Любовь и Долг

      У Серсеи не осталось ни малейшей возможности затащить Рейгара в постель, а значит неоткуда взяться новому ребенку. Ей ничего не оставалось, как наблюдать за ним, сидящим в мягком кресле в общем зале. Пергаменты с прошениями на его коленях, рука как обычно подпирает волевой подбородок, на нетронутом годами лице задумчивость и грусть, рядом устроилась Элия и с наигранной улыбкой рассказывает ему о жизни на Драконьем Камне, а Серсея не могла даже прикоснуться к законному мужу.       Любовь не для королевских браков, уж точно не для Ланнистеров, сказал тот, кто сам женился по любви и до сих пор оплакивал безвременную смерть жены. Но королева на то и королева, чтобы принимать поклоны, улыбаться и делать вид, что все в ее жизни замечательно.       На Серсею никто не обращал внимания, словно она всего лишь тень в собственном доме. С каждым днем все меньше в ее приемной толпились придворные дамы, которых она сама пригласила ко двору, платила им жалование, а они предпочли весело проводить время в покоях королевы-матери. Только те, кого туда не впускали, остались верны ей – ее кузины Серенна, Мириэль, Ланна, Линора, а также девицы из малых домов Запада. Раньше в этих покоях можно было услышать музыку, песни, стихи, посвященные прекраснейшей королеве, а теперь осталась лишь унылая пустота, и пустота эта была не только в просторных комнатах, она выгрызла те крупинки радости, которые еще жили в сердце Серсеи. Со смертью Джоффри она потеряла ту малость уважения, что имела раньше, осталась только надежда, что в один прекрасный день на Железный Трон взойдет ее безумная дочь, а Серсея будет править королевствами от ее имени, как королева-регент, и все те предатели, которые отвернулись от нее, падут ниц у ее ног.       Сейчас она ни на секунду не сомневалась, что предсказатель говорил именно о смерти короля, и этот день станет днем ее триумфа. Но глупо полагаться на одну надежду, когда вокруг столько врагов, когда грациозные ножки Рейлы ступают по этой земле, когда дорнийская змея вот-вот раздвинет ноги и начнет рожать Визерису наследников. Каждый вечер перед сном Серсея открывала золоченую шкатулку с потайным дном и любовалась пурпурным блеском камней, так похожих на аметисты. Лишь один кристалл в бокале каждого из них, и в ее душе, наконец, затихнут струны, звуков которых она боялась и не желала слышать. Да вот только одна беда: цареубийц в Вестеросе четвертуют, а останки их тел бросают на съедение воронам, псам и крысам, Серсея же не могла допустить и малейшего подозрения на себя или на своего отца, если собиралась править Королевствами. Тайвин велел набраться терпения, что ж, только это ей и оставалось, уж не привыкать.       В кои-то веки про нее сегодня вспомнили и пригласили на королевский семейный завтрак, который организовала невеста Визериса Арианна. Серсея даже не сомневалась, что с подачи Рейлы, но была рада, наконец, снять траур, который бледнил и в купе с ее светлыми волосами превращал королеву в мертвеца. Один единственный день за долгое время ей было дозволено снять черное: согласно этикету короля с победой не пристало поздравлять в траурном облачении, даже если речь идет о смерти кронпринца.       К глубочайшему разочарованию королевы, несколько ее любимых старых платьев по вине нерадивых прачек сели и перестали на нее налезать, а новые, которые она заказала, еще не успели пошить. Но королева должна быть ослепительной в любое время, тем более в кругу других коронованных особ.       Она выбрала наряд, который носила при первых месяцах беременности ее четвертым сыном: без корсета, состоящее из нижнего платья на атласной подкладке с длинными заостренными рукавами, почти струящимися до пола и накидки с прорезями для рук и длинным шлейфом из тончайшего прозрачного шелкового тюля, сплошь вышитое золотом с маленькими крупинками бриллиантов. Зеленый цвет выгодно оттенял ее золотистые локоны, спускающиеся до самой талии, а глаза вновь наполнились юношеским блеском. Последний штрих – бриллиантовая диадема с семью крупными каплевидными изумрудами, которые с легкостью можно было заменить такими же жемчужинами.       Хороша, подумала она, улыбаясь своему отражению. Лишенная любви мужа, она нашла утешение в блеске драгоценных камней, оживлялась при виде ларца с украшениями, сладострастно подбирала камни, с упоением любовалась их чистотой. Она вызывала к себе ювелиров и вместе с ними набрасывала эскизы. Целые дни она проводила с белошвейками, скупала бесценные кружева и ткани. Не скупилась она щедро награждать мастеров и торговцев, а те в свою очередь с неслыханной жадностью запрашивали любую цену, Серсее же было все равно.       Перед отполированными до зеркального блеска дверями Бального Зала Королевы Серсея не встретила никого из Королевской гвардии, похоже, Рейгар рассудил, что не обязательно их заставлять сторожить королевский завтрак неизвестно от кого. Она высоко подняла голову, нарисовала на лице улыбку – пусть думают, что на душе королевы праздник, и двое лакеев в ливреях Таргариенов распахнули перед ней двери. Рейгар учтиво задерживался, высокий стул королевы-матери также был пуст, что укололо Серсею, но вида она не подала. Арианна, Дейнерис и Дейнис вскочили на ноги со своих мест и пригнули колени в реверансе, а Визерис галантно помог ей усесться по правую руку короля. Стоило отдать должное Рейле: не будь зал полон придворных дам и музыкантов, эти выскочки даже не взглянули бы в ее сторону. – Дорогу! Дорогу Его Величеству! – загудел герольд, тарабаня о мраморный пол своим жезлом.       В дверях появился Рейгар в броском черном наряде с серебряным аксельбантом на правом плече и серебряными перекрученными кантами, перехватывающими пуговицы. Его густые пепельно-серебристые волосы средней длины с мягкими очертаниями и нарочитой небрежностью придавали ему романтичности и в то же время элегантности, золотистая бородка с едва пробивающейся проседью аккуратно подстрижена, он был высок, широкоплеч, уверен в себе. Скольких женщин он смог покорить своим мужественным видом! Сердце Серсеи гулко заколотилось, предчувствие беды охватило ее, словно грозовая туча нависла над головой – под руку с королем, едва касаясь ладонью бархатного рукава, вошла его мать, двигаясь с ним настолько в лад, что они казались единым целым. Рейла не шла, а плыла, как будто ее ноги и вовсе не касались пола, волосы цвета белого золота зачесаны назад и убраны в жемчужную сеточку, редкую для ее возраста стройную фигуру подчеркивало великолепное платье – черное с серебром, в тон камзолу Рейгара.       В ужасе Серсея смотрела на них, когда другие склонились в поклонах и реверансах. Такого унижения никто бы не стерпел, но она, стиснув зубы, стерпела. Словно услышав ее мысли, Рейла подняла на невестку взгляд и улыбнулась. Эта улыбка была знакома Серсее – насмешливая и торжествующая, она разом обнажила все мрачные уголки королевы, где властвовали страх и ненависть. Как же Серсее хотелось сказать ей какую-нибудь гадость, когда Рейгар усаживал свою мать напротив жены, что даже пришлось прикусить язык, чтобы сладко улыбнуться старой ведьме, а в голове нарисовать упоительный образ хорошенькой головки Рейлы на пике.       Им подали ягодные пироги, запеченных перепелов, горький сыр, дорнийские красные апельсины и разбавленное борское красное, чтобы утопить все это. – Ни что так не украшает день, как хороший завтрак! – воскликнул Визерис, с широкой улыбкой взглянув на брата, но Рейгар словно бы и не услышал его слов, лицо его поверглось в меланхолию, стоило ему лишь посмотреть на Дейнис, которая, похоже, также была не в духе. – Ты прав, сынок, – вместо короля ответила Рейла, – я распорядилась подать любимые блюда твоего величественного брата, и стоит заметить – повара постарались на славу. – Спасибо вам, матушка, – коротко дернув уголком бледных губ, соизволил отозваться Рейгар, – давно я не ел таких великолепных блюд.       Серсея сделала глоток вина и не почувствовала вкуса – приглашение от Арианны оказалось блажью, все организовала Рейла и сделала это нарочно, чтобы при всем Дворе лишний раз унизить свою невестку. – Также я распорядилась заполнить замковые амбары и выделила на это средства, – не унималась показывать свое величие Рейла. И с чего это она сует свой изящный носик в вотчину королевы?! Серсея на это выпад уже не смогла смолчать. – Вы распорядились? – Ее голос был полон презрения. – Когда я проверяла учетные книги в последний раз, амбары были полны под завязку.       Рейла смерила ее взглядом, словно рассматривала дохлую мышь. – Видимо, это было очень давно, дорогая, – насмешливо заявила она, – мне пришлось это сделать за тебя, иначе бы мы в следующее новолуние вышли побираться на улицы.       Улыбка королевы-матери не сходила с лица, и казалось, будто ее безупречно прекрасное лицо вырезано изо льда. Арианна издала нервный смешок ее словам, и Серсея в эту минуту пожалела, что Нимерия не попала в шторм и не пошла на корм рыбам.       Хотя в природе буйствовало жаркое лето, утром в нетопленых залах и коридорах Красного Замка было весьма зябко, и, глянув на принцессу, Серсея поежилась. Эта змея была облачена в нежно-розовое платье, которое было пошито по дорнийской моде из полупрозрачных тканей и оголяло смуглые плечи. – Вам не холодно, Ваше Высочество? – решив изменить русло разговора, спросила королева, не вложив в свои слова и толики сочувствия.       Арианна подняла голову и улыбнулась, а почти в черных глазах блеснул яд – живое воплощение самоуверенности. – Ничуть, – чопорно ответила она, – смею напомнить, что я родилась под лучами палящего солнца Дорна, оно живет в моем сердце и греет мою душу.       Как же, подумала королева, знаю, зачем нужны такие наряды дорнийской шлюхе. Принц был уже в кармане, а значит у нее на примете куда более крупная добыча. Как только эта мысль промелькнула в голове Серсеи, розовый шелк превратился в пасть голодного пса, охочего до власти. Кто знает, что пишет своей дочери подагренный Доран Мартелл.       Визерис усмехнулся ответу своей невесты и нежно чмокнул ее в щеку. Неприятный тип, надо сказать, скучный и унылый, как скалы Драконьего Камня. На его сухощавом лице часто можно было увидеть улыбку, однако его быстрые бледно-лиловые глаза выдавали его отношение ко всему окружающему с потрохами – лживый и мерзкий ублюдок. Серсея обратила внимание на его одежду и нахмурилась: и с каких пор принц Драконьего Камня пристрастился ко всему белому, который отнюдь не красил его, а превращал в полупразрачного призрака? – Наверно вам не терпится сыграть свадьбу? – глядя на приторно-сладкую картину, поинтересовалась Серсея, а про себя отметила, что если они сейчас прибегнут к пустым отговоркам, значит, действительно заговор против нее пришел в действие. – В следующем году, я надеюсь, мы ее все же сыграем, – неуверенно ответил Визерис и взглянул на Рейгара, тот застыл на мгновение, сжал в руках вилку, тяжело вздохнул, но оставил немой вопрос брата без ответа.       Такая реакция смутила королеву. Арианна и Визерис уже давно вошли в брачный возраст, и Серсея не понимала, почему Рейгар тянул с их свадьбой, чего он ждал. Хотя это и к лучшему: Дорн в руках претендента на престол – плохая примета… для его соперника. – Матушка велела сшить для меня два платья, – похвасталась Дейнерис, окидывая всех лиловыми глазками, – одно для церемонии, а другое для пира. Я сама выбирала драгоценности, которыми украсят их.       От слова «драгоценности» лицо Дейнис помрачнело еще больше. Ее состояние в последние дни настораживало Серсею – уж не заболела ли? Это последнее, чем могла напакостить королеве малолетняя мерзавка, вздумавшая родиться девчонкой, иначе королеве не пришлось бы терпеть унижения от Дворовой своры и ловить на себе разочарованные взгляды отца. – Вы будете ослепительны, Ваше Высочество, – поспешила заметить Серсея, – однако, я уверена, вам не удастся затмить прелести невесты, в сердце которой живет жгучее солнце Дорна.       Было забавно наблюдать, как помрачнели лица, но спустя минуту они все же стали проясняться и приобретать привычные насмешливые выражения. За столом повисло молчание. Лакеи порхали от одного бокала к другому, подливая вино в хрустальные кубки и сменяя блюда. Музыканты расхаживали вокруг стола, играли на флейтах и волынках. Дейнерис дарила им нежнейшую улыбку, а Дейнис более походила на мертвеца и не ела, а просто вилкой переставляла местами кусочки пирога на своей золоченой тарелке. Певец в дорогих одеждах преклонял колени перед каждой из них и воспевал их красоту. Несколько лун назад он воспевал красоту Серсеи за закрытыми дверями ее покоев, его расчудесные пальчики создали сами Боги, чтобы дарить блаженное утешение королевам, не знающим любви. На щедрый кошель золота он неплохо приоделся и время от времени поглядывал на свою истинную прекрасную королеву.       Серсея подумала, что отрешенное лицо Рейгара и унылый вид дочери сродни по своей природе, а драная кошка не просто пробежала между ними, а встала, как вкопанная и, шипя и щетинясь, выгнула спину, растопырила когти и не собиралась уходить еще долго. Не важно, чем была эта кошка, главное между королем и принцессой наметился разлад, и Серсее сей факт приподнимал настроение. – Септа и учителя хвалят Дейнис, – произнесла Серсея, пытаясь чуточку развеять мрак скрипящих о фарфор приборов, и обратить внимание короля на себя – говорят, что она очень талантлива, особенно в музыке. Вы бы могли гордиться ею.       Вместо Серсеи Рейгар взглянул на дочь, а та, расширив глаза от изумления, блеснула гневом на мать, а затем, покраснев, беспокойно покосилась на отца. И только попробуй открыть рот и возразить! – Я и без того очень горжусь ею, – не сводя своих глаз с дочери, ответил король. – Я слышала иное, – неожиданно вмешалась Рейла, и Серсея сделал вид, что не слышит. – Я бы на твоем месте, Серсея, больше бы уделяла времени воспитанию дочери, а не пустой и непозволительной трате казны. То, что она устроила на приветствии – недопустимо! Она принцесса крови – лицо государства, она должна быть примером нравственности и сдержанности!       Большие глаза королевы-матери сквозили ядом и стали еще больше. Подошли лакеи и вновь наполнили кубки королев, Серсея осушила свой одним глотком. – Она воспитана в соответствии с требованиями, – бросила она гораздо резче, чем намеревалась, – девочка была взволнована… – Мы все были взволнованы, – осадила ее Рейла, выгнув дугой бровь и в упор глядя в горящие зеленые глаза, а затем перевела взгляд на короля. – Если вы позволите, я бы сама хотела заняться воспитанием внучки. По моему приказу были высланы приглашения для девочек из благородных семей. Для Дейнерис самое подходящее время подобрать фрейлин, я думаю, что можно это сделать и для Дейнис. – Я сама в состоянии подыскать для дочери подходящих фрейлин! – задохнулась Серсея, – не думайте, что если вам дозволено верховодить казной и совать свой нос в учетные книги, я позволю распоряжаться моей дочерью!       Бах! Обе едва не подпрыгнули на месте от удара сильной руки по столу. – Хватит! – раздался громогласный голос, который, казалось, оглушил каждого находящегося здесь. Серсея тут же опустила глаза, а Рейла, напротив, выпрямилась, беспечно усмехнулась уголком рта, словно недовольство сына ничего не значило. И тут молодая королева к своему стыду поняла, что Рейла добилась, чего хотела, и выставила свою невестку полной дурой. – Я не желаю слушать вашу ругань, ни сейчас, ни после, – Рейгар говорил уже гораздо тише, но все равно его тон леденил душу. – Воспитание своей дочери я возьму на себя. Отныне она будет повсюду сопровождать меня, как и Визерис. Это мое окончательное слово. А ты, Серсея, следи за своим тоном, когда разговариваешь с моей матерью. – Как пожелаете, Ваше Величество, – почти в унисон промямлили Рейла и Серсея, готовые перегрызть друг другу глотки.       Рейгар порывисто встал, и остальным за столом пришлось последовать его примеру, придворные дамы, как по команде пригнули колени в реверансе, а слуги, снующие туда-сюда, встали как вкопанные и отвесили низкий поклон. – Принцесса Арианна, матушка, благодарю за чудесный завтрак. – От недавних эмоций на лице не осталось и следа, их место заняла привычная ледяная маска. Черный с серебром делал его лицо еще более холодным и суровым, а глаза – почти угольными, лишь сапфировый перстень на левой руке добавлял его образу яркое пятно. – Визерис, встретимся на ристалище, Дейнис, тебя ждет учитель… хм… танцев.       Танцев? Глаза Дейнис округлились и засверкали, как две новехонькие монеты. Дейнерис надула свои очаровательные губки и из-под пушистых ресниц выстрелила в племянницу взглядом, острее валирийских кинжалов. – Как угодно Вашему Величеству, – тихонько отозвался принц, и на тощем лице заиграла гордая улыбка, подобная улыбке ребенка, получившего угощение. Дейнис пребывала в эйфории от слов отца, и, похоже, лишилась дара речи.       Король наделил Серсею косым взглядом из-под серых густых бровей и последовал к выходу, обдав королеву потоком воздуха, в котором отчетливо читались нотки старого пергамента, щелочного мыла и стужи. Следом за ним засеменил принц, по пути поцеловав руку матери, и когда дубовые двери с грохотом закрылись, присутствующие с шумом выдохнули.       Серсея сделала глубокий вздох, пытаясь натянуть на себя маску праздности, чтобы скрыть неуместные эмоции, но именно сейчас у нее ничего не получалось. Шепот. Ахи и вздохи. Тихие смешки. Шепот. Шепот. Шепот. Она ощутила себя голой в самом неприятном значении этого слова, что даже коснулась своих колен, чтобы почувствовать колючий золотой узор платья. Шепот. Он так оглушал, что хотелось прикрыть ладонями уши и закричать. Она оглядывалась по сторонам, и ей казалось, что все эти взгляды и ужимки направлены на нее, да что там казалось – она кожей ощущала насмешки и презрение к себе. Овцы с драконом вместо пастуха, и льву, увы, с ним не тягаться! Шепот. Шепот. Шепот. Ей бы встать и уйти, сослаться на важные дела и тем самым превратить этот шепот в громкий смех. Нет! Она останется здесь до конца, она не преподнесет им на блюдечке свое королевское достоинство. – Элия, милая, – промолвила Рейла, не голос, а сахар. Она выплыла из ниоткуда, словно из воздуха – главная шлюха короля. – Распорядись подать в моих покоях чай и фрукты. И пригласи к нам побольше дам – нужно успеть все закончить до встречи наших гостей.       Элия не проронила ни слова, лишь, улыбаясь, покорно склонила голову, но даже ни эта улыбка, ни дорогие дорнийские наряды, ни высокое происхождение не могли скрыть того, насколько она была худа и некрасива. Ее братец-калека до сих пор не мог спихнуть Элию со своего плеча и выдать замуж. А может причина ее безбрачия кроется в куда более низменных порывах? «Тень превратится в женщину…» Элия Мартелл пристально посмотрела на Серсею и присела перед молодой королевой в безупречном реверансе и так величаво подняла голову, будто весь Красный Замок принадлежал ей одной. «Она где-то там, наверху…» Принцесса Дорна. Главная фрейлина королевы-матери, хранительница ее покоев. Фаворитка короля. «Она молчит и тайно плачет…» Уж не потому ли, что на ней до сих пор нет короны? «Она молится без устали…» Молится о моей смерти. «Постель, укрытая золотым саваном… Эта женщина улыбается ей и оберегает, дороже этой слезинки у нее ничего нет…» О, Боги! Догадка поразила Серсею подобно молнии, ладони предательски задрожали. Мои, мои слезы ей дороже всего на свете! Мои бедные, безгрешные мальчики! Дорн, яды… Все сходится! Серсея резко развернулась и глянула за спину. Мириэль, Серенна, Ланна и Линора стояли чуть поодаль, разговаривали о чем-то своем, но от взгляда Серсеи стушевались, замолчали и съежились. Молодая королева пристально посмотрела в глаза каждой из них, пытаясь уличить, почувствовать предательство. Кто-то же поил ее ядом, когда Элия была на Драконьем Камне. Нет, нет. Серсея не могла в это поверить – кузины не могли предать ее. Она вновь вперилась глазами в Элию, по лицу которой скользнула лукавая улыбка. Отравительница! Наверняка она замыслила это с подачи Рейлы, чтобы ее любимая фрейлина стала матерью будущего короля Семи Королевств. – Ты, собака проклятая! Так вот, что ты задумала! – неожиданно для всех прошипела Серсея, чем молниеносно обратила все внимание на себя. – Я не позволю меня вытеснить!       Элия стала бледнее жемчуга на ее шее, Арианна нахмурилась и открыла было рот, чтобы высказать Серсее все, что о ней думает, но поднятая рука Рейлы осадила ее. – Я не понимаю, о чем ты говоришь, Серсея, – ровным голосом произнесла королева-мать.       Как же Серсее хотелось сейчас вырвать лживые индиговые глазенки! Она вскочила на ноги, опрокинув кубок с вином – великолепное платье безнадежно испорчено, но она не обратила на это внимания, а подняла руку и указала пальцем на Элию. – Я желаю, чтобы эта женщина немедленно покинула Красный Замок и столицу, и убралась в свою засушливую дыру! – Не много ли ты на себя берешь? – Без тени почтения заметила Рейла. – Я королева Семи Королевств! Захочу – любого вышвырну отсюда, а вы не сможете мне помешать! – Матушка! – А ты не лезь!       Серсея бросила на дочь укоризненный взгляд, от которого та вжалась в свой стул и уставилась на мать полными страха глазами. Королева услышала тихие смешки, Элия кривила губы и рукой прикрывала лицо. Уж не от стыда ли за свои изменнические замыслы? Рейла расслабленно опрокинулась на спинку стула, грациозно подперла запястьем точеный подбородок, на губах улыбка, словно она пришла на театральное представление и всем своим видом говорила, мол – попробуй! – Следите за своим языком, – пробормотала Дейнерис смущенно и неловко, будто аккуратно прощупывая реакцию матери и окружающих. В зале на мгновение затихли, а затем зажужжали, как рой тысячи ос. – Что ты сказала?! – оторопев на секунду от неожиданности, бросила ей Серсея. Та, похоже, набралась храбрости, выше подняла голову и вперилась в королеву грозным немигающим взглядом. – Что слышали, Ваше Величество, – твердо заявила она, – я не позволю разговаривать с матушкой в таком тоне. – Да кем ты себя возомнила, мелкая мерзавка?! – С меня хватит! – решительно выдохнула Рейла, – все вон!       Она строго посмотрела на принцесс и кивком дала понять, что приказ касается и их. Очень скоро в зале остались только две королевы и фрейлины Серсеи, не пожелавшие оставлять свою госпожу и, показывая тем самым, что не подчиняются королеве-матери. Рейла встала, смерила их небрежным взглядом, усмехнулась и пошла к невестке. Минуту они стояли и смотрели друг на друга, как два упрямых барана. Их переполняли взаимные обиды и куда более темные чувства, извечное противостояние двух королев – в мире нет места для обеих. – Ты забываешься, Серсея, – не спуская с невестки глаз, твердо заявила Рейла. – Это, по-моему, вы забываетесь, – осекла та, – вы послали эту дорнийскую шлюху, чтобы травить моих сыновей еще в утробе – ваших собственных внуков! – Как странно… Я смотрю на тебя, а слышу голос своего мужа. Видят Боги – я молилась пуще других, чтобы у Рейгара появился еще один сынок, однако даже этого ты сделать не можешь. Замок запущен, слуги занимаются, чем хотят, ты даже с собственной дочерью справиться не в силах. – Я Серсея из дома Ланнистеров, полноправная королева, мать детей Рейгара, первого своего имени, и вы мне не указ! Ваше время давно прошло!       Рейла лишь усмехнулась словам Серсеи, но улыбка не коснулась ее глаз. Она шагнула ближе, и даже если была гораздо ниже невестки, то все равно смотрела на нее сверху вниз. – Я родилась в этих стенах дочерью кронпринца, внучкой великого короля, в Септе Бейлора я стала женой наследника Железного Трона, а позднее – короля, мой сын теперь первый человек в Королевстве, один из мудрейших и любимейших королей Таргариенов, – каждое свое слово Рейла говорила тихо и вкрадчиво, но были ее слова тверды, как камень. – А ты, роди хоть сорок сыновей, появилась на свет дочерью слуги, приехала сюда дочерью слуги и перед Отцом предстанешь дочерью слуги.       Эта фраза больно уколола Серсею, ком подступил к горлу, и слезы были готовы вот-вот брызнуть из глаз, но сдаваться она не собиралась. Я – Львица, ей не сломить меня! Пальцы сжались в кулаки, а ногти впились в ладони, эта боль поглотила предательские слезы и позволила проглотить комок. – Пусть обходит вас стороной Неведомый еще долгие годы, но даже кровь Древней Валирии тленна. Однажды, и вы перед Отцом предстанете, но вопреки вашим ожиданиям ни Элия, ни кто бы то ни было еще, не будет заведовать Красным Замком и носить корону королевы, иначе им придется переступить через мой труп. Законы Семерых священны, брак в свете Семерых священен, и ни один септон не сможет расторгнуть его, хотите вы того или нет. – Говори это себе почаще, дорогая, возможно, это станет твоим единственным утешением, – усмехнулась Рейла, хмыкнула и со всем своим изяществом удалилась прочь. Последнее слово осталось за ней. Серсея чуть не закричала, но сдержалась и одним резким движением смахнула со стола посуду с едой и питьем. Фарфоровые тарелки, хрустальные кубки, ложки и вилки со звоном рассыпались по каменному полу, превращаясь в груду осколков.       Несколько следующих дней стали тянуться бесконечно долго. Серсея была потрясена своим открытием насчет Элии, словами Рейлы и трепетала от ужаса в ожидании последствий. Но все было как обычно: на нее, как и всегда, никто не обращал внимания. Отец не обмолвился с ней и парой слов, чем показывал свое недовольство дочерью, Рейгар предпочел не замечать ее, а королева-мать, проходя мимо, вежливо здоровалась и справлялась о здоровье невестки, будто ее это действительно волновало. Придворные дамы порхали от покоев Серсеи в покои Рейлы, подобно стае стервятников – не уверены, где пожива получше.       Сегодня было новолуние, а значит в Красном Замке – день аудиенций, когда любой простолюдин мог посетовать на свою нелегкую жизнь королю. Наконец, новые наряды были готовы: пурпурные, алые, зеленые, в облаках бесценных кружев и в блеске бриллиантов, изумрудов и рубинов. – Затягивай туже, неумеха! – рявкнула на свою новую прислужницу Серсея. Та мигом побледнела и дрожащими пальцами шустрее зашевелилась, перебирая шнуровку корсета.       Бедная Дафна, совсем еще девочка, не понимала, чем не угодила королеве, Серсея же скармливала ей все, чем бы с удовольствием угостила Рейлу, шлюху Элию и мерзопакостную девчонку Дейнерис. Мириэль и Линора, развалившись в креслах, посмеивались над бесполезными потугами новой служанки королевы и тут же замолчали, когда дверь тихонько приоткрылась, и в покои вошли Ланна и Серенна. – Какие новости? – бросила Серсея.       Никто из них не ответил, покосившись друг на друга. Первой не выдержала Серенна – всегда впереди всех по слухам и сплетням. – У Джейн Кресси новое ожерелье.       Серсея ждала продолжения. Глаза Серенны заблестели от переполнявших ее эмоций. – Из бриллиантов и турмалинов. – Ого, – присвистнула Линора, – похоже, потрудилась она ночью на славу. – Лунный чай? – едва сдерживаясь, чтобы не накричать, спросила королева. – Все как обычно, – успокоила ее Серенна.       Серсея облегченно выдохнула. Нужно отдать должное Рейгару – бастардов он после себя не оставлял. – Ах, как она ему глазки то строила, как она без устали кружилась в танцах, – все не унималась Серенна, рухнув в кресло и бросив в рот виноградинку, – видели бы вы ее лицо сегодня – сущее привидение!       Фрейлины заливисто рассмеялись неудаче очередной девицы, которую алчные родные всеми силами пытались уложить в постель короля в надежде получить драгоценного принца, пусть и бастарда – кого это волновало в такой ситуации. – Тиреллы прибыли ко двору, – в свою очередь подхватила Ланна, – одна из их многочисленных девиц прямо спросила, почему бы королеве не умереть, тогда король может взять другую жену. – Этому никогда не бывать! – огрызнулась Серсея, развернувшись в кресле у туалетного столика, где подбирала украшения к новому пурпурному платью. – Леди Алерия пожурила девчонку, сказав, что рано еще королеве умирать. – О, как великодушно с ее стороны, – с сарказмом в голосе заметила Мириэль.       Однако Серсея поняла слова Алерии по своему: наша миленькая Маргери еще не расцветший цветочек – вот что означали эти слова на самом деле. – Ваше Величество. – В дверях появился Квиберн – ее верный и преданный слуга. – Ну, наконец-то, – всплеснула руками королева, – ты выполнил мое поручение?       Квиберн отечески улыбнулся. Новая одежда шла ему: напоминавшая мейстерскую, но белая, а не серая, с искусной вышивкой по краям рукавов, такой же был вышит кушак. – Да, Ваше Величество, – запихнув руки в рукава, тихо произнес он, – скоро вы сможете поговорить с девушкой.       Серсея улыбнулась – вскоре она рассчитается с Рейлой, а пока ей надлежит сидеть подле короля и ослеплять подданных своей неповторимой красотой.       Едва перешагнув за порог своих покоев, она чуть не столкнулась со служанкой, несшей стопку аккуратно сложенных платьев. По дорогому шелку и мирийскому кружеву Серсея узнала в этой стопке наряды Дейнис, которые она сама распорядилась шить для нее. – Стой! – приказала королева. Девушка, опустив голову, резко остановилась и медленно, не поднимая глаз, обернулась. – Куда ты несешь платья моей дочери? – Ваша Милость, – пробормотала служанка, – Ее Высочество сама выбрала их… – Выбрала для чего? – От тона королевы девушка вздрогнула. – Ваша … Ми… Милость. – Служанка едва дышала. – Для… для… приема королевы… ко… королевы-матери… – Какого приема?       Девушка быстро поморгала, из-под опущенных ресниц бросила трепещущий взгляд на фрейлин, словно моля их о поддержке, сглотнула. – Ее Величество… при… пригласила… про…про… простолюдинок и… и… и детей из… своего приюта. Ее… Высочество вы…выбрала эти наряды, чтобы… чтобы отдать их… бедным детям… – Шелка для отребья?! – Воскликнула королева. – Что эта несносная девчонка себе возомнила?!       Серсея поджала губы, чтобы не вылить на девушку всю ярость, клокочущую в ней. Сейчас ей хотелось что-нибудь разбить или сжечь, дабы выплеснуть весь гнев, накопившийся на наглую дочь, пронырливую старуху-королеву, на всех! Вместо этого она сильнее сжала кулаки и велела дрожащей служанке, не понимающей, чьи приказы необходимо исполнять в первую очередь, отнести дорогие платья назад и не под каким предлогом не позволять разбазаривать наряды наследной принцессы, тем более всякой черни.       У лестницы, ведущей на первый этаж Твердыни Мейгора, пахнуло нищим, старым, и чем-то гадким и гнилостным, словно весь Блошиный Конец перебрался жить в опочивальню королей. Серенна тут же зажала рот, Ланну стошнило, а Серсея успела приложить к носу рукав надушенного платья, прежде чем ее завтрак оказался бы на полу. Она отослала фрейлин в свои покои, опасаясь воришек и прохиндеев, которых Рейла умудрилась пригласить в твердыню.       Толпа рыбацких жен, шлюх с младенцами у груди, прачек и прочего отребья благоговейно кланялись ей в ноги, просили благословения для своих щенков, тянули к ней свои грязные толстые лапы, пока Серсея пыталась поскорее выбраться на свежий воздух, который к ее досаде также пропах гнилой рыбой и отхожим местом. И надо же было додуматься принимать эту мерзость в Бальном Зале Королевы, в месте, где проходят торжества и обеды с благородными лордами! Рейла могла бы и сама съездить в свой любимый приют, не надломилась бы, размышляла Серсея, пока добиралась до Тронного Зала, в котором уже собирались мужья тех самых женщин, заляпавших всю Твердыню Мейгора – год придется оттирать и проветривать. Радовало одно: преклонять колени неотесанные мужланы будут довольно далеко от трона и, следовательно, от нее самой.       Серсея в сопровождении Квиберна и двух гвардейцев в драконьих ливреях прошла мимо парадного входа, где толпилась чернь со всей столицы, к западной части зала, намереваясь попасть внутрь через королевские двери. Однако, когда она подошла к ней, сир Освелл преградил ей путь. Доспехи его были белее снега и словно светились изнутри. – Ваше Величество, – тактично обратился он к ней, – прошу вас проследовать на галерею.       Серсея замешкалась от неожиданности – сидеть подле короля ее законное право! – Осмелюсь напомнить, сир Уэнт, – твердо произнесла она, – что я ни какая-нибудь девка, а королева.       Однако рыцарь даже не шелохнулся. – Это приказ короля, – глядя ей прямо в лицо, ответил Освелл.       Пришло время взглянуть правде в глаза – Рейгар открыто пренебрег ею. Как же все раздражало, но выбора нет. Глубоко вздохнув, она напряженно посмотрела на королевскую дверь, рядом с которой стоял верный только королю страж.       С нарисованной приветливой улыбкой Серсея прошла в первый ряд галереи, как раз в тот миг, когда трубы возвестили о прибытии короля. Он вошел, как и обычно, с чрезмерной самоуверенностью, без тени улыбки на лице, гордо вышагивая среди преклоненных колен. В черном, как ночь, камзоле из холщового сукна, с горящей, как угли, рубиновой брошью на правом плече, которая удерживала ярко алый аксельбант. К удивлению Серсеи, следом за ним с напыщенной важностью шли принц Визерис и Дейнис. Так вот кто осмелился занять мое место! Принцессу облачили в платье из дешевого хлопка нежнейшего небесного цвета простого кроя, лишь богатая вышивка на лифе и жемчужная лента в волосах отличали ее от дочери простолюдина. Серсея фыркнула, когда Дейнис заняла место в высоком кресле по левую руку от короля. Полное отсутствие грации! Никакой учитель танцев не поможет!       Рейгар поднял ладонь, давая понять, что готов выслушивать жалобы своих подданных. На середину зала вышел старик, нервно сжимая в руках прохудившуюся шляпу. Началось, подумала Серсея, сейчас они начнут жаловаться на цены, на соседей, на плохую погоду, на все подряд, лишь бы вместо того, чтобы пойти и работать, поклянчить дармовую наживу.       В паре шагов от королевы, сложа ладони на парапете, в облаке дорнийского платья цвета грозовой тучи стояла принцесса Арианна. Она не сводила глаз с коронованных особ, пухлые губы едва вздрагивали, намекая на улыбку. Серсея, проследив за ее взглядом, заметила, что отнюдь не принц вызывает на лице дорнийки такое восхищение.       Она подошла ближе. В игре престолов побеждают или погибают, а погибать молодая королева была не намерена. Необходимо поломать планы юной принцессы, хотя бы подсластить бочку меда ложкой дегтя, для начала. Джейн Кресси подвернулась как нельзя кстати, стоя со сгрудившимися лордами и леди под высокими окнами в партере. Серенна не солгала – вид у нее был явно удрученный. – У Джейн Кресси новое ожерелье, – вкрадчиво произнесла королева, – какое бесстыдство.       Арианна, казалось, и ухом не повела на ее слова, продолжая делать вид, что не слышит и не видит Серсею. Но королеве ее вовлеченности в разговор было и не нужно – главное, посеять сомнения в очаровательную юную головку. – Вряд ли, ее лорд-отец может позволить себе бриллианты и такие крупные турмалины, – усмехнувшись, продолжила королева, – воистину королевский подарок.       Арианна выпрямилась и бросила быстрый небрежный взгляд на Джейн, а Серсея к своему удовольствию поняла, что задела принцессу. – Такие уж эти мужчины. Как только утихнет первая страсть, они ищут другую. Но с Джейн это ненадолго. Со временем начинаешь отличать серьезные увлечения от прочих. Мужская любовь быстро проходит, а любовь королей тем более, особенно тех, кого любят столько женщин. И никто не смеет осуждать королей-мужчин. Наутро девицы просыпаются в пустой холодной постели с дорогим подарком на подушке, вином на столе со вкусом пижмы и армией служанок, которым велено проследить, чтобы это вино было выпито до дна. После он с ними всегда благороден, чувствует свою ответственность, устраивает им выгодные браки и за это любит себя еще больше. Наивные девушки полагают, что именно перед ними он склонится, что именно им улыбнется удача, но сердце короля умерло уже очень давно и не одной девице, если она не Лианна Старк, не удастся достучаться до него, даже почувствовать вкус его губ. Я знаю, каково им приходится, но жизнь продолжается.       Арианна прикусила губу, а Серсея про себя ликовала: если принцесса хочет стать очередной шлюхой на одну ночь, то пусть попробует. – Ваше Величество, – сильный грубоватый голос статного матроса привлек внимание королевы, – какая-то неслыханная болезнь поразила нас, на нескольких кораблях разразился жуткий кошмар. Капитаны распродали товары и исчезли с нашим жалованием. Нам не на что даже заплатить лекарю.       Дейнис как-то быстро оживилась от этих слов и глянула на отца. – Опишите эту болезнь, – прокряхтел Пицель, сидя за длинным столом на помосте у трона рядом с Десницей. – М'лорд, – с надеждой в глазах ответил матрос, – она сжигает человека изнутри. Токмо с утра здоровехонек был, а к вечеру поминай, как звали. Его мучает дьявольский озноб, тело желтеет и покрывается холодным липким потом. – Банальная лихорадка, Ваше Величество, – брюзжащим голосом произнес старый мейстер, – нечего беспокоиться. – Есть, о чем беспокоиться! – вскочив со своего места, возмутилась Дейнис, чем удивила многих собравшихся, – отец, я говорила вам…       Однако Рейгар остановил ее тираду, подняв ладонь. – Сколько кораблей заражено? – Спросил он ледяным голосом. – Три браавосийских галеры, Ваша Милость. – Что ж, – процедил король, – эти корабли в гавань не впускать. Мейстер Пицель, поручаю вам отслеживать ситуацию в городе, задействуйте Золотых плащей, о любых подозрениях докладывать лично мне. – Как угодно Вашему Величеству, – кряхтя, отозвался Пицель.       Дейнис скорчила недовольную мину, вдохнула, а затем быстро развязала жемчужную ленту, рассыпав по плечам светло-золотистые волосы, и побежала в середину зала. Сир Дарри не ожидал такого от принцессы и замешкался на секунду, а когда сообразил, что ему делать, принцесса уже протягивала свою ленту матросу. – Возьмите, – пропищала она, – наймите лекаря для своих друзей. – Да хранят Вас Боги, Ваше Высочество – проговорил пораженный мужчина.       Под гробовое молчание присутствующих и изумленным взглядом Рейгара, Дейнис с высоко поднятой головой, наконец, уселась на свое место. Серсея хмыкнула: святая простота! Если так разбазаривать свои драгоценности любому, кому не хватает денег на трактирных девок, можно уже через луну голышом побираться на улице. – Стоит ли опасаться этого недуга? – тихонько шепнула она Квиберну, который переминался с ноги на ногу за ее спиной. – Я думаю, Пицель прав, – вкрадчивым голосом успокоил он ее, – матросы часто болеют от недоеданий.       Принцессы Арианны и след простыл, зато в сторону королевы, пробираясь сквозь толпу знатных леди, с лучезарной улыбкой шла Лиза Аррен. В платье из сизого шелка с грубыми оборками на плечах и рукавами, походившими на крылья, она напоминала гусыню. Серсея закатила глаза, не желая общения с этой напыщенной дурой, но выхода не было. Рядом с леди Аррен, легко ступая, шел молодой мужчина невысокого роста с веселыми серо-зелеными глазами и с легкой сединой в темных волосах. – Ваше Величество. – Лиза присела в неуклюжем реверансе – точно гусыня. – Леди Лиза, – поприветствовала ее Серсея с вымученной улыбкой, – вы прямо так и светитесь! Неужели Робин соизволил улыбнуться? – Так и есть! Что за чудный малыш, сильный и умный, как и его отец! – чуть не взлетая от радости, похвалилась леди Аррен, – позвольте представить, мой… друг лорд Петир Бейлиш.       Глянув на своего друга, Лиза еще шире улыбнулась, так, что обнажились почти все желтоватые и кривые зубы. В глазах искрился восторг и обожание к этому человеку, казалось, что она вот-вот бросится к нему в объятия и покроет поцелуями. Бейлиш тактично поклонился и легко коснулся губами запястья королевы, любезно протянутого ему в знак почтения. Серсея быстро отдернула руку из его ладони и нахмурилась, ощутив в ней кусок пергамента. – Прошу нас извинить, Ваша Милость, – сладко произнес Петир, в глазах его промелькнул хитрый огонек. – Леди Лиза любезно согласилась показать мне Красный Замок.       Поклонившись они рука об руку проследовали дальше по галерее, а королева тут же развернула тайное послание: «Буду ожидать вас в саду. Ваш преданный друг». К чему такая таинственность? К счастью, стоящим на галерее можно было незаметно ускользнуть прочь, в отличие от вельмож внизу. Серсея вышла на улицу на затекших от долгого стояния ногах, размышляя, стоит ли мелкий ничего не значащий лорд ее королевского внимания, но любопытство все же перебороло усталость.       Он ждал ее у беседки в южной части сада, разглядывая резьбу на деревянных деталях. Заходящее солнце золотило листья плодовых деревьев и гладь выложенного камнем пруда, где непринужденно плавали две серые утки. – Зачем я здесь? – теряя терпение, бросила Серсея, остановившись в паре шагов от загадочного нового знакомого.       Лорд Бейлиш, не смутившись ее брезгливого тона, протянул ей старый свиток из дорогого пергамента, изготовленного из шкуры новорожденных ягнят. Только действительно важные документы писались на таких, и Серсея невольно затрепетала. – Что это? – Поинтересовалась она, взяв свиток в руки. – Вам знакома эта печать, Ваша Милость? – Хоть голос Петира был мягким и сладким, как взбитые сливки, по спине королевы пробежал холодок. Она посмотрела на красный воск. – Дракон с арфой? – Личная печать принца Драконьего Камня Рейгара Таргариена. Прошу прощения, что документ вскрыт – я должен был удостовериться в качестве своего товара. Один спившийся септон из Харрентона выплатил им свой долг… – Мне не интересны ваши дела, – осадила его королева и дрожащей рукой развернула свиток.       «В день двадцать седьмой первой луны 281 г от З.Э. властью, данной мне светом Семерых, при непосредственном участии двух свидетелей – благородных и зрелых мужей сира Освелла из Дома Уэнтов и сира Эртура из дома Дейнов, я, Бенедикт, принявший сан септона Харрентонского Прихода, сочетаю в священном браке свободного Рейгара из дома Таргариенов, законнорожденного и благородного, принца Драконьего Камня, наследника Эйриса, именуемого вторым, короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, лорда Семи Королевств и защитника государства; и свободную Лианну из дома Старков, законнорожденную, благородную и невинную. Рейгар обязуется предоставить Лианне все, что подобает высокорожденной женщине, оберегать ее, любить, не водить в дом иную женщину и не признавать своими детей, рожденных ему другой женщиной, не под каким предлогом не причинять зло жене своей. Лианна обязуется любить и почитать мужа, быть ему опорой, хранить их дом от всех невзгод, заботиться о детях, рожденных у них, и воспитывать их согласно воле Рейгара. Она должна хранить верность мужу своему и страшиться навлечь позор на мужа.       Облачаясь в плащ своего мужа, Лианна отныне именуется Лианной из дома Таргариенов, принцессой Драконьего Камня и имеет священное право наследовать титул и привилегии своего мужа.       Союз сей священен, скреплен клятвами, принесенных перед Богами, является непреложной истиной, и да будет проклят тот, кто посмеет усомниться в этом.       Сей брачный договор начертан на двух пергаментах. Один отдается на хранение Рейгару, другой будет предъявлен в летописи учеными мужами – архимейстерами Цитадели, что в Староместе, куда, я, Бенедикт, обязуюсь доставить его.       Подписан и опечатан в присутствии: Освелла из дома Уэнтов, Эртура из дома Дейнов, благородных рыцарей Королевской Гвардии; Рейгара из дома Таргариенов, принца Драконьего Камня; Лианны из дома Таргариенов, принцессы Драконьего Камня; Бенедикта, септона Харрентона.»       Серсею будто ударили. Она споткнулась, стоя на месте, не смогла удержаться на ногах, пришлось опереться на руку Бейлиша. Перед глазами предстал образ молчащей, ласково смеющейся самой что ни на есть хитренькой улыбочкой, Рейлы.