Валирия навсегда потеряна для нас. Как и все знания, что она хранила. И те крупицы, которыми владею, я передам сим посланием. «Дневник Эйгона Завоевателя. Валирия.»
В дни отсутствия короля жизнь в замке была однообразна и скучна, точнее ее не было вовсе. Монотонные шуршания ткани и иглы просто сводили с ума, уроки Пицеля, который не ставил своим долгом воспитать из принцессы образованную леди, стали со временем настоящей пыткой. Принцесса никак не могла понять, что с ней не так: упрямые строчки выходили кривее, чем у слепой, рифмы никак не хотели ложиться в более менее приличные стихи, пальцы все время застревали в струнах арфы, а от звука ее скрипки дохли мухи. Только в арифметике и по истории с ней никто не мог поспорить. Дядя Герион как-то в шутку сказал, что замысловатые уравнения и коды обнажаются перед ней, как любовники, чем заставил ее стать краснее, чем плащ отца. Она без запинки могла рассказать историю своего славного рода, имена королей с датами их правления, не забывая упомянуть их доблестных отпрысков. Но для пытливого ума, которым Дейнис несомненно обладала, этого было мало. В толстых фолиантах она самоотверженно искала хоть какие-то упоминания о ее способностях, но находила только рассказы мейстеров о безумцах, а в чем именно заключалось безумие, ни слова. Недавно, перечитывая житие Старого короля, она наткнулась на упоминание некой Провидицы, которая жила задолго до завоевания, и рядом с ним пометку, написанную другой рукой, «Дневник Эйгона». Которого именно, Дейнис даже не сомневалась, конечно же, Завоевателя. Только ее тезка значилась в истории одаренной, а не сумасшедшей, какой все считали принцессу. Пусть считают, что хотят, подумала Дейнис, окидывая взглядом немного мрачноватую комнату, уставленную дубовыми полками с тяжелыми старинными книгами. На пару с Джейхом они проторчали в библиотеке замка уже четыре дня, перебирая пыльные свитки и древние фолианты в поисках этой заветной книжонки. Принцесса была уверена, что в этом дневнике найдет более подробные сведения о Дейнис Провидице, и докажет отцу, что видения его дочери не что иное, как предупреждение Богов, что она не безумна, но одарена. Девочке во что бы то ни стало необходимо было узнать, какие видения видела ее тезка, как их истолковывала, мало ли – распознать гибель целого народа. – Почему ты так уверен, что он где-то здесь? – устало спросила Дейнис своего незримого брата, бросив очередной бесполезный свиток на полку. Тот тяжело вздохнул, словно был без сил, обреченно посмотрел на девочку и улыбнулся. – Джейхейрис Первый приказал перевезти для своей королевы всю библиотеку из Драконьего Камня сюда, – ответил он, – дневник, если его еще не сожгли и не украли, может быть только здесь. Дейнис замерла, услышав это, многозначительно взглянула на брата, словно бы что-то вспомнила. – Джейхейрис Первый, говоришь? И почему ты мне этого раньше не сказал?! – воскликнула она и поспешила к окну у восточной стены библиотеки. За окном уже давно было за полдень, то и дело до принцессы доносились крики замковой стражи и черни. Красный Замок готовился к приезду короля, который несколькими днями ранее выехал из Сумеречного Дола и вскоре должен был прибыть в столицу, скорее всего даже сегодня. Вчера из Драконьего Камня приплыл корабль с ее бабушкой, принцем Визерисом и принцессой Дейнерис. Королева Серсея смущалась своей дочери и была только рада, что та не попадается на глаза, поэтому до Дейнис вообще никому не было дела. Взгляд принцессы упал на великолепный письменный стол из белого дерева с резными ножками, которые походили на цветущие деревца. Столешница, обтянутая черным сукном, уже немного растеряла свой первоначальный цвет. Хрустальный письменный прибор с чернильницей в виде галеи, несколько перьев, чистые листы бумаги для записей. Дейнис задумчиво провела пальцами по краю столешницы, немного наклонив голову набок и сощурив глаза. – Папа говорил, что этот стол Старый король заказывал у тирошийских мастеров, – наконец, произнесла она и с хитрой ухмылкой посмотрела на Джейха. – Думаешь, он с секретом? – спросил он, а его глаза вспыхнули от любопытства. – А то! Зачем ему тогда понадобились тирошийцы? – ответила Дейнис и начала постукивать костяшками пальцев по рейке стола, прислушиваясь к изменению звучания. Продольные рейки и правая боковая звучали сухо и глухо, а вот левая отозвалась барабанным звоном, и у Дейнис перехватило дыхание. Стол и вправду оказался с тайником. Присев на корточки, она внимательно рассмотрела рейку и заметила едва различимые зазоры скрытого ящика, которые мастер виртуозно замаскировал под ажурную цветочную веточку. Зазоры были такими узкими, что принцесса не смогла протиснуть в них даже кончик своего ногтя. Она попробовала надавить на ящик, несколько раз сильно ударила по нему рукой, но он даже не сдвинулся с места. – Вряд ли это так просто, – заметил Джейх, наблюдавший за ее тщетными попытками, усевшись в суконном кресле. – Помог бы, что ли! – сердито буркнула принцесса, ковыряя зазор письменным пером. – Скорее всего, есть какой-то ключ, – лишь усмехнувшись ее нетерпеливой вспыльчивости, ответил мальчик, – попробуй, найди его. Дейнис фыркнула, поджав губы, вновь начала осматривать стол, и, казалось, пересмотрела уже каждый сантиметр, но не нашла никаких зацепок. Наконец, она встала на четвереньки и залезла под стол и чуть не завизжала от восторга: прямо под тайником Дейнис обнаружила четыре квадратных отверстия, черные металлические шестеренки рядом с ними и надпись на валирийском «Рождение моей совести». Принцесса покрутила одну из шестеренок, тем самым механизм, скрипя и щелкая, заменил в окошечке двойку на единицу. – Ну что? – обескуражено спросила она брата, который с таким же поникшим видом посмотрел на замок, – есть какие-то предложения? – Могу предположить, – вздохнув, ответил он, – речь идет о совести Старого короля. – Он указал на две крайние цифры, – скорее всего, это год, а эти, – Джейх коснулся кончиком пальца две первые, – день и луна. – Долго придется перебирать, – заметила принцесса, – Джейхейрис правил больше пятидесяти лет, и я понятия не имею, в какой день родилась его совесть. – Может, день его рождения? – предложил Джейх. – Он родился на двадцатый день девятой луны, – ответила Дейнис, – не подходит. – Тогда день, когда он поклялся освободить страну от тирана-узурпатора. – Может быть, – согласилась девочка. Крутя шестеренки, она набрала поочередно два, два, четыре, восемь. Механизм внутри стола весь дрожал и с грохотом стучал, пока Дейнис набирала ключ, но не более: тайник так и не открылся. – «Кто пришел под мои знамена раньше, кто-то позже. Пусть же остальные придут сейчас». – Согласна, – ответила принцесса, – день помилования сторонников Мейгора. Шесть, девять, четыре, восемь. И опять ничего. – Может день, когда он устоял перед прелестями Корианны Уайлд? – вновь предложил Джейх, а Дейнис изогнула бровь, удивившись его осведомленности, затем, списав это на то, что мальчик знает все, что знает его сестра, набрала вторую луну и пятидесятый год и поочередно перебрала от первого до девятого дня, но и эта попытка провалилась. Дата создания «Великого кодекса», подписание «договора о вечном мире», отмена права первой ночи, но все было тщетно. – Да что же ты такого сделал еще?! – огрызнулась принцесса, от досады хлопнув ладонью по старому дереву. Никаких мыслей и предложений больше не было, дети без эмоций на лицах просто лежали под столом и пустыми глазами смотрели на упрямый замок. – Может он просто сломался? – сухо спросила Дейнис. – Не похоже, чтобы он просто сломался, – также сухо ответил Джейх, – мы что-то упускаем. Они протяжно вздохнули и вновь замолкли. Дейнис устала перебирать в голове разные периоды жизни Старого короля и сейчас думала совершенно о другом. О том, что тяготило ее больше всего, и почему-то сейчас решила поделиться этим с братом. – Джейх, – тихо позвала она, – мама подготовила для меня роскошное шелковое платье. Как ты думаешь, цвет вишневого сока подойдет слоновой кости? Мальчик усмехнулся, а затем полным серьезности голосом ответил: – Может, стоит его все-таки примерить. Уверен, королева выбрала для тебя самое лучшее. – Она хочет слепить из меня вторую Дейнерис. Мама даже слушать меня не хочет. – Дейнис замолчала, подбирая правильные слова, и, наконец, продолжила, – она совсем меня не любит. Джейх обернулся и с сочувствием посмотрел на нее, а затем бережно взял ее ладонь в свою. Девочка чуть не расплакалась от этого жеста и предпочла отвернуться, давясь подступившим к горлу комом, чтобы Джейх не стал невольным свидетелем ее уязвимости. – Наверняка, – мягко проговорил он, – где-то в глубине души она все-таки любит тебя. – Я пыталась, правда, пыталась, – со слезами в голосе выдавила из себя она, – пыталась полюбить ее, отыскать в ее сердце хотя бы крупицу нежных чувств ко мне, но если они и были, то давно растаяли. Она никогда не сможет понять меня, принять меня такой, какая я есть. Мама хочет видеть во мне примерную принцессу, рожденную от двух великих домов. Но я не могу ею быть! Я даже корону надеть боюсь! В тишине библиотеки послышались неровные всхлипы, и Джейх безмолвно приобнял сестру, а та сильнее прижалась к нему, пытаясь побороть несвоевременно нахлынувшие чувства. – Хорошо, что ты у меня есть, – пробормотала она, – хоть и не настоящий. Услышав собственные слова, принцесса вздрогнула, испугавшись того, что Джейх развеется в воздухе, словно дым, и она действительно останется совсем одна. Девочка крепко ухватила руку брата и прижала к себе, чтобы тот ни в коем случае не исчезал. – Почему не настоящий? – возмутился Джейх, – я существую. – Но почему тогда тебя вижу только я? – Я лишь бледная тень себя настоящего, – объяснил он, – между нами незримая связь, непонятная мне. Принцесса встрепенулась от такого заявления, быстро смахнула непрошеные слезы и, развернувшись, посмотрела на брата. Столько вопросов вдруг закружилось в ее голове, но она не знала, что спросить. – А у меня тоже есть своя тень? И ты настоящий видишь ее? – Я не знаю, – озадаченно ответил он, – ты увидела меня в видении и пожелала, чтобы я остался, вот я и остался с тобой. – И ты выглядишь точно также? – Да, наверное… – Значит, у моего отца есть сын? – всегда принцесса думала, что ее брату только суждено родиться, и его темные волосы и серые глаза несколько смущали ее, но теперь все стало на свои места. – Получается, что так. – А когда ты родился? – похоже, любопытство побороло огорчение. Дейнис хотелось узнать все-все, ведь если Джейх и вправду существует, значит она не сумасшедшая, значит он может приехать к ней, а отец станет чуточку счастливее. – В первый день лета, – уверенно ответил он. – Но мейстеры Цитадели сказали, что в первый день лета родилась я, – с маленькой толикой досады проговорила она. – Они ошиблись, – с улыбкой сказал Джейх, – когда на небе вспыхнула алая зарница, засветилась первая вечерняя звезда, и мой голос огласил просторные дымные залы, то был первый вечер лета. – Ошиблись… – тоскливо протянула Дейнис и уставилась на замок, – ошиблись! Она быстро прокрутила шестеренки, приводя в действие старый механизм. Семь, четыре, три, шесть. Так просто. На левой рейке что-то щелкнуло, и, взглянув из-под стола, Дейнис восторженно рассмеялась – тайник открылся! – День рождения королевы Алисанны, – с гордостью за себя, заявила она, – улыбающемуся мальчику, – голоса его совести. – Я и не сомневался в тебе, моя звездочка! – воскликнул он. Дети поспешно вылезли из-под стола. Дейнис потянулась к заветному ящику, и на мгновение ее рука замерла в воздухе. Это было похоже на открытие страшной тайны, что вселяла в сердце приятный легкий трепет. Она вновь взглянула на брата, который стоял рядом с ней с нетерпеливым предвкушением, прежде чем потянуть ящик на себя. Их любопытство было вознаграждено с лихвой: в маленькой коробочке обитой бархатом лежали бронзовый, богато украшенный футляр для свитков, опечатанный красным воском, ножны с кинжалом, рукоять которого была чернее сажи, и рубин с медную монету поблескивал на нем в золотой оправе, и, конечно же, сокровенный и столь желанный дневник самого Короля Дракона. Печать на футляре показалась Дейнис странной: дракон, сжимающий в своих когтистых лапах то ли лиру, то ли арфу – она еще никогда не встречала подобного герба. Интересно, кто его оставил здесь? Дальше ее глаза скользнули по кинжалу, она могла поклясться, что чувствовала, как от него исходили волны чего-то неведомого и потаенного и, вопреки своему порыву, побоялась прикоснуться к нему – снова проваливаться в видения не очень-то хотелось. Такое же чувство вызвала и сама книга. Дейнис, зажмурив глаза, осторожно провела пальцами по шероховатой обложке и, ощутив уверенную твердость пола под ногами, выдохнула. Она аккуратно вызволила дневник из ящика, повертела его в руках и, наконец, открыла его первую страницу. Выглядел он очень старым и потрепанным, его обложка из неведомой ей кожи, чем-то напоминавшая змеиную, затерлась, тонкий дорогой пергамент высох, сам рукописный текст выцвел так, что витиеватые буквы были едва различимы. – Настоящее сокровище, – с благоговением пролепетала она. Кроме валирийского текста, написанного изысканным почерком, встречались там и талантливые рисунки, выполненные пером так точно и тонко, что дети восхищенно ахнули. – Ого! Да, он был настоящим художником, – заметил Джейх, не отрывая глаз от иллюстраций. – Да уж! – протянула Дейнис, – кто бы мог подумать! Принцесса не в силах оторваться от своей находки, не глядя, прикрыла тайник и уселась в кресле. Ее брат присел рядом с ней на подлокотник и, склонившись, приобнял ее за плечо. Дейнис бережно перелистывала хрупкие страницы одну за другой – сейчас ее больше заинтересовали рисунки, выполненные рукой настоящего мастера, чей талант так и не был воспет. Эйгон Завоеватель оставался загадкой даже для современников, и теперь перед ней во всей красе раскрывались все его тайны, мысли и наблюдения, которые он фанатично собирал и записывал крупица за крупицей. Он начал записывать их, когда был еще совсем юношей. Первые страницы были посвящены Валирии и жизни на Драконьем Камне, дальше – его путешествиям по еще разрозненным королевствам, потом – завоеванию и жизни в Эйгонфорте почти до самой его смерти. Дейнис привлекла страница с рисунками драконов: один спокойно спал, подогнув рогатую голову под крыло, второй был изображен в полете, третий – на земле, расправив крылья. Лишь досмотрев их, принцесса прочла бледную надпись внизу – Балерион. – Дракон, рожденный в Валирии, – улыбнулась она и провела кончиком пальца по его изображениям, – они были так прекрасны… На следующей странице она увидела рисунок причудливого черного рога. «Укротитель драконов» причитала она на нем, а дальше следовал текст, написанный рукой Эйгона: «Ни один смертный, протрубивший в меня, жив не будет». Дейнис хмыкнула: зачем тогда ты нужен? Принцесса продолжила читать: «…только дракону он не страшен, ибо огонь не может причинить вред дракону…» Интересно. «… магия крови позволяет нам обходиться без него…» «… кровь за пламя, пламя за кровь…» А дальше… Дейнис даже ахнула – тот самый кинжал, который сейчас лежал в потайном ящике. – Неужели, так просто? – пробормотал Джейх, похоже, задумавшись о чем-то своем. – Что? – опешила принцесса. – Ничего, – отмахнулся он и встряхнул головой, словно от наваждения. «…древний королевский род разделился на сорок колен, но выжило только одно, благодаря магии в нашей крови, что в полной своей силе проявляется у одного из тысячи…» Пролистав дальше, Дейнис наткнулась на портрет девушки, совсем юной, с наивными глазами и светлыми кудрями. Прелестная и доверчивая улыбка озаряла это миловидное лицо. – Кто это? – восхищенно спросил Джейх, а Дейнис, сузив глаза, прочитала еле заметную надпись «Рейнис». – Возлюбленная сестра и жена Эйгона, королева Рейнис, – тихо проговорила принцесса, разглядывая ее портрет, а затем усмехнулась, заметив любопытную деталь, – похоже, вдовий пик – это фамильная черта. – Она еще совсем девочка, – добавил Джейх, – и какая милая улыбка! Ты на нее похожа… даже очень… и будешь похожа еще больше, если перестанешь уплетать за обе щеки вишневые пирожки. Дейнис непонимающе уставилась на брата, и в следующее мгновение на его лице расплылась широкая улыбка. О, Боги! Дейнис поспешно прикрыла ладонью лицо и отвернулась, почувствовав подступающий к ее щекам жар. Девочку еще никто и никогда не сравнивал с прекраснейшей из прекраснейших, и это изрядно смутило ее. Она даже не могла связать и пары слов, но, тем не менее, принцессе было очень приятно слышать это. Из ступора ее вывел бархатный голос, который прозвучал так неожиданно, что принцесса невольно содрогнулась всем телом. – Так вот вы где, Ваше Высочество! Ваша матушка уже сбилась с ног, разыскивая вас. Визерис стоял, упершись на одну из дубовых полок и сложив руки на груди, и с хитрецой рассматривал принцессу светло-фиалковыми глазами. Принц обладал всеми признаками истинного валирийца, но черты его лица были слишком остры, что красавцем, наряду с ее отцом, Визериса вряд ли можно было назвать. И как она его не почувствовала? Скорее всего, ее собственные чувства были несколько сильнее и не позволили ей распознать непрошеного гостя. Дейнис судорожно захлопнула дневник и вскочила на ноги. Про принца Визериса ходили отнюдь не лестные слухи, и Дейнис откровенно его побаивалась. – Ваше Высочество, – поприветствовала она дядю, а сама попыталась разглядеть то, что скрывало его сердце, но, к своему удивлению, не нашла там ничего, кроме праздного любопытства и умиления. Дейнис ощутила, как эти эмоции заполняют ее, и расслабилась, а искренняя улыбка не заставила себя долго ждать. И почему она чуралась столь милого человека? – Я вижу, вы предпочитаете чтение книг высокому обществу, – начал их высокопарное общение Визерис, шагнув в ее сторону, но принцесса сделала шаг назад. – Неужто, вы боитесь меня? Дейнис помотала головой, обеспокоенно закусив губу и опустив глаза. – Не хотелось бы, чтобы по замку поползли слухи, что вы связались с безумицей, – быстро протараторила она. Визерис на миг растерялся, а потом расхохотался так, что у Дейнис уголки губ дрогнули вверх. – Безумицей? – сквозь смех выдавил он и вытер лицо рукавом светло-зеленого камзола. – Я больше не хочу слышать, как вы возводите на себя напраслину, принцесса. – Всем известно, что я сумасшедшая, – с некоторой горечью сказала она, – все так думают: «Принцесса целыми днями разговаривает сама с собой и ни с кем больше»; «Принцесса говорит только о смерти»; «Конечно, принцесса сумасшедшая». Визерис многозначительно посмотрел на нее, в сердце его промелькнула толика сочувствия к девочке, и, казалось, он не пожелал оставаться к ее проблеме безучастным. – Мир так жесток, дорогая моя племянница, – он осторожно шаг за шагом приблизился к ней, – и вы так юны. Если вы позволите, они уничтожат вас. Не поддавайтесь! Оденьте то, что они зовут безумием, как броню, и они не смогут причинить вам вреда. – Затем он снова улыбнулся и добавил, – это я вам, как опытный в этом деле безумец, советую. Дейнис смущенно рассмеялась и кивнула в ответ, а он в свою очередь протянул ей руку. – Будем дружить? – спросил он. Улыбка вмиг стерлась с ее лица, когда она посмотрела на протянутую ладонь. Она прижала руку к груди и сделала шаг назад, помотав головой. Наверно он думает, что я невежа. Чтобы скрыть свою неприкрытую грубость, которую она никак не желала допускать, Дейнис поспешно присела в реверансе. Визериса, похоже, уколола эта выходка, но виду он не подал. Может, надеть перчатки, чтобы не бояться прикасаться к людям, вдруг поможет. Хотя, Визерис так молод, вряд ли в ближайшем будущем его ждет нечто ужасное. Тем не менее, Дейнис предпочла не рисковать: уж очень тяжело видеть скорую кончину стоящего перед тобой человека. – Вы все-таки боитесь меня, принцесса, – спокойно сказал принц, дернув рукой, и убрал ее за спину, но из его сердца сразу повеяло досадой и разочарованием. О, Боги! Нет! – Простите меня, Ваше Высочество, – неуклюже пролепетала Дейнис: а что она еще могла сказать? – Негоже матушку заставлять ждать. Выйдя из библиотеки, принцесса сразу же оказалась в круговерти самых разнообразных эмоций. Волнение, ожидание, страх, трепет. Она закрыла глаза и попыталась представить все эти чувства как цвета. Получилась та еще радуга. А что чувствует она? Отец уже близко… Ухватившись за эту мысль, как за соломинку, она побрела к своим покоям, не замечаемая ни слугами, ни гвардейцами, снующими туда-сюда. – Ну, наконец-то! – всплеснула руками ее докучливая септа, когда принцесса уже хотела подняться по лестнице. – Что это у вас? Септа Кора, полная дама лет пятидесяти с невысокой фигурой в белоснежном чепчике, скрывающем ее седые жиденькие волосы, и в грубом сером платье, которое всячески подчеркивало ее безумную любовь к сладкому, стояла перед Дейнис с клокочущим взрывом недовольства, показной заботы, а главное, страха за свое теплое местечко. Отечность и следы усталости на ее лице просто кричали о том, что септа сейчас была готова придушить принцессу. Видимо, здорово ей досталось от матушки. Дейнис на секунду закатила глаза, затем нарисовала милейшую улыбочку на лице и пропела: – Ох, это, – она посмотрела на дневник в своих руках, – «Предупреждение юным девицам»! Септа схватилась за сердце и едва не лишилась чувств. Бедняжка. Она стиснула губы, ее три подбородка, похожих на кисель в пузыре, задрожали, щеки побагровели, а глаза налились слезами. Септа, пыхтя, протерла свой взмокший лоб белоснежным платочком, который она вышивала на прошлой неделе, и судорожно вздохнула. Дейнис этот вид принес сочувствие. – Простите, септа Кора, – уже искренне пролепетала она, – это всего лишь записи о Валирии. Септа не сказала ни слова, тяжело дыша, она, против всех правил, присела на ступенях, и не могла сказать и слова. Дейнис птичкой присела рядом и склонила голову ей на плечо. – Вы меня простите? – умиляющее пропищала принцесса и почувствовала, как септа смягчилась и обняла принцессу. Может забота была не только о своем местечке? Они взглянули друг другу в глаза и улыбнулись. Толстый палец септы едва дотронулся кончика носа девочки, чем сделал ее улыбку еще шире. – Вы самый ужасный ребенок, о котором я когда-либо заботилась, – с теплотой в голосе сказала Кора. – Я тоже вас люблю, – ответила принцесса, чем заслужила еще более крепкие объятия. – Давайте договоримся: я терпеть не могу ваши иголочки, ниточки и петельки, но я не хочу, чтобы вам перепадало от матушки. Будем заниматься в библиотеке. Вы будете шить, а я читать. Ну что? – А что мы покажем вашей матушке? – растерянно спросила септа, – она наверняка потребует ваши работы. – Придумаем что-нибудь, – отмахнулась принцесса и запнулась, – септа Кора, не принимайте близко к сердцу, если я вам нагрублю. Принцесса поспешно вскочила на ноги, прижала сильнее к себе дневник. – Дейнис! – как гром прозвучал над ними голос королевы Серсеи, – где тебя носит? Матушка была уже готова к приезду отца. Ее немного расплывшуюся из-за частых беременностей фигуру стискивало багряное парчовое платье с оторочкой из белого кружева, рукава которого чуть не касались пола. На шее блестело золотое ожерелье с рубинами, цвета голубиной крови, и такая же диадема в изящной прическе, что освобождала пару золотистых локонов, и те мягко спускались по плечу на грудь. На лице было то же, что и внутри: разочарование. Оно искрилось золотыми вспышками в холодных зеленых глазах, оно сжимало ее пухлые губы, его королева держала в своих руках. Принцесса стиснула челюсть, выпрямилась и надменно посмотрела на мать. Сейчас она была не Дейнис, она была отражением своей матери – величавой и холодной королевой Семи Королевств. – Я была в библиотеке, матушка, – твердо ответила принцесса, – жаль, что путь к ней вам не знаком. Септа, уже стоящая позади своей воспитанницы, поперхнулась от этих слов, а по лицу Серсеи прошла гримаса возмущения и оскорбления. Но она не накричит на свою дочь, не здесь, не при всех. Да пусть она хоть позеленеет от злости, принцессе было все равно. – Что за непозволительная дерзость! – громким железным голосом произнесла матушка, – я королева и твоя мать! И что это за сиротский наряд? – Я принцесса особо утонченная, – буркнула Дейнис и, вздернув подбородок, с грацией и величавостью зашагала в свои покои. В покоях принцессы собралось уже около полутора десятка служанок и белошвеек. Если бы это был обычный день, то Дейнис сейчас гордо бы делила свое одиночество с братом, но… Как Серсея могла показать подданным, что ее дочь – принцесса Семи Королевств, хоть чем-то хуже Дейнерис Таргариен? Она ни за что не уступит Рейле. Не слишком большая комната, выходившая окнами на запад, не казалась тесной: фрейлины королевы сидели на нешироких диванах, обтянутых нежно-кремовой тканью, и в низких креслах. Они попивали цветочный чай и бурно обсуждали наряд принцессы, а ее матушка с непоколебимым видом стояла у окна и ждала свою дочь из купальни. Служанки наполнили ванну обжигающе горячей водой и отмыли Дейнис дочиста с головы до пят, причем терли так, что чуть не содрали нежную кожу. Затем ее голышом вывели в комнату и там накинули на плечи длинный халат. Горничная, под неустанным наблюдением собравшихся, подстригла ее ногти, расчесала ее бледно-золотистые волосы, завила, и теперь они мягкими локонами спускались на спину. Все это время Дейнис, едва дыша, не спускала глаз с платья, отражавшегося в зеркале. Светлое, цвета слоновой кости, из особого плотного шелка, с вышивкой из золотых нитей на корсете. Она с ужасом представила, как эта изящная вышивка оставит такие же изящные ожоги на ее теле, благо она этого не почувствует – задохнется раньше. О, Боги, не посылайте мне видений сегодня, умоляю! Корсет был настолько узким, что принцессе пришлось задержать дыхание, когда служанка зашнуровывала его, и казалось девочке, что не платье сейчас надевают, но растягивают ее на дыбе. – Вы просто красавица, Ваше Высочество! – сказала леди Ланна – дочь кастеляна Утеса Кастерли и по совместительству фрейлина королевы. Принцесса ничего не ответила, чем заработала неодобрительный взгляд матери. Она окинула дочь зорким взглядом. – Отлично! – воскликнула королева, – необходимо добавить немного драгоценностей. Под «немного» королева понимала ожерелье из золота и жемчуга со вставками из бриллиантов, бриллиантовую диадему, такой же браслет и пояс, унизанный морскими камнями. Дейнис чуть не стошнило от всего этого – во время видений она превратится в очень красивого поджаристого поросенка. С каменным лицом, глядя вперед и стиснув зубы, она удовлетворяла порывы матери. Может, матушка смягчится, хоть немного. И мне не придется говорить все эти жуткие вещи и оскорблять кого-то. Когда, наконец, с украшениями было покончено, Серсея склонилась, подняла лицо дочери за подбородок и посмотрела прямо в глаза. – Я очень надеюсь, что ты не выкинешь один из своих фокусов, – почти прошипела она, – ты все уяснила? Дейнис лишь кивнула в ответ, хотя непрошеные слова так и просились вырваться наружу. – Вот и хорошо, – сказала королева, – и хватит сутулиться: осанка – признак самоуважения, а теперь улыбайся! Это требование было уже выше сил принцессы. Она закрыла глаза и опустила голову. За окном прозвучали трубы: король вошел в столицу.***
На западном дворе Красного Замка собрались почти все придворные, пышно разодевшись в свои лучшие наряды. Никто не вымолвил ни слова – все в трепетном ожидании уставились на Навесную башню. Легкий ветерок трепетал знамена над семью башнями, и им не было никакого дела до того, что твориться под ними. Издалека доносились неистовые крики и свист народа, который приближался к замку, как лавина. Дейнис стояла в одном ряду с матерью, бабушкой, принцем Визерисом, который даже не взглянул в ее сторону, и принцессой Дейнерис. Она была мила и хороша, как куколка, что казалась почти нереальной – такой легкой и воздушной в своем милом лиловом платьице, что наверняка могла танцевать на лепестках цветов и взмывать прямо к звездам. Сразу за ними выстроились члены Малого Совета. Ее дед – достопочтенный лорд Десница, Тайвин Ланнистер, за всю жизнь принцессы обмолвился с ней лишь парой слов, то было на шестые и седьмые ее именины. Только он мог поспорить с ее матерью в разочарованности Дейнис. Наверно, она разочаровывала их только тем, что у нее ничего не болталось между ног. Тайвина очень тяготило второе положение в государстве, и довольствоваться им было для него преступно! И теперь он стоял так, что казалось, будто у него меч был вставлен вместо позвоночника, крепко держа в руках корону ее отца. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял Мастер над законами – Лорд Аррен. Он оставил своего наследника Элберта править Долиной, чем очень досадил своей дорогой женушке Лизе, только почему она была так удручена жизнью в столице, служанки, увы, умолчали. Далее стоял Мастер над монетой – Гюнтор Хайтауэр, выросший не на золотых рудниках, но на торговле, а его жена Джейн Фоссовей «яблоки» считать умела лучше прочих. Напускные кряхтения и старческую вонь Пицеля Дейнис ни с чем не могла спутать. И зачем же так притворяться? Если тебе так тяжело – освободи место более резвому и интересному мейстеру! Более таинственным персонажем из этой семерки, конечно же, был Варис, загадочный не только словами, но и мыслями. Дейнис обязательно в свое время разгадает все его секреты. Лорд-командующий и лорд Редвин сейчас были с ее отцом, поэтому этот ряд завершали Королевские гвардейцы – ее дядя Джейме, молчун Джон Дарри, бабушкин хвостик Селми и … Стоп! А где сир Эртур? Дейнис оглянулась и многозначительно посмотрела на дядю с немым вопросом, который он наверняка понял, так как также оглянулся и пожал плечами. Неожиданно для себя Дейнис поняла, что не видела сира Эртура уже несколько дней. Неужели опять? Он и так не сопровождал короля из-за своей «болезни» и даже не вышел его встречать – отец будет в ярости. – Не ерзай! – шикнула на нее мать. Легко сказать: в этом платье же дышать невозможно! Дейнис от всего этого переживания, жары и чужих эмоций, что, как рой пчел, пульсировали в ее мозге, сделалось дурно. Ее затошнило, и голова пошла кругом. Словно почувствовав недомогание своей внучки, Рейла легонько коснулась ее плеча. – Дыши глубже, – прошептала она и сделала пару глубоких вдохов. Дейнерис искоса посмотрела на племянницу, усмехнулась и с застывшей улыбкой на губах гордо и снисходительно уставилась вперед. Мощные ворота над Навесной Башней с лязгом распахнулись, и Рейгар Ледяной Дракон въехал в Красный Замок на огромном вороном жеребце. Позади него двигалась сверкающая шеренга рыцарей-знаменосцев, и пара десятков горнов сыграли приветствие. Вдох Дейнис так и застыл в это мгновение, и сердце, казалось, тоже. Сколько она его не видела? Почти шесть лун? Она так и обомлела, глядя на отца. Статный и широкоплечий, он возвышался над всеми и своим суровым выражением лица мог заставить ползать у его ног даже скалу. Отец, как и всегда, был весь в черном, только узкая красная оторочка на воротнике-стойке и красный аксельбант на правом плече отличали его от братьев Ночного Дозора. И сколько прозвищ ему только не давали: Последний Дракон превратился в Ледяного, заморские гости за спиной его величали Черным королем, один из них даже прозвал его Садовником, в народе он был известен, как Отец Черни, а для Дейнис он был любимым папулей. Все придворные склонились, когда он спешивался, а принцесса незаметно под подолом платья сняла туфельки, присобрала юбку, в следующий миг сорвалась с места и босиком побежала в объятия отца. В этот момент ей было не до приличий. Он оторвал ее от земли, прижав к себе, и закружил в воздухе. Принцесса, рыдая и смеясь, крепко обняла его за шею, закрыла глаза и полной грудью вдыхала его аромат из смеси пота, свечной гари и мыльнянки. И пусть весь мир подождет… на коленях. Его тепло, его улыбка и его любовь принадлежали только ей одной, и эти чувства заполняли ее всю, даря защищенность и блаженный покой. – Почему тебя так долго не было? – всхлипывая, простонала она в его шею, – я так скучала! Мне без тебя было так плохо! – Отныне мы будем всегда вместе, моя звездочка, – не в силах выпустить дочь из рук, мягко ответил он, – мне тоже без тебя было плохо. – Правда? Правда? – Ты же знаешь, что я не лгу, – прошептал он и все же опустил ее на землю. – Дай я на тебя посмотрю. Дейнис покружилась вокруг себя и, вздохнув, улыбнулась, видя искреннее восхищение в прекраснейших индиговых глазах отца. И почему Боги не даровали мне такие же? Взгляд короля несколько смутился, застыв на ее роскошном платье и украшениях, и глубокая складка пролегла между бровей. – Пойдем, – он взял дочь за руку и повел к придворным, все еще склоненным и явно недовольным выходкой принцессы, но после жеста короля они поднялись, однако глаза их так и были прикованы к земле. Рейгар смерил ледяным взором ее мать, задержавшись на плоском животе, и Дейнис почувствовала, как последняя надежда с треском разбилась в его душе. Он знает. Неожиданно для себя она поняла, что теперь она наследница. Ооо, нет! Нет! Нет! В моих планах было стать привидением, и это почти у меня получилось! Все эти приемы, балы-пиры, этикет, светские разговоры и сплетни, интриги, реверансы и куча лживых женихов не мое. Пусть отец лучше ищет другого наследника, а я поеду на необитаемый остров! У него есть сын! У. Него. Есть. Сын. Вот пусть найдет его и учит праааавить! – О чем задумалась, милая? – принцесса от этих слов встрепенулась, поняв, что приветствие уже закончилось, и все направились в пиршественный зал, а ее отца взяли в плен его советники. Она округлившимися глазами посмотрела на улыбающуюся бабушку и помотала головой. – Ни о чем, – быстро пролепетала она. – Элия, дорогая, – окликнула Рейла свою фрейлину, и когда та подошла, продолжила, – мой царственный сын пожелал, чтобы принцессу облачили в нечто более легкое. О, спасибо, папа! Дейнис выдохнула и с блаженным выражением на лице побрела за Элией Дорнийской, которая неспешно повела ее за руку, мимо недоумевающей матушки.***
– Моего отца все боятся, – неслышно проговорила Дейнис, когда ловкие пальчики Дорнийской принцессы расшнуровывали ее платье, – я почувствовала, как благоговейный страх прошелся по толпе. – Почувствовала? – переспросила Элия. Ой… – А ты нет? – надев маску наивности, спросила Дейнис. – Наверно, да, – ответила Элия, – я тоже это заметила: попробуй не затрепещи от его стального голоса. Хотя он не всегда был таким. От этих слов у Дейнис внутри что-то начало ломаться и проситься наружу слезами. Элия грустила, но на ее смуглом личике не дрогнул ни один мускул. Когда она покончила со шнуровкой, девочка выдохнула от вдруг накатившей легкости и прохлады, что нежно коснулась ее обнаженной кожи. Элия тем временем достала шелковую сорочку, накинула на Дейнис, и принялась освобождать ее волосы из плена многочисленных шпилек. – И что же с ним случилось? – неожиданно для себя спросила девочка. – Лианна Старк, – сухо ответила Элия, а в груди Дейнис начало разливаться жгучее пламя. Это что? Ревность? – Лианна Старк? – переспросила Дейнис, – это… – Да, – резким выпадом перебила ее Элия, – младшая сестра лорда Старка. – Я думала, северяне… все… ээ… – Дикари? – улыбнувшись, заметила ее смущение дорнийка, – поверь, все так думали, пока те не вылезли из-за Перешейка и не взбудоражили половину Вестероса. Даже моя хорошая подруга не устояла. Северянка! Принцесса должна узнать как можно больше о ней, возможно, она… О, Боги! Только она и может быть! Никто никогда не рассказывал ей об этой таинственной северянке, даже Джейх, ведь, возможно, та приходится ему матерью. – И где она сейчас? – осторожно протянула Дейнис. – Ее больше нет, – ответила дорнийка, и все надежды Дейнис рухнули вниз. – Ее убил муж. – Как? – испуганно пролепетала принцесса, – когда? Расскажи мне о ней, пожалуйста! – Зачем это тебе? – опешила Элия, – эта история отнюдь не для праздного любопытства. Она распахнула гардеробную принцессы в надежде отыскать подходящее платье. За окном давно уже село солнце, и теперь покои наполняли сумерки и тоскливая грусть. Дейнис посмотрела на свое отражение в зеркале: миниатюрная фигурка, распущенные волнистые волосы. Она вспомнила, как Джейх умирал на ее руках и теперь, казалось, понимала отца, понимала его тоску и его твердость, что он проявлял к подданным. Ее больше нет… Но ведь Джейх жив! Может она не его мать? Тогда кто? И как ее отец держится все эти годы без любви? Без опоры? Джейхейрис любил свою королеву Алисанну, а та любила его в ответ, и вся страна была счастлива вместе с ними. И они прожили так долго. – Я думаю, это подойдет, – сказала Элия, показывая принцессе платье винного цвета из легчайшего шелка, в вышивке которого не было ни грамма золота и серебра, а все драгоценные камни были пришиты прямо к ткани. Это был подарок Дорана Мартелла, неудивительно, что Элия выбрала именно его. Дейнис кивнула. Ей было все равно – сейчас ее мысли занимал отец. – Ну и что с лицом? – спросила дорнийка, ласково коснувшись ее щеки. – Мой отец любил ее, да? Элия опустила глаза и тяжело вздохнула. – Твой отец оказался редким однолюбом, – с горечью заявила она, – одна половина его сердца принадлежит тебе, а другая – ей. – А у них был ребенок? – О, Боги! Нет, конечно! – всплеснула руками Элия, – иначе бы он ее никогда не отпустил. – Расскажи, – умоляюще протянула Дейнис и скорчила беспроигрышную мину на своем и без того миленьком личике. – Ну, хорошо, – сдалась Элия, – только никому, ладно? Дейнис, улыбнувшись, кивнула и со всем вниманием принялась слушать самую загадочную историю. Элия, покончив с переодеванием, сейчас плела на голове принцессы причудливые косички, взяв очередную прядь, она начала свой рассказ: – Это случилось в самом начале 281 года. Лорд Уэнт устроил грандиозный турнир в Харренхолле, куда съехались почти все Великие Лорды, множество их знаменосцев и межевых рыцарей. Я помню, что мы добирались до туда почти луну, сначала на галее до Королевской Гавани, а затем в повозке. В Речных Землях была жутчайшая дорога, шла ложная весна, и Тракт размыло, местами до сих пор лежал снег. Со мной на турнир отправились мой брат Оберин и подруга Эшара, которая в том году гостила у меня в Водных Садах. Мы прибыли почти одновременно с твоим отцом. Наши родители договаривались о браке между нами, и мне не терпелось поскорее с ним познакомиться. Он был так юн, вместо суровости в его глазах была печаль, в голосе проскальзывали металлические нотки, но в основном его голос был мягким и бархатистым. Принц был сама галантность, и многие девушки чуть в обморок не падали от его взгляда. – И ты тоже? – усмехнулась Дейнис, на что Элия рассмеялась. – Он, конечно, очаровал меня, но его почтительность и галантность просто убивали. Через несколько дней прибыли Старки. Я ожидала увидеть низких, заросших бородами дикарей, как ты выразилась, но их приезд перевернул все мои ожидания. В повозке приехали только их сундуки, сами же они, в том числе и Лианна, прибыли верхом. Они были совсем юными и лишь сравнительно недавно их перестали считать подростками и признали взрослыми, кроме их младшенького, конечно. Тому исполнилось лет тринадцать или четырнадцать. Брандон – волк-вожак, – был высоким и статным воином, немного вспыльчивым, гладко выбритым и широкоплечим, его брат – Эддард – был немного ниже, но статностью своей не отличался ни на толику. А вот Лианна была немногим выше тебя, с длинными собольими косами и точеной фигуркой. Со своим конем она управлялась не хуже братьев. Всех их словно высекли из мрамора: прекрасные, гордые и неприступные. Кровь древних королей проявлялась в каждом их движении и взгляде, но, по-моему, они даже не осознавали своей величавости. Эшара была очарована Эддардом, и строила ему глазки, но он, похоже, даже не замечал ее… до пира в честь открытия. Возможно, в тот вечер все это и началось. Помню, был какой-то переполох с музыкантами, король начал выходить из себя, и твой отец, чтобы спасти ситуацию, взял в руки арфу. Челюсть Дейнис едва не коснулась пола. – Мой отец играет на арфе? – расширив глаза и не веря ее словам, прошептала девочка. – О, еще как, – ответила Элия, усмехнувшись ее изумлению, – его пение очаровывало настолько, что даже черствые мужланы не могли сдержать слез. Все с упоением слушали его песню, пока Лианна не вскочила на ноги и не вылила бокал вина на голову своего брата, а затем, раскрасневшись, выбежала из Чертога, привлекая к себе еще более изумленные взгляды. Все, конечно, посмеялись ее выходке, кроме твоего отца… и короля. Рейгар кое-как успокоил твоего деда и вывел его из Чертога, и только после этого праздник продолжился. Мечта Эшары сбылась – Эддард все-таки протанцевал с ней, да так, что она потом мне все уши прожужжала, о том, какой он чудесный и милый. Элия тем временем закончила колдовать над прической принцессы и, присев на диван, спросила: – Мы не слишком припозднимся? – Нет, продолжай, – в Пекло этот пир, тут такая история! – На третий день турнира появился некий Рыцарь Смеющегося Дерева. Никто не знал, кто он и откуда, но гости были в восторге – таинственные рыцари всегда были изюминкой любого турнира. Он не отличался ростом и силой, доспехи на нем были разномастными, собранными из кусочков. Он, на изумление публики, с легкостью спешил трех недотеп, и вместо того, чтобы снять свой шлем и взять награду, заявил королю, мол, мне награды не надо, пусть эти рыцари научат своих оруженосцев чести. Взобрался на лошадь и был таков. Твой дед рассердился не на шутку, даже назначил награду за поимку этого наглеца. Нам было жаль мальца, но перечить королю было сродни измене. Никто его так и не нашел, но вот только твой отец вернулся с щитом того рыцаря. Догадываешься, кто это мог быть? – Лианна Старк? – с благоговением пролепетала принцесса. – Именно, – улыбнулась Элия, – я узнала это от Эшары. В тот день, спешив соперников, Лианна Старк выиграла куда больше, чем призы или золото – она завладела сердцем твоего отца окончательно и бесповоротно. Рейгар, до этого не выигрывавший турниры, сбил всех своих соперников, даже Эртура Дейна и, наконец, остался только Барристан Селми, но и того наш король спешил, не без труда, конечно, но все же. Когда пришло время выбирать Королеву Любви и Красоты, Рейгар проскакал круг по ристалищу, остановился у ложи Старков и возложил венок из синих роз на колени Лианны. Стало тихо, как в гробу. – И что тут такого? – возмутилась принцесса, от нетерпения накручивая кончик косы на палец. – А то, – объяснила Элия, – что Лианна в ту пору была помолвлена с Робертом Баратеоном, а твой отец этим поступком открыто признался в любви к ней. Никто не ожидал такого от меланхоличного принца, которого до этого интересовали только книжки. Что началось тогда! Брандон Старк был готов разорвать Рейгара на кусочки, но Эддард остудил его пыл. На пир вечером они так и не явились, а утром мы узнали, что они поспешно покинули Харренхолл. Твой отец горевал безмерно, и, возможно, тогда у него и возникла эта безумная мысль. Мы гостили в Красном Замке несколько лун. Эйрис был уже готов объявить о помолвке своего сына со мной, но Рейгар вдруг исчез. Оказалось, он отправился на свадьбу в Риверране между Кейтилин Талли и Брандоном Старком. – Но ведь она жена Эддарда, ведь так? – Да это так. Дальнейшие события привели именно к этому. Свадьба так и не состоялась: твой отец выкрал Лианну, когда Старки были еще на Перекрестке. Никто даже не догадывался о краже. Свадьбу отменили и все принялись искать ее, но никак не могли найти. Эйрис, проклиная сына на чем свет стоит, пожелал взять Штормовой Предел, чтобы остудить пыл Роберта, и послал войска Тиреллов к замку. Оберин, узнав об этом, немедленно посадил меня и Эшару на корабль до Дорна, и там мы узнали, что началось восстание. Войска собрались так быстро, как будто были готовы к этому. Когда твой дед пленил Брандона Старка, войска Штормовых Земель, проиграв битву при Эшфорде, двинулись на север. Войска Долины стояли у Близнецов, а северяне прочесывали Речные Земли, чтобы найти дочь своего сюзерена. Талли присоединились к повстанцам, устроив двойную свадьбу между Эддардом Старком и Кейтилин и Джоном Арреном и Лизой. – Постой, – прервала ее Дейнис, – но ведь Кейтилин должна была выйти замуж за Брандона, разве нет? – Да это так, я и сама в замешательстве. Похоже, они похоронили Брандона раньше, чем он погиб. Может, не случись этой свадьбы, и твой дед не казнил бы наследника Винтерфелла. Как знать. После казни случилась битва при Каменной Септе, но в это время Эйрис Таргариен приказал долго жить, а твой отец и Лианна приехали в столицу. Здесь она покинула Рейгара и вернулась в семью. Ее поспешно выдали замуж за Баратеона, восстание утихло. Вскоре у них родился сын, и родился он ни где-нибудь, а здесь, в день свадьбы твоего отца и матери. Оберин сказал, что Лианна едва не погибла в пожаре, который устроил твой дядя. Через несколько дней она вернулась со своим мужем и сыном в Предел, и там, – Элия, опустив голову, сглотнула, – Роберт заколол ее и изуродовал до смерти сына, а затем и сам лишил себя жизни. Что произошло в ту ночь между ними, никто не знает. А твой отец в память о ней, посадил в саду кусты синих роз. Они, конечно, не цветут в эту пору, но поверь мне – они прекрасны. – Это очень грустная история, – смахивая слезу, произнесла Дейнис, – это просто ужасно. – Ты права, – согласилась Элия, – нам нужно идти. – Я пойду следом, – заявила девочка, не в силах унять слезы. – Ты уверена? – Да, ты можешь идти Как только дверь за Дорнийской принцессой захлопнулась, Дейнис посмотрела на Джейха, который все это время слушал рассказ, развалившись на ее постели. – Лианна Старк – твоя мама? – осторожно спросила она. – Да, – спокойно ответил он. – Но, как? Она ведь умерла! И ты тоже! Джейх поднялся на локте и изогнул бровь, но выражение его лица практически не изменилось, возможно, стало чуть серьезнее, как будто Дейнис сказала какую-то несусветную глупость, а он, как несмышленому малышу, никак не мог объяснить ей элементарных вещей. – Я жив, – твердо и уверенно проговорил он, – я сын Рейгара и Лианны, и, следовательно, твой брат. – Я хочу посмотреть на синие розы, – буркнула девочка. – Сейчас они не цветут. – Но я могу увидеть день, когда они зацветут. Ведь так? Если прикоснусь к ним. – Ты, правда, этого хочешь? – Да!