Последнее желание

      — Так не может продолжаться, — строго взглянула Керис, положив правую руку себе на живот, что надулся, словно обтянутая шубой тыква.       — Я не брошу тебя, — пожала плечами Ним, смакуя на языке кусочек баранины в изумительном томатном соусе. — Ты скоро разродишься. Не самое лучшее время оставлять тебя один на один с толпой чудищ. И потом, месяц назад ты сама выступала против идеи Эскеля увезти меня отсюда.       — Месяц назад я верила, что он сумеет вернуть тебя в чувство каким-нибудь другим способом, помимо того, чтобы увезти тебя с острова.       — «Какой-нибудь» другой способ не помог, — едко отозвалась Ним. — Плотские утехи, знаешь ли, не решают проблем.       — Это смотря, какие проблемы.       — Я остаюсь. Вы загнетесь здесь без поддержки чудовищ.       — Не преувеличивай свои заслуги, — вздохнула Перепелка. — Они раньше не так уж и часто нападали на нас. А с нильфами мы справлялись и без них, и без ведьмаков.       — Ага.       — Ним?       — Что?       — Твои глаза.       Ним хмуро посмотрела на Керис и коротко сморгнула темную пелену, возвращая взгляду привычную зелень.       — Пожалуйста, не читай мне нотаций, — буркнула она, утратив всяческий интерес к мясу. — Мне хватает одного нудного старца.       — Я думала, что появление Эскеля пойдет тебе на пользу, — вздохнула Керис, коротко отхлебывая сок из кубка. — Думала, ты станешь спокойнее…       — С чего бы это?! С чего я должна стать спокойнее, ежедневно глядя на того, кто мне всю душу вывернул?       — Ним.       — Что?!       — Твои глаза.       Ним со вздохом опустилась обратно на скамью, послушно опустила веки и просидела так некоторое время, положив обе руки на нагретое от тарелок дерево стола.       — Насколько все плохо? — просто спросила Керис.       — Плохо, — кивнула Ним, не открывая глаз. — Вчера пыталась минут пять вспомнить, как обратиться в человека, и не смогла.       — Но все-таки смогла? Ты ведь…       — Я попросила Фьеазайназ, — вздохнула Ним. — Что было непросто, так как виверны, знаешь ли, разговаривать не умеют. Она облила меня каким-то идиотским варевом, пропела несколько слов, и вот я здесь. С тех пор не могу даже вернуться домой, потому что мне страшно, что обратиться опять не выйдет.       — Поэтому я и считаю, что…       — Ради Мелитэле, Керис!.. — Ним замерла на секунду с открытым ртом, потом коротко хлопнула рукой по столу. — Ты! Это ты отправила мое письмо Эскелю!       — Я попросила Фьеазайназ выкрасть самое толковое, — пожала плечами Керис. — Оно все равно оказалось тем еще по содержанию, так что я немного его подправила… Ну как немного. С половину. А потом отправила срочным гонцом адресату. Ты бы знала, во сколько мне это обошлось!       — Боюсь представить, — едко молвила Ним, поднимаясь. — Нужно все-таки прочитать, что ты там понаписала.       — Куда ты пойдешь?       — Ты теперь следить за мной будешь?       — Я помню этот взгляд, Ним, — коротко молвила Керис, пристально глядя в глаза подруге снизу-вверх. — За несколько недель до своего отъезда со Скеллиге у Койона был такой же.              Ним вяло постучалась в крепкую дверь ладной избы, не особенно утруждая себя ожиданием, и вошла, отворив ее легким пинком. Тепло и запах свежей сдобы дохнули изнутри. Справа в очаге трескуче рассмеялся огонь, кухарка мяла тесто, ловко скатывая из него прехорошенькие пельмени. На Ним она взглянула один раз, неуловимо расцвела и, побросав все дела, улетела наверх.       — Хорошо устроился, — пробормотала Ним, заходя дальше и неловко пристраиваясь на краешке низенькой тумбы. — Еще бы шлюх себе из Новиграда заказал.       Эскель спустился неторопливым шагом, выглядевший так непривычно без оружия и доспехов, будто благородный патрон в собственном поместье. Он без удивления посмотрел на Ним, благодарно кивнув кухарке, и остановился на середине лестницы. Ним злобно воззрилась на него снизу-вверх, не собираясь признавать очевидное: что ее не приглашали, а она сама сюда заявилась.       — Что ты там хотел мне сказать? — наконец, вздохнула она, когда Эскель не сделал ровным счетом ничего, чтобы разрядить обстановку.       — Что я хотел тебе сказать?       — Рассказать, что привело тебя на Скеллиге. Я ответила на все твои вопросы. О себе, своем отце, все. Теперь сижу здесь и смиренно ожидаю твоей милости.       — Ладно, — легко согласился он, смерив ее взглядом. — Пойдем.       Он развернулся, не дожидаясь, и исчез в лестничном проеме.       — Нет, ну какая наглость, — пробурчала Ним. — У кого только нахватался.       Верхняя комната, пропахшая запахом Эскеля, и в которой Ним никогда не была, оказалась еще краше первой. Она коротко окинула ее взглядом, прищурилась, узнав собственную рубашку, что разорванной тряпкой лежала на подушке.       — Это же…       Эскель тут же набросил поверх нее одеяло, ничуть не смутившись.       — Садись, — сказал он, указав на кровать, сам оседлав стул задом наперед.       — Итак, — Ним деланно покорно сложила на коленях ручки и улыбнулась, как гиена.       — Убери с лица это выражение, — холодно молвил Эскель. — А теперь слушай. — Он вздохнул, отхлебнув из кружки что-то крепкое, судя по запаху. — Ты и Койон — два полноценных придурка. Я говорю это, как есть, потому что никакое иное слово здесь не подходит. Пока вы, как очумевшие, бегали за магами, вам не пришло в голову пораскинуть мозгами хотя бы немного…       — Ближе к делу.       — Эксперименты. Ковен ставил эксперименты. Ты была одним из многих, но, как я понимаю, не вполне запланированным. Ведьмак, что провернул на тебе усовершенствованную мутацию при помощи мутагена виверны, наверняка скрывался от своих же, раз не прибег к помощи магов.       — Это очевидно и без твоих нравоучений.       — Я счастлив, — безо всякой эмоции сказал Эскель. — Что тебе очевидно хотя бы это. Только одно мне не ясно. Почему ни тебе, ни Койону не пришла в голову светлая мысль, что помимо тебя могут быть и другие?..       Ним несколько секунд оторопело взирала на ведьмака, а потом вскинулась, не в силах совладать с лицом.       — Что ты имеешь в виду?..       — Дети, Ним. Ты можешь сколько угодно считать себя уникальной и неповторимой, но с чего ты взяла, что таких, как ты, больше нет? Они ставили эксперименты по всему миру столько десятков лет! Андалия и Клаусиус не просто так работали вместе. Она изучала ведьмачью природу, чтобы потом сотворить из детей обновленную версию. Я очень сомневаюсь, что твоя встреча с ней была случайностью. Они не могли не знать, что твой учитель отбился от своих, а значит, вели преследование. И теперь я более, чем уверен, что она не случайно завершила твое превращение. Она сделала это намеренно, но ты успела сбежать раньше, чем она тебе рассказала.       Эскель замолк резко, глядя на Ним спокойным сосредоточенным взглядом. Та сидела напротив с побелевшими губами, и пальцы ее дрожали, начав меняться и обрастать тонкой, еще не ороговевшей кожей. Ведьмак медленно поднялся, подошел к ней и присел на корточки, мягко опустив руки поверх пальцев Ним. Она вздрогнула и воззрилась на него.       — Ск… сколько их было?       — Было?       — Детей. Ты ведь сказал, что…       — Да. Я просто не понимаю, почему ты используешь прошедшее время.       Она вырвала руку из его пальцев, попыталась отодвинуться, но Эскель не позволил. Он обхватил ее руками за бедра, крепко удерживая на месте и глядя снизу-вверх, продолжая говорить медленно и вкрадчиво.       — Часть из них сумела бежать, даже выжить, хотя они и были лишены той магической поддержки, что получали до того. Они прятались, но далеко не ушли. Я нашел всех, кого смог. Двадцать восемь человек… Если их можно так назвать. Самого разного возраста. Есть одна девочка семи лет, а есть и другая — ей уже четырнадцать. Их забирали в самое разное время, и самое разное время они провели в заточении.       — И он-ни?.. — голос Ним дрожал.       — Да.       Она закрыла лицо руками, коротко резко взвыв. Закачалась из стороны в сторону и вскочила с кровати, без труда вырвавшись из стального захвата Эскеля.       — Ты не виновата, — сказал он ей, наблюдая, как она остервенело меряет комнату шагами.       — Не виновата?!       — Ты сделала все, что смогла.       — Я могла бы сделать больше! Например, подумать головой!       — Если бы могла, то и сделала бы, — Эскель поднялся со вздохом, бесстрашно поймал ее в объятья, взял лицо в ладони, глядя глаза в глаза, сказал тихо: — Я приехал к тебе не для того, чтобы выяснять отношения. Детям нужен наставник. Я сумею научить их обращению с мечом. Тех, кто еще не слишком стар. Расскажу про эликсиры, буду преподавать монстрологию… — Как Весемир. Он запнулся. — Но я не сумею объяснить им, как обращаться в других существ, как контролировать это, как жить с мыслью, что ты наполовину чудовище.       — Н-но… Но ты ведь… О боже, Эскель, ты понимаешь, во что я превращаюсь? — она оттолкнула его. — Вчера я… Однажды я забуду, что я человек. Думаешь, я не понимаю этого? Им нельзя обращаться. Чем чаще они делают это, тем тоньше становится та ниточка, что связывает человека и чудовище.       — То, что не сумела ты, не значит, что и они не смогут, — жестко отрезал Эскель.       — Ты серьезно мне это говоришь?       — Да. Они все равно будут пытаться. Скажи честно, десять лет назад ты сумела бы отказаться от такой возможности, даже если бы знала о последствиях? Без должного обучения, они потеряют контроль, и их придется убить.       — Хорошо, будем честными, — зло усмехнулась Ним. — Их всех стоит убить прямо сейчас. Вместе со мной.       — Сдаться всегда проще.       — Ты же видел, что стало с Койоном.       — Койон — совершенно другое дело. Он прошел через две мутации. Ты через одну.       — Ты просто не способен убить меня и тянешь время, придумывая оправдания.       — Я могу убить тебя, — пожал плечами Эскель, не меняя выражения. — Просто не хочу этого делать. Убийство довольно сложно исправить.       Ним хмуро взглянула на ведьмака исподлобья, изучая его равнодушное лицо и строгий, будто у учителя, взгляд.       — А ведь он верил в тебя… — медленно протянул Эскель, тут же отворачиваясь и пряча кусочек улыбки в уголке губ.       — Кто?       — Леший. Тот старичок, что я встретил рядом с Новиградом. Тот, что рассказал мне про тебя и отправил к белкам.       — Ты тут головой ударился или я? — изумилась Ним, обходя ведьмака по кругу. — Лешие, Эскель, это такие огромные деревянные столбы с торчащими из жопы и головы ветками. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я жила с одним таким. Еще вокруг них воронье, волки, трупы…       — Ты помнишь тот раз, что мы встретились впервые? — перебил ее Эскель. — Вилохвост, белые цветы на поляне? Я не сказал кое-что, потому что и сам давно позабыл. Я вернулся тогда на ту поляну, не нашел тебя и очень удивился. Не было ни одного разумного объяснения тому, куда делась смертельно раненная девушка. От тебя не осталось даже следов крови, и я слегка испугался за собственный рассудок. Так что тот старичок, что встретился мне на опушке, показался мне деталью незначительной. Я помню, как он поздоровался со мной, спросил, не нужна ли помощь… Он выглядел ровно так же, как и тот, что у корчмы несколько лет спустя.       Ним оторопело смотрела на Эскеля, как на умалишенного, распахнув рот и не двигаясь. Он лишь усмехнулся.       — Мне понадобилось прибегнуть к помощи онейромантки, чтобы вспомнить его лицо наверняка. Старик знал о тебе слишком много, чтобы быть просто прохожим.       — Онейромантки? Когда это было?       — Несколько месяцев назад. Я много думал о произошедшем, и это единственный достойный вывод, что у меня есть.       — С выводами у тебя последнее время не очень, — скептически вздохнула Ним. — К тому же, я уже сказала тебе: мой лес вырубили к чертям. Там ничего не осталось.       — Ты человек, что может обращаться в чудовище, — отрезал Эскель. — Благодаря мутациям, благодаря Лешему, благодаря магам. Так почему же ты решила, что чудовище не может стать человеком? Он провел с тобой бок о бок столько лет, видел, как его магия превращает тебя в такого, как он… С чего ты взяла, что обратный процесс работает иначе?       — Я видела, как живые свинки становятся жареным куском мяса на вертеле, но обратного процесса что-то не наблюдала.       Эскель смерил Ним уставшим взглядом и лишь покачал головой. Он поднялся с кровати, обошел ее, нагнулся и вытащил из-под полы сумку. Принялся стягивать отовсюду свои вещи, раскладывая поверх одеяла. Ним неотрывно следовала за ним взглядом, точно притаившийся в засаде зверь.       — Это все, что я хотел сказать тебе, Ним, — сказал Эскель, не оборачиваясь. — Ты вправе сделать любой выбор. Я собрал всех, кого нашел, в Каэр Морхене. Ты можешь стать той, кто научит их жить с тем, с чем жить невозможно. А можешь струсить и сгинуть во льдах Скеллиге.       Ним помолчала несколько томительных минут, наблюдая за отлаженными, скупыми движениями Эскеля, спокойного, как айсберг. Последней вещью, что он закинул в сумки оказалась ее рваная рубашка, которую он выхватил из-под покрывала, секунду поразмыслив.       — Ты правда этого хочешь? — ломким голосом наконец спросила она.       Эскель оглянулся, взглянул пристально, без тени насмешки и слегка кивнул:       — Да, Ним. Пусть это будет мое последнее желание.