А после настала тишина, пёс Бобик навострил уши, кажется что-то учуяв своим тонким слухом за пределами кладовой. Это стало поводом для того, чтобы двое подростков обратили своё внимание на то, что в этой церкви кроме них есть ещё-кто. Кто-то посторонний.
— Кажется, не мы одни нашли здесь своё убежище, — шёпотом проговорила Ева, поглядев на Адама с опаской.
— Думаешь, нам стоит взглянуть на того, кто пришёл в церковь по нашим следам? — в свою очередь так же тихо спросил Адам подругу.
— Ну, хотя бы попытаться.
Встав с пола, Ева всё ещё мёрзла от холода, но больше тёплой одежды с собой не было. Бобик жалобно поскуливая глядел на Адама, словно прося поскорее выйти отсюда, и не из кладовой, а вообще из церкви. Даже пёс чувствовал негативную энергетику на таком расстоянии. Однако, взять и выйти из церкви на мороз, при котором можно сразу замёрзнуть? Слишком смело.
Адам приложил указательный палец к своим губам, таким образом приказав Бобику прекратить скулить, ведь некий пришедший может быстро вычислить постороннее присутствие, понять, что он тут не один, и вообще, мало ли что может взбрести неизвестному в голову. За тем типом нужно понаблюдать.
Подростки и пёс на секунды затаили дыхание, услышав через едва слышимый вой вьюги за мозаичными окнами лютеранской церкви, стуки каблуков туфель о каменный пол. Кто-то, кто раньше из-за демонской сущности не мог ступить на порог храма, шёл медленно и спокойно, словно и не хотел сюда идти, но что-то гложет неизвестного. Тень неизвестного ложится на ряды, на которых обычно сидят прихожане, когда идёт служба. На этот раз в церкви было венчание. Перед священнослужителем в паре метров стояла молодая пара — жених и невеста. Все те, кто находился в этом храме ранее, за секунды замёрзли, превратившись в ледяные статуи.
— Да, нынче смертные слабоваты стали, — почему-то Кроули и не удивился этим ледяным статуям, заглянув им в лица, но те и не моргнули. Кажется, те, кто решили связать свои судьбы — уже не живые, да впрочем и другие тут присутствующие не подавали никакого признака жизни, где вообще гарантия, что их сердца до сих пор бьются? Смотря на это, Кроули бы вполне мог отогреть людей, только щёлкнув пальцами, но зачем это теперь? Ведь демон не котельная, всех обогреть не может, да и не положено ему, не ангел нынче.
Изучив первый ряд, на котором сидели двадцать три замёрзших, Кроули пошёл дальше, не сменив шаг на бег. Занялся вторым рядом, постукивая пальцами по лицам скорее всего насмерть замёрзших. Всё тщетно, ведь все те, кто пришёл на венчание — мгновенно замёрзли, и их сердца уже не бьются, и это уже точно.
Не то, чтобы демон волновался за судьбы неизвестных ему людей, просто они должны иначе уйти из этой жизни, вовсе не таким образом. А надо ли ему вообще переживать за кого-то? Как-то раньше ему было абсолютно все равно. Медленно поглядев по сторонам, Кроули снова ощутил, что в кармане нестерпимым огнём даёт знать о себе утерянная страница из книги пророчеств Агнессы Псих.
Достав этот сложенный в четыре раза ветхий листок бумаги, демон прочёл единственное предсказание, написанное неаккуратно, словно в спешке:
«Тёмный всадник, это обращение к тебе. Да-да. Читай и внимай. Твоя чёрная колесница прогорела семь оборотов Земли назад, но теперече колёса твоей колесницы отвалились на корню. Слишком много времени потеряешь, коль попробуешь её починить. Бросай это гиблое дело, воспользуйся моментом, и возьмись за поводья белоснежного скакуна, что родом откуда сам Цезарь».
Только вздохнув, Кроули снова сложил листок и обратно положил его в карман пиджака. Ничего нового Агнесса не напророчила, а всё, что здесь написано, демон и так знал.
— Припозднилась ты, Агнесса, со своими пророчествами. Ну что ж, раз уж я здесь один, я могу побыть настоящим? Те, кто против, скажите это сейчас, или замолчите навсегда, — он в шуточной манере обратился к уже не живым людям, которые превратились в ледышки. И вновь тишина, ничего. — О, а вы и не против? — спрашивает, прорезая голосом безмолвие.
Правда эта шуточная манера была несколько печально преподнесена, скорее всего в тот момент и шутить даже не хотелось. Из всего ответа, который Кроули довелось услышать, это был усиленный вой вьюги за огромными, разноцветными, мозаичными окнами.
— Надеюсь, я вас не потесню? — без особой радости спросил демон, и обошёл обледеневших молодожёнов, и как раз оставалось пространство между Кроули и священнослужителем, ставшим похожим на скульптуру из-за обледенения. — Ну что же… — негромко произнёс Кроули, наконец-то позволив себе побыть настоящим хотя бы сейчас, распахнув во весь размах крылья, чей цвет уже и не чёрный, а скорее чёрно-белый. На кончиках крыльев уже ясно видны белые перья, которых с каждым разом становилось больше, и факт того, что крылья в скором времени и вовсе станут полностью белыми — нельзя исключить. — Вот так-то легче, — говорит демон, и совсем неожиданно, упал на колени перед лютеранским священником.
Однако тут нагрянула другая беда, стихийное бедствие, мировая катастрофа: Кроули решил исповедоваться. В церкви. Его уже не гложет страх, перед Богом равны все, и перед Ним демон боязнь уже не сдерживал.
— Святой отец? Не против, если я выскажусь Вам?
Молчание. Заледенелый мужчина в одеянии священника просто стоял с книгой в руках, не говоря ни слова. И расценив это молчание как знак согласия, демон почти бы начал свою речь, и надо сказать, это признание дастся ему с трудом, и чтобы как-то взять себя в руки, он достал из кармана развязанный галстук-бабочку, что нашёл в наполовину разрушенном книжном магазине Азирафаеля. Что же, галстук-бабочка — единственная вещь, которая теперь напоминает Кроули об ангеле, и если последнего он больше никогда не увидит, демон навечно сохранит этот аксессуар у себя, сохранит как реликвию, которая будет храниться не только в кармане пиджака, но и в сердце, которого, как утверждает Кроули, у него нет и быть не может. Вот только тешить себя самообманом демон и может. Он опустил огромные крылья, и снова возвёл взгляд на священнослужителя, теперь уже не пряча глаза за тёмными очками.
— Единственный, кто мог меня выслушать, и того нет, так будьте же Вы моим проводником к нему, к тому, кого потерял.
Заледеневший мертвец не может ответить, снова это молчание было понято как положительный ответ, и тогда Кроули вздохнув, сам себя не узнав, наконец-то начал:
— Ну что сказать, лишь девять тысяч лет* назад его не знал, и в моей жизни не было печали, а теперь вдруг стоило ему исчезнуть, и с того самого дня я стал чувствовать себя нормально лишь наполовину. А ещё у меня такое чувство, словно из меня выкачивают силы. Без шуток. Вот здесь, — демон засучивает рукава пиджака, кажется пытаясь что-то показать, а показал он сине-зелёные вены на побледневших неизвестно отчего рук. Вены выпирали слишком заметно, они так же отличались своим явственным оттенком, и смотреть на это зрелище могут далеко не все. — Мечта для наркомана, не правда ли, святой отец? То, что мои силы выжимает нечто — всё это ерунда. Есть одно дело, которое я не смогу выполнить один…
Слушая это раскаяние, Адам Янг, его подруга Ева и пёс Бобик выглядывали из-за угла. Для них тоже оставалось загадкой, как некто в такой ужасный холод пробирающий до костей, смог явиться в церковь лишь для того, чтобы рассказать неживому священослужителю о своей потере и о том, как об этом сожалеет, и о том, что готов был бы вернуть всё назад, чтобы избежать ссоры, вот только возвращать время вспять демоны не могут, это даже не в их силах, и кажется, это одно из немногих, что неподвластно им.
Присмотревшись к ранее неизвестному, Адам вдруг говорит полу-шёпотом:
— Мне кажется, я знаю его. Точно!
— Ты что-то вспомнил? — слегка взволновано спросила Ева, тоже выглядывая из-за угла. Неизвестный, который раскаивается перед священником взволновал её не меньше. Он показался ей странным.
— Да, ещё семь лет назад я видел его. Тогда ещё общими усилиями мы предотвратили конец света, — парень говорил на полном серьёзе, чем ещё больше ввёл подругу в смятение. Она очень надеялась, что он шутит, просто пошутил с серьёзной миной, пытаясь таким образом разыграть, но разыгрывать Адам на данный момент не пытался, он говорит о том, что было на самом деле.
— Я надеюсь, ты пошутил, — проговорила девушка, дыханием отогревая свои замёрзшие на морозе ладони.
— Нет, ни капли, — а серьёзности в голосе так и не сменил. После этого Ева посчитала это всё пустым, её взволновало то, что чем больше неизвестный путник в чёрном раскаивался, тем больше на его крыльях проступало больше белых перьев, и если ничего сейчас не изменить, то крылья и вовсе побелеют.
На беду ли это?..
— Гляди, — девушка несильно потрясла парня за предплечье, желая его внимание переключить на то, что видит сама, — его крылья, они понемногу принимают другой цвет.
— Что-то мне кажется, что к хорошему это не приведёт.
— Так может быть, вмешаемся?
— Вмешаться в это или не вмешаться, вот в чём вопрос, — немного задумчиво сам себя спросил Адам, а после поглядел на своего пса, что всё это время сидел у стены и тоже наблюдал за раскаянием. Бобик поймал на себе взгляд своего хозяина и только вопросительно наклонил в голову в левую сторону.
Не подозревая, что здесь есть посторонние, Кроули всё продолжал озвучивать свои переживания, и за всё это время он ни разу не выпустил развязанный галстук-бабочку из рук. Пальцы просто не разжимались, и это вовсе не из-за холода. Через паузу демон продолжил:
— Раньше он хотя бы в виде фантома подавал мне знаки, когда я его потерял. Как так вышло, что я потерял его ещё раз? Мой мир без него не кругл, а полон углов, он был мне компасом, и я шёл за ним, где бы не был он. Знаете, кажется я начал понимать выражение людей:
«Порой не ценим тех, кто рядом с нами». Я понял это только тогда, когда потерял всё. Я о прошлом теперь не мечтаю, только здесь, где должно находиться сердце, забилась печаль, и я молча к груди прижимаю, то что осталось от него, здесь и сейчас, — демон прижал к себе развязанный галстук-бабочку, и теперь, кажется, Кроули обращается уже к самому Азирафаелю, напрочь забыв, что видит перед собой священнослужителя, а не ангела. Фантомные иллюзии снова затмили разум демона. — Прекрати играть в прятки, мы должны держаться вместе. Ведь это ты достал мне чудеса, так не дай же им потухнуть, только тебе их суждено зажечь вновь. Где бы ты не был, ангел, дай мне хоть какой-то знак. Дай о себе хоть что-то знать…
Погружённый в свои переживания, Кроули не заметил, что совсем тихо к нему приближаются подростки и пёс.
— Мистер, — прервала повисшую тишину Ева, обращаясь к демону, — а у Вас крылья белеют.
Вскочив как ошпаренный, Кроули от неожиданности завопил, чуть не выронив из рук галстук-бабочку. Да, он испугался, хотя раньше хвалился тем, что ничего не боится, а в итоге испугался двоих подростков, в этот момент вся его храбрость куда-то улетучилась. В миг сделав свои крылья незримыми для простых смертных, демон вернул себе дар речи, проговорив:
— Эй, а в-вы кто, и что здесь делаете?! Как попали сюда?
— Я Адам, — говорит парень, встав наравне с девушкой, тут поспешил пёс, сев у ног своего хозяина. — Со мной самые близкие на этот момент… — он показал на Еву, назвав её имя, рассказав, откуда она, а после показал на Бобика.
Все эти слова кроме первых двух Кроули пропустил мимо ушей, он услышал самое главное, что перед ним Адам — владыка Ада, и его надо бы быстро вернуть туда, где ему положено быть. А ещё демон увидел в серых глазах парня огненную искру, которая пронеслась в секунды, совсем мимолётно, надо признать, что простым смертным не дано делать так, а значит, Кроули не ошибся, и он нашёл того, кого не надеялся вообще отыскать. Вот так удача. Однако парня нужно вернуть родителям, но наверное, не в этот раз, Кроули дорого так же и своё собственное существование.
— Ты! — демон резко указал на Адама. — Ты идёшь со мной! — он схватил парня за запястье руки и повёл отсюда, прямиком из церкви, но выйти за пределы храма не получилось. Адам не сразу смог убрать руку Кроули от своего запястья.
Ева стояла как вкопанная, не зная как и поступить, ведь подобного поведения от ранее раскаивающегося неизвестного она не ожидала, лишь только секунду погодя, девушка всё же спохватилась, чтобы освободить друга от этих цепких рук демона. Подсуетился и пёс Бобик, зубами схватившись за штанину Адама, пытаясь остановить его.
— Куда идти? — спрашивает Адам, наконец-то убрав руку Кроули со своего запястья, а Бобик перестал тянуть парня за штанину в свою сторону. — Пока не потеплеет, нам нечего делать за пределами этих стен.
— Пойдём, там тебя Внизу уже заждались! — поторапливает Кроули.
— Можно уточнение? Где именно меня заждались?
— В Аду, где же ещё? Насколько я знаю, ты должен быть сейчас там, мы не должны не терять ни минуты! Ты вот-вот должен там занять престол, — демон приходит вне себя от того, что Адам много задаёт вопросов. Всё это занимает много времени.
— Простите? — парень смерил Кроули вопросительным взглядом.
— То есть, ты не в курсе, что должен уже по идее руководить Адом? Тебе ведь об этом уже доложили! Только не говори, что ты ничего и знать не знаешь об этом.
— Нет, я ничего об этом не знаю, а если доложили, то явно не мне, — парень до конца не верит словам старого знакомого.
Адам не лжёт, он ничего об этом не знает, и это ещё больше усугубило ситуацию. И поняв всю безысходность, Кроули прошёлся по дорожке между рядов и уселся под балконом, на котором обычно находится звучный орган, играющий на службах в этом храме.
— Да и вообще это звучит бредово, — дополнил Адам, когда демон не говоря ни слова, уселся под балконом. Кажется там он решил обдумать то, что происходит на данный момент. Владыка найден, но не тот, а значит, где-то есть истинный. Правда теперь времени на поиски нет, да и в Аду, наверняка, уже заготовлена особая казнь для Кроули.
Ева ближе подошла к Адаму, спросив тихо, шёпотом:
— Какой-то он странный. Почему он говорил, что ты должен руководить Адом? Он, наверное, шутит?
— Нет, — сразу отвечает парень, — он не шутит. Да и вообще, демоны редко когда разбрасываются шутками, — после Адам направился к Кроули, который в гордом одиночестве обдумывает дальнейшие действия. Но ничего не придумывается, в мыслях абсолютно пусто аж до обиды.
— Если говорить честно, — начал Адам, присев на пол рядом с демоном, — то я понятия не имею, о чём Вы. О том, что в Аду должен быть какой-то новый владыка, мне неизвестно. Возможно, Вы просто ошиблись, приняв его за меня.
Кроули ничего не ответил. Мало того, что он промахнулся с поисками владыки, так и ангел потерян и не найден. Вот уж напасть из напастей. К демону как раз подошла Ева, нерешительно спросив:
— А Вы правда демон?
— Да, — коротко ответил Кроули.
— А скажите что-нибудь на демонском.
—
Si tantum esses, ut sapiens eris felix, — красиво прозвучало на латыни, но ничего не понятно.
— Оу. И что это значит?
— О, если бы вы были так мудры, как вы счастливы.
— Как это глубокомысленно, — девушка присела рядом с Адамом, рядом же расположился и сам пёс Бобик, виляя хвостом. Ева снова схватилась за живот из-за спазмов, вызванных голодом, этот звук пустого желудка услышал Кроули, и после вопросительно взглянул на девушку, спрашивая Адама:
— Чего это она?
— Голодна, — ответил Адам. — К сожалению, кроме банки просроченной фасоли в томате у нас ничего особо нет.
— Возможно, если я немного постараюсь, то смогу сделать что-то съедобное, — демон поднялся с пола, и парень посмотрел на него. Его мучил вопрос, каким образом удастся сотворить еду, если вокруг ничего нет. Ничего, кроме занесённого сквозь разбитое мозаичное стекло снега размером с небольшой сугроб.
— Каким образом? — поинтересовался Адам.
— Ну вот хотя бы даже этот сугроб. Я, конечно, раньше не пробовал, но… — Кроули не стоило каких-то больших усилий, чтобы немного поколдовать над небольшой горой из снега, и верхушка сугроба на глазах превратилась в мороженое. — Ну вот как-то так, — с улыбкой сказал демон, держа за деревянную палочку белое эскимо. Каким чудом оказалась деревянная палочка здесь — загадка, но факт того, что это только что сотворённое лакомство тоже считается съедобным — остаётся фактом. Наколдованное мороженое было отдано девушке, но к сожалению, оно ненадолго заглушило её голод.
Ранее засмотревшись на превращение горсти снега в мороженое, Адам произнёс:
— А что, если мне тоже попробовать? — но для того, чтобы сделать задуманное, парню понадобилась бы какая-нибудь ёмкость, и такую он заприметил в кладовой. Когда серебряная чаша была вынесена из кладовой и поставлена возле одного из рядов, Адам насыпал туда небольшое количество снега, и проделав те же самые манипуляции, что и Кроули, заметил, что постепенно таявшая вода меняет свой цвет с прозрачного на бордово-красный.
Смотря на то, что делает парень, Кроули с догадкой понял, во что превращается вода. Однажды он подобное наблюдал. Вода под воздействием необычных способностей Адама превращалась в… вино.
И когда догадки совпали с реальностью, Кроули нашарил в кармане своего пиджака телефон, и набрав нужный номер, будто не в себе вопит в трубку:
— Алло? Азирафаель, ты сейчас умрёшь! Это не учебная тревога! Я нашёл Адама, того самого, который Янг! Азирафаель, он умеет превращать расстаявший снег в вино! В ВИНО, МАТЬ ЕГО! Ты это слышал? Не подумай, я не намекаю напиться. Ответь! Не молчи на меня! Пельмень пушистый! Гниль тараканья! Интеллегент несчастный! АААА!..
— Что это с ним? — с боязнью спрашивает Ева, подойдя к Адаму.
— А, это он так общается со своим другом, — спокойной, словно так и должно быть, объясняет парень.
— А кто его друг?
— Ангел.
— А разве демонам можно дружить с ангелами?
Адам только пожал плечами, ведь сам на это ответа не знал, но всё ещё был удивлён тому, что всего лишь закрыв глаза и поводя ладонями над чашей с растаявшим снегом ему удалось превратить воду в вино.
Успокоившись, Кроули нажимает на телефоне значок «отбой» и убирает смартфон обратно в карман пиджака. Все равно бы долгие гудки так и не сменились привычным голосом. Тот, кто нужен был демону, все равно не ответит, сколько ни старайся.
— Что теперь? — спрашивает Адам.
— Не знаю. Я бы тоже хотел знать, что теперь дальше делать. Куда ехать — мне неизвестно… — демона тут же осенило, стоило ему проникнуться пониманием того, что выхода нет. Положив в карман телефон, ещё что-то было помимо той же страницы предсказаний. Итого, Кроули имеет в карманах одну из страниц «Точных и прекрасных пророчеств Агнессы Псих, ведьмы», одну тонкую бумажку из печенья с предсказанием, брошюра с американским городом располагающимся на семи холмах, галстук-бабочку Азирафаеля, одну украденную на свадьбе вилку, и маленькую сферу-душу. Но вообще, в карманах пиджака этого демона есть всё, прям как в Греции. — Как я мог сразу этого не понять? — он сразу достал брошюру с городом, название которому «Провиденс». Это был знак, который нельзя игнорировать. Теперь известно место, где можно отыскать ангела. — Провиденс. Мне нужно туда! — только бы Кроули поспешил к выходу из церкви, как понимает снова, что чтобы доехать до цели, нужно топливо для авто, которого не было, а бак машины пуст. Демон замедляет быстрый шаг на медленный, чем и заставляет задаться подростков вопросом:
— Что случилось? — спрашивает Адам.
— Машина не сдвинется с места. Нет бензина.
— Но Вы же демон, разве у таких как Вы не бывает нескончаемого запаса топлива для авто? — интересуется Ева.
— С ангельской машиной таких фокусов не пройдёт.
— Не пройдёт, значит? — вслух задаётся вопросом Адам, и снова вспоминает, что там, в той же кладовой есть две канистры с бензином, вот они-то как раз и понадобятся… А ещё он прихватил банку с просроченной фасолью в томате.
Кроули обязан был взять подростков и пса с собой, ведь оставить их здесь будет как-то… Неправильно. Замёрзнут же, да и тем более Кроули пообещал супружеской паре Янг возвратить их сына обратно в Тедфилд, но возвращать парня обратно демон не торопился, времени остаётся совсем ничего, терять драгоценные часы на поездку обратно очень неразумно. Пан или пропал. Остаётся одно — поехать всей компанией за океан. В тот же миг ещё несколько перьев на чёрных крыльях Кроули окрасились в кремово-белый цвет, и прежними они не станут. Такое преображение уже навечно.
В то время, как машина уже была заправлена, а подростки и пёс забирались на задние сидения белого «Феррари», Кроули снова поглядел на незримо пылающую страницу из утерянных предсказаний Агнессы. Снова там было написано лишь одно пророчество, и звучало оно так:
«По воде твёрдой на дыбы встанет скакун и помчится вперёд, к новой земле. Тёмный всадник, что держит поводья, не дай первому огненному грибу вознестись над людьми и обратить их в прах».
— Обязательно, Агнесса, обязательно.
Только сказав это, демон не понял вначале, почему ведьма называет белый «Феррари» скакуном, пока не поглядев на марку машины, увидел жёлтую эмблему, а на ней как раз-таки изображён конь, вставший на дыбы.
— Ну ты даёшь, — усмехнулся Кроули, адресуя эти слова ведьме, и не зацикливаясь больше на этом, демон сел на водительское сидение, тут же взявшись за руль. — Поосторожнее там с мечом, — предупредил Кроули Адама и его подругу. — Эта штука может не хило так вспыхнуть в самый неожиданный момент.
Свойства этого оружия Адам знал не понаслышке, ведь когда-то парень в тогда свои одиннадцать лет сразился этим мечом со Смертью, выйдя из битвы победителем, однако сам Смерть никуда не делся, и после своего поражения все равно существовал, в ожидании, когда три остальных Всадника вернутся и тогда можно будет устроить полномасштабные катастрофы на земле. Так и получилось, что катастроф избежать не удалось.
Подростки переложили оружие с сиденья на пол, там оно никому не навредит, главное не наступить на него.
— Ну что, — спрашивает Кроули, уже готовый рвануть с места на белоснежном авто, — господа и… — поглядел в зеркало заднего вида, под которым покачивался брелок ёлочка-пахучка. -…Дама, мы отчаливаем. Пардон, но сейчас немного потрясёт. Приготовьтесь к поездке с ветерком, а так же прошу пристегнуть ремни!
— А сколько километров в час разгоняется эта машина? — поинтересовалась Ева, оглядывая кожаный салон, попутно пристёгиваясь.
— До 325-ти.
— До скольки? — девушка не верила, что авто может иметь такую скорость, но учитывая, что «Феррари» всё же гоночное авто, то удивляться не приходится.
Не дослушав вопрос, и не дав на него ответа повторно, Кроули резко нажал на газ и машина на всех парах рванула по снегу к близлежащему мосту, что и ведёт прямиком к другому берегу, то есть к одному из берегов США. Огромный, длинный мост был построен всего годом назад, но с помощью него желающие могли отправиться на своих машинах к Штатам. Поездка приходилась утомительной, но зато этот мост побил рекорд Гиннеса по самому длинному мосту в мире. Повод для гордости.
— К слову, — решил спросить Кроули Адама, что сидел на заднем сидении, — как зовут твою подружку?
И с чего бы ему так стало любопытно?
— Ева. Я, кажется, представлял её уже.
— А, Ева, значит?.. — вначале демон не придал этому имени какой-то особый смысл, а потом вспомнив некоторые события из очень далёкого прошлого, кажется, даже, ужаснулся. Ведь по сути сейчас змей-искуситель везёт с собой Адама и Еву. И пса по имени Бобик. Ну смех и грех. — Твою ж мать… — в шоке полушёпотом проговорил Кроули.
***
Прошёл вечер, и тёмная ночь рассыпала по небу звёзды, их сияние стало несколько ярче, чем неделями назад, когда Азирафаель только прибыл в Штаты. Ангел снова завершил чтение очередной сказки, когда Анафема, обнимая подушку, уснула сладким сном. На этот раз выбрана была сказка с названием «Белоснежка». Азирафаеля даже позабавило, что смертью белолицей принцессы стало яблоко, и не сколько яблоко, сколько один его кусочек. Было прочитано оригинальное произведение, в котором говорилось, что мало того, что яблоко было отравлено, так ещё и Белоснежка подавилась кусочком, что откусила.
Азирафаель никогда не перестанет удивляться тому, что придумывают люди. Не зря когда-то давно ангел забавы ради, и отчасти от скуки, придумал письменность, преподнеся её людям в качестве грамоты, в которой был алфавит больше схожий на некие иероглифы. Но зато в дальнейшем, люди научились использовать эту грамоту с умом, так научившись читать и писать, а из этих иероглифов пошли другие языки и наречия. Изначально эта идея научить людей грамоте не предвещала ничего хорошего, Азирафаель даже усомнился, надо было ли вообще это затевать, но дело сделано, и вскоре ангел даже обрадовался, что его труды пригодились. Один только Кроули воротил носом, мол, эта затея была не лучшим решением, но Азирафаель его не слушал, ему был важен итог и результат того, насколько люди стали умнее с развитием письменности.
Азирафаель тихо захлопнул книгу и положил её на журнальный столик перед телевизором, и на этот раз спускаться со второго этажа не приходилось, Анафема уснула на диванчике, что был расположен на первом этаже в зале. За прошедшие сутки ангел полностью восстановился, и теперь его не шатало со стороны в сторону от пару дней назад сданной крови в большом количестве. Ноги не казались ватными, взгляд сфокусирован, теперь, что странно, даже самочувствие улучшилось, и потому Азирафаеля снова потянуло на приключения во вторую часть дома, и на этот раз он не станет тащить за собой Анафему; слишком опасно впутывать беременную девушку на последнем сроке в опасную авантюру. Пусть поспит, возможно, сейчас ей снится что-то приятное и воздушное. Во всяком случае так думалось Азирафаелю.
Не став брать чемодан с магической атрибутикой, ангел прихватил фонарик и вышел из первой половины дома, и теперь ему вздумалось ещё раз прочитать то предсказание из печенья, в котором сказано о некой двери, которую стоит открыть на себя, и чёрная дверь, перед которой стоит Азирафаель и вправду открывалась на себя, а вместе с этим открывает и новые секреты. Навязчивая идея посетила ангела подняться на второй этаж, прежде всего для того, чтобы убедиться, что та картина с говорящим названием «После падения» реальна, что она до сих пор висит на стене, и будет совсем не смешно, если сейчас её не окажется на предполагаемом месте. Скорее, это будет несколько пугающе, чем не смешно. Но на удивление, посветив фонариком в сторону, Азирафаель замечает, что картина никуда не делась, значит и мистики никакой не было, однако стоило ангелу отвернуться, а из картины раздался раскат грома и треск молнии. Резко обернувшись на звук, Азирафаель готов был поклясться, что это всё слуховые галлюцинации. В самом деле, как картина может издать подобное? Объяснение этому не найдено.
Комната на втором этаже напоминает помещение, в котором обычно отдыхают за чашкой кофе, глядя на вид из открытого окна. Азирафаель только сейчас заметил, что на облупленном деревянном столике покрытый некогда лаком, стоит пепельница с потушенной сигарой, рядом стоит пустая фляга. Кажется, бывший хозяин этой половины дома любил немного выпить и подумать о многом, покуривая сигару, пуская дым в потолок. Всё на столе давно находится под слоями пыли, но ангела не волновал беспорядок на данный момент. Есть ещё одна вещь, которая приковывала взгляд, это -шкаф. Самый обыкновенный, и наверное ничем не примечательный, однако, что может случиться такого, если открыть его? Азирафаель с некой опаской протянул руку, чтобы приоткрыть двери шкафа, и как бы после этого не попасть в Нарнию. Только там ещё не видели ангела. Но тут его взору предстало совсем иное — перед ним находились плотно сжатые железные двери, а тут рядом есть две кнопки, показывающие стрелками движение «вверх» или «вниз». То, что это был лифт, стало ясно сразу, но то, что он оказался в шкафу — то ещё странное явление. В этом доме всё пропитано странностью.
Нажав на одну кнопку, ангел вовсе не ждал, что этот лифт вообще заработает, скорее это было любопытство посмотреть, в рабочем ли он состоянии, и как оказалось, лифт полностью исправен. Зайдя во внутрь и нажав на кнопку «вниз», Азирафаель ожидал, что лифт медленно и без проблем опустится вниз, но кабинка просто рухнула в цокольный этаж, и по счастливой случайности ангел остался невредим, даже царапинки не получил. Отряхнув пальто от облачков оседающей пыли витающей вокруг, Азирафаель после огляделся вокруг. В какое странное место он попал; этот цокольный этаж практически пустой, будто бы его только-только собирались обустраивать, но кроме голых шлакоблоковых стен здесь ничего нет. Самое время посветить фонариком, чтобы понять, есть ли здесь ещё что-нибудь кроме стен. Но пройдя чуть дальше, обходя паутины, на коих пауки удобно расположились, Азирафаель замечает на полу раскрытую книгу. Не может быть того, что чтобы кто-то среди голых стен нарочно оставил здесь одну единственную книгу. Но в спешке можно и просто выронить её, и вовсе забыв о потере. Не долго думая, ангел взял книгу, но прочитать её он, конечно, думает вернувшись в дом. Одна проблема — лифт сломан, вернуться обратно представит собой задачу не из простых. Долго теряться в раздумьях не приходится, Азирафаель идёт дальше в темноту, освещая себе дорогу керосиновой лампой, и вдруг натыкается на что-то твёрдое, и это что-то оказалось одна из ступеней. Эта лестница вела вверх, но куда она приведёт — неизвестно.
Ангел наконец нащупывает перед собой твёрдую, древесную, вертикальную поверхность. Это была дверь запертая изнутри, и открыть её было не так сложно, здесь даже не задумывался замок. Азирафаель уже решился дёргать дверь на себя, но перед этим поразмыслил над тем, что кроется за этой ничего не стоящей преградой: может, там ещё одна комната? Тайная кладовая с жуткими экспериментами? Да всё, что угодно могло оказаться по ту сторону двери, достаточно просто иметь хорошую фантазию. Но вот ангел дёргает дверь на себя, и его встречает ослепительный яркий дневной свет, заставляющий прищурить глаза. Азирафаель прикрыл глаза ладонью, и когда привык к свету после темноты, наконец огляделся по сторонам.
Удивляться нечему, ведь вторая половина дома и есть сама мистика: заходишь ночью, выходить уже утром, или днём. Время здесь проносится незаметно быстро.
И так, привыкнув к дневному свету, ангел смотрит вокруг, осознав, что это задний двор дома. Тут рядом растёт кустарник шиповника, за который Азирафаель зацепился, но шипы растения не повредили одежду ангела. Сейчас его интерес был нацелен на другое — эта странная книга, которая была единственной в цокальном этаже. Уже не важно, кто её оставил и с какой целью, Азирафаель захотел изучить её уже в доме, просто сесть и прочитать от корки до корки, от этих страниц он чувствовал особую энергетику, будто совсем не человек приложил усилия к тому, чтобы создать этот томик. А ещё Азирафаель почему-то точно был уверен, что Анафема проснулась, и это был ещё один повод поторопиться в дом.
***
Вавилон, II тысячелетие до нашей эры.
Спрятавшись от знойного солнца под большим лиственным деревом, Азирафаель вначале убедился, что ему никто не будет мешать, и только потом, облокотившись о ствол, начал выводить белоснежным с нескончаемыми чернилами пером на свитке какие-то свои мысли, аккуратным почерком прописывая каждое значимое событие. На какие-то секунды ангел мог глядеть в одну точку, поднеся кончик пера к носу, как бы обдумывая, как бы красивее описать задуманное. Он так сильно впал в собственные мысли, что, наверное, припомнил всё до мелочей; Ноев ковчег, недавний потоп, высадка людей у горы Арарат. Теперь вот судьба забросила ангела в Вавилон. Дивное место — здесь всё растёт без воды.
Как и каждому летописцу, Азирафаелю обязательно кто-то должен был помочь испортить момент для более подробного описания желаемых событий, и этим кто-то был демон Кровлей. Босыми ногами по песку не слышно, как к тебе подходят, так же вышло и с Азирафаелем, он аж дёрнулся, когда рядом прозвучал этот голос в паре шагов от себя.
— Да не бойся, я свой, — подавляя улыбку говорит Кровлей, смотря на испуганного ангела, который что-то таил за спиной. — Опять значит, за своё взялся, да? Ангел, твоя писанина привела к тому, что ты научил людей грамоте, и теперь они строят из себя чёрт пойми что. А ты и сам, я вижу, пожинаешь плоды своих трудов? Покажи, что ты там состряпал. Я видел, ты что-то записывал пером в свитке.
— Ну… — протянул Азирафаель. — Ну, а что? У меня красивый, размашистый почерк. Мне так на Небесах говорили. Тебе бы, Кровлей, тоже не помешало научиться письменности.
— Мне и без того неплохо существуется, без письменности твоей, — пафосно фыркнул рыжеволосый демон, скрестив руки на груди, а сам поглядывает на длинный свиток, что Азирафаель держал в руках, записывая что-то на бумагу. — Что это ты удумал?
— О, я как и хотел, начал писать книгу бытия, — всё-таки ангел признался, уже не пряча свиток за спиной. — И имя ей «Библия». Конечно себя автором я указывать не стану. Не люблю хвастаться.
— А мораль книги? — перебил его Кровлей.
— Мораль? Тут я напишу всё как было, от самого сотворения земли, от первых людей, до этих дней.
— А как же Атлантида, которая за сутки ушла под воду? Забыл уже, да? А я вот не забыл, — только бы демон не стал припоминать прошлое. Там явно копаться не стоит.
— Опустим этот момент. Ни к чему выяснять это вновь, — оборвал его Азирафаель. С Атлантидой у двоих связаны плохие воспоминания, а значит, зачем ворошить прошлое?
— Вот, послушай, что я написал, — говорит ангел. — Тут я тебе процитирую лишь краткий отрывок.
— Ну давай, вещай, писарь пернатый. — Кровлей присел на большой камень, поправив подолы своего длинного, тёмного одеяния. Теперь остаётся только внимательно слушать.
— Значит так… — Азирафаель кашлянул в кулак, чтобы быть более или менее в голосе, зачитывая то, что записано на бумаге. —
»…Тогда змей, желая посеять в сердце Евы сомнение в искренность Божьей любви, стал обманывать её, говоря: «Нет, не умрёте; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите плоды, откроются ваши глаза и вы будете как боги, знающие добро и зло».
— Враньё! — демон встал с большого камня. — Не говорил я такого.
— Говорил.
— Нет!
— А вот и да! Я, между прочим, всё слышал.
— А раз слышал, то почему не помог спастись той Еве от моего обмана? А? Ты же весь такой херувим, посол добра и света.
— Хм… — Азирафаель недолго думал, что ответить, он просто хотел как-то отвертеться. — Я просто думал, стоило ли мне вообще вмешиваться, ну, а потом, когда я решился, было уже поздно, и решил, что пусть будет, что будет. Встал я, значит, у восточных врат и стал ждать чего-то, ну, а потом сам знаешь.
— Это даже правильно, что ты не вмешался, иначе бы не случилось ничего вот этого, — и широким жестом руки Кровлей показал на людей, что понемногу привозили кирпичи, камни, известь. Кажется, люди что-то начинали строить масштабное.
Азирафаель вздохнул. Наверное, он осознал, что с другой стороны демон прав. Ведь будь Эдемский сад существовал до сих пор, было бы просто скучно жить, а так скучать не приходится; то грехопадение, то потоп, сейчас вот люди начинают что-то строить.
«Выше строить! Ещё выше!» — постоянно говорили люди, суетящиеся возле камней, которые свезли для постройки.
— Ладно, убедил, — с сожалением сказал ангел, продолжая что-то записывать белоснежным пером по тонкому свитку.
— Что ты там пишешь? — поинтересовался демон, метнув взгляд на бумагу.
— Да так, решил внести поправку в священное писание.
Для Кровлей это показалось странным, слишком уж подозрительно Азирафаель отвернулся, что-то записывая.
— Нет, мне интересно! — демон хотел любой ценой посмотреть на эти красивые каракули.
— Я написал тут кое-что про тебя! Не смей трогать своими руками священное бытие!
Но свиток по неосторожности выпал из рук ангела, и демон всё-таки узнал кое-что о себе, схватив писание.
— Так, что тут у нас?.. — раскрыл бумагу и начал водить взглядом по строкам. — Ты написал, что после изгнания Адама и Евы, Бог в наказание завещал мне есть землю и давиться падалью?.. Ты написал, что я гадкое животное?
— Но это же правда. Я не могу врать.
— Переписывай! — Кровлей бросил свиток в Азирафаеля, явно не совсем довольный написаным.
— Ничего не буду я переписывать. Умей принимать правду такую, какой она есть.
— Тогда моё имя туда не вписывай.
— Стыдно, да? — с интервалом ожидания спросил Азирафаель, но он ни в коем случае не хотел сказать это с издёвкой.
— Нет, не стыдно, — отрицает демон немного агрессивно.
— Нет, тебе стыдно. Ты не хочешь признавать истину, и хочешь, чтобы я переписал то, что было на самом деле. — Азирафаель начал упрекать Кровлей, и было за что.
— Знаешь, что? — вспыхнул демон, и глаза его стали страшнее, чем ранее.
— Что? — спокойно спросил ангел, улыбнувшись. Он не испугался. К таким сюрпризам он был готов. Что может напугать ангела, знавший нынешнего демона ещё до создания мира?
— … Ничего, — и через паузу, когда Азирафаель что-то опять начал дописывать на свитке, Кровлей несколько виновато добавил: — Не пиши там моё имя, а? Впиши туда кого-то другого.
— Например?
— У тебя фантазия хорошая, придумай кого-то, кто мог бы занять мою роль.
— Так и быть, напишу, что Сатана обратился в змея, залез на дерево и искусил первую женщину. Тебя устраивает это? — ангел не хотел делать поправку именно в этом моменте, но демона он просто пожалел.
— Да, так лучше. Вот за это я и люблю тебя, Азирафаель. С тобой просто договориться.
— Правда любишь?
— Как врага, — холодно добавил Кровлей, смотря на то, как продвигается стройка башни.
— И на том спасибо, — только ангел прикоснулся пером к бумаге, как озвучивается вопрос.
— А что это люди задумали построить?
— Как-то один каменщик проговорился мне, что строят они Вавилонскую башню, а всё заради того, чтобы прославиться и стать ближе к Богу, — пожав плечами, ответил Азирафаель. — Представляешь, они в самом деле думают, что таким образом смогут дотянуться до неба.
— Эти люди строят из себя посмешище, лучше бы занялись чем-то полезным. Вон, земля не вспахана, скот не кормлен, — будто бы демону больше всех нужно.
— Я такого же мнения, но я ни в коем случае не должен осуждать людей, каждый идёт той дорогой, которую выбрал для себя, — звучит слишком гордо, хотя ангелам положено быть такими.
— Твоя правда, но помешать всегда им можно. — Кровлей с ухмылкой посмотрел на ангела, и тот насторожился. Уж ничего ли столь ужасного не затеял демон? Затеял, и даже знал, как помешать всей этой бессмысленной стройке. — Что думаешь, если обломать им все планы?
Азирафаель понимает, что это плохая идея, и потому согласился, к тому же, человек не должен видеть Создателя, ни к чему это, и потому, под покровом ночи всё произошло; раздор между людьми состоится, строительство Вавилонской башни остановится, и каждый разойдётся по своим делам.
Уже утром вышли каменщики, плотники и прочие мастера на работу, и к их всеобщему изумлению, все заговорили на разных языках, и никто не понимал друг друга — что кому нужно. Каменщик просит подать камень — ему же дают воду; плотник просит топор — ему подают гвоздь. Все слушают друг друга и слышат какие-то непонятные, незнакомые слова. Как же работать, когда никто не понимает друг друга? И вот тогда строившие башню, из-за того, что не понимали множество других языков, стали ссориться, это даже дошло до драки. Увидели люди и поняли, что ничего-то этим не добьются, и каждый ушёл заниматься своим ремеслом, так и забросив строительство заветной башни. Ангел и демон поодаль наблюдали за этим, и их радовало то, что людям не удалось добраться до Небес, им там делать нечего, а Высшие силы вряд ли будут им рады.
— Что же ты им такое сделал, что они разругались в пух и прах? — поинтересовался Азирафаель, даже не взглянув на Кровлей.
— Я? Да мелочь всё это. Просто напридумывал им кучу языков, так, что ничего они не поняли и не поймут, — говорит так просто, будто подобное каждый день проделывает. — Да и потом, должно быть какое-то разнообразие, согласись?
— Ну это да, но ты же понимаешь, что теперь нам придётся изучать каждый новый язык? Мы должны как-то наставлять людей на путь истинный или мешать им что-либо делать.
— Об этом я и не подумал, — призадумался Кровлей, но зная, что впереди целая вечность, решил, что изучение языков подождёт.
Так люди и разбрелись по миру, каждый говоря на своём языке, так создавались народы, собираясь в общины, у кого язык более или менее похож.
