***
Пять лет назад. Штат Род-Айленд, Провиденс. Середина сентября. Как и следовало ожидать, Кроули и Азирафаель снова повздорили, и надо такому случиться, что произошло это в самый разгар свадьбы Ньюта и Анафемы. Тогда ангел, уйдя подальше, почти на полном серьёзе бросил, что отныне не заговорит с демоном, демон же пафосно фыркнул, не придав большого значения деланной обиде ангела. И вроде как всегда: двое не нашли компромисса, а всё потому, что Кроули возьми да и ляпни правду, что он всё-таки за этот вечер искусил одного человека на то, чтобы объесться до отвала. Ради достижения своих целей, пусть и не особо значимых и важных, Кроули не побрезгует ничем. Азирафаелю не понравилось, что Кроули не упустит возможности даже в такое светлое и радостное торжество напакостить, но собственно, чего ещё можно ожидать от искусителя? Так двое и разошлись каждой своей дорогой по разные стороны этого ресторана под открытым небом. Азирафаель ушёл к белой, винтажной беседке украшенной живыми цветами, Кроули остался сидеть за одним из столиков с едой. Демон положил руку на спинку стула на котором расслабленно восседал, и тем самым всё высматривая себе очередную жертву, и тут есть из кого выбрать. Столько лицемерных смертных, столько блеска, лоска и фальшивых улыбок. Столько приторности, что сахар от этого всего на зубах хрустит, а Кроули сахар не любит. Точнее, сладкое не любит, к сахару он равнодушен. Только Кроули расслабился и думал снова кому-то напакостить, как совсем неожиданно рядом слышит знакомое: — Слава Сатане! — Сатане слава, — на автомате выдал Кроули. Однако что-то тут не так. — Погодите-ка… — демон поднялся с места и круто развернулся, увидев старого знакомого. — Хастур? Каким ветром тебя сюда занесло? — Ровно таким же, как и тебя — попутным. Я следил за тобой всё это время, — говорил герцог тьмы несколько пугающе. — Я всегда догадывался, что у тебя извращённые наклонности. Не стыдно, нет? Хастур проигнорировал этот выпад в свою сторону. Некоторым демонам не суждено понимать сарказма, а стыда и подавно. — Думал, я тебя не найду? — Надеялся на это во всяком случае. — Кроули цокнул языком. — Ты выглядишь очень всрато, как бомж, не по теме праздника. Оделся бы в костюм организатора свадьбы, что ли. А вообще, уходить тебе отсюда нужно, тут всё же смертные, не так поймут, кто-то получит инфаркт при виде тебя или ещё что. А некоторым испуг выливать придётся, а я не люблю подобные церемонии. Эта вонь церковных свечек и прочей божьей ерунды… Не очень вечеринка выдастся, если так случится. — Для людей я невидим, чтоб ты знал. И вообще, с каких пор тебя начало заботить мнение смертных? Ты ведь их ненавидишь. — С тех самых пор, как я попал в ваш чёрный список, и я должен привыкать к человечьему порядку, — огрызается Кроули, явно довольный собой, что может дерзить герцогу тьмы. — Так что убирайся-ка ты отсюда. — Я сюда не по своей воле пришёл. Тебя желает видеть Вельзевул. — Да что ты? И зачем? Давай, удиви меня. Я жду. И снова дерзость. Кроули бы стоило сбавить обороты, но он себя уже не контролирует. — Детали разговора ты сам с ним обсудишь. Я лишь знаю, что это что-то серьёзное. — Ну раз что-то серьёзное, то пусть сам ко мне и является. — Он звал тебя, чтобы обсудить грядущую мировую катастрофу. Кроули задумался, не понимая, почему Хастур так взволнован. Аду же на руку будет, если весь мир станет утопать в разного рода бедствиях. — Мир спасать? Ну нет, спасибо. Это не по моей части, вон, пусть ангелы там, боги потеют над этим. Меня ни для кого нет. Всё, баста, — махнул рукой и был таков. — Аривидерчи. — Ты бы лучше не выделывался как муха на стекле. Кстати, тебе это просили передать. — Хастур не передал чего-то материального, он просто щёлкнул пальцами, хотя ничего существенного не изменилось: гости на празднике всё так же веселы, землетрясения не произошло, ничего не поменялось. И казалось бы, где злые чары? — Ну и что? — спрашивает Кроули немного в недоумении. — Что — «ну и что»? — недоумевает Хастур. — Что я должен был ощутить? Небесную кару? Падение доллара? Отвал задницы? Что? Ну, ответь. Или всё сразу? Если да, мне стоит бояться этого кроссовера, — он пригубил немного шампанского из высокого бокала. Но бокал был не его, а ангела. — Вельзевул просил передать снять с тебя способность отрезвлять и способность перемещаться куда угодно за секунды. Как тебе такое, Энтони Джей Кроули? — и ядовито усмехнулся. Новость такая себе, любой бы другой демон на месте Кроули был вне себя от такого распоряжения. — Ты лишил меня последних радостей в этой грёбанной жизни, — хотя на деле не предал особой важности словам Хастура, но потом будет поздно. Но это будет потом, поэтому не стоило волноваться. Пока что. — Это тебе на случай, если вздумаешь пренебрегать приглашением зайти в Ад на пару слов. — Мне хватает ежедневных «пару слов» с Азирафаелем за бокалом чего-нибудь крепкого. А кстати, где этот интеллигент несчастный? — оглядывается по сторонам, даже приподнял край белой скатерти, думая, что там притаился друг. Ещё бы под стул заглянул. Ах, да, он действительно заглянул под стул. К сожалению, кроме опавшего конфетти в виде звёздочек демон там больше ничего не увидел. А сейчас со сцены был объявлен медленный танец. Те гости, у кого есть пара, конечно уже вышли из-за своих столиков и приготовились к вальсу. Молодожёны, а то есть Ньют и Анафема, как главные виновники торжества приковывали к себе внимание едва ли не всех приглашённых. Лишь только ленивый либо пьяный не захотел бы бросить на них взгляд. — Полагаю, твоему «несчастному интеллигенту» и без тебя есть с кем провести время. — Хастур вытянул руку вперёд, указав в сторону ажурной белоснежной беседки, около которой Азирафаель мило беседует с одной внешне привлекательной гостьей на этой свадьбе. Он что-то сказал ей на ухо. Она спрятала смех за ладонью. Вероятно та миловидная девушка это родственница или знакомая со стороны Ньюта или Анафемы. — Даже твой лучший друг тебя кинул, — усмехнулся герцог тьмы. — Лучше расскажи, что ты сделал за последнее время? Сейчас самое время отчитаться за все свои злодеяния, но Кроули сказал лишь то, что натворил намедни. — Я? Угнал такси, чуть ли не сбил старушку, уболтал одного гостя наесться до отвала, тем самым припав к чревоугодию, теперь вот соблазнил ангела. Всё по классике же. — Почему не чуть ли? Должен же был сбить старуху насмерть, — спрашивает Хастур, подразумевая какую-то заподлянку в отчётности Кроули. — А то, что я соблазнил ангела, тебя не удивило? Даже не то, что не удивило, Хастур в это не поверил. — Слабовато как-то для демона, который развязал вторую мировую войну. Занялся бы чем-то более отвратным. Что тебе будет стоить лишить человека жизни, раз уж ты способен на разжигание конфликтов между странами? — А ты прав, — просто согласился Кроули, с ненавистью смотря на то, как Азирафаель уже воркует с гостьей на этой свадьбе, вновь что-то сказав ей на ухо. — Наверное, я достаточно нагулял аппетит, чтобы лишить кое-кого жизни. А вообще, Кроули задело то, что Азирафаель делает вид, будто не замечает пристального взгляда со стороны. Ангел всего-то увлёкся разговором с совсем незнакомым человеком. Ну и поскольку уже некоторые парочки танцевали медленный вальс под нежную мелодию, Азирафаель договорился с девушкой о танце. Точнее, это была инициатива девушки договориться о танце, ангел лишь охотно согласился. — Спасибо, что не отказали, — благодарит девушка, улыбаясь. — Иначе бы сидела одна, ощущала себя не в своей тарелке. Она волновалась, и ангел чувствовал внутреннюю вибрацию в душе милой особы в вечернем платье. — Ну что Вы? Я готов помочь, если это так необходимо. Напомните ещё раз, как мне Вас называть, сударыня? — Дебора. Ещё раз спасибо! Я ненадолго отлучусь, припудрю носик. А Вы пока угоститесь печеньем с предсказанием, — указывает на прозрачную пиалу, где гости уже наполовину опустошили посуду. — Анафема хочет, чтобы каждый из приглашённых взял по одному печенью и открыл для себя что-то новое. — Заманчиво. Я обязательно попробую. Миловидная барышня тут же унеслась на минуту, оставив ангела ожидать. Азирафаель протягивает руку за печеньем, когда девушка не надолго покинула торжество, уйдя к фонтану, уединившись там со своей пудренницей и круглым зеркальцем. Смотря на эту сцену, Кроули заиграл желваками, а потом приказал Хастуру: — Исчезни! — Эй, Кроули, я только сейчас заметил, что ты носишь голубые носки в принт жёлтой уточки! — и сказал это довольно громко, чтобы слышали другие гости. — Что нынче за мода пошла у людей? — Ну надо же, какой ты наблюдательный, — буркнул демон, удаляясь всё дальше. А на самом деле Хастур был виден, правда не для всех, как бы странно не звучало, но мама Анафемы видела герцога тьмы, и ужасаясь его внешнему виду, она хотела успокоить себя, глотая транквилизаторы, высыпая их из белой баночки на ладонь. Почему-то этот праздник становился всё более странным, и будь на свадьбе не присутствовали ангел и демон, всё торжество прошло обычно и нормально, но не в этот раз. Ведь нормальность — это как идеально асфальтированная дорога: по ней приятно идти, но цветы на ней не растут. Кроули выследил удалившуюся девушку, застав её врасплох одним только своим видом и бесшумным, внезапным появлением. Демон не даст бедняге шанса на то, чтобы сбежать, да и не получилось бы у неё. — Привет, — загадочно поприветствовал девушку ангел скатившийся по наклонной. Он облокотился о белую колону, что тоже была украшена живыми цветами. Дебора не поняла вначале, кто с ней разговаривает, так как стояла к нему спиной и в отражении круглого зеркальца не увидела чьего-либо ещё отражения, пока не обернулась и не ахнула. Она видела этого типа в очках ещё в храме, там он исполнял странную чечётку и ругался бранью, после этого явился и на само празднество вместе с элегантно одетым господином. Уже в эту минуту девушку охватила паника. Она подумала, что за ней уже явилась Смерть, но в довольно странной оболочке. — Эм, здравствуйте, — проронила Дебора, неотрывно смотря на демона в чёрной шляпе с широкими полями. — А Вы родственник с какой стороны? — Со стороны Преисподней. — Кроули с почтением снял со своей головы шляпу. — Простите? — а ещё ей показалось, что из-под тёмных очков Кроули просачивается свечение, то ли жёлтого, то ли оранжевого цвета. И ей не показалось. — Нет, с чьей именно — со стороны Ньюта и Анафемы? — Думаю, теперь это не имеет никакого значения, — ухмыльнулся демон, устроив своей жертве возмездие. — Для тебя-то уж и подавно. — Если Вы задумали что-то дурное, знайте, что Вас будут ждать вечные мучения в Аду, — нашла кого напугать подобным заявлением. — Поверь мне, Ад будет более милосерднее, чем человеческое общество. Намного милосерднее. — Что, чёрт побери, Вы несёте? — Правду и выбор человеку. Я его соблазняю, искушаю, даю выбор между тем, что он должен делать праведно, а что безрассудно грешить. И в большинстве случаев, люди выбирают именно второе. А, да, забыл, ещё я заставляю людей говорить правду без их согласия. Хочешь знать, как это работает? — И почему Анафема приглашает на свою свадьбу всяких чокнутых? — Дебора отстранилась от демона, но и тот не дал ей слишком далеко отдалиться, схватив её за запястье руки, оставляя следы ожогов на коже. — Насчёт Анафемы. Скажи, ты ведь пришла на её свадьбулишь потому, что тебя больше никуда не зовут, верно? Дебора хотела уже отвернуться, но Кроули приказал ей смотреть на него и не увиливать таким образом от разговора. — Смотри на меня! — У меня нет желания смотреть на Вас! — девушка не успела договорить, как уже не смогла оторвать взгляд от глаз демона, что пока были скрыты за тёмными очками. — Повторяю ещё раз: ты ведь пришла на её свадьбу лишь потому, что тебя больше никуда не зовут, так? — Так, — безропотно, словно под гипнозом отвечает Дебора. — Забавно. Считая Анафему своей лучшей подружкой в школьные годы, ты считала её ещё к тому же и страшной. На её фоне ты выглядела намного привлекательнее для своих приятелей из параллельных классов. Не стыдно? — Нет, не стыдно, — совсем не осознавая говорит девушка, пребывая под гипнозом. — Каждый должен искать свою выгоду, даже в людях, которые стали ближе к тебе. Все так живут. — О да, вот тут-то ты права. Все так живут. Но в итоге, что? Кроули понемногу извлекал правду из слов девушки. Ему ловко удаётся выудить правду из человека против воли последнего. — В итоге я осталась одна. А Анафема теперь замужем. — Итог: кому ты теперь нужна со своими закидонами? Он же её сломает. В прямом и переносном смысле. — Что?.. — девушка приходит в себя, а потом, резко заморгав, начала возмущаться. — Да как Вы смеете?! — А как я смею? Все ведь так живут. Но больше, чем к предателям я не ровно дышу к лицемерам. Хочешь, я покажу тебе, как с такими поступают у нас, в Аду? Дебора сбивчиво просила оставить её в покое, и пятясь назад, поняла, что дальше отступать некуда — дальше только глубокий фонтан, впереди — верная гибель. В самом деле, не прыгать же на дно. А на далее поставленные вопросы Кроули не отвечал, ему нравилось смотреть в глаза полные неподдельного страха и мольбы, да только на него это не подействует. Короткий женский вскрик воздействовал на демона как красная тряпка на разъярённого корридского быка, и всё это закончилось плачевно для девушки, для Кроули же наоборот — ведь свидетелей нет, делай, что хочешь, никто ничего же не узнает. Всё вокруг происходило как в замедленной съёмке. В глазах его вспыхнул дикий огонь, и увидев дьявольские, змеиные очи, всмотревшись в которые можно запросто лишиться воли и разума, девушка уже не могла закричать, тем самым обратив на себя внимание, тем самым позвать кого-нибудь на помощь. Не получалось вообще ничего. Стальные объятия, ломающие кости тела словно яичную скорлупу сковали хилое тельце гостьи, заставляя кости хрустеть с продолжительными паузами. Хрустнуло ребро, потом ещё одно под натиском нескольких огромных чёрных змеиных колец. Шея, позвоночник, руки и в конце концов ноги — всё это превратилось в обездвиженный переломанный труп, на котором словно пару раз проехался грузовик. Остановился, Кроули, пожалуй, когда почуял, что его жертва перестала дышать. Воздух просто не поступал в лёгкие. А вообще они просто схлопнулись. И кажется, сердце уже не билось, да и тело в целом напоминало человека, что прыгнул с многоэтажного дома и разбился насмерть. Зрелищное зрелище, нужно признать. Ужасное и прекрасное в одном флаконе. Некогда горячая кровь ещё минуты три назад разгоняющаяся по телу сейчас уже лужицей разрасталась на каменном полу у фонтана. Кроули доволен своей работой. Жадно метнув взгляд на багряную лужу, демон вспомнил, что сегодня даже не ужинал. Он присел на корточки, и мазнув указательным и средним пальцами по кровавой лужице, попробовал на вкус тёмно-алую жидкость. — Мм, свеженькая, — негромко и с довольством говорит демон. Финальной частью жестокой мести стало пожирание души девушки. Теперь сытость гарантирована до следующего утра. — Что ж, червячка заморил, пора и честь знать, — как ни в чём не бывало говорит Кроули. Удаляясь с места, где завершилось действие кровавой мести, Кроули даже не придал значение тому, что на подошве его обуви осталась кровь, оставляющая бурые следы. Уходя, он удостоверился, что его никто не видел, и выразительно тряхнул головой, после гордо проведя рукой по своему причесону, покинул место у фонтана. А в это время, чтобы вы думали, Азирафаель любуется медленными, воздушными танцами гостей и жениха с невестой. Ангел ждал свою партнёршу для вальса, но её всё нет и нет. Ведь не могло же быть такого, что девушка взяла и отказалась? Она так просила о том, чтобы ей составили компанию на моменте, когда все пары станут танцевать. Тяжело вздохнув, и напополам сломав печенье с предсказанием, ангел вынимает тонкую полоску с надписью, на которой чёрным по белому гласит: «Тот, без кого ты не представляешь своего существования, внезапно появится перед тобой». И ведь действительно, как раз в эту минуту, когда было прочтено предсказание, на глаза попалась знакомая фигура: Кроули, вытирая губы тыльной стороной ладони, как ни в чём не бывало подходил к Азирафаелю так легко, словно сейчас подойдёт и будет беседовать о делах житейских. Азирафаель судорожно смотрит то на бумажку, то на демона, пока последний не встал рядом и заговорил так просто, с расстановкой, словно пятью минутами ранее, там, у фонтана ничего не произошло: — Один? — уточняет, встав на ровне. — Один, но я жду очаровательную миледи, — ангел сунул предсказание в карман своего бессменного светлого пальто из верблюжьей шерсти. — Представляешь, мы договорились о том, что составим друг другу компанию в медленном танце. — А в итоге? — звучит весьма дружелюбно, но это пока. — В итоге?.. В итоге вот, остался один. Стою как неприкаянный, неужели та милая девушка передумала? — Ты же знаешь, что эти смертные такие ветреные. То говорят одно, то другое. Просто беда, — говорит наигранно, пусть просто хочет войти в доверие к ангелу. И у него получится это сделать. — Ещё их величают венцом творения природы. Смехотворно. — На то они и люди. Им свойственно ошибаться. — Азирафаель взглянул на Кроули, и уже не смог отвести от него взгляда. — Может, тоже возьмёшь печенье? — И с чем оно? — С предсказанием. — Я так понимаю, тебе уже выпало что-то. И что же? Кроули интересуется, а это не частое явление, а ещё это очаровало Азирафаеля. Очаровало настолько, что от своей нерасторопности он забыл слова, сказав вообще другое. — Да так, ерунда. А как оказалось, не такая уж и ерунда, и это выдали слегка порозовевшие щёки. Азирафаель совсем врать не умеет — ещё одна отличительная черта ангела. — Ну раз ерунда, то и мне нет смысла ввязываться в кабалу с печеньем. — Но я настаиваю. «Ещё не раз очаруй меня», — ангел не сказал этого, но подумал, и ещё ему показалось, что Кроули умеет всё же читать мысли, а раз умеет, значит всё поймёт по этим мыслям. — Настаивает он, — цокнув языком, Кроули схватил из пиалы первое попавшееся печенье, раскрыл его и видит тонкую полосу бумаги, а на ней завуалированное и долгое, а так же беспорядочно пронумерованное: «1) Будьте вместе, но не слишком вместе, будьте рядом, но не слишком близко. 3) И колонны храма стоят отдельно. 2) И дуб и кипарис не растут в тени друг друга. 4) Знайте, Вас ждёт осторожный, с сердцем благородным. 5)Дерзайте». — Уже, — сказал демон, не осознав, что произнёс это вслух довольно тихо, и при этом сжал в руке предсказание. Посмотрев на всё это, ангел не знал, какое пророчество попалось другу, но спросить в чём дело стоило: — Что — «уже»? — Ничего. Я же говорил, что ничего толкового в этих печеньях нет, — и что самое интересное, предсказание не было небрежно выброшено, а аккуратно припрятано в кармане пиджака. Азирафаель уже потерял надежду, что Кроули ему откроется, и потому оставалось просто смотреть на кружащие пары, порой вздыхая от того, что потанцевать не с кем. Одна была спутница, да и та пропала. — Ну, я так понимаю, танцевать тебе все равно не с кем? — через продолжительную паузу спрашивает Кроули, вернув взгляд на друга. — Верно понимаешь, — даже не взглянул на него. — У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Томительные мгновения безмолвия должен кто-то из двоих прервать. Азирафаель понял, к чему Кроули клонит, и как бы хочется согласиться, а вроде идёт отторжение даже от этой мысли. И хочется и колется. Хотя около двенадцати лет назад эти двое отлично танцевали вместе, правда немного в других образах, но об этом было уже сказано. — Боюсь нас не так поймут, — ангел не знал как себя вести; ладони его вспотели, что-то внутри подсказывало даже не думать соглашаться. — Да и ты прекрасно знаешь, что ангелы не танцуют. — Ну и что? Один раз живём. — Один раз живём? Если бы ты знал, как иронично это прозвучало сейчас, — а потом его будто озарило. — А знаешь, я согласен. Будем делать то, что делаем, и пусть будет, что будет. Азирафаель такой счастливый, словно его снова пустили в Рай, и вот он уже радостный собирается невесомо класть ладонь на плечо демону. — Не касаясь, — шикнул тот, в то время тоже не касаясь ангела, и их вальс, если так можно назвать, выглядел странно. Двое будто боятся обжечься друг другом, если вдруг случится притронуться, соприкоснуться кожей к коже. Кружась в вальсе, Анафема вдруг вспомнила: — Ньют, ты случайно не видел Дебору? — обратилась девушка к своему новоиспечённому мужу. — Дебору? — Пульцифер плохо помнил имена знакомых его ныне жены. — Да что-то нет. Может, ей захотелось отлучиться ненадолго? Я слышал, девушки любят подолгу прихорашиваться в туалете у зеркала. — Может быть. Я видела её минут пять назад у ажурной беседки. Возможно, ты прав. — Мне кажется, дальше этого праздника Дебора никуда не делась. И Ньют был чертовски близок к истине. Прям в яблочко! А к слову Дебора, та что жертва Кроули, это бывшая одноклассница Анафемы. Девушки были не разлей вода ещё со средней школы. Анафема прикрыла глаза, тая в танце и в объятиях мужа, как видит, что неподалёку, чуть поодаль от ажурной беседки что-то вроде вальса танцуют ангел и демон. Вальсировали двое так себе, без касаний какой-то странный танец выходит. Это заметил и Ньют, подумав, что гости просто уже хорошенько подвыпили и уже не соображают, что делают. — Пирожки, — вообще не в тему быстро сказал Кроули, чем и привёл ангела в замешательство. — Пирожки? — улыбнулся Азирафаель. — Я вспомнил, что быстро разбирается в горячем виде. Ангел благоговейно прикрыл глаза, но лишь на какие-то мгновения. Да, этот змей напротив может ляпнуть что-то не в тему, но это лишь малая из крупиц его берега шарма и обаяния. — Следи, пожалуйста, за движениями, — ангелу неприятно, но не смотря на это, он все равно старается улыбаться. — Ты отдавливаешь мне ноги. У демонов так заведено? — Не совсем. Мы, демоны, когда танцуем, не смотрим, куда ступают наши ноги. Музыка сменилась песней под названием «Ti Amo», которую когда-то в дуэте пели итальянские исполнители Умберто Тоцци и Моника Беллуччи. Азирафаель прислушался и понял, что песня на итальянском, и поскольку ангел в итальянском ничего не понимает, то решил обратиться к демону, который больше осведомлён в этих делах: — Кроули, эта песня на итальянском, а ты его знаешь получше моего. Можешь сказать, как она называется? — Понравилась что ли? Решил её крутить у себя в машине? Ладно, так и быть, запишу её тебе на проигрыватель. — Возможно. Очень уж хочется узнать её перевод. — Ti Amo — Я люблю тебя. Азирафаель горел краской стыда, краснея щеками и ушами. — И… и я тебя т-тоже… — в свою очередь нетвёрдо промолвил ангел, хотя понял всё не так. Ну зачем он это сказал? Ну вот кто дёрнул его за язык? Кроули воззрился на друга в полном не понимании. — Ещё раз скажешь это в мой адрес, клянусь, придушу тебя следующим, ангел. Серьёзное заявление. Следующим, чёрт возьми. Почему Азирафаель не придал этой фразе особого значения? Просто загадка. — Когда ты перестанешь видеть во мне только ангела? — Когда перестану видеть в тебе только ангела? Наверное тогда, когда ты станешь демоном. Тогда нам будет вместе о чём поговорить. Азирафаель хотел сказать, что в себе он видит, наверное, больше человеческого, нежели ангельского. Так зачем же ему становиться демоном? — Можешь и не надеяться, Кроули. Я ни за что, ни при каких обстоятельствах не предам свой титул на радость тёмным силам. — Однако кое-кто согласился стать человеком вместе со мной. Не помнишь, кто бы это мог быть? Ответом послужило другое. Неожиданно для самого Азирафаеля, он положил ладонь на плечо демону. Ангел с удивлением уставился на собственную руку. Подняв взор, он встретился со взглядом Кроули. Уже в который раз. Взгляд не был скрыт за тёмными очками, так неужели его не волновало, что кто-то из гостей заметит эти неестественные глаза? — А я всё ещё жду ответа, ангел, — требовательно говорит Кроули. Но Азирафаель предпочёл немного помедлить с ответом. Ведь с каждым диалогом ему труднее сосредоточиться на вальсе, того гляди, тоже будет нечаянно наступать на ноги. — Боюсь, тебе ещё придётся ждать моего окончательного вердикта касательно того вопроса. Не подумай, я бы и не против, но я пока что повременю. А пока, говори ты. Иногда ты поражаешь меня своей речью. Как говорил один классик: «Глаголом жги сердца людей». И снова эта загадочная улыбка. Кроули устало закатил глаза. — Опять ты заладил о своём Пушкине. Как-будто мало других авторов того времени. — Ну, а что? Он неплохо сочинял. Мне нравятся его книги, у меня в магазине есть пару его томов. Правда, я давненько не смахивал с них пыль. — То, что в революцию ты украл пару его книг и присвоил своему магазину, ещё не значит, что эти книжки теперь принадлежат тебе. Не в бровь, а в глаз. Но и тут Азирафаель пытался оправдаться, даже отвёл взгляд в сторону, что уже за себя говорило, что чего-то недоговаривает этот херувим. Но его можно простить за застенчивость, ему-то она идёт как никому другому. — Не украл, а… — Что? — А позаимствовал, — в самом деле, не крал он эти книги, всего-то взял почитать, но так вышло, что та библиотека, в которой хранилось множество книг, сравнили с землёй, и как-то не было смысла возвращать томики на пепелище, где от библиотеки оставалось целое ничего. — Тем не менее ты не постеснялся взять эти книги, когда бывшая империя разрушилась, — не унимается Кроули. — А вот упрекать меня не надо, — стало ясно, ещё немного и разговор сойдёт на нет. Возможно, будет ссора, но чтобы начать ссориться из-за не возврата книг столетней давности… Поздновато как-то. Итак, ангел танцевал с демоном, движения их согласно повторялись, а музыка скользила около них, вела их. Азирафаель сгорал от изжоги, а Кроули от стыда, хотя последнему неведомо, что такое стыд, просто танцевать с ангелом ещё и при людях, это… Неправильно, что ли. Был бы здесь на этом торжестве сержант-ведьмолов Шедуэлл, он бы назвал Кроули и Азирафаеля южными гомиками. Внешне рыжеволосый демон выглядел равнодушным, и это определяло его шаг, ритм и движения. Сейчас вновь заиграла классика, но Кроули снова что-то не устроило. — Так, кто опять включил Чайковского? — Чем он тебе снова неугодил? — спрашивает Азирафаель, не понимая в чём дело. — Мне казалось, сейчас должно заиграть что-то более ритмичное. И что я слышу? Так недалеко заснуть под такую музыку. — Зря ты так считаешь. «Вальс цветов» очень нежная композиция, да и впрочем, классика всегда будет в моде, — как не ангелу знать об этом. — Но только моё сердце бьётся лишь в ритме рока, — прозвучало слишком гордо, что аж смешно. Скорее, Кроули хотел показаться мрачным настолько, чтобы создалось впечатление, будто другого направления в музыке он и не слушает. — Ты же говорил, что у тебя нет сердца. — Ангел, ты сейчас испортил такой диалог! — Каюсь, виноват, — сразу осёкся Азирафаель, поняв свою вину, а затем по своей инициативе он прервал танец, снова потянувшись к своему чемоданчику, что-то там активно перебирая, и кажется, поиски дали положительный результат. Потому что только обернувшись к демону, ангел удерживал между указательным и большим пальцами крошечную светящуюся сферу. Она источала яркий свет от белоснежного до ярко-жёлтого, и весила всего 21 грамм. Существенно компактная вещичка, она запросто поместится в небольшой карман и не займёт много места. — Зачем это? — спросил Кроули, когда Азирафаель вручил ему светящийся шарик, что не касался ладоней. — Это душа. Не спрашивай, откуда я умудрился взять её, и чего мне это стоило. Возьми её. Я знаю, однажды она пригодится тебе в том моменте, даже когда покажется, что в данном случае её использование будет бесмысленное. — Снова твоё шестое чувство диктует тебе свои правила? — спрашивает Кроули, намеренно делая холодный тон в голосе, а сам зажимает в кулаке маленькую сферу, хотя ему стоило быть аккуратным с этим маленьким подарочком. — Я редко когда ошибаюсь, и не дави на неё. — Азирафаель заметил, как демон крепко сжал светящийся шарик в ладони. — Она так же хрупка. — Просто интересно, что это за случаи могут быть, когда она мне так будет нужна? Но ангел будто бы проигнорировал и не услышал этот вопрос. — Можешь оставить её себе просто в качестве трофея. А ещё помнится, ты так же говорил, что не имеешь души, так вот, я дарю её тебе. Используй её разумно. Какое странное напутствие. Наверное, ангел думает, что Кроули бездушная тварина, но это на самом деле так, ведь после падения с Небес Кроули не имеет души, но вполне довольствуется тем, что творит на земле всё, что в голову взбредёт, и за всё то многое его не гложет совесть. А ещё Азирафаель как масло в огонь подбавил, сказав: — Теперече ты не тот, что давеча. Под этими словами ангел имел в виду то, что раньше демон был более жесток. Но это по мнению Азирафаеля, ведь знал бы он, что Кроули не изменился ни на йоту; все те же обманы, все те же подстрекательства, гнев, который чаще всего неуместен, и естественно, убийства. Как же без них? Без особого чувства восторга от подаренного, Кроули не стал сильнее сжимать в руках сферу-душу и припрятал её у себя в кармане. Действительно, никогда не знаешь, когда она понадобится. После демон заметил, как ангел взял с подноса мимо проходящего официанта бокал с алкогольным напитком. Азирафаель с лёгкой дрожью в руке поднёс бокал к своим губам, пробуя напиток на вкус. И эту дрожь Кроули принял за дурной знак.***
После проделанного ритуала во второй части дома, Азирафаель, будучи вымотанным, словно уже победил и одновременно проиграл в Армагеддоне, он так и уснул в гостиной на диване, стоило только лечь на сидения, уснув среди маленьких, забавных подушечек. Изредка ангел подрагивал во сне, не потому, что ему снилось что-то страшное, скорее это рефлекс знакомый всем людям. Но вот наконец среди белой пелены перед глазами наконец показывается сновидение, и в нём нет ничего странного или пугающего. На первый взгляд. Азирафаель оказался в Сент-Джеймском парке, судя по всему, здесь всё ещё август, ибо нет ни опавших листьев, ни снега. Пока что ещё здесь зелено, словно летом. Ангела обрадовало то, что хоть и во сне, но он вернулся обратно. Вернулся туда, где он должен быть. И только он обрадовался своему иллюзорному возвращению, как радость сменилась на озадаченность, а всё потому, что в парке в этом нет ни души. Даже не слышно отдалённое пение птиц. Есть пруд, а в нём есть утки, и те странные. Только Азирафаель подошёл поближе, как заметил, что птицы и не двигаются совсем, они не стараются отплыть и улететь. У Азирафаеля при себе не имелось даже пакетика с чем-нибудь, чем можно было угостить уток, но было бы даже неудивительно, что будь под рукой что-то вроде хлеба, птицы бы не стали это есть. Обычно такое угощение они игнорируют, выжидая чего-то другого. А ещё около уток не идут круги по воде. Обычно в сновидениях ты можешь получить то, что в реальной жизни ты просто так не можешь взять из воздуха, но этот сон был приближён к реальности, в этом сновидении Азирафаель даже не мог наколдовать себе чашку чая. Здесь вообще ничего не работало. Так, безысходно вздохнув, ангел присел на скамейку, положив ладони себе на колени, и единственное, чего бы Азирафаель пожелал в данный момент, чтобы хотя бы даже во сне ему привиделся Кроули, сидящий рядом по левую сторону. Но как бы не хотелось, демона рядом не оказалось, зато по правую сторону почувствовался холодок. Душа ангела похолодела, ведь стоило ему только поглядеть на место возле себя, и замечает рядом сидящую ведьму Агнессу. Её давно нет в живых, зато во снах являться может, и вот зачем-то она пришла к херувиму во сне. Кажется, ей есть что сказать. Надо ли говорить, что после такого эффектного появления Азирафаель вновь схватился за сердце? Ангелу не нужно было пояснения в том, кто эта женщина, и от того стало жутко более чем. — Ты, — заговорила ведьма в старинном платье, медленно обращая взор на ангела, который даже не то, что уйти с места не может, а даже дёрнуться, если того не позволит Агнесса. — Ты должен помочь ей перенести это время. О ком идёт речь Азирафаель сразу смекнул. Да он и не против помочь Анафеме, так время ещё не пришло. — Поэтому я и прибыл в Провиденс. Всё будет хорошо, — он хотел убедить ведьму, что всё пройдёт отлично, что он облегчит страдания девушки, но всё оказалось куда сложнее. — Обещаю, — добавил следом. — Должен перенести это время, не сделав ей больно. Ей пока рано ко мне. — Рано к тебе?.. — Азирафаель сразу осёкся. — То есть, к Вам? Могу ли я удостовериться в том, что если Анафема родит естественным путём, то… И ведьма кивнула, и от того ангел немного растерялся. Ведь по сути он хотел облегчить девушке боль, а в итоге придётся сделать чуть больше. И придётся приложить непросто немного чуда, а сотворить невозможное. Вот только одобрят ли такую благодетель на Небесах?.. Об этом Азирафаель подумал в последнюю очередь. Подумывая о том, как к этому отнесутся там, Наверху, ангел не сразу заметил, что ведьма встала с места и засобиралась уходить из этого парка. — Постойте! — Азирафаель заметил уход Агнессы только тогда, когда она стала постепенно исчезать как мираж. — А можно вопрос? Агнесса только выжидающе смотрела на ангела. Что же, пусть он спрашивает, если так смел. — Почему тогда, в той книге «Точных и прекрасных предсказаниях» Вы назвали меня глупым ангелом? И снова в ответ не слышится ничего. Наверное, ведьма хотела, чтобы он сам догадался, ведь порой его поступки нелогичны, и даже порой сам Азирафаель не может объяснить причину своих действий. Ну и ещё, не смотря на то, что он такой начитанный и имеет знания во многих областях, кое-где он да тупит, чем часто удивляет знакомого демона. Так ничего и не поняв, ангел смотрит как образ женщины и вовсе растворился, и вот тогда послышался голос, от которого Азирафаель и очнулся ото сна, а призрачная дымка перед глазами исчезла, рассеявшись точно утренний туман. Он открыл веки, стоило Анафеме произнести: — Странно, раньше я не встречала этой книги у себя дома. А повернув голову в сторону, откуда доносится голос, ангел заметил Анафему стоящую у трюмо. Девушка держала в руках «книгу сновидений». — Азирафаель? — Анафема ощутила на себе посторонний взгляд, и сразу уловила взор ангела на себе. Теперь она поспешила подойти ближе, её очень заинтересовала книжка найденная на трюмо. Тогда Азирафаель, потирая сонные глаза, поспешил освободить немного места, чтобы Анафема могла присесть рядом. — Смотри, что нашла. Удивительно, что на обложке ничего не написано, нет названия или что-то в таком духе, но зато оно есть на второй странице. Это ведь твоя книга? — Я нашёл её во второй части дома, — сказал ангел, но не уточнил, что нашёл её именно в цокольном этаже, о котором вряд ли знает Анафема. — Здесь написано, — девушка перелистнула страницу, — что это «книга сновидений». Как это забавно, но ведь нужный сон нельзя наколдовать на заказ. Это единственное из немногих вещей, что не может сделать человек, как бы не старался, а тут целая книга с инструкциями, — она перелистнула ещё несколько пожелтевших страниц. — Держу пари, что кто-то явно знает о снах больше, чем мы. — Я думала, ангелы всё знают о природе сновидений. — На самом деле, некоторые из нас полные нули в таких знаниях, — зато честно признался Азирафаель. — Кстати, о снах. — Анафема прекратила листать страницы и захлопнула книгу, посмотрев на своего собеседника. — Вот уже вторую ночь подряд мне снится странная картина, в которой присутствует белоснежный породистый конь, а на нём гордо восседает вооружённый рыцарь в чёрных доспехах. Иногда он делает остановку, чтобы оглядеться по сторонам, удостоверившись, что движется в правильном направлении. Он ищет дорогу сквозь белоснежные степи, а когда останавливается по ночам, обращает внимание на луну, что разливает своё сияние по белой как мел земле. Но сияние от луны не бледное, а красное, но и тому не удивляется чёрный рыцарь. У него очень мало времени, и если он не успеет что-то сделать вовремя, тёмный феодал грозит ему смертной казнью. Азирафаель слушал девушку словно заворожённый, он представлял эти картинки совершенно точно, ровно настолько, насколько может позволить развитая фантазия, а потом придя в себя, он спросил то, что ему показалось важным на данный момент: — А какое оружие у этого рыцаря было? Анафема только пожала плечами. — Не знаю, наверное как и у всех рыцарей того времени — меч. В моём сне неизвестный не произнёс ни слова, однако он гонит белоснежного коня на всех парах, ему очень нужно успеть к некому послу Добра и Света. При себе чёрный рыцарь имеет не тлеющий свиток. Ещё и песочные часы… — Песочные часы? — переспросил ангел. — Нет, погоди, ты сказала, что ему нужно успеть к какому-то послу Добра и Света? — Каким-то образом во сне мне было совершенно ясно кто кем является, и кто кого ищет. И расстояние, знаешь, оно словно сокращается между рыцарем и послом. Теперь сложив все пазлы в одну картинку, Азирафаель, кажется, всё начал понимать. Кроули. Каким-то непостижимом образом он прознал, где находится ангел, и каким-то образом уже на пути к берегам Штатов. Только вот если Кроули не поторопится, то станет слишком поздно, но вообще не факт, что демон вообще хоть куда-то успеет, но надежда умирает последней. И всё же, рискнуть подождать Кроуи день-второй? А будет ли оно стоить того? Окунувшись с головой свои раздумья, ангел тут же возвратился в реальность. Книга из рук Анафемы выпала, когда дитя снова дало о себе знать, сильно толкнувшись, и тогда девушка схватилась за живот, этим самым испугав и самого рядом сидящего Азирафаеля. Он-то думал, что уже начались схватки, и надо бы как-то действовать, но это казалось ложным знаком, ведь всё только впереди. — Только не волнуйся, я помогу тебе, — засуетился ангел. — Нет, всё нормально, просто толкается. Такое ощущение, что там внутри целая ватага. Ох, — тяжело дышит Анафема. — Я уже жду недождусь того дня, когда наконец-то всё произойдёт. Но знали бы Анафема и Азирафаель, что этот день вот-вот настанет, и к этому нужно отнестись максимально ответственно.***
Впервые за всё то время, что Кроули ведёт белоснежный «Феррари» ни на минуту не сбавляя скорости, он наконец решил приостановить авто, в то же время снова глянув в зеркало заднего вида. Подростки спят, и пёс Бобик тоже спит, и глядя в зеркало, своего отражения демон так и не видит, он просто не отражается в нём. Надо бы сделать перерыв, хотя бы на несколько минут прервав эту поездку на другой край света, и надо признать, не так уж и много осталось гнать авто, стоит лишь набраться терпения. «Феррари» окончательно остановился на середине моста, и тогда, замечая на небе убывающую кроваво-алую луну, Кроули там так же заметил и полосу в виде расплывчатого зигзага. Полоса постоянно меняла меняла цвет, будто бы под действием некой подсветки. Но такие чудные явления природы демона, вероятно, не впечатлили. Вздохнув, он достал из кармана смартфон, и свой телефон Кроули иногда, но тоже совершенствует, добавляя в него функции, которые пока людям недоступны. И так, нажав на экран несколько раз, демон находит то самое видео, что сделал ещё, будучи находясь в Сент-Джеймском парке, как раз перед самой ссорой с ангелом. Кроули кладёт телефон на соседнее сидение, и видео, что сейчас было включено трансформировалось в голограмму, источающая ярко-голубое свечение. Объёмное трёхмерное изображение представляло собой рядом сидящего собеседника. «Не возражаешь, если я тебя сфотографирую?» — демон узнаёт свой голос за камерой, и голографическое изображение Азирафаеля отвечает: «Даже не знаю. Но зачем ты это делаешь?» «Да так, вдруг что случится, ну там, опять же конец света. Как знать, как всё обернётся, а вдруг я снова тебя потеряю? Так хоть память останется». «Ты тоже чувствуешь приближение конца света?» «Честно? Нет. Возможно за эти годы просто чуйка на такие дела притупилась. По проще лицо сделай, хочу запечатлеть тебя.» Трёхмерное изображение дёрнулось, но это только потому, что тогда Кроули не удержал в руках телефон, потому на мгновение видео получилось смазанным. «Ах да, конечно. Всё же страшно подумать, что человечество снова окажется в опасности. Я не готов к этому. Что потом будет? Чем всё в итоге обернётся? Мы ведь будем задавать себе такие вопросы. Что случится со мной, и что случится с тобой?» Это были слова ангела, и не смотря на то, что голограмма ответить не может, Кроули отвечает на эти вопросы, хотя это не имело никакого смысла. — Я не знаю, что потом будет, но зато сейчас всё вокруг обернулось катастрофой. Мне кажется, что всё, что могло, уже случилось. Да-а, — протягивает демон, пошаривая в бардачке машины и достаёт оттуда пачку сигарет, и рассматривая её, видит на ней надпись вроде «курение вредит вашему здоровью», хотя ему на своё здоровье было мягко говоря все равно. — Жаль, что я понял это слишком поздно. — Кроули снова посмотрел на изображение ангела на соседнем сидении, и сказал, прежде чем выйти из машины: — Я ведь все равно найду тебя, даже если ты того не желаешь. И только когда демон вышел из машины открыв дверь, голограмма сама по себе исчезла. Пустив сигаретный дым в морозный воздух, Кроули совершенно не чувствовал холода, хотя на термометре в машине показывало уже больше -70 градусов, а демон даже не озяб. Он чувствовал себя вполне комфортно, стоя у машины, глядя на кроваво-алую убывающую луну и на северное сияние, которое широким шлейфом рассеивалось по бордово-розовому небу. В очередной раз выпуская сигаретный дым изо рта, Кроули всё больше чувствует, что находится на каком-то Южном полюсе, только белых медведей здесь не хватает. Слишком все равно, чтобы торопиться, слишком страшно, чтобы наконец всё воспринять всерьёз. И на такой довольно не весёлой ноте, докуривая сигарету и посмотрев на окурок, думая, выбрасывать его или нет, демон снова смотрит на расплывчатую линию горизонта вдали, проговаривая:Я пишу тебе я Южного полюса, С самой южной точки земли, Где не спят, не любят, не молятся, А твои белоснежные волосы так похожи на вечные льды.
Кроули и понятия не имеет, откуда ему знаком этот стих, и не зацикливаясь на том, где мог бы услышать этот отрывок, он снова сел в машину и вновь, не сбавляя скорости, двигался по мосту прямиком к американским берегам.