - Я слышал, король приказал сжигать мертвых, Иные бы побрали этих драконов, - огрызался Мартин Кассель, подбирая хлебом топленный жир. - Ну хоть мертвых, а не живых, - отозвался Виллам Дастин, недавно женившийся на бывшей пассии Брандона Барбри. - Король совсем не похож на Эйриса, - вторил ему Марк Риссвел своим мягким и душевным голосом. - Юный Эйрис тоже не был похож на Эйриса старого, его также боготворил его народ, и что из этого вышло, - все никак не унимался Кассель. - Мы всегда сжигали наших предков, - сказал Тео Вулл, - в горах это проще всего. - Среди непроходимых лесов и соленого берега тоже, - поддакивал ему Этан Гловер. - В нас во всех течет кровь Первых людей, а они сжигали своих мертвых, - решил прервать назревающий спор Эддард, - прошел слух о новом Весеннем Поветрии, болезнь уже выкосила деревушки на юге и грозит быть более страшной, чем при Дейроне, второго своего имени. Кроворон тогда также велел сжигать мертвых и тем самым остановил эпидемию. - Ну, в этом случае, королю действительно видней, - ответил Мартин, запивая молочного поросенка вином. Столы, накрытые для северян, находились недалеко от лордов Штормовых Земель, и Эддард слышал, что похабные шуточки Роберта становятся все громче с каждой выпитой чашей вина. Король Рейгар кружил в танце свою невесту, и Нед мысленно помолился всем Богам, чтобы Баратеон не наделал глупостей. - Передай это Лианне, - отвлек его Хоуленд, протягивая свернутый кусок бумаги, - отправляйся с Робертом в Штормовой Предел, она очень нуждается в тебе. - Что это? - Она поймет, - с улыбкой ответил ему Рид. - Мне не понадобилось полгода, чтобы заделать этой дикарке ребенка! - услышал Эддард громогласный голос Роба под хохот его вассалов, и сердце его рухнуло вниз, когда он увидел Рейгара, остановившегося прямо перед Баратеоном. Во взгляде почти черных глаз бушевала ярость, и дыхание его было быстрым и тяжелым. Нед вскочил со своего места, но тут на его глазах король нанес точный и твердый удар прямо по недоумевающей хмельной физиономии Роберта. В зале воцарилась тишина: все повставали со своих мест и наблюдали как Рейгар, усевшись на Баратеона верхом, наносил по его лицу удар за ударом. Глаза его горели, словно угли в очаге, а губы искривились в зверином оскале. Со всех ног к этой потасовке устремились гвардейцы, но Рейгар уже встал на ноги, когда они подбежали. Лицо короля было преисполнено удовольствием, когда он смотрел на кровавое месиво, сотворенное его руками. Без малейшей капли сожаления, он покинул Великий Чертог в сопровождении сира Дейна, который в свою очередь вспомнил вслух все проклятия. Роберт не заставил себя долго ждать: вскочив на ноги и сплюнув кровавый сгусток, он прорычал вслед уходящему королю: - Она моя! И греет мою постель! Я ее… - не успел он договорить, как Джейме Ланнистер отключил его, ударив эфесом меча по затылку. - Унесите своего сюзерена, милорды, - обратился к хмельным и ошарашенным вассалам Баратеона сир Герольд, - пока я его не бросил в темницу. Друзья Роберта мигом подхватили его за руки и на качающихся ногах поволокли его из зала. Взволнованная королева Рейла жестом приказала менестрелям играть дальше, казалось, праздник продолжился, но улыбки на лицах гостей погасли, словно, задутые ветром, свечи.