Несколько слов о...

Шаг за пределы арены впервые за долгое время ощущается, и в самом деле, как выход со льда. Пока не уход, что бы ни писали на всех языках, стоило лишь появится эффектным фотографиям с олимпийской медалью, просто возможность вспомнить, что коньки частью ног не является и шаги легким шелестом срезаемой стружки сопровождаться не должны. – Снега так и нет, зиму потеряли. С бронзой о потерях говорить странно, слышали б посторонние – завтра можно было б искать в сети, какой неблагодарный выскочка, откуда только вылез. – Ну да, у тебя же с детства зима без сугробов – не зима. – Прошлое – в прошлом, а сейчас снега хочется, заслужили же. – Прошлое в прошлом это опять грамматика? Past perfect. – Опять про идеалы. Сегодня автобус везет их не в тихий искусственный уют олимпийской деревни, где все под целлофаном. Нужно и можно вспоминать, что за соревнованиями всегда следует нечто вроде эйфории, которой нет дела победил или нет: праздник ради праздника, потому что сделали все, что могли в этот раз. В их случае лучше практически и некуда. – Просто еще один старт говорил? Приятно думать, что Юзуру его интервью читает значит, потому что при личных разговорах Олимпиада – последнее, чего касаться хотелось. Ничего не хотелось, чтоб случайно отношения не испортить, столкнувшись с разными приоритетами. – Хороший старт, интересный опыт, – Хави улыбается широко, и эмоциями-интонациями куда больше говорит, чем словами. – Согласен, приедается немного. И фразы все равно у обоих осмысленными выходят, когда за иронией то, что важно каждому стоит: новый, совершенно другой опыт, который таким не только из-за места, но и из-за пути является, и подтверждение, очередное доказательство, что действительно может еще и еще, даже с травмой, даже «по второму кругу». Если потребуется – на третий зайдет, но цели ставить не в состоянии легкого аффекта после победы нужно окончательно. Пока хочется радоваться, то и дело за плечи Хави обнимать, глаза в улыбке щурить и пальцами «Victory» показывать для очередного фото, которое уже для кого-нибудь другого воспоминанием останется. В Корее практически весна, что и календарь в общем-то подтверждает. За окном темно, в автобусе тепло, вокруг удивительное, но все же родное явление, что «шумной тишиной» лучше всего назвать. Обсуждать непосредственно соревнования и программы не хочет никто: ни тренера, ни тем более спортсмены, – а вот итоговые последствия на каждом отпечаток оставляют, общий настрой в пространстве замкнутом задавая. Чувствуется запах яблока, но оборачиваться в поисках смысла нет – не школьная экскурсия, в конце концов, но свыкнуться, что теперь есть можно чуть чаще и чуть разнообразнее, нужно бы. Осознание приятное, а это Брайан ограничений не выдвигает, как у некоторых в методиках, только самоконтроль и спортивная диета, разумеется. – И что дальше? – Хави расслабленно на подголовник откидывается, хоть и знает, что дороги минут пять, а потом песни, пляски и похмелье. – Думаешь, я сейчас вытащу органайзер и зачитаю по порядку: поесть, немного шампанского, попросить итальянца меня поднять, много шампанского и вот это все? Голос понижает, потому что официальный имидж серьезного и неземного сам себя не поддержит и никакой Маттео Гуаризе тут не поможет, но настроение со вторым золотом, с совершенно другим, но все еще умопомрачительным, сдерживаться совсем не помогает. Раз в год (или в четыре) можно и человеком прикинуться. – Ого, японская делегация собирается променять чайные церемонии на низменный алкоголь? Тоже тихо и никакой дурман напитков не нужен, чтоб уже сейчас практически в ухо это говорить, зная, что тепло дыхания сейчас отвлечет от любого английского. Сейчас, на удивление, не только свободно и легко, но и жажда есть все большего. Большего полета, когда крылья металл дать смог, любой логике противореча. – Чай тоже можно, после такого проката пить хочется, знаешь ли. Прокаты произвольных, правда, не во время награждения проходили, но кого это волнует? – А вам на других планетах не говорили градус не понижать и с кофеином не смешивать? С чаем тоже не нужно, даже гениям. – Так точно, капитан Фернандез. Хави думать о том, что вот это вот такое воодушевленное пускать на люди небезопасно, не собирается: во-первых, люди не первый год наблюдают жадно за каждым шагом и чихом, во-вторых, очевидно же, что продуманны тут даже восторги и прочие побочные производные эмоций. «Таков мой замысел» и спасибо, что искусство льдом и фанатскими сердцами образно ограничивается. Автобус тормозит мягко, на улице ветер одинокими порывами шею втянуть в олимпийку заставляет (шарф же – не медаль, чтоб носить постоянно). Возможно, у кого-то сейчас банкет с послевкусием чего-то «недо» в себе или в ожиданиях, но порой маленькая удавка с грузом не на дно реки тянуть может и такие моменты ценить нужно. Скоро она станет очередным достижением, напоминанием при случайной ошибке, что без них может или с ними, но все же качественнее, пока же пучина поглощает незаметно, весь вес грядущей ответственности незначительным делая. – Сегодня танцуем, Стефан уже почти вон, – кивок на Ламбьеля, который пока вполне прилично головой в такт фоновой музыке покачивает, зато с бокалом. – И даже не балет? Ореол классического образца не погаснет? – Мы не в женской одиночке, бери выше – диско. На «диско» пара танцоров оборачивается интуитивно, начинается череда приветствий, фото, дежурного бокала в руках и прочих мирских радостей. Они все это пережили, для всех именно в такой формулировке точнее всего будет. Для части новая жизнь новым распорядком смениться, кто-то уже с понедельника к Миру готовится начнет, а Хави же подобные вопросы игнорирует, в шутку уводя. Жизнь продолжаться должна – однозначно, но в данный момент стоит поставить ее на паузу и делать все то, что работа на износ забирала: в первую очередь, смотреть на знакомых, а не на соперников.