Любовь и Долг

      Спускаясь по скрипучей лестнице и прыгая при этом через две ступеньки, Дейнис тихим певучим голосом напевала нежный мотив:

Летит мой дракончик все выше и выше В вихре безумного сна. Как солнечный лучик в заснеженной пуще, Сверкает его чешуя. Лети, мой дракончик, услышь голосочек Звездочки яркой своей…

      Она так увлеклась перепрыгиванием через ступени, что не заметила Сарру, которая сейчас поднималась по лестнице с корзиной, нагруженной горой чистых простыней и покрывал. Служанка вскрикнула от неожиданности, когда они столкнулись, и ворох выглаженного белья взлетел вверх, а затем накрыл ступени разноцветным ковром. Молоденькая девушка раскраснелась, ее глаза налились слезами. Она немедленно принялась возводить свою башенку. – Ох, прости, – нашлась Дейнис и поспешила на помощь служанке. – Это я виновата, Ваше Высочество, – шмыгнув носом, сказала Сарра, – нужно было смотреть, куда иду.       Она выглядела печальной, в ее глазах блестели слезы. Что ее так огорчило, не перевернутая же корзина! Дейнис рядом с ней стало невыносимо грустно и безрадостно, словно бы все счастье высосали. Она почувствовала тоску и … и… разочарование. Да, разочарование. Девочке было хорошо знакомо это чувство, она постоянно испытывала его рядом с матерью. Но что заставило девушку страдать? Дейнис украдкой коснулась ее запястья и в то же мгновение, судорожно вздохнув, одернула руку. Ночь. Пламя свечи. Кровавая постель. Стеклянные глаза. Бледные губы. – Ты ждешь дитя, – тихо процедила Дейнис, сидя на корточках у корзины. Девушка вздрогнула и замерла, а затем уставилась на принцессу. – Вам не следует здесь находиться, Ваше Высочество, – растерянно пробормотала Сарра, – Ее Величество будут вас искать. – Тебе нельзя ее рожать, – монотонно продолжила Дейнис, глядя в испуганные глаза.       Сарра на секунду замешкалась, смахнув слезу со щеки. После торопливо водрузила на вершину стопки последнюю простынь и, поклонившись и поблагодарив принцессу, с корзиной в руках буквально побежала вверх по лестнице прочь от проницательной девочки. Дейнис еще долго с чужой грустью глядела вслед девушке, сидя на лестнице.       Нет никаких шансов: так или иначе, Сарра обречена. Страшное проклятие: видеть смерти тех, к кому прикасаешься, тех, кого любишь, тех, кем дорожишь; чувствовать то, что чувствуют люди, стоящие рядом; и погружаться в туманные видения, виртуозно завуалированные Богами.       Дейнис внезапно услышала сверху быстро приближающийся голос вечно раздраженной септы, и почти инстинктивно, не раздумывая, вскочила на ноги и бросилась бежать вниз по лестнице. Она бежала все ниже и ниже, цепляясь широкими рукавами льняного голубого платья за перила и шершавые стены. Скоро должна была появиться прачечная, и только на последнем пролете она сообразила, что за ней никто не гонится. Даже если бы септа очень сильно захотела, все равно не погналась бы за ней. Ее возраст, одаривший жиром на брюхе и бедрах, не позволил бы ей бегать за юркой восьмилетней девочкой. Дейнис вспомнила, как это было – и не раз – и засмеялась. Не потому, что такие случаи были забавными, а потому, что таких случаев больше не представится. Матушка, конечно, будет в ярости из-за ее очередной выходки, но Дейнис суждено вести за собой людей, а не брюхатой у очага вышивать платочки.       Принцесса оказалась перед раскрытой дверью, которая вела в прачечную. Женщины, находящиеся там, заметили ее, а Дейнис хитро улыбнулась. Те, усмехнувшись и с укором покачав головами, продолжили свою работу, больше не обращая на нее внимания.       Здесь было душно и парно, а в воздухе – легко и привольно. Среди прачек, кухарок и служанок всегда витали только простые земные чувства, которые не отягощали душу принцессы. Не было среди них злобы, мстительности, надменности, презрения, циничности, что в полном достатке Дейнис ощущала среди придворных. Эти изматывающие чувства высасывали из девочки все силы, и ей было очень тяжело находиться при Дворе.       Она могла после ярости вдруг испытать страх, могла всей душой возжелать человеку, которого видела впервые, смерти, могла нагрубить какой-нибудь служанке, вовсе не желая этого. Настроение сменялось со скоростью урагана, казалось, еще немного и тонкий стержень самой Дейнис прогнется и сломается. Кратковременные побеги на кухню, на конюшню, в сад, в Башню Белого Меча или в прачечную помогали Дейнис отвлечься от сотен эмоций, клокочущих в ней, как бурный поток, и почувствовать себя самой собой.       У двери в подвал душераздирающе мяукнул кот, объявляя всем о своем присутствии. Женщины, очень бурно обсуждавшие что-то, похоже, даже не услыхали его, а Дейнис резко обернулась на звук. Черный, одноглазый кот, потрепанный тяжелыми кошачьими жизнями, которых, видимо, у него осталось немного, приблизился к девочке и принялся тереться о ее ноги. Дейнис присела и ласково почесала его за ухом. – Ты наверно хочешь есть? – спросила она, а кот в ответ лишь громко мурлыкнул. Затем он снова подбежал к подвалу и сел, пристально смотря то на принцессу, то на дверь.       В Красном Замке кошек было полно. Одни лениво дремали на солнышке, другие были прирожденными мышеловами и днем и ночью шаркали по узким полочкам на кухне, среди бочек и мешков в амбарах и в сеновалах конюшни. Были милые и пушистые кошечки знатных дам, и облезлые бродяги, время от времени захаживающие на груды отбросов. Дейнис часто встречалась со старожилами замка, но этого видела впервые. – Ты хочешь, чтобы я открыла дверь? – вновь поинтересовалась у кота принцесса, на что он ответил коротким «Мяу». Когда она открыла дверь, черный плут, перешагнув через порог, снова уселся и посмотрел на нее пронзительным и требовательным взглядом. – Хорошо, – трепетно вздохнула принцесса, глядя в черноту и принимая приглашение кота. Прачки, кажется, и вовсе забыли о ней, да и что может случиться с дочерью Рейгара Таргариена в ее собственном доме, а прогулка в одинокой тишине пойдет ей только на пользу.       Спустившись вслед за котом по винтовой лестнице, она попала в небольшую подземную камеру, вырубленную прямо в скале. Если узнают, где принцесса гуляет, септа наверняка упадет замертво, а матушка со стыда никогда больше не выпустит ее из покоев.       Здесь было темно, как в угольной яме. Звуков почти не было слышно, лишь отчего-то громко в груди стучало сердце, и где-то далеко звенели капли воды. Мне не страшно, сказала она себе и задумалась над тем, где находится. – Котик! – позвала она пустоту, и пустота ответила ей тишиной. Она хотела было вернуться назад, но дверь в темноте куда-то вдруг исчезла. Дейнис, едва дыша, опустилась на песок, которым был устлан пол, обхватила свои острые коленки руками, зажмурилась и начала покачиваться взад и вперед. Раз, два, три, считала она про себя, пытаясь перебороть страх, сто двадцать четыре… двести тридцать восемь.       Она остановилась, сообразив, что страх, который она ощущала, ее собственный. Это было не голое чувство, не пустая его оболочка, принцесса точно могла сказать, чего боится. Эту зловещую тишину, эту чернеющую пустоту, таящую в себе неизвестность. Это было даже как-то … увлекательно! – Джейх, где ты? – едва не плача, простонала она, – выведи меня отсюда!       После некоторого времени она позволила себе открыть глаза в надежде увидеть того, кого звала. Оказалось, здесь не так уж темно, как показалось Дейнис сначала. Она смогла разглядеть квадратные сваи, удерживающие на своих могучих плечах целый замок, лестницу с тремя ступенями, ведущую на возвышение, а там… Дейнис прищурилась. Из тьмы на нее взирали два ряда огромных острых зубов. – Мне показалось, показалось! – вновь, зажмурившись, уткнулась в коленки она, – Двести двадцать четыре, нет, я уже досчитала до этого места. Мне показалось, там никого нет. Я точно знаю.       Дейнис быстро взглянула в сторону, где на нее смотрело чудовище. Не показалось. Чудовище осталось на месте, но любопытство перебороло страх. Как же ей нравились собственные чувства! Принцесса поднялась на ноги, подкрадываясь, словно кошка к добыче, короткими мягкими шагами начала приближаться к лестнице. По мере того, как она все ближе подходила к огромным черным зубам, очертания начали приобретать более зловещие формы. Дейнис прошла глазами снизу вверх и ахнула: на нее взирали пустые и черные, как бездонный колодец, глазницы гигантского дракона. Дейнис застыла на месте, широко раскрыв глаза, трепет страха… нет… уже восхищения, прокатился по ее телу. В воздухе зазвучал рокот мерных взмахов крыльев, где-то очень далеко послышался рев, словно бы из другого времени.       Девочка сделала еще один шаг вперед, и теперь вытянутая рука могла легко коснуться холодных клыков, но в тот момент, когда Дейнис уже раскрыла ладонь, земля стала уходить у нее из-под ног. Только не сейчас. Принцесса будто мгновение назад стояла вовсе не на песке, но на глади озера, и теперь волны обнимали ее хрупкое тельце со всех сторон. Неожиданно стало светло, и от этого было больно глазам, но девочка продолжала «тонуть». Вдруг послышался голос, скорее это был крик или смех, но какой-то приглушенный, будто Дейнис слышала его из-под толщи воды. Затем появился другой голос, затем третий, и вот, принцесса уже стояла посреди шумного города. Очертания людей, лошадей, домов были зыбкими и стеклянными, как воздух от жара огня.       Она ощутила покалывания в ступнях, а затем это покалывание стало превращаться в язычки пламени, как если бы Дейнис стояла на раскаленных углях. Мои туфельки. Нужно снять их! Стоять босыми ногами на теплой мостовой было гораздо приятнее. В мире видений все было теплым или даже горячим. И не только камни, вода или деревья, раскаленным был также воздух. Когда она впервые узрела этот мир, Дейнис едва не задохнулась в шелковом платье, а от золотой цепочки на ее шее остался ожог, который впоследствии превратился в едва заметный шрам. Даже шпильки и заколки в ее прическе, а также маленькие гвоздики в подошве ее обуви причиняли неимоверную боль. И все это из-за пламени дракона, что бежало по ее венам. Так ей сказал брат, с которым она познакомилась в первом своем видении у Железного Трона.       Дейнис почувствовала легкое прикосновение к своей руке. Она оглянулась, и ее зеленые глаза встретились с серыми. Не холодными, как блеск стали, но теплыми, как грозовая туча в свете солнечных лучей, которая вот-вот прольется дождем на землю, темными, как клинок отцовского меча. – Джейх! – воскликнула с улыбкой Дейнис, и взъерошила его каштановые, слегка волнистые, волосы. – Моя звездочка! – мальчик расхохотался и, подхватив ее за талию, закружил в воздухе.       Легкий ветерок уже начал набирать скорость. Скоро картины видения поплывут мимо одна за другой. Нужно успеть увидеть все! Но как же было тепло и уютно в объятиях того, кого она называла братом, точно также она чувствовала себя в руках отца. Совпадение? Дейнис до конца не была уверена, существовал ли Джейх на самом деле, или же матушка была права, и мальчик был лишь плодом ее «богатого воображения»? Возможно, тоска по отцу породила его, чтобы заполнить и скрасить ее одиночество. Джейх любил ее любой, принимал ее такой, какая она есть, никогда не называл «проклятием человеческого рода», был неотлучным компаньоном во всех играх, а главное, не боялся ее. Вместе они учились читать, вместе учились стрелять из лука. Он был слишком реален, чтобы быть просто фантазией. Она боялась спросить его об этом, вдруг он обидится и исчезнет.       Большой колокол на пристани уже ощутил силу дуновения ветра и загудел странными потусторонними звуками. Джейх опустил Дейнис на землю, они вместе посмотрели в сторону гавани, и мальчик одарил принцессу самой замечательной на свете улыбкой. – Корабли – вместе, как самую страшную тайну, сказали они.       Взявшись за руки, дети помчались к причалу. Дома поплыли мимо них с быстротой ветра, с каждым шагом они преодолевали около тридцати ярдов, и, словно бы, летели, кончиками пальцев едва касаясь теплых камней. Дети проносились сквозь людей и лошадей, а также экипажи и носилки, что попадались им на пути, если бы это все было соткано из тумана.       Вскоре стены из красного кирпича расступились перед ними, а Черноводная поприветствовала их шумным всплеском волн. Небо было необычайно чистым, ни единого облачка, солнце не пекло, а ласково купало их своих лучах. Но на душе Джейха все равно было неспокойно – Дейнис отчетливо ощутила его тревогу. – Что-то не так? – поинтересовалась она, вопросительно выгнув дугой бровь.       Мальчик ничего не ответил, а лишь кивнул в сторону залива. Ну конечно, как Дейнис могла себе позволить думать, что она здесь просто так и для того, чтобы понаслаждаться спокойным и светлым деньком.       Вдалеке стройные мачты с распущенными парусами разрезали линию горизонта. Их было много, очень много. Флотилия разделилась натрое: одна группа кораблей поплыла на север, другая – на юг, а третья направилась в порт, где стояли дети. – Это отец возвращается! – воскликнула Дейнис, – смотри, паруса черные!       На лице мальчика на мгновение промелькнула улыбка, но присмотревшись, он насторожился. – Нет, Дейнис – опроверг он ее восторг, – на парусах нет драконов.       Теперь и принцесса ясно увидела, что паруса были просто черными, как печная сажа. Ликование вмиг покинуло сердце девочки, она с каменным лицом стала наблюдать за приближающимися судами.       Один из кораблей свернул к Драконьему Камню. Удивительно, как близко он был к столице. Дейнис внимательно присмотрелась к его очертаниям. Почему-то ее взору отчетливо предстали крылья, укрывавшие массивное тело, как одеялом, гребенчатый хвост, свернувшийся вокруг него, острые рога на голове. Она никогда и не подумала бы, что остров так похож на спящего дракона. Вдруг каменное чудовище проснулось и подняло свою рогатую голову. Оно дугой выгнуло шею и дунуло через ноздри на корабль, и тот испарился, как дым, словно его и не было вовсе. Дракон еще раз чихнул на море, а затем снова запихнул свой каменный нос под крыло и заснул. Дети с раскрытыми от удивления ртами, округлив глаза, смотрели на происходящее. Они на мгновение переглянулись, а затем вновь уставились на корабли, которые уже причалили к пристани.       Их черные паруса закрыли собой солнце, и город погрузился в сумрак. Стало страшно, и Дейнис невольно поежилась от пробежавших по спине мурашек. – Тебе страшно? – шепотом спросила она брата, но тот покачал головой. – Значит, это мой страх. – Не бойся, это всего лишь видение, – улыбнулся Джейх, – держись за мою руку и не отпускай ее, хорошо?       Девочка кивнула и крепче вцепилась в шерстяной рукав мальчика. По сходням тем временем начали спускаться, пышно разодетые в наряды всех немыслимых кричащих цветов, скелеты, самые что ни на есть настоящие скелеты. Они шагали, как ни в чем не бывало, гремя своими костями, их челюсти двигались, словно бы они переговаривались друг с другом, а жители города радушно приветствовали их. Неужели они ничего не видят?! – Паруса не черные, – тихо заметил Джейх, глядя на корабли. И действительно: в свете кровавого заката парусина приобрела пурпурный оттенок. – Что это значит? Кто они? – округлив глаза, спросила Дейнис.       Мальчик лишь пожал плечами в ответ. Неожиданно его глаза застыли, и он, подняв руку, указал пальцем на землю. По телу Дейнис пробежался ужас. – Смотри!       Принцесса аж вскрикнула от увиденного: земля, по которой ступали безжизненные иссохшие кости, становилась черной. Она шипела и скворчала, будто бы масло на раскаленной сковороде, задымилась, породив зловещие тени. Эти тени заполонили пристань, а затем и город, и те, кого они касались, падали замертво, толстым слоем укрывая все улицы. Королевская Гавань захлебнулась в стонах, крики и рыдания стали разноситься отовсюду, погасли огни, и на город опустилась темная жуткая ночь.       Дейнис остро ощутила в себе всю боль и страдания жителей. Она была кричащей матерью, держащей на руках тело младенца, она была братом, плачущим над телом сестры, она была ребенком, оставшимся в одиночестве среди мертвых тел. Принцесса боролась с этим чувством, но оно был сильнее, оно опустошил ее, вытянуло все ее силы. Она пошатнулась, руки задрожали, а ноги обмякли. Дейнис упала бы, если бы не сильные руки брата, что успели подхватить ее. Слезы ручьем покатились по щекам, и она закричала от боли, что вгрызлась в ее сердце. Джейх крепко обнял девочку, пытаясь заглушить ее крик, но все было тщетно. – Это невыносимо! – простонала она, а затем вновь закричала, прижимаясь к груди мальчика. – Отдай мне! Отдай! Ты не выдержишь одна! – с мольбой твердил он в ее ухо, положив ладонь на ее затылок. – Я не могу! Не могу! – запричитала она. – Можешь, ты уже делала это! – Нет, нет, нет! Я не могу! Унеси меня отсюда!       После ее слов, воздух вдруг наполнился ароматом цветущих лимонов и апельсинов. Они оказались в дивном саду, наполненным журчащими фонтанами и прудами. Дети весело плескались в их водах, нежились в лучах палящего солнца. Счастье в их глазах придало Дейнис сил, и она, наконец, позволила себе отступить от брата. Но что-то все равно тревожило ее душу, как будто здесь было то, что они не видели.       И не зря. Голоса детей утихли, а воды в фонтанах из серебряных стали угольно-черными. Трава вокруг них увяла и пожухла, а затем и вовсе из желтой стала коричневой и совсем почернела. Деревья начали терять листву и кору. Через мгновения они иссохли, и теперь напоминали уродливых и искореженных истуканов. Лимоны и апельсины, лежащие на земле, начали поедать черви. – О, ужас! – заплакала Дейнис, а Джейх вновь приобнял ее за плечи. Казалось, что этот кошмар никогда не кончится.       Перед ними предстали горы, а на их вершине сидела упавшая звезда. Она рыдала, сотрясаясь всем телом, и ее кровавые слезы бурным темным водопадом устремились к морю. Корабли на его водах начали покрываться водорослями, словно они стояли здесь уже сотню лет. Мачты от гнили обрушились, а паруса оборвались.       Внезапно волны забурлили, и из них выросла башня. Такая высокая, что ее вершина едва не касалась неба. Следом за ней пришли тени и стали тихо подкрадываться, словно смакуя каждый дюйм. Огонь наверху, яростно сопротивляясь им, ослепительно вспыхивал, как молниями озаряя небосвод. Но тени были неумолимы и, добравшись до вершины, они забрали свет огня, и тот погас.       Места сменялись друг за другом, но дети не сделали и шага, и повсюду была только смерть. Они видели, как могучий утес склонился перед красными домами, ставшими могилами. Они видели, как чайки камнем упали в высокие снежные вершины. Они видели белый город с двумя причалами в нем. Снежинки покрывалом укрыли мертвые тела, а берег заледенел. Уродливое белое дерево плакало горестными кровавыми слезами, а белоснежные стены замка стали серыми. И было тихо. Ни смеха детей, ни ругани мужиков.       Вдруг мальчик вскрикнул и упал на колени. Черная тень подкралась к нему и поцеловала в лоб. В мгновение ока свет его глаз померк, под ними пролегли темные круги. Щеки впали, и скулы стали острыми. Он усыхал на глазах, жизнь медленно покидала его тело.       Дейнис торопливо присела рядом и взяла его за руки. Страх наполнил ее сердце, и она не могла разобрать, был ли это страх потерять любимого человека, или же потерять жизнь. Эти страхи показались ей абсолютно одинаковыми. – Джейх, – сквозь слезы прокричала Дейнис, – борись, Джейх! Держись за меня! Не отпускай мою руку! Не смей! Это не твоя смерть!       Перед глазами вновь предстал потолок темного подземелья, и последние слова она выкрикнула уже в пустоту. Все вокруг вертелось и кружилось, словно в вихре безумного танца. От этого водоворота Дейнис ощутила тошноту. Она попыталась приподняться, но у нее ничего не вышло. Силы покинули ее, и она чувствовала себя абсолютно разбитой. Девочка тяжело дышала, на лице появилась испарина. Столь подробных видений она не ощущала уже давно. В этот раз было необычайно ярко и пугающе. Ей казалось, что Боги пытались ей что-то сказать в ее видении, но она не могла понять что. Гибель всего человечества? Конец света? Одно она знала точно – смерть приплыла на кораблях с пурпурными парусами. Ну, а если это было просто видение, просто очередное безумное видение? Кто станет слушать малолетнюю сумасшедшую дочь Рейгара Таргариена, а если это все окажется неправдой, и отец также станет думать, что она безумна? О, Боги!       Вскоре сваи, окружавшие ее, остановились, и Дейнис смогла глубоко вздохнуть, а затем и сесть. У ее ног лежали ее замшевые туфельки, и сидел одноглазый кот, который непринужденно вылизывал свою лапку и умывал мордочку. – Ах ты, старый плут! – крикнула Дейнис и метнула в кота горсть песка. Тот, выгнув дугой спину, отскочил в сторону, а затем вновь подошел к ней и начал ластиться, громко при этом мурлыкая. – Ох, нет… нет… – из ее глаз выступили слезы, когда в ее памяти всплыли безжизненные серые глаза. Она перекатилась на бок и тихо заплакала, кот тем временем улегся рядом с ее лицом и мурлыкал, словно утешая и умаляя ее скорбь. Дейнис внезапно почувствовала себя лучше и презрительно посмотрела на кота. Ей он вдруг показался мерзким и отвратительным чудовищем. – Кыыыш, – протянула она, брезгливо махнув рукой.       Осознание пришло к ней быстро. Дейнис помотала головой, словно отгоняя наваждение. Это не я! Я здесь не одна! Она прислушалась. Где-то далеко послышались голоса, шорох и смех. Принцесса вскочила на ноги, и едва не свалилась от усталости, но на трясущихся ногах, подобрав по дороге свою обувь, пошла вслед за котом, который снова ее куда-то звал. Он пробежал вверх по лестнице, ведущей к черепам, и прыгнул в отверстие одного из них. Дейнис послушно взобралась в мертвую голову и легла на выступ в челюсти. Голоса стали приближаться, и девочка замерла, пытаясь утихомирить свое разбушевавшееся сердце.       Их было двое. Один из них держал в руках факел, и его свет пробивался сквозь черные зубы. Они говорили на другом языке, но принцессе он показался похожим на валирийский, хотя некоторые слова она все же не понимала. – … он захватил один город, захватит и другой, – сказал один – … опасаются, что он возжелает и наш город. – Отчего же? Разве в вашем городе преуспевает рабство? – спросил другой голос, – я думал, что его привлекают рабовладельцы. Его королевство процветает, и у него огромная и преданная ему армия, а также сильный флот. Кто же будет настолько … напасть на него? – Правление его славно, да, с этим трудно не согласиться, но у короля нет достойного наследника. – И кто станет править после него? Старый лев? Или безумный брат? Сегодня мы обсудили открытие … уверен, золото Тироша будет направлено именно туда. – Но вы также потеряли … работорговцев… – Да, это прискорбно. Но на … дракона лежит сейчас огромная сумма, и его смерть станет настоящим крахом для нас. Непременно заявятся наследники и потребуют выплаты, а если к власти придет Тайвин, свергнуть его будет крайне сложно, к тому же он не слишком сговорчив. – Значит, будет более разумным обратить внимание дракона на нужды своей страны. – И направить тирошийское золото на его потребности? Любопытно. Нам также не выгодно быть перед Железным Троном в большом долгу, достаточно и того, что есть. Но что будет дальше? Старый Лев уже почувствовал вкус власти и вряд ли откажется от нее. Королева немощна. Значит, на трон посадят безумную девочку, но так ли она безумна? Я не заметил у нее тяги к огню, как у брата Его Величества. – Мой друг полагает, что Ланнистеров нельзя сажать на трон… – Но он и не допустит безумца к нему, верно? Остается принцесса Дейенерис, если, конечно, юная дорнийка не успеет родить мальчика. – Старый Лев не станет сидеть, сложа руки. – В этом вы правы, мой друг. – Есть еще один, и он первый в очереди на престол. Мальчик довольно юн, наверняка его можно научить слушаться нас. – Да? И где же он? – Мой друг ищет его, он полагает, что наследник где-то на Севере. – Северянин? Уж не о давней ли страсти короля вы говорите, мой друг? – Именно, именно… – Но мы полагали, что мальчик давно мертв… – Отнюдь, мать спрятала его. – Значит, и его мать также жива? Любопытно. Мы не можем допустить, чтобы Старый Лев добрался до него раньше нас. Говорят, недуги не страшны драконьей крови. Вот и проверим, насколько ваша легенда правдива.       Смерть на кораблях! Дейнис невольно сделала резкий вздох, и в ужасе закрыла ладонью рот. Сердце забухало в ее груди, и все чувства смешались в один огромный комок. Она даже не могла отличить свои ощущения от чужих. – Здесь кто-то есть? Вы говорили, что сюда никто не ходит! – Так и было, я сам в замешательстве.       Принцесса замерла, перестав даже дышать. Луч пламени дернулся, начал увеличиваться. Но как будто прочитав ее мысли, кот выпрыгнул из черепа и мяукнул, а затем страшно зашипел на посетителей. – А, это всего лишь это маленькое чудовище, я уверен, он не выдаст наш маленький секрет.       Второй также усмехнулся, но разговор они так и не продолжили. Огонек медленно протиснулся сквозь зубы наружу, и вскоре исчез совсем. А Дейнис еще долго молча лежала в темноте, размышляя, насколько безумными покажутся ее слова для отца.