***
Чонин неловко улыбается, но Чондэ только фыркает на это, падает на стул и недовольно складывает руки на груди, потихоньку скатываясь по стулу. Их встреча явно не должна была произойти вот так. Но они оба дома, это повод встретиться. По телефону Кимы просто не могли говорить друг с другом, чтобы не сорваться. Тут были другие рамки. — Не смотри на меня так, словно что-то не так, — бросает Чондэ. Чонин перестает улыбаться и наклоняется к столу, словно пытается быть ближе. И этим он давит, потому что выше и выше находится. — Ты выглядишь ужасно, не могу не смотреть так. — Я наркоман, Чонин, — усмехается парень, — я выгляжу лучше, чем полгода назад. — Бывает хуже? — Чонин искренне удивляется, потому что такого не ожидал. Чондэ заставляет себя подняться и сесть ровнее, чтобы быть ближе в ответ, потому что разговор не для общественного места. — Ты обо мне волнуешься? Сейчас? — Я же могу узнать правду, не так ли? — До растрепался тебе, — отмахивается Чондэ, потому что это кажется ему очевидным. Но Кёнсу очень мало сказал, чтобы можно было себе что-то представить. — Я бы хотел услышать полную версию от тебя. — Насколько полную? — Настолько, чтобы понять, что с тобой не так. — Кёнсу перестал общаться со мной, потому что я не слушал его и был невыносимым, — начинает он, — я попал в больницу с передозом, взял академ и искренне умолял его увести меня в клинику, что он и сделал. — Ты пропустил год учебы? — уточняет Чонин, потому что в последний раз он видел его еще на первом курсе. Чондэ кивает, — приветики, второкурсник. — Завались, — Чондэ искренне улыбается от этой фразы, — не все же такие крутые, как вы. — Ты здоров, в конечном итоге? — Сейчас, нет, — признается Чондэ, — меня выпустили, посчитав дееспособным и здоровым. Меня подхватил один из парней, что был в этой же клинике, мол, мы сможем помочь друг другу. Я даже поверил, что это любовь, что мы справимся с этим, а он снова подсадил меня на наркоту, а потом и на деньги развел. Там была приличная сумма, а так же мое состояние. — Болезненные отношения, после которых было страшно любить кого-то? — понимает Чонин. Парень кивает, немного отстраняясь. — Думаю, Кёнсу рассказал про то, что происходит сейчас. — Только про то, что у тебя любовник, который тебя любит. — Он пообещал спасти меня, — Чондэ тепло улыбается, говоря про Минсока, что не может не радовать Чонина, — я пытаюсь ему в этом помочь, но иногда позволяю себе подвести его. Я не принимал ничего, считай, восемь месяцев. Но иногда я просыпаюсь посреди ночи и начинаю шарить по местам, где могли бы быть заначки. Отвратительно чувство. — По крайней мере, ты справляешься, — улыбается Чонин, — я горжусь тобой. И искренне надеюсь, что в конечном итоге ты будешь от этого свободен. Чондэ смотрит на него с некой благодарностью, пусть и ловит себя на мысли, что они начали разговор со всего этого. Никаких извинений, потому что они и не были нужны. Всё это время нужны были не они, а совсем другие слова. Смотрит, а потом понимает, что есть что-то еще. — Ты явно в порядке, — замечает он, — кто-то, кому нужна была такая же помощь, что и мне? Кто? — Кёнсу даже слушать не стал, — удивляется Чонин. Но у Кёнсу другая ситуация, он бы не оценил, даже если бы не обижался. Чондэ к этому всему немного ближе, потому ему интересно, — мы познакомились на посвяте, переспали и решили, что можно трахаться время от времени. — В твоем стиле, — не удерживается Чондэ, но сразу же прикрывает рот рукой, поражаясь своим словам. Чонин закатывает глаза, но старается не обижаться. — В моем, но я-то могу себе позволить, — ворчит парень, — в какой-то момент все наши встречи стали наполняться разговорами и какой-то романтикой, что в конце концов я предложил ему встречаться, а не херней заниматься. И там начались проблемы. — Никогда не думал, что мы будем друг другу рассказывать про становление наших однополых отношений, — смеется Чондэ, как-то глупо, но это кажется таким логичным. В их компании это было бы странно. — Судьбу не обмануть, — прищуривается Чонин, даже для образа делает движение руками, словно нагоняет таинственности, что заставляет Чондэ улыбаться, — занимался сводничеством, вот и оказался в таких же отношениях. — Ты ушел от темы. Что за проблема у твоего парня? — Он пытается не убить себя, — парень пожимает плечами, потому что не знает, как это объяснить, — я сначала подумал, что он на самом деле попытался покончить с собой, испугался вне себя. А потом дошло, что с такой проблемой я уже сталкивался, пусть и в другой форме. — Режет себя? — Так очевидно? — Ну, явно не пытается привлечь внимание слишком глубокими загадками, которые можно однажды и не угадать, — отсылает Чондэ, заставляя друга отмахнуться. — Иногда делает это всё еще, хотя я отучиваю и окружаю всем, чем можно. Ходит к специалисту, пьет лекарства, но порой я нахожу острые вещи не на своих местах. Всегда говорит, что всё под контролем, показывает мне руки. — А все мы знаем, что если наркоманы показывают вены, то они принимали другим способом, — понимает Чондэ. Чонин неловко кивает, ощущая какое-то странное чувство вины за эти слова, пусть они и были не от него, — это всё такое сложное, но поправимое. Если ты его действительно любишь, то не отпускай. — Я иногда думаю о том, что однажды с ним будет все нормально, но расстанься мы, будет ли он в порядке? — Если он действительно будет здоров и хоть немного тебе благодарен, то боли от расставания он либо не почувствует, либо заглушит ее другим способом. Но ты, это, не бросай его, если вы не решите расстаться на самом деле. — Будто я собирался. Они болтают остальное время о мелочах, вроде учебы и практики. Рассказывают о каких-то моментах, которые кажутся им интересными. Словно попытки восполнить тот пробел между ними, который был все эти два с хвостом года. А потом Чондэ лениво облокачивается на спинку стула и расстегивает верхние пуговки рубашки. — Ты ходишь с тем кольцом? — удивляется Чонин. Чондэ мягко подхватывает цепочку пальцами, разглядывая черное кольцо. — Да. С пальцев спадает, приходится носить так, — улыбается он, — точно так же, как и ты. В какой момент ты переплавил браслет в серьги? — Так непривычно, что кто-то знает. Еще на первом курсе, с ним было неудобно ходить на руке, пришлось снять. А потом мне посоветовали это. — Бён тоже носит, — шепчет Чондэ, заставляя парня напрячься, — я видел его недавно, он стал таким красивым. Поздоровался со мной рука о руку, а там это белое кольцо. Мне аж плохо стало, думал, умру. А он улыбнулся и ушел. — Неожиданно, — Чонин даже горло прочищает, после того, как говорит это. Слышать про Бёна хотелось меньше всего. В их контексте. — Думаю, если бы вы мутили, ты бы тешил свое эго, потому что с таким красавцем. Я искренне ему позавидовал, — Чондэ осторожно оглядывается, будто это секрет, — умный, красивый, успешный. Это же чертова мечта. — Но мы оба знаем, что за этой мечтой стоит ад и человеческая жизнь, — Чондэ едва заметно улыбается и кивает. Они все знают. Все четверо. От этого хотелось сдохнуть еще больше. Но Бён всё еще был слишком идеальным образцом человека, даже если ему пришлось перешагнуть и через себя, и через ад. В любом из видов этих слов. — Надеюсь, после смерти они будут вариться в одном котле.***
Кёнсу забирается на заднее сидение машины, которую сотни раз видел у отца Бэкхёна, но сейчас не та ситуация. Ночью в принципе той ситуации не бывает. У них скоро окончание девятого класса, отвратительная ситуация с учебой у каждого, но они воруют машину у родителей, чтобы что? За рулем оказывается Чонин, потому До немного расслабляется, ведь с ним они будут живы. На пассажирском сидении Бэкхён болтает без умолку, что даже не удивляет. А вот наличие Дэкёна - очень. — Ты у нас вместо Чондэ? — спрашивает Кёнсу, улыбаясь парню. Тот кивает, улыбается в ответ. Сейчас его волосы длиннее, чем у Бэкхёна, чего никогда не было в их практике до того, как последний обстригся под корень. В общих чертах, он кажется даже красивее, чем Бэкхён, хотя куда еще красивее быть. — Слава богу, — выдыхает Кёнсу и искренне обнимает Кёна, чем его даже пугает, — хоть где-то этот парень не будет меня раздражать своей болтовней. — Ты обижаешь моего брата или мне показалось? — возмущается Бэкхён, даже оборачивается, чтобы показать, как он недоволен происходящим. Кёнсу удивленно поднимает взгляд на Дэкёна, которого продолжает обнимать. — Это обидно? — тот слабо кивает, а Кёнсу отстраняется, — прости, я не думал, что это может задеть тебя. — Будто ты когда-то думаешь, — фыркает Бэкхён, получая за это и от Чонина в плечо, и от Кёнсу, который щипает его за шею. — Может мы тебя высадим, раз ты такой умный? — спрашивает он у Бёна. Тот недовольно потирает пострадавшее место и дуется. — Это вообще-то моя машина, — Дэкён поднимает руку, показывая свое недовольство этим. Бэкхён прекрасно данный жест замечает и снова оборачивается к ним назад, — слушай, из нас двоих только тебя взяли лишь потому, что ты любимчик. — Вот это было грубо, — замечает Чонин, но Бэкхён отмахивается от него. Они с братом начинают ругаться на ментальном уровне, своими непонятными жестами. Кёнсу наблюдает за этим какое-то время, а потом не выдерживает, показательно закрывает глаза руками и верещит, заставляя ребят прекратить. — Хватит разговаривать на своем эльфийском! — чуть ли не пищит он, что кажется еще абсурднее, — это невыносимо. — А могу я высадить вас всех? — спрашивает Чонин, а сам надеждой светится. Все трое смиряют его недовольным взглядом, — понял, не спрашиваю. — Куда мы едем-то? — спрашивает До. Его всегда забирали в такие поездки последним, потому и узнавать всё приходилось уже по ходу дела. — Чонин обещал какое-то классном место, — вышеупомянутый горделиво кивает, потому что место действительно классное. Но оно такое само по себе, к чему потом прибавятся еще и куча неимоверных снимков, но это не главное. Дэкён смотрит какое-то время на Кёнсу, а потом толкает Бэкхёна, чтобы привлечь к себе внимание. Они разговаривают о чем-то, но не долго, больше похоже на вопрос, который получил неполный ответ. И за этот неполный ответ пришлось задать еще один вопрос. Бэкхён фыркает и недовольно смотрит на Кёнсу. — Я что-то не то сделал? — С каких пор ты куришь? — спрашивает Бэкхён. Он в курсе. Значит, не он это спрашивает. До поворачивается к Кёну. — С класса с седьмого, — его ответ парня удивляет, — ты не чувствовал, потому что я делаю это редко, а видимся мы еще реже. Родители же меня убьют, если поймают, а тут всё равно, что случится. Дэкён кивает, а потом как-то неловко падает спиной на спинку сидения. — На самом деле, когда мы в первый раз тебя с этим поймали, я удивился, — вспоминает Чонин, — ты всегда казался правильным мальчиком, а тут сижки после школы втягивает. Было неожиданно. — Все думали, что ты будешь бунтарем, а им оказался я, — не может не ответить Кёнсу. Бэкхён смотрит сначала на одного, потом на другого, как-то несуразно дует губы. — Вы как парочка. — Это ты парочка, придурок, — ворчит Кёнсу, всем своим видом показывая, что с Бэкхёном на такие темы разговаривать он не собирается. Потому что слишком много знает. Парень тушуется, явно не ожидая таких фраз в свой адрес. — Я что-то не знаю? — удивляется Чонин, что заставляет Бэкхёна растеряться еще больше. Он даже с некой мольбой смотрит на До, потому что ему страшно. — О чем? — О парочке Бэкхёна. — Я сказал это потому, что у него нет парочки, — Кёнсу даже глаза закатывает на этой фразе. Нет у него парочки, ага. Вся проблема в том, что его парочка даже не знает о такой перспективе. А Дэкён достает телефон, светом привлекая внимания Кёнсу. Но он бы и сразу забил, если бы не его сомнительная заставка. — Можно вопрос, — выдыхает он, а Кён как-то смущенно кивает, — покажи заставку? Парень отдает свой телефон Кёнсу, явно не находя никакого подвоха. А потом сам коварно улыбается, встречаясь с такой же коварной улыбкой До. У него на заставке Бэкхён с еще длинными волосами. И эти самые длинные волосы у него распущены, а губы накрашены яркой помадой. Кёнсу не знает, почему есть такой снимок. Но судя по чужой реакции, чья-то темная жизнь тут присутствует. — Бэки? — Что? — он вероятно даже не помнит, что эта фотка стоит на заставке чужого телефона. Это заставляет Кёнсу еще больше злорадствовать. — В какой момент жизни ты баловался женскими вещичками? — Ты о ч...бля, Кён! — понимает он, — я же просил ее удалить. И что, что это твой телефон! — Дэкён быстро отвечает ему жестами, но Бэкхён оказывается слишком злым, чтобы еще и угождать чужим проблемам, — я так и знал, что это однажды случится. Хвала богам, что это Кёнсу, а не кто-то из ту...Да никто не поверит! — Может ты все же расскажешь? — вмешивается Кёнсу, а Дэкён благодарно складывает руки и выдыхает. Беззвучно, как и его слова. До отдает телефон Чонину, чтобы тот оценил снимок, а Бэкхён заводится еще больше. Его близнец свой мобильный забирает себе. — Мы спорили, я думал, что выйду победителем в любом случае, потому сказал, что хоть в девку переоденусь. Ну вот и переодевался. А он сфотал и на заставку поставил, — Бэкхён скатывается по сидению, становясь еще меньше, чем он есть. Весь такой трогательный в своем смущении. И его даже немного жаль, ведь они его задели. — Кто бы знал, что ты, такой красивый, еще и в женском облике можешь быть таким красивым, — бросает Чонин, поворачивая. Как раз в этот момент он не смотрит на Бэкхёна, но тот поднимает взгляд с какой-то надеждой на эти слова, сразу же сам себя охлаждает. — Я не красивый. — Просто у тебя плохое зеркало, — отмахивается Чонин, — или ты только что еще и Кёна некрасивым назвал. — Он красивый, — ворчит Бэкхён, — не улыбайся там! — Вы одинаковые, — напоминает Кёнсу. По сути, у них было одинаково всё, если не учитывать прическу, вкус и зрение. Но в то же время, Бэкхён улыбался как-то иначе, казался более худым, хотя вряд ли они отличались по комплекции. Словно он был немного старше. — Мы очень разные, — Дэкён едва заметно на это заявление кивает, — поэтому судить по внешности одного о внешности другого у меня не получается.***
— Ты собрался прогулять пары? — спрашивает Минсок, пытаясь растолкать Чондэ, но тот только удобнее подтягивает к себе подушку, утыкаясь в нее лицом. — Мне так хреново. — Ты поздно приехал, — вспоминает мужчина, — как поездка? — Я встретился с Чонином. Мы хорошо провели время вместе, что я стал ощущать себя с ним лучше, чем с Кёнсу. Это ожидаемо, но всё равно грустно. Он стал таким красивым, хотя всё детство я думал, что он будет самым некрасивым среди нас. — Я рад, что вы помирились, — Чондэ поворачивается к нему, стараясь не отрывать голову от подушки, лениво убирает волосы с лица, понимая, что с ними нужно что-то делать. — Он сказал, что это хорошо, что у меня есть ты. — Какие благородные слова, — улыбается Минсок, — поднимайся, подхалим. — Я серьезно, это его слова, — ворчит Чондэ, а мужчина подает ему руку, чтобы помочь встать. Чондэ искренне пытается дать ему свою в ответ, но сразу же недовольно убирает ее и утыкается лицо в подушку, — мне хреново. — Да быть того не может. — Правда, я словно без сил, — стонет Чондэ, — с каких пор я такой тяжелый? — Я могу позволить тебе прогулять пару, но тебе придется добираться самостоятельно на остальные. — Я не уверен, что встану на все остальные, — признается Чондэ, вытягивая телефон, чтобы проверить время. Но натыкается на совсем другое, — мне завтра к врачу, сходишь со мной? — Не обещаю, — мужчина отходит, чтобы одеться, это заставляет Чондэ смотреть в его сторону, чтобы лучше реагировать на его слова, — если всё затянется, как в прошлый раз, я устану оправдываться. Я могу тебя увести, это сто процентов, а вот остаться уже может не получиться. — Но я не могу быть там один. — Ты сидишь в кабинете один, прекрати строить из этого трагедию, — выдыхает Минсок, поправляя волосы пальцами, больше ради приличия, чем на самом деле, — я трачу свое время в коридоре, пока жду тебя. — Но ты не представляешь, какое облегчение я чувствую, когда выхожу и вижу тебя там. — Ты не попросишь Кёнсу посидеть с тобой? — Он на парах, — отмахивается Чондэ, невольно обижается даже, — можешь не идти со мной, если так сложно. — Мне не сложно, Чондэ. Но я жертвую обедом, будь добр про это помнить. А с твоими долгими молчаниями я еще и теряю часть времени, которое должен был быть на месте. — Я не всегда молчу, — напоминает Чондэ, заводится от всего этого разговора. — Да, не всегда. Но твоя прошлая истерика меня не очень-то устроила. Где гарантия, что ты не заведешься и в этот раз? — Я обещаю, — он показательно протягивая руку с вытянутым мизинцем. Минсок мягко присаживается на край кровати и смотрит на его руку, — если я не выйду через пятнадцать минут, можешь уехать и не ждать меня. Но я выйду, так что тебе придется меня везти домой. — Допустим, — Минсок мягко хватает его мизинец своим, — но только попробуй потом обидеться.***
Чонин стирает пот майкой, ведь дойти до раздевалки спокойно было слишком сложно. Ноги горят после такого огромного круга спортивного комплекса, но он стойко поднимается по ступенькам, чтобы подойти к ребятам. Но те встречают его недовольными лицами, словно совмещают в себе ауру тренеров и родителей. — Что-то не так? — удивляется он. Кёнсу на этот вопрос цыкает, словно ответ был таким очевидным. — Ты позвал нас смотреть на соревнования, в которых ты первого места не занял? — спрашивает Чондэ, поясняя их недовольство. Чонин даже давится такими словами, ведь это действительно неожиданная претензия. — Но ведь я занял второе, когда и в десятку не метил. Вы серьезно? — Не прибедняйся, придурок, — ворчит Кёнсу, — ты потратил наши полтора часа ради такого провального забега? — Мне обидно, — признается Чонин, но это заставляет ребят рассмеяться. Вся та сцена, которую они ему тут разыграли, оказалась не больше, чем достаточно обидной шуткой. Чондэ обнимает его, чтобы подбодрить. — Не ссы, мы были очень рады, — признается он. — Конечно, мы расстроились, что ты не первый, ведь ты был так близок, — делится Бэкхён, — но наше волнение, в принципе, оправдано. Ты молодец. — Вы думаете, я поверю хоть одному вашему слову? — Даже не вздумай обижаться, — угрожает Кёнсу, в шутку толкает парня в лоб, а потом недовольно скулит, — какой же ты мокрый, фу. — Между прочим, я ради вас сначала сюда пошел, а не переодеваться. — Ты позвал только нас? — переводит тему Бэкхён, что получается у него коряво, это замечают все, но предпочитают ему про это не говорить. Ему следовало бы поучиться этому мастерству у Кёнсу. — Родители заняты сегодня, еще неделю назад мне сказали, — поясняет парень, — но они позвонили мне перед соревнованием и наговорили напутствий. По крайней мере, они помнят про это. — Разве ты сам им не прожжужал уши? — удивляется Чондэ, отстраняясь от Чонина, потому что тот горячий и действительно мокрый. — Я им не говорил с того времени, как они сказали про работу. А они помнят. — Ты сейчас ослепишь наш, как счастьем светишься, — ворчит Бэкхён, показательно закрывая глаза рукой от улыбающегося Чонина. Им даже немного завидно, что родители Кима помнят о каких-то важных для сына вещах и без напоминаний. Хотя, они всегда такими были, какие бы проблемы не приносил им Чонин.***
Чондэ забирается в машину, нервно пристегивая ремень безопасности. Минсок садится следом, делает всё в разы медленнее и мягче, что злит парня еще сильнее. Мужчина это прекрасно видит, усмехается, заводя мотор. Чондэ с ним не разговаривал даже после того, как вышел из кабинета. Маленькая истеричка в нем все равно нашла пути к тому, чтобы показывать свое недовольство, даже если не перед врачом. — Как дела? — А, то есть, по мне не видно? — язвит Чондэ, — как бы непонятно, да, что всё плохо? — Ты в курсе, сколько стоит травка? — Да понятия я не имею, явно больше, чем год назад. — И я хочу, чтобы ты обратил внимание на это, — улыбается Минсок, — как бы сильно тебя не бесили все эти обследования, в конечном итоге, это то, из-за чего ты всё еще не вернулся к прошлому. — Это меня и раздражает, — его пыл немного утихает, позволяет ему лучше воспринимать чужие слова, да и говорить немного спокойнее, — в такие моменты мне больше всего на свете хочется закинуться чем-нибудь и не проснуться больше никогда. Вопросы, от которых я завожусь так, словно я всё еще сижу на наркотиках. В чем смысл тратить столько средств и времени на лечение, если моя реакция не меняется? — Ты просто не замечаешь, — выдыхает мужчина, поправляя ему ремень безопасности, потому что тот был вывернут и вряд ли бы сам Чондэ на это внимание обратил, — ты реагируешь на другие вещи так, как реагируют здоровые люди. Да, бывают моменты, когда ты ведешь себя нелогично, но этого всё меньше и меньше. А на вопросы врача ты реагируешь истерикой чисто потому, что они всё еще тебя трогают. Ты привык так реагировать на них в состоянии наркотического воздействия, ты и будешь еще долго так заводиться. Пока не поймешь, что это просто привычка. — Меня огорчает, что я не могу от этой привычки отказаться. — Я курил с седьмого класса, — признается Минсок, а Чондэ четко помнит, кто кое-кто в его жизни тоже курил. И курит. Только вот за Минсоком такой привычки нет. — И как же бросил? — Тебе такой вариант не подойдет. — А, стандартная пачка за один заход, знаю такое, — понимает парень, — только вот Кёнсу всё равно курит. Таких насильственных пачек у него штуки три было, а он теперь курит еще больше, чем раньше. Тем более, со мной это уже было, я же оказывался в больнице от передоза. — Тоже же не сработало? — Вообще никак. Хотя, то, что я попросил меня увести на лечение, должно считаться позитивной реакцией. Но я бы не хотел снова оказаться там из-за передоза. — Будто я тебе позволю даже лизнуть что-то из всего того, что ты предпочитаешь, — Минсок усмехается как-то непривычно, возможно, даже обиженно. Чондэ не предпочитает. Он бы больше предпочитал ничего такого не знать, чем иметь вот такую жизнь. Парень мягко касается ремня, который ему недавно поправили и не может не улыбнуться. — Спасибо.***
— Ты специально купил апельсины? — Бэкхён чистит один сверху, потому что смысла чистить больше нет. Кусает его так, громко втягивая сок, — прекрати поясничать. — Я купил много фруктов, — поясняет Бэкхён, — а апельсины я купил себе. Хотя, будь бы у тебя аллергия, я бы не стал этого делать. — Будто бы ты меня уважал больше, — усмехается Чондэ, забирая один из апельсинов себе. Может он их и не любил, но съесть стоило. Сейчас в светлой больнице ему было странно одиноко. Хотя бы пришел Бэкхён, это радовало. — Так что тебе сказали? — Воспаление легких, — ворчит Ким, отчищая толстую шкурку, — отвратительно. Мне тут с неделю лежать, не меньше. — Ты должен быть благодарен, что я единственный, кто к тебе пришел. — Они не отвечали на звонки, — пожимает плечами парень, а Бэкхён забирает у него апельсин, чтобы почистить, ведь он в этом мастер. Свой он уже противно высосал, так что может занять себя чем-то новеньким. — Оба? — Чондэ кивает, — странно, они не должны быть заняты по средам. Может, что-то поставили. Рисовать бы они не пошли, там холод собачий. — Когда в последний раз их останавливал холод? — И то верно, — Бэкхён отдает фрукт, прихватив себе парочку долек, — забей. Как только они доберутся до телефонов, сразу же тебе позвонят и примчат. Даже если это будет ночь, так что осторожнее. — Бу...о, Чонин, — Чондэ вытирает руку и джинсы Бёна, потому что тот делал это пару секунд назад, и берет телефон в руку, едва заметно улыбаясь, — Удивительно, вы соизво...что? Да, со мной. — Что-то случилось? — спрашивает Бэкхён, заметив в чужом разговоре что-то странно, но Чондэ отмахивается от него, заставляя напрячься еще больше. — Я в больнице...Нет, всё в порядке, просто заболел...Ну, где батя Су работает, вроде. Тут же его отец работает? — Бэкхён на этот вопрос кивает, а Чондэ подтверждает свои слова для Чонина. А потом удивленно замирает, не имея сил ничего сказать. Это заставляет Бэкхёна мягко его толкнуть, — куда? Хорошо, сей...Чонин, успокойся, мы сейчас будем. — Что случилось? — удивляется Бён, а Чондэ как-то сконфуженно натягивает тапочки. — Я не объясню, но что-то ужасное, пошли, — говорит он, хватая Бэкхёна за руку. Тот облизывает свободную руку, сразу же стараясь вытереть ее о штаны, потому что липкие пальцы немного смущали, чтобы выходить в люди. — Ты нормально себя чувствуешь? — Жарко, а так в норме, — он не врет, потому Бэкхён может немного расслабиться. Они спускаются на пару этажей ниже, Бён даже не уверен, что знает, какое это отделение. Чонина они находят рядом с операционными, на сидениях. Он кажется немного напуганным, даже не сразу на них реагирует. Бэкхён хочет его поругать за то, что он в одной рубашке, но видит кровь на ней и теряется. — Что случилось? — спрашивает Чондэ, мягко притягивая к себе Чонина, — где Кёнсу? Чонин головой указывает в нужную сторону, отвечая на вопрос не самым радужным способом. Чондэ мягко его обнимает, гладит по голове и что-то глупое шепчет. Ему едва ли больше, чем Бэкхёну, сказали, но он понимает достаточно много. Бэкхён же с этим не очень справляется, потому не может не спросить. — Что произошло, черт возьми? — У Кёнсу были проблемы с параллелью, — делится Чонин, — а я застал их, когда они его били за школой. Вот и всё, что случилось. — Тише, — успокаивает его Чондэ, хотя чувства понимает. Чонин - маленький трус. И всё, что ему приходится делать самостоятельно, его явно убивает изнутри, — как ты его оттуда вообще вытащил? — Сказал, что если они не отпустят его, им придется и меня бить, а мой батя за меня их всех засадит и без доказательств. — Правильное решение, — улыбается Бэкхён, заставляя Чонина улыбнуться в ответ. Чондэ же его отпускает, мягко хлопая по плечу, — что-то серьезное? — Не знаю, он уже был без сознания, когда всё кончилось. Мне пришлось вызвать врачей. Вот теперь мы тут. — Кровь...ее много, — замечает Бён, на что Чонин едва заметно кивает, — всё будет хорошо? — Я не уверен, но там его отец, думаю, не даст ситуации стать хуже. — Ой, он его из загробной жизни вытащит, чтобы всыпать, так что можем не волноваться, — пытается шутить Чондэ. Ребята даже немного смеются с этого, но шутка всё равно угнетающая, потому весь настрой сбивается почти сразу. Чондэ садится к Чонину, устало потирая глаза. — Почему ты в больнице? — Воспаление легких, — поясняет он, — думал, простыл, само пройдет. А тут забег, меня тогда и вынесло. Пришел в себя в кабинете врача, она меня и отправила в больницу. Пришлось остаться. — Хотел бы я сказать, что ты невезучий, но Су повезло меньше, чем тебе. — Всё будет хорошо, Чонин, — подбадривает Бэкхён, а внутри пробегает какое-то странное чувство, что он был бы не против оказаться на чужом месте. От этой мысли его освобождает шум со стороны операционной. Отец Кёнсу выходит к ним, но кажется он вполне спокойным. — Господин До, — выдыхает Бён, — вы м... — Думаю, сегодня вам лучше идти домой, — говорит мужчина, заметив их. Он явно не думал, что вся троица так быстро соберется. Его это явно не радовало. — А что с Кёнсу? — не выдерживает Чонин, даже с места поднимается. — Всё нормально, отойдет уже к вечеру, но не думаю, что вам есть смысл оставаться. Лучше прийти завтра, уже получше будет. — Слава богу, — выдыхает Ким, невольно наклоняясь, потому что ему правда стало легче. А всё случившееся ему действительно очень больно делало. Мужчина как-то по-родительски ему волосы ерошит и улыбается. — Ты молодец, так что можешь не волноваться.