Прошло совсем мало времени с тех пор как ангел открыл главную дверь в этот дом, а потом тихо ступил на порог квартиры. Этой ночью Азирафаель уснул в кресле, сцепив руки в замок, удерживая их на животе, а на коленях расположил раскрытую книгу сказок. Книга была раскрыта на пятидесятой странице, и все эти страницы ангел посвятил прочтению девушке, что засыпала под это чтение, а именно посвятил их Анафеме.
Анафема не ожидала, что ангелы могут так реагировать на реальные, оригинальные сказки, ещё бы, ведь это не то, что обычно преподносят в детских, безобидных книжках. И посему, придя в ужас от таких «детских» рассказов, которые довелось прочитать, Азирафаель с комичной боязнью вперемешку с брезгливостью отложил жуткую книгу в сторону, чем вызвал смех у Анафемы. И была предпринята альтернатива почитать более адекватную модернизацию сказок, чтобы хотя бы не было так страшно. И под убаюкивающее и выразительное чтение, девушка не успела понять, как закрыла глаза и уснула. Что-то было в этом ангеле такое, что можно сравнить с родительской заботой.
И вот под собственное зевание, одновременно дочитывая рассказ, Азирафаель решает тоже вздремнуть, хотя бы даже на этом самом кресле, пусть оно и не совсем удобное, но это лучше, чем ничего. Так и получилось: Анафема разлеглась на одной огромной кровати, Азирафаель заснул на просевшем старом кресле, с раскрытой книгой на коленях. Но пришло ласковое утро, за окном запели птицы, солнечный свет озарил всю комнату, и сквозь закрытые веки этот свет казался нежно-розовым.
Время на электрическом будильнике показывало около девяти часов утра, или скорее уже ближе к десяти, и едва как открывая глаза, ангел первым делом встретился расфокусированным взглядом с мигающими красными цифрами на будильнике. Именно в столь ранний час было решено не засиживаться на одном месте. Итак, взгляд Азирафаеля прошёлся по захламлённой, но весьма уютной комнате, и пока Анафема сладко дремала в кровати, почти ли не с головой укрывшись пушистым одеялом, ангел решил себя чем-то занять. И занятий, впрочем, было не так много, пока что можно выйти на улицу, оглядеться хоть, что за улица, на которой Азирафаель временно проживает.
Так и решив, он ставит книгу на полку, и только потом бесшумно уходит со спальни, спускается со второго этажа, и ладно хоть не скрипят деревянные ступени под ногами, ступая шаг за шагом. И всё-таки последняя ступень дала осечку — она внезапно скрипнула, но слишком тихо, чтобы этот звук донёсся до спящей девушки на втором этаже. И так, Азирафаель отправился осматривать дом в который заявился ещё поздней ночью.
На стенах залы красуются какие-то потёртые постеры из журналов, на потолке приклеены фосфорные звёздочки, которые светятся в ночи, на одной из многочисленных декоративных полочек размещён маятник Ньютона, а на некой здоровой махине, которую зачем-то скрыли длинной тканью, стоит интерактивный макет планет Солнечной системы. Весьма занятные штучки есть в доме супружеской четы Пульциферов.
А у одной из пустых стен стоит большой шкаф, вероятно набитый до отказа, а отказать себе в любопытстве ангел не мог, так уж вышло, что его тянуло на неизведанное. Разведав, что этот шкаф наполовину наполнен книгами, теперь надо бы узнать, о чём там пишется на тех страницах. И как оказалось, вынимая книгу за книгой, перелистывая страницу за страницей, Азирафаель недоумевал, ведь все книги разделены чётко на две темы.
— Это что? Это женские любовные романы и «
пособие по тому, как не поломать технику раньше, чем к ней прикоснёшься», что ли?.. Хм, сгодится, — ему было все равно что читать, главное, что есть чем занять себя, а эти находки уже что-то. Остальное пространство в шкафу занимала одежда и обувь.
Пройдя на кухню, чтобы там прочитать одну из таких книг, Азирафаель выбрал место, где солнце светит достаточно хорошо, и это место как раз у столика, на котором стоит расписная белая вазочка, а в ней до сих пор находятся ромашки, что за ночь не потеряли своего вида.
Присев за столик, ангел только открывает найденную книгу, но прочесть её уже так сильно не рвётся. Он, залюбовавшись цветками с белыми лепестками, загорелся другой идеей. Ну и кстати воспоминания из прошлого опять напомнили о себе. Снова. Иногда они служили своего рода проклятием, ведь они как ни кстати затуманивали ясный разум, на время затмевая все другие мысли.
— А почему бы и нет? — не успев открыть книгу, ангел тут же её закрывает, оставляет на столе, и следует из кухни в прихожую, а оттуда уже выходит из самой квартиры, предварительно обувшись, и он бы так и ушёл из дома, если бы его взгляд не зацепился за эту злосчастную чёрную дверь, наглухо заколоченной тонкими брусьями со ржавыми гвоздями. Догадок о том, что может скрывать за собой дверь была уйма. Может, там заброшенная квартира, которая когда-то была небольшим магазинчиком антикварных вещичек? Может, там кроется самый главный секрет этого мира? А может и вовсе ничего. Но не попробуешь, — не узнаешь. Так Азирафаель стоял возле чёрной двери и смерял её высокомерным взглядом, говоря:
— Мне ещё предстоит узнать, что за тайны ты хранишь, странная, чёрная дверь.
И завершив свой такой странный монолог, или скорее односторонний диалог с дверью, ангел наконец выходит из дома, вдохнув полной грудью такой чистый летний запах, который не сравнить с лондонским. Учитывая, что эта земля для него чужая, ко всему можно со временем привыкнуть. Здесь, вдали от шума и суеты, Азирафаель наконец за многие годы ощутил себя… свободным, что ли. Некий тяжёлый груз с души просто исчез, не оставляя от себя абсолютно ничего.
А спускаясь по ступеням, Азирафаель заметил, что как-то пустовато возле дома: есть почтовый ящик, аккуратно уложенные светло-серые плиты к самому дому, и… надо же, по обе стороны от дома есть два дерева. Приехав ночью, ангел не заметил их, поскольку тогда не горели фонари, и ничего не разглядишь в потёмках, ладно хоть луна тогда светила. По прежнему огненно-красная, она наводит на мысли о чём-то неминуемом.
По правую сторону от дома рос молодой, но уже пышный дуб, а с левой стороны тянулся ввысь зелёный кипарис, и что вероятнее всего, он был посажен с тем дубом в одно время. Почему-то Азирафаель посчитал эти догадки для себя ценными, пусть и не знал, как они пригодятся ему в будущем, но если бы он догадывался, что некоторые случайности закономерны… Вернёмся же к тому, что у дома пусто, и попросту не растут цветы, а только аккуратно подстрижен газон. Тут-то ангел решил разбавить эту пустоту, как часто бывает, не всегда в тему применяя чудо, он взглядом обозначил территорию, где в компактных клумбах будут расти цветы. Это не будут какие-либо шикарные пионы или кусты роз. В маленьких, но аккуратных клумбах будут расти ромашки, да, они самые. И их будет много-много. Не прилагая физических усилий, под взором ангела из земли начали проклёвываться маленькие зелёные стебельки. Их было великое множество, и совсем скоро распустятся цветки с тонкими, белыми лепестками.
И как не вовремя, Азирафаелю вздумалось вспомнить прошлое, там действительно было значительно интереснее, чем в нынешнее время. Так, присев на ступени дома, ангел опёрся локтями о колени, сцепил вместе пальцы, полностью погрузившись в воспоминания. Ромашки постепенно росли и разрастались уже без посторонней помощи.
Земля, времена первых людей.
Ангел издалека наблюдал за действиями первых людей, а то есть за действиями Адама и Евы. Это так странно смотреть на то, как пара пытается выжить, учась всему новому, удивляясь каждому своему открытию. Была даже попытка добыть огонь: стоило Адаму взять в руки два острых небольших камня и ударить их об друг друга, как посыпались искры и вот тогда-то первые люди таким образом, пусть и не самым удачным, но самостоятельно добыли источник тепла, пусть и не долговечный. Азирафаель вначале испугался, что Адам в силу своего не знания об ожогах мог обжечься, но всё обошлось. Тут же ангелу на ум пришла идея хоть чему-то обучить двоих, но Бог не давал такого распоряжения, а значит, нужно оставить всё как есть.
…А собственно, ну что такого будет, если преподать первым людям пару уроков жизни? Ну хуже от этого явно не будет…
Не будет же?
— Уже человеческая женщина на сносях, а воз и ныне там, — говорит демон по имени Кровлей, что недавно по наказу Высшего суда был сброшен с Небес.
— Её зовут Ева, и… — Азирафаель не ожидал такого внезапно появления демона рядом с собой. — Не мог бы ты появляться не так неожиданно, змей? Вместе с провалами в памяти я могу получить и остановку сердца.
— Я думал, тебя устраивает такое моё появление, а ты и не рад. Впрочем, какое мне до этого дело? — Кровлей отвёл взгляд в сторону, делая вид, что находясь рядом с ангелом ему становится тошно. Но это не так. Ангел ему нравился на уровне недо-друга или не-до-конца-врага. Именно так.
Последующее молчание только омрачало обстановку, и просто смотря вперёд, глядя на то, что делают первые люди, Азирафаель задумчиво спросил, обращаясь к Кровлей:
— Ты сказал: «А воз и ныне там». Я бы хотел знать, или хотя бы попытаться подойти ближе к догадке о том, что ты имел в виду под этой фразой. Не сочти за навязчивость, поясни.
— Отчего же нет? Эта Ева вот-вот должна скорчиться от боли, стоит ей узнать, что из себя представляют схватки. То самое чувство, когда тебя будто изнутри режут, а унять эту боль ты не можешь… Почему Бог так жесток? Мог бы передумать и сжалиться над людьми. Я не понимаю, — демон задавался вполне логичными вопросами, ответы на которые получал не такие, которые хотел бы услышать. — Из-за какого-то ничтожного яблока… Ох, чёрт, кажется, началось, — Кровлей заметил картинку, которая ему не понравилась, и это то, что он предполагал — Еве в это время уже вздумалось рожать.
— Это завет Всевышнего, — и ангел тоже это всё понимал, но против пойти не мог. Не последовав наказу однажды можно в полной мере схлопотать, и Азирафаель усвоил этот урок с недавних пор, пример тому послужил вердикт Высшего суда прозвучавший не так давно.
— Какой-то паршивый Завет, негуманный.
— Тебе ли об этом говорить, змей? У самого руки по локоть в саже, а сам туда же.
— Слушай, там вроде как роды происходят, — демон брезговал смотреть на это зрелище. — Человеческий мужчина ушёл куда-то так не вовремя. Ангел, — толкнул Азирафаеля локтем в бок, — я знаю, ты можешь, сделай так, чтобы ей не было больно. Ты имеешь к этому все способности.
Надо ли говорить о том, что ангел не мог выносить эти крики боли? Он и сам уже смотрел куда угодно, лишь бы не на ту картинку, что разыгрывается в далеке.
— Я не могу, — отрезал Азирафаель так безэмоционально, сказав это ровным тоном, что Кровлей изумился. — Каждый должен испытать ту боль, которая ему предначертана.
— Да она помрёт! — совсем нетипично для демона, он волновался за земную женщину.
— Бог не даёт тех испытаний, которые человек не способен вынести.
— Значит, нет? — уточнил Кровлей.
— Значит, так и есть.
— Знаешь, ангел, между нами, из тебя бы вышел превосходный демон. Не понимаю, почему пал я, а не ты.
Уже когда первая человеческая женщина произвела на свет ребёнка, в то время вместе с ней находился и первый человеческий мужчина. Вооружившись остро заточенным камнем, Адам разрезал им пуповину, и опять-таки за всем этим наблюдали ангел и демон.
— Ну как, — спрашивает Кровлей, посмотрев на Азирафаеля, — доволен? Всё произошло как и велел твой Бог.
— А я говорил, что Он не даёт тех испытаний, которые человек не способен вынести.
— Это да, но… Но все равно это негуманно. Думаю, когда-нибудь в будущем человечество найдёт альтернативу естественным родам, — и в этих словах есть правда.
Азирафаель не мог понять, почему он, Кровлей, демон, так волнуется за людей? Ему ведь вроде как по статусу не положено. Кажется, что-то в нём ещё осталось от ангела, но если это и так, то это самая малая крупица.
Позже, когда первый ребёнок Адама и Евы немного подрос, в семье появилось ещё пополнение, и второй ребёнок тоже был мальчик. Когда дитя научилось самостоятельно стоять на ногах, уже тогда за его шагами из далека наблюдали все те же ангел и демон… Но последний припозднился, как всегда. Внезапное появление к этому прилагается.
— Так как они его назвали? — без энтузиазма спросил Кровлей, встав рядом.
Азирафаель вздрогнул от такого появления, хотя мог бы привыкнуть.
— Каин.
— Да нет, не первенца, а второго.
— Авель, — счастливо говорит ангел. — Уверен, он пойдёт по пути добра.
— А я вот неуверен.
— Разве есть сомнения?
— Во всём есть повод усомниться. Хотя это зависит от воспитания, какое родители дадут воспитание, таким будет человек. Ну, знаешь, модель поведения родителя формирует характер ребёнка, и всё такое.
— А что, если каждый человек индивидуален по-своему? — выдвинул свою версию ангел. — Я имею в виду, что какое бы воспитание не дали, человек будет собой в любом случае.
— Хочешь сказать, всё дело в заложенных генах?
— Возможно. Это тоже имеет значение.
— Что же, мы можем взять на себя роли эдаких учителей жизни. Ты возьмёшь на себя воспитание младшего, а я возьмусь за старшего.
— Как бы эта задумка не вылилась нам в неприятности, — где-то внутри подсознания, Азирафаель понимал, что вмешиваться в дела людей нельзя, но если дать детям правильное наставление, то возможно, из этого выйдет что-то толковое. Главное — действовать разумно, без фанатизма.
— И по поступкам этих отпрысков можно будет в конечном счёте понять, что в людях движет больше — добро или зло. Идеальное пари, чтобы выяснить, что же всё-таки сильнее. Ну как, согласен?
— Как я говорил и раньше, — «добро победит», но если ты хочешь, мы можем это выяснить в ближайшее будущее. Мы будем прекрасными наставниками для момента рассвета человечества. И пусть победит сильнейший.
— Или хитрейший, — и таким образом ангел и демон затеяли спор, который, к сожалению, будет не первый и не последний. Немного промолчав, Кровлей говорит: — Но возможно ты и прав, насчёт того, что гены играют существенную роль, всё-таки яблоко от яблони, сам знаешь… — ухмыляется демон, скосив хитрый взгляд на ангела.
— Можешь не продолжать, я понял.
— А кстати, — демон оглянулся по сторонам, — где старший? Этот, как его… — защёлкал пальцами, стараясь вспомнить имя.
— Каин? — напомнил ангел.
— Да, он.
— Наверное, играет. Но явно ничем плохим он не занят.
В это время Каин, старший сын Адама и Евы, спрятавшись за кустами виноградной лозы, что-то строит из песка и земли. Он так заигрался, что не заметил как закопал пламенеющий меч, после вообще про него забыв.
Шло время, дни сменялись другими, множество раз солнце вставало из-за горизонта и в него же заходило, луна неоднократно превращалась то в месяц, то снова разрасталась до желтовато-белого, далёкого круга на ночном небе, и вот наконец, Азирафаель и Кровлей занялись воспитанием Каина и Авеля.
— Однажды, ты должен будешь принести Богу в жертву самое лучшее животное из своего стада, что пасёшь, — говорит ангел юному Авелю, который в это время пас овец.
— Принести в жертву животное? — мальчику непросто принять тот факт, что ему придётся сделать больно живому существу. — Но ему же будет больно.
— Иногда нужно чем-то жертвовать. Ты должен делать это от чистого сердца, и тогда Высшие силы будут благосклонны к тебе. Твой брат должен будет сделать тоже самое.
— Ну, если Каин тоже должен будет сделать так… — задумался Авель и всё-таки согласился.
Чуть позже, Кровлей застал юного Каина за земледелием; мальчишка отличался от своего младшего брата волевым характером, был груб и порой дерзил даже родителям, но последнее происходило редко.
— Скоро ты будешь должен принести Богу в дар подношение, то есть что-нибудь принести жертву, — подначивает Кровлей мальца. — И потому ты должен будешь отдать самые красивые и сочные плоды Ему.
— А больше ничего не надо? — сухо спрашивает Каин, не отвлекаясь от дела. А ещё он не собирался кому-то что-то отдавать.
Демону уже понравилось, как разговаривает старший сын Адама и Евы. Ему нравилось, что в этом юноше больше преобладает злоба, и кажется, все труды были не напрасны.
— Слушай, не мешай, — резко отозвался Каин, когда понял, что демон от него не отстанет. — У меня и без тебя дел полно.
— Оу, смело, — приятно удивился Кровлей, уже мысленно поставив галочку в списке своих пакостей. И да, ему есть что рассказать Азирафаелю, когда их встреча состоится.
Итак, ангел привил Авелю добрый и кроткий нрав, демон же наоборот, Каину привил злобу и жестокость. И вроде вышла ничья со счётом 1:1, но это пока что.
Теперь, когда Каин и Авель повзрослели, и каждый нашёл своё истинное, жизненное предназначение, Азирафаель и Кровлей могли отдохнуть от учений, что преподносили детям первых людей. Скоро состоится подношение жертв Богу, и тогда станет ясно, какая сила доминирует над человеком больше. А пока, найдя поваленное при грозе дерево, ангел и демон уселись на него, любуясь закатом. В тот день и небо было не таким, как раньше, теперь, когда Солнце садилось за горизонт, Луна и вовсе могла исчезнуть на пару дней, а потом через время появлялась в виде тонкой округлой полоски — месяца.
— Послушай, Кровлей, а кто тебя попросил устроить тот самый «скандал»? — спрашивает Азирафаель, но этот вопрос хотел задать ещё намного раньше. Кажется, сейчас самое время.
— Лилит, — ответил честно, потому что сейчас ему нет смысла врать.
Ангел не сразу понял, о ком идёт речь, пока демон не продолжил.
— Та самая первая жена Адама, которая впоследствии стала всё-таки женой Сатаны. Представляешь, эта Лилит позавидовала райской жизни Адама и Евы, и вот меня, как начинающего демона она уболтала устроить такую вот шутку… Типа обряд инициации. Получилось не очень, но я правда старался.
— Мне очень жаль, что ты пал.
— Не пал, а скатился по наклонной. Это две большие разницы. Я не хотел этого, но меня довели. — Кровлей так и не понял, что такого плохого он сделал, что был сброшен с Небес. По сути ничего, но замысел Божий неисповедим, и в этом вся беда.
— Да, я помню. Из-за ерунды ведь. — Азирафаель тоже помнит тот момент, да только жаль, что ничего тогда не смог сделать.
— Даже ты это понимаешь.
— Просто понимаешь, Божий суд очень непредсказуем. Каждый из ангелов может по неосторожности низко пасть.
— А ты хорош, всё ещё достойно держишься, — странно слышать похвалу от демона, но ангел даже просиял, он засмущался, удерживая счастливую улыбку на лице. Даже щёчки покраснели.
— Стараюсь соответствовать своему статусу. Всё же осталось в тебе что-то ангельское. Спасибо тебе.
— На будущее: Никогда не благодари меня, просто промолчи, поблагодари в мыслях, но вот эту свою вежливость оставляй при себе. Понял?
— Понял. Ещё как понял, — сказал Азирафаель, хотя на самом деле ничего не понял.
— Думаю, — говорит Кровлей, наконец вставая с дерева, которое в грозе было повалено несколькими днями назад, — нам в скором будущем придётся скрывать свои крылья.
— Почему? — спросил ангел, вставая с бревна вслед за демоном. Но он зацепился подолом белого одеяния за торчащий сук, и тут же постарался аккуратно одёрнуть ткань, как нечаянно порвал её. Самое время сделать вид, будто ничего не произошло. Всё как всегда.
— Людям будет сложно принять наш истинный облик. Мы их попросту напугаем. А без крыльев мы будем выглядеть как все, привычно, обыкновенно. — Кровлей посмотрел жёлтыми змеиными глазами на рядом стоящего Азирафаеля. — Ты как, согласен?
— Ты предлагаешь мне навеки скрыть мои крылья ото всех?
— Именно.
— До скончания времён? Что же это получается, я должен послушаться тебя?
— Моё дело — предложить, твоё дело — отказаться. Это что? — демон выставил вперёд ладонь, почувствовав, как мелкие капли окропляют его руку. — Кажется, дождь собирается. Опять?
— Вероятно так, — сказал ангел, искренне полагая, что надолго это не затянется.
— Но на небе нет туч.
— Это слепой дождь, — смотрит вверх, где на небе нет ни намёка на пасмурную погоду, но это пока что, через какие-то минуты небо затянуло тёмными облаками, снова грянул гром, и на этот раз вместе с дождём пошёл и град.
— Какой странный ливень, — не то, что бы Кровлей удивился, скорее такое явление как град для него было в новинку, впрочем как и для Азирафаеля, только последний даже не изумился такому опасному явлению природы. Мелкие, а затем чуть крупные кусочки округлого льда падали с неба, казалось, по всей земле.
— Если я навсегда сложу крылья, то кто тебя укроет от этого всего? — и посмотрел на Кровлей, который снова оказался под защитой белоснежного крыла. Даже под этой тенью становилось как-то по-особенному тепло, здесь нет стылого ветра и холода бьющих в спину.
— Это не твоя забота.
Отталкивающий оскал.
— Наверное, я делаю это в последний раз.
Мягкая улыбка.
«Твой последний раз окажется очередным», — думает демон, и ему повезло, что рядом стоящий ангел не умеет читать его мыслей.
Сквозь белые перья столь же белых крыльев не проходят капли дождя, и оттого Кровлей не промок под ливнем, в отличии Азирафаеля. Дерево, под которым они стоят вдвоём, совершенно не могло защитить от дождя, листья понемногу начали желтеть и опадать.
— Почему бы тебе самому не укрыться от дождя, вместо того, чтобы защищать меня? Забыл, с кем связался? — спрашивает Кровлей, получая довольно необычный ответ.
— Я должен претерпеть множество невзгод, прежде чем когда-нибудь в будущем получу более высший ангельский чин. Самопожертвование ради ближнего ценится на Небесах на вес золота.
Ангел с улыбкой глянул на демона, и тот заметил, как со лба на брови Азирафаеля стекают капли ненастной погоды.
— Что ж, — устало и немного раздражённо говорит Кровлей, — буду надеяться, что за это меня Внизу не взгреют.
Нерешительно он заносит одно из своих огромных чёрных крыльев над головой ангела, и для последнего дождь на некоторое время прекратился. Азирафаель одарил своего вечного спутника благодарным взглядом, хотя и не должен был делать этого. Ни демон ни ангел вообще не должны ни знаться, ни общаться между собой, но вышло иначе. Не совсем по замыслу Бога.
— Как я могу отблагодарить тебя? — спрашивает Азирафаель.
— Никак. Отойди, — без особых эмоций говорит демон, но заметно, что он слегка нервничает.
— Что, прости? — ангел не понимает, зачем ему нужно отойти, но если бы он знал, что ему следует послушаться. — Я не понима…
Как по щелчку пальцев, совершенно неожиданно, ослепляющая молния бьёт в то желтеющее дерево, и за мгновения до этого, Кровлей хватает Азирафаеля за руку, и с силой дёргает на себя, и хорошо, что молния не коснулась ангела.
— Даже я этого не мог предугадать, — не в силах угомонить своё чрезмерно сильное сердцебиение, Азирафаель смотрит на обугленный ствол дерева.
— Нам гарантировано бессмертие, но про ангельскую отбивную с дымком не было и слова. Что они там вообще позволяют себе в Небесной канцелярии? — с иронией спросил демон, посмотрев на небо, которое, кажется, скоро станет ясным и без единых грозовых туч.
Тем временем, ангел не мог придти в себя от того, что чуть не поджарился, а Кровлей продолжил, ставя условия.
— Давай договоримся так: я тебя спас, но ты ни слова об этом не говоришь своим Наверху. Идёт? Я ведь знаю, ты можешь доложить об этом кому нужно, а мне это не надо.
— О, конечно!.. — начал было радостно, а потом чуть призадумавшись, спрашивает, чувствуя, что доверия к нему демон не испытывает: — Неужели ты боишься того, что я вот так тебя предам? Это не в моих правилах.
— В этом всё и дело, ангел. В этом всё и дело.
Пришёл день подношений: Авель, который сердцем чист, принёс Богу в жертву самое лучшее животное из своего стада, а Каин, который мрачен душой, нехотя преподнёс в дар земные плоды, и он сделал это не от чистого сердца. Каин, позавидовав тому, что Бог больше возлюбил Авеля, убил своего младшего брата, и поняв, что сделал непоправимую ошибку, от стыда своего сбежал далеко, чтобы мать и отец никогда уже не нашли его.
— Ничем хорошим это не кончится… — проговорил Кровлей, глядя на то, как первые люди, потерявшие двоих своих сыновей, уже нянчили маленького Сифа, а потом у Адама и Евы появятся ещё дети, но это позже.
— Но и плохим тоже, — пожал плечами Азирафаель, едва заметно улыбаясь, тоже смотря на трогательную картину вдалеке. — Их младший сын будет благочестив. Я знаю это.
— Знает он… Азирафаель, — обратился демон к ангелу довольно небрежным тоном, — скажи, а разве кровосмешение не является чем-то непотребным? Ведь вроде бы Адам и Ева будут производить на свет своих потомков, а те своих в свою очередь. И что это получается? Будущие поколения будут продолжать свой род со своими же сёстрами и братьями? Это просто выходит за пределы моего понимания.
А ведь Кровлей прав. Не зря в Ветхом Завете его упомянули как хитрого и мудрого змея.
— В любом случае, ничего уже не изменить, — начал Азирафаель, конечно расстерявшись. — Но погляди на это с другой стороны: этим потомкам не нужно будет годами искать себе вторую половинку. Всё уже под боком. Бог заботится о каждом, кого создал.
Демон смотрел на ангела, мол, не понимает, ангел это говорит всерьёз, или просто решил пошутить.
Так Адам и Ева были прародителями всех людей на земле. Кроме Каина и Авеля, у них родилось много детей, а у тех детей тоже появились дети. От Сифа произошли благочестивые и добрые люди — «сыны Божьи», от Каина — нечестивые и злые — «сыны человеческие». Так оно всё и было.
***
Сквозь воспоминания и взгляда в одну точку, Азирафаель, сидя всё на тех же ступенях, произносит:
— Мы всё испортили. Что бы мы не делали и в какую затею не встревали, только хуже становилось. Зачем нам нужно было это вообще?..
Анафема, которая встала десятью минутами ранее, бесшумно подходила со спины ангела, и конечно слышала каждое его слово. Он говорил так, словно жалеет о прошлом, жалеет о всех глупых пари, жалеет о том, что вёлся почти что не на каждое подстрекательство Кроули, а надо было думать самому, своей головой.
— Азирафаель? — внезапно спросила девушка, тем самым напугав ангела, который ничего не подозревал. — Как это вышло?
— А? — Азирафаель вздрогнул, и встав со ступеней, с нелепой улыбкой на лице поглядел на Анафему, которая удерживала свой большой живот. — Да вот, задумался о своём, о прошлом. Ой, знаешь, такое время было, лучше не вспоминать… и забыть, — добавил уже не столь радостно, поправляя на себе бессменное светлое пальто.
— Да нет, вот это как вышло? — девушка показывает пальцем на газон, который превратился просто в сплошной ковёр из множества ромашек. Растения росли так часто рядом с друг другом, что это уже и не газон, а поляна.
— Ой, перестарался, — и правда перестарался, даже через щёлочки между светло-серыми плитами пробились цветки ромашек.
Посмотрев на плоды своих трудов, Азирафаель попытался как-то заверить миссис Пульцифер, что так даже лучше.
— Знаешь, а ведь выглядит очень даже миленько, не находишь?
— Есть в этом что-то, — Анафема, осторожно спускалась со ступеней, а потом, когда коснулась ногами травы и цветков, добавила: — Но думаю, у соседей назреют догадки, что мы запустили свой участок.
— О, уверен, им понравится, — ангел улыбался, а сам думал, что эти его чудеса вышли из-под контроля. Это же надо, из трёх маленьких клумб сделать целую ромашковую поляну. — Анафема, у меня к тебе вопрос странного характера.
— Да? — уже приготовилась слушать.
— А у тебя есть в доме лом?
***
Ранее известная под именем Багряна, теперь Война носила имя Раздор Несущая, те же самые имя и фамилия были вписаны в её новеньком паспорте, который ей удалось получить, что интересно, меньше чем за сутки. За тысячелетия, что просуществовала эта красноволосая девушка, она мастерски умела выудить из людей абсолютно всю нужную информацию, и сейчас она без труда прошла в здание ООН, представившись спикером одной из стран, удерживая под руками несколько папок с важными бумагами.
Перед появлением Раздора в главном зале, где собралось множество президентов, была спокойная обстановка, лидеры многих стран высказывали свою точку зрения, и толковали о развитии сотрудничества между государствами. Но вот кто-то заговорил о таянии ледников, о неизбежной беде, и о некоторых ресурсах, которых в скором времени будет всем очень не хватать. И эту тему действительно нужно бы развивать и устранять проблему, что появилась очень внезапно, поставив большую часть населения Земли под угрозу. И так в зале начал нарастать гул и возмущение с поводом и без.
Строго одетая Раздор просто окинула глав государств одним только хитрым взглядом, как три главные страны ни с сего начали спор, хотя всё началось из-за ерунды; Поднебесная требует, чтобы её народ расселился на просторах Необъятной, последняя возмутилась этим требованием, жёстко ответив Поднебесной, третья же страна, та, что кличет себя Свободной, объявила о том, что уже давно готовилась к битве, с каждым годом припасая всё больше оружия и военной техники.
Раздор всего лишь ухмылялась, не проронив и слова, ей просто было любопытно, найдут ли лидеры трёх стран компромисс, и кто первый пойдёт на встречу. Но как оказалось, все трое были очень упрямы, каждый тянул свою «правду» в свою сторону, и так как компромисс был не найден, все трое объявили о немедленном вооружений своих сил, а вскоре, из-за резкого похолодания придётся действовать очень жестоким образом, самым, пожалуй, непредсказуемым. И кто первым нанесёт удар тоже пока неизвестно.
Гордая своей выполненной миссией, Раздор могла выйти из здания ООН, оставив главы стран, чтобы они переругались в пух и прах. И уже выйдя за пределы этих душных стен, девушка, распустила красные волосы, которые меньше минуты назад были уложены в аккуратный пучок, и тем самым было объявлено начало войны, которое пока что напоминало гонку вооружений, или то, у кого круче та или иная модель военной техники. И с каждым наступающим днём, гонка будет внушать ужас на людей со всех стран.
Решив, что беда не приходит одна, Голод тут же вступил в игру, во всём мире распространив за рекордно короткое время более изнуряющие методы похудения, а именно чудо-продукты, которые и сытные и «полезные» одновременно. Многие, кто переживал по поводу разразившейся войны, заедали эти продукты в страхе, и этим самым начиная ощущать себя слабыми. Проще говоря, от таких вот «полезностей», люди наоборот теряли мышечную массу, и скоро чувствовали упадок сил.
Загрязнение готов был ликовать, ведь его любимый Атлантический океан замусорен так, что общий объём всего мусора может быть равен площади какой-нибудь средней страны, и тут, кажется, он решит построить свою скверную империю из отходов и прочего хлама. Радости белёсоволосого не было предела, и потому, уже построив планы, он всё же надумал внести некоторые изменения в здоровье человека, сделав так, чтобы люди получали неизлечимые болезни просто так, только из-за одного ослабленного иммунитета. У некоторых людей дела обстоят куда хуже, они за считанные дни могли постареть: молодые люди за сутки могли получить заметные морщины на лице, да и к тому же поседеть. Представляете, какой ужас ждёт тех, кто особо щепетильно относится к своему внешнему виду? Им явно придётся не сладко, учитывая, что все их пластические операции на лице сразу будут видны.
Так вот Загрязнение решил пошутить над людьми, заставив тех забить тревогу, но было поздно. И теперь все трое Всадников ожидали действий третьего, последнего, своего лидера. Но он будет действовать аккуратнее, чем его союзники, без шума и пыли.
Глобальные изменения на кухне погоды на днях приведут к появлению малопривлекательных «блюд» вроде торнадо, тайфунов, штормов и ураганов. И такая «кухня» придётся не по нраву всем людям на Земле, но к сожалению, из-за своих гонок за место под солнцем, три главные страны забьют на слишком быстрые климатические изменения, и конечно будут соревноваться между собой за крутость своих сил, разворачивая войны. И это не могло не радовать четверых Всадников Апокалипсиса. Наконец-то что-то пошло по их намеченному плану.
