***
Они стоят за углом кафе, куда собирались пойти, потому что Кёнсу судорожно хватает Чонина за рукав и просит подождать пару минут. Он делает первые две затяжки как-то слишком нервно, но потом расслабляет плечи, немного откидывает голову назад, когда выдыхает дым, и как-то успокаивается. Чонин даже осуждать его не может, прекрасно осознавая, как парню тяжело. — Чего это ты? — Подумал про школу, чуть не словил эпилептический приступ, — шутит Кёнсу, хотя это отчасти правдой и является. Каникулы скоро подойдут к концу, что не может не удручать, у них останется всего ничего до экзаменов. Кёнсу приударил в подработку, потому они редко на каникулах виделись, тем более с Чондэ, который работать устроился еще до начала этих самых каникул. — Будь осторожнее, не дай боже тебе еще штраф за курение в неположенных местах отхватить. — Ты говоришь, как коп, — не может не заметить До, втягиваясь последний раз, едва до горячи на пальцах, выкидывает сигарету, размазывая остатки по земле кончиком кроссовок. — Живу с копом, — переводит стрелки Чонин, заставляя друга усмехнуться. В последнее время Чонин действительно начал говорить, как отец, что забавляло его друзей, но не его самого. Они идут в нужное место, а Кёнсу растирает пальцы антисептиком для рук, что отдает и химией, и химозным лимоном, зато отлично скрывает запах на чужих пальцах. Чонин ловит себя на мысли, что будь бы Кёнсу более мнимым, что его за это накажут, то полоскал бы им рот, потому что это самое действенное средство. Они поднимаются на крышу, потому что летние веранды стоили своего посещения. Чондэ машет им рукой, а его действие заставляет и Бэкхёна обернуться. — Ты перепутал близнецов и притащил к нам Кёна? — удивляется Кёнсу, когда они подходят ближе. Бэкхён показательно закатывает глаза, потому что у близняшек одинаковые прически, впервые за долгое время, а сейчас он еще и без очков. — У вас одинаковые вопросы, — он указывает одной рукой на Чондэ, второй - на Кёнсу, — но у меня линзы еще с понедельника. Вот что случается, когда не уделяете время любимым. Они усаживаются рядом, потому Кёнсу ловко хватает Бэкхёна за подбородок, смотрит ему в глаза, словно проверяет подставу, а потом отпускает и улыбается. Чонин нагло пьет чужой лимонад, сначала стаскивает его у Бэкхёна, а потом и у расслабившегося Чондэ. Бён морщит нос, но не комментирует ни чужое действие, ни запах сигарет от Кёнсу. — Удобные? — спрашивает Кёнсу, а Бэкхён как-то неопределенно пожимает плечами. — Ношу их только если куда-то иду, по дому хожу в очках, поэтому не могу сказать, насколько мне комфортно. — Зато плачет он в них аккуратнее некуда, — не может не вставить свои пять копеек Чонин, тем более, когда Бэкхён самым жестоким образом отбирает у него напиток и всем своим видом показывает, что стоит заказать свое. Чондэ с Кёнсу переглядываются, пока уши Бэкхёна начинают загораться краской. — Чем вы неделю занимались, что Бэкхён мудрился плакать при тебе? — спрашивает Чондэ, а Чонин пожимает плечами. — Неделя каникул, у нас пустой дом под рукой и отсутствие друзей, как ты думаешь, чем мы занимались? — Чондэ от такой наглости даже смущается немного, а потом резко становится взволнованным. — Боже мой, — он тянет Бэкхёна к себе, обнимая, — что этот монстр с тобой делал, что заставил плакать во время ваших сексуальных утех? — Был настолько горячим, что мои линзы плавились и вытекали из глаз, делая вид, что это слезы, — Бён говорит это так просто, словно это не он сидит весь красный, потому что ему чертовски неловко. Чондэ удивленно моргает, смотрит сначала на него, а потом поднимает взгляд на Чонина. — Да я даже захотел проверить, — после этой фразы Бэкхён хватает его за ухо, заставляет отпустить из объятий, а потом смотрит, прищурив свои глаза. — Я тебе проверялку сломаю, если хоть попытаешься, — он говорит это в шутку, что все понимают, но звучит немного шуршащим, словно змеиным, незнакомый бы поверил в его слова. Он выпускает ухо Чондэ, когда к ним подбегает девушка, спрашивая, хотят ли они чего. Чонин с Кёнсу делают заказ, а Бэкхён лениво повторяет лимонад, потому что кое-кто его обпил. — Ты еще красивее, когда без очков, — честно говорит Кёнсу, поглядывая на Бёна. Тот смущенно трогает кончиками пальцев свои щеки и улыбается. — Я заведомо знал, что это хорошее решение, потому что мое живое зеркало действительно красиво без очков. — Почему ты вдруг решился на такое? — Бэкхён думает, что это не самый интересный разговор, но Кёнсу кажется заинтересованным, что бывает редко. Он просто не может перевести тему, потому что это греет душу. — Ну...я подумал...скоро универ, а я никогда не носил линзы, не буду же я всё время в очках. Там другое общество, я решил попробовать, вдруг войду во вкус. — Ты уже выбрал, куда будешь поступать? — спрашивает Чонин, потому что Бэкхён действительно не говорил об этом один на один с ним. Про поступление не говорил, ведь про линзы Ким был осведомлен. Кёнсу лениво откидывается на спинку диванчика, на который они увалились, словно теряет интерес. Но его потеря интереса обычно выглядит иначе, значит, всё в порядке. — Всё в подвешенном состоянии, — признается он, — нужно сдать экзамен на категорию, чтобы точно знать, могу ли я рассчитывать на другую страну, а я так боюсь. — Хочешь, я схожу с тобой? — предлагает Чондэ, чем удивляет их всех. — А ты-то куда поступать собрался? — не может не спросить Кёнсу. Они все, кроме Кёнсу, были сильны в гуманитарных науках, потому не было никакого удивления, что Бэкхён собирался сдать язык на категорию, но Чондэ никогда такого рвения не проявлял. Хотя тот же Бён занимался с Чондэ, потому что лучше Кима в этом вопросе никого из них не было. — Не знаю, куда-нибудь. — Иди на переводчика, — предлагает Бэкхён. Чондэ пожимает плечами. — Хорошо, пойду. — Эй, не позволяй кому-то решать за тебя твое будущее, — Кёнсу в шутку его шлепает по руке, хотя говорит вполне серьезно, — это же ответственный вопрос. — Да что ты говоришь? — Ну, у меня нет выбора, — отмахивается До, — а у тебя их дохрена. — Мне так всё равно, если честно, — признается Ким, — у меня льготное место, а я в любом случае наберу больше, чем любой из льготников, так что поступлю в любое место. — Ты можешь прям в любое место податься? — уточняет Чонин. — В любое среднее образование и в определенный список высших. Но я даже в столицу могу, так что это не будет проблемой. — Вот такие, как ты, забирают места у тех, кто действительно хочет учиться, — замечает Бэкхён, — у тебя есть еще время, реши, куда тебя действительно тянет, ведь ты можешь пойти на рандомное место и огорчиться, когда кто-то о нем мечтал. Чондэ порывается что-то сказать, но сжимает губы в тонкую полоску и кивает, бросая тихое "подумаю". Все они прекрасно понимают, что если бы он атаковал Бэкхёна в ответ, то получилось бы слишком грубо. Бён мог поступить в любое место, даже не прикладывая к этому усилий. Он мог с легкостью обойти детишек, что будут иметь у себя огромное портфолио за спиной, потому что он бы сдал всё на высшие баллы. Но он и не собирался их обходить. Ему нужно было просто пройти хоть куда-то, даже в чужой стране, так за него будут платить родители. Только поэтому он рассматривал вариант с побегом в другую страну.***
Новая четверть начинается слишком быстро, где их в первые же дни нагружают огромным объемом работы, на который приходится уделять времени больше, чем когда-либо. Ребята дружно решают, что им нужно делать это всё вместе, потому что в средней школе это было отличным спасательным кругом для них. Сейчас, правда, в отстающих был совершенно не Чонин, а Чондэ, потому что спектр работы сменился так сильно, что он не был готов. И Кёнсу, который уставал еще на середине уроков, что говорить о его продуктивности после них. Большую часть всего того времени, что они разбирали тесты, он просто смотрел на листы и молчал. Но время от времени справлялся, чем успокаивал остальных. — Бэкхён сказал, что сегодня у него, — делится Чонин, читая сообщения парня. Кёнсу понятливо кивает, натягивает нормально ветровку на плечи, — они с Чондэ уже там. — Тогда надо поторопиться, а то начнут вредничать, — шутит он, а Чонин снимает с защиты мотоцикл. Кёнсу застегивает куртку, только не может попасть собачками друг в друга, потому что его руки трясутся. Он не ощущает себя хорошо, хотя всё было в порядке до этого. — Мне плохо, — шепчет он, заставляя Чонина на секунду замереть, а потом взволнованно посмотреть на друга. — В смысле? Прям совсем? У тебя есть таблетки? — Кёнсу тяжело выдыхает и хлопает себя по карманам, прекрасно понимая, что руки туда засовывать смысла нет, он не почувствует ничего такими пальцами. Только вот, ничего и нет. Он испуганно смотрит на Чонина, не имея сил ничего сказать, только тот прекрасно всё понимает и сам, — если мы доедем до тебя, всё будет хорошо? — Я могу с полчаса продержаться, — признается он, но ведь он не знает, когда именно это началось, — нужно написать ребятам, что мы опоздаем. Чонин едва заметно кивает, а Кёнсу достает телефон. Только он ничего не видит, экран плывет так, что ничего не разобрать. Он просто упустил момент, когда ему стало плохо. Но он так же не понимает, почему это могло бы случиться. Чонин силой натягивает другу на голову шлем и усаживает на сидение. Забирает телефон и смотрит достаточно серьезно. — Ты точно протянешь? Что случится потом? — Не протяну, — хрипит До, сжимая пальцами плечи, потому что ему становится холодно, — мне будет больно, а это хрень собачья. — Ты удержишься за меня? — Кёнсу крутит головой, заставляя Кима сесть позади, прижать спиной к своей груди максимально близко, отчего становится немного теплее. Ему бы хотелось просто уснуть и не просыпаться, чтобы всё было хорошо. Он жмурится, потому не сразу замечает, что они приехали. Чонин явно нарушил кучу правил своей поездкой. Ким спрыгивает с мотоцикла, скидывает шлем и помогает его снять и Кёнсу. Тянет с собой за руку, чтобы довести до дома. — Ты мотоцикл оставил, — замечает Кёнсу, прижимаясь к стенке лифта, пока они поднимаются. — Плевать, — отмахивается Чонин. Кёнсу едва заметно улыбается, ощущая от этого что-то ужасное, похожее на внутреннюю боль. Наверху До пытается открыть дверь, но проваливается еще на том, чтобы достать ключ из сумки. Прижимается к стене рядом с дверью, стараясь не съехать на пол, закрывает глаза и протягивает другу рюкзак. — Я не смогу, — признается он, — в маленьком боковом. Чонин достает ключи, криво-косо открывает дверь, а потом помогает Кёнсу подняться от его импровизированной опоры. До стягивает ботинки на пороге, запинаясь пару раз о них же, треть плечи руками и идет в комнату. Он шарит на столе, что получается предельно долго, отчетливо понимает, что что-то упускает, когда не находит их на привычном месте. Идет на кухню, а потом замирает обескураженно в проходе. — Ты чего? — зовет Чонин, медленно разуваясь, чтобы в случае чего подхватить. — Они кончились. — Что? — Я сказал родителям, что у меня есть еще пара таблеток, потому они обещали сегодня вечером привести успокоительное. Но у меня нет ни одной таблетки, как и ни одной нет дома. — Что нам делать? — Обними меня. — Это поможет? — спрашивает Чонин, но сразу же обнимает друга. Кёнсу трясет, но он обнимает в ответ, чтобы было удобнее. Роняет голову на чужое плечо и едва ли может держаться на ногах. — Нет, но я попробую придумать выход. — Это проходит само собой? — В моем случае уже нет, — он хватается за чужую футболку, тихо шипя, потому что ему и холодно, и больно, но почему-то он продолжает нормально соображать, — мне и таблетки нормально уже не помогут, но хотя бы ослабят состояние. — Это можно назвать приступом? — Это психоз, а не приступ, — усмехается До, всё же оседая, что заставляет Чонина вместе с ним усесться на пол, лишь бы не отпускать из объятий, — есть лекарство, но это укол. Ты поставишь? — Ты издеваешься? У меня даже базового знания нет, не говоря уже о навыках. — У меня тоже, но меня еще и колоебит, — не может не оправдаться Кёнсу, — я всё скажу, как делать, там ничего сложного, как кровь из вены взять, только наоборот. — А мы можем купить таблетки? — Это рецепт и совершеннолетие, — перечисляет До, прижимаясь немного иначе, потому что весь сжимается от боли, но стойко ее терпит, — у тебя есть хоть что-то из этого? Тем более, что их можно взять только в больнице, так что это уже мимо. Родители раньше не освободятся физически. — А м...о, подожди, — просит Чонин, отстраняясь. Кёнсу его выпускает, после чего парень бежит за своим рюкзаком, наспех высыпая из него большую часть содержимого, чтобы что-то найти, — у меня должно быть успокоительное Бэкхёна, он давал мне отрезок блистера, чтобы было на всякий пожарный, — поясняет Чонин, заставляя Кёнсу вымученно улыбнуться, потому что это может помочь. Лекарство Бёна подходило ему ровным счетом никак, вызывало для его типа кучу побочных эффектов, но могло успокоить, это уж точно. Кёнсу сжимается весь в комок, падая набок на пол, словно холодное покрытие приносит меньше боли, чем всё же теплый воздух. — Нашел, — торжествует Чонин, подрывается с места, чтобы налить воды, а потом возвращается к Кёнсу, — ты сможешь сесть? — Пару секунд, — просит Кёнсу, жмуря глаза. Он ничего не видит нормально, ему холодно и плохо, но он находит в себе силы, чтобы расцепить руки и приподняться немного, чтобы можно было сесть хоть как-то. Чонин выдавливает таблетку, хотя их всего две, — давай обе. — Не много? — Плевать, не умру, — таблетки он пьет чисто с подачи Чонина, как и запивает их, потому что сам не может не трястись, да и оторвать руки от пола было бы чревато падением. После всего Чонин снова его обнимает, стараясь успокоить, гладит по спине и позволяет устроиться на себе чуть ли не полностью, хоть ложись на пол. Они сидят так где-то с полчаса, в полном молчании, пока Кёнсу немного не отпускает. Чонин даже порывается спросить, стало ли тому легче, но понимает, что тот скорее всего спит. Парень осторожно вытаскивает из кармана куртки, которую не было времени снять, телефон, проверяя кучу пропущенных от Бэкхёна. Хорошо, он поставил телефон на беззвучный, иначе им бы не дали успокоиться. Он пишет одной рукой о случившемся, чтобы успокоить ждущих их друзей. Да и попросить совета. Бэкхён успокаивает и говорит, что они всё поняли. А так же, узнав о том, что это были его таблетки, точно уписывает ситуацию, где До спит на чужом плече, просто потому, что у него не осталось сил после такого стресса. Так же Бэкхён говорит о том, что Чонину стоит посидеть еще какое-то время, а потом уложить друга в постель и уйти. Киму остается только слушать советы.***
Дэкён недовольно ворчит, всем своим видом показывая, что он устал после тренировки и не готов сейчас развлекаться. Бэкхён закатывает глаза и падает на него сверху, придавливая немного к дивану, отчего брат хрипит как-то болезненно, а потом скидывает с себя. Бэкхён удивленно на него смотрит, пока Дэкён как-то странно сжимает плечо, пытаясь шевелить рукой. Бэкхён сидит на полу, моргает неловко, а потом щелкает пальцами привлекая к себе внимание. Он спрашивает, что не так, но брат просто отмахивается, говорит, что просто устал, а потом поднимается и уходит к себе. Бэкхён провожает его взглядом и не может понять, что не так. Он поднимается и идет на кухню, где встречается с мамой, получая от нее взгляд, словно для проверки, кто из них пришел. — Кён какой-то не такой, — делится Бэкхён, усаживаясь на стул. Женщина удивленно смотрит на него, потом пальцем указывает на сок, который наливала себе, и, получая кивок, достает второй стакан. — Почему такие мысли? — Кажется, у него проблемы с рукой, — предполагает он, — вряд ли он скажет, поэтому я делюсь переживаниями. — Он не рассказывал тебе? — мама ставит ему сок, получая тихую благодарность, — его тренер сказал, что он ушибся, поэтому и болит. Не волнуйся, это скоро пройдет. Хотя странно, что он тебе не сказал. — Наверное, не хотел, чтобы я волновался. — Как вариант. Он и нам не сказал, — она пожимает плечами, — если бы не тренер, мы бы и не узнали. Но он говорит, что это не очень серьезно. — Надеюсь.***
У них остается только день рождения Чондэ до того, как кончится последний учебный год. Потому план придумывается грандиозный настолько, что поверить сложно. Ребята поздравляют его по переписке, но в школе Ким не находит Бэкхёна, хотя четко вылавливает его близнеца в толпе. После уроков он встречает Дэкёна на улице и улыбается ему, на что тот безмолвно манит за собой рукой. — Эти придурки решили устроить что-то, на что впрягли и тебя? — спрашивает Чондэ, прекрасно понимая, что не сможет не пойти, тем более после сдержанного кивка. Он идет за парнем, думая про то, что близнецы всё же одинаковые. Они оба держат спину, оба отлично выглядят, тем более, в последнее время. Только обманом тут всё равно не отделаешься. Бэкхён ходит иначе, слегка шаркая, когда Дэкён поднимает ноги достаточно высоко, потому что он спортсмен. И сейчас Дэкён слегка шаркает ногами, едва заметно виляет задницей, потому что это Бэкхён. — Эй, Кён, — близнец оборачивается, — почему ты решил играть в молчанку? Бён непонятливо выгибает бровь, а Чондэ удивляется, насколько же они хорошо друг друга знают, что не сразу заметишь подставу. И Бэкхён отлично играет роль немого, что даже поверить в это можно. Чондэ остается только усмехнуться на это поведение. — Я же знаю, что ты Бэкхён. Бэкхён нервно тянет губы в улыбке, а потом срывается на бег, заставляя и Чондэ бежать за ним. Ким не понимает, что это за план, тем более, если он вышел из-под контроля, но это кажется ему забавным. Ровно до того момента, как Бён скрывается за углом. Он остается один в проулке и не сразу даже понимает, в каком именно месте он оказался. Только потом оказывается поздно, потому что кто-то хватает его со спины и натягивает ему на голову мешок. Чондэ вырывается примерно минуту, пока безмолвный похититель не закидывает его на плечо и не несет куда-то. Скорее всего, Чонин, потому что это его комплекция. Становится даже по глупому интересно, к чему данная задумка их приведет. И Чондэ перестает вырываться, покорно удерживаясь в чужой хватке. Ему чертовски интересно, хоть собственное сердце грозит выпрыгнуть из груди. Его усаживают в машину, где он хочет снять с себя мешок и сказать, что даже испугался, но кто-то ловит его руку и запрещает это сделать, приходится играть до конца. Искренне интересно, чью же машину они украли, чтобы это провернуть, но он сможет посмотреть позже. А ехать приходится долго, Чондэ умудряется уснуть, но его тормошат за плечо и заставляют выйти. Они ведут его куда-то, останавливают и поворачивают к себе лицом. Стягивают мешок, а Чондэ может разглядеть, что они одеты достаточно удобно, не по-школьному, немного теплее. — Ну и что вы задумали? — Напомнить тебе о твоих грехах, — Кенсу говорит это излишне спокойно, а потом толкает Кима в грудь. Тот даже не против упасть, но земли не оказывается, парень летит какое то короткое время и падает в воду. Они привезли его в лес, чтобы столкнуть в пруд. Отличная идея. Чондэ выныривает и испуганно на ребят смотрит, но те довольно смеются и передразнивают его лицо. — Вы придурки? — не удерживается он, — не май же! — В мае вода холоднее, — усмехается Чонин, протягивая ему руку. Чондэ на секунду думает утянуть его в воду, но стойко терпит и хватается, чтобы выбраться. Он даже возмутиться не успевает, как Бэкхен обнимает его огромным полотенцем и улыбается. — Мы не дадим тебе замерзнуть, не бойся, — мурлычет он, отводя друга к машине. Они украли ее у отца Чонина, что может потом вызывать проблемы, но не так уж и много. Бэкхен дает ему сухие, более теплые, вещи и оставляет переодеться. Одежда новая, скорее всего часть подарка, потому Ким просто не может не улыбнуться. — Что вы решили делать? — спрашивает он, развешивая мокрую форму на ветке. Чонин помогает, потому что он повыше немного, едва заметно улыбается и пожимает плечами, — тебя не убьют? — шепчет Чондэ. — Я написал ему, что украл машину, он ответил, что вставит мне люлей. — Мы решили устроить праздник на природе, потому что ты как-то раз про это говорил, — поясняет Бэкхен, — у нас есть всё и непьющий водитель. Кенсу на этой фразе машет рукой и улыбается. Он не вызывает чувство надежного водителя, но они все без прав, какая разница. Он поправился, но все равно не выглядит здоровым. Чондэ не может не радоваться, смотря на то, что ему стало лучше. Они действительно отдыхают, что на них не похоже, по-взрослому. Жарят всякие вкусности на костре, пьют вино и веселятся. Бэкхён рассказывает глупости, связанные с братом, потому что тот заканчивает соревновательные турниры, у него куча побед, что заставляет им гордиться. Бэкхён же...ответственно заворачивает в зелень кусочек мяса, которым потом кормит Кёнсу, что на пару секунд отвлекается от их разговора. — Мне так странно, что вы на такое осмелились, — признается Чондэ, опираясь руками сзади, чтобы немного откинуться. Бэкхён протягивает вкусно-оформленный кусочек мяса и ему. — Ты первый совершеннолетний в нашей тусовке, мы должны были отметить это как-то значимо, — поясняет он, немного дуя губы, — мы все устали от всего происходящего, вот, приятный перерыв. — Отсидеться в городе мы сможем в любой другой момент, а тут прекрасный шанс, — улыбается Кёнсу, — хотя, я бы предпочел этому днюшку Бэкхёна, там хотя бы за машину нам бы попало меньше. — Не думаю, что он будет сильно ругаться, — усмехается Чонин, притягивая к себе стаканчик, — я скажу ему, что был трезвый водитель, он немного расслабится. — Чертила, тебе повезло с отцом, — не может не заметить Чондэ, на что Чонин бросает горделивое "еще бы". На самом деле, всю прошлую зиму и холодную часть весны, они так часто воровали у родителей машины, что нет ничего удивительного. Они придерживаются только условий правил и трезвости, чтобы никто их не заметил, из-за чего либо не получают так сильно, как ждут, либо не получают вообще, потому что про это никто не знает вообще. — А вы вообще заметили момент, когда Чонин стал выше нас всех? — вдруг неожиданно спрашивает Кёнсу, смотря на Кима как-то удивленно, — я всегда думал, что самым высоким будет Чондэ, а тут вообще не так. — Ты так думал, потому что я самый старый? — уточняет Чондэ, получая едва заметный кивок. Чонин смеется, а потом в шутку прикрывает голову руками. — Я могу ходить присогнуто, если тебя это напрягает, — предлагает он, на что Кёнсу недовольно фыркает, отмахиваясь. — Ты меня устраиваешь, парень мечты. — Мой парень, — закатывает глаза Бэкхён, получая тычок в плечо сначала от Чондэ, потому что тот ближе всех, а потом и от Чонина, которому приходится даже дотягиваться. Бён возмущенно смотрит на каждого из них, а потом приглядывается к Кёнсу, — всё в порядке? — У меня? — удивляется парень, получая кивок, — я..что? — Ты кажешься немного странным. — Всё хорошо, я прогулял школу и выспался, — перечисляет он, выглядя при этом действительно непринужденно, — мы устроили отличную облаву Чондэ, а сейчас прекрасно проводим время вместе. Я чувствую себя хорошо. — Ты и выглядишь лучше в последнее время, — не может не заметить Чондэ, чем удивляет виновника разговора, — ты перестал волноваться насчет учебы? — Мой рейтинг улучшился, как и моё личное ощущение происходящего, я усваиваю больше информации, потому мне стало проще учиться. Так что я уверен в своих экзаменах. Поправился? — Да, — парни отвечают одновременно, потому что все это заметили. Кёнсу едва заметно улыбается, потому что ему приятно слышать положительные замечания в свой адрес. — Какое прекрасное открытие.***
Чонин прислоняется к стене, когда заходит домой, еле-еле стягивает с себя обувь и осторожно опускает ключи на полочку. Отец включает свет, что облегчает процесс раздевания, но никак не облегчает парню жизнь. Он устало улыбается мужчине и машет рукой, стягивает куртку и снова прислоняется к стене. — Ты так меня подставляешь, Чонин. — Я не был за рулем, — пытается оправдаться он, но отца не очень устраивает такой ответ, — ну, туда ехал я. А потом был Кёнсу, мы развезли всех по домам, а потом оставили машину на парковке, я его проводил и вернулся пешком. Он не пил. — Ты ему так доверяешь? — удивляется мужчина. Чонин искренне не может понять, будут ли его ругать. А так же не может понять, что ему делать. — Среди нас всех, он тот, кто неплохо водит. — Неплохо, потому что ты позволяешь ему кататься каждый раз, когда вы воруете машины родителей? — Откуда ты знаешь? — Было бы слишком глупо думать, что взрослые это не замечают и не понимают. Пока вы не вызываете проблем, никто вам и слова не скажет, если за руку не поймает. — Тогда, да, я даю ему руль каждый раз, когда мы устраиваем ночные поездки, — признается Чонин, а мужчина устало вздыхает и отмахивается. — Иди отсыпайся, — бросает он, — вы в нужное место припарковались? — Конечно, — улыбается Чонин и ковыляет в сторону ванной. Он не был пьян в усмерть, но ощущал себя не самым трезвым для жизни человеком. Мужчина недовольно цыкает, провожая его взглядом. — У Кёнсу проблемы? — Он называет это психозом, но я не уверен, что это правильная формулировка, — он пожимает плечами, не оборачиваясь на родителя, когда это говорит, — ему плохо, но легче, когда он с нами. И если ты сейчас подумал, что я рискую, позволяя ему сидеть за рулем, то нет, не рискую. Он сама осторожность. — Любишь ты его, что даже не верится. — Всех их люблю. Даже если моя жизнь будет рушиться, это чувство не изменится.***
Бэкхён мягко разминает чужое плечо, переходит на спину, получая в ответ едва слышимое шипение. У Дэкёна не просто травма, а вполне себе серьезная хрень. И если сначала Бэкхён ловил его на недовольстве, которое все называли небольшой болью, то в последний раз он поймал его зажимающимся в комнате, с синими следами по лопаткам. Он буквально заставил родителей отвести брата к врачу. И теперь тот ходит с фиксатором на спине и руке, из-за чего почти не может двигать рукой. — Я не успеваю, подожди, — просит Бэкхён, когда краем глаз отмечает, что Дэкён что-то ему говорит. Смотрит теперь нормально, мягко растирая место, где размазал мазь, — говори. Дэкён говорит, что ему больно, потому что Бэкхён думает про какую-то хрень, а не про то, что делает. Бэкхён улыбается и легко целует чужое плечо, заставляя мурашкам пробежать по коже. Брат оборачивается, потому что это удивительно для него, но хмурится, ведь это движение вызывает боль. — Волнуюсь о тебе, а ты еще и вредничаешь, — ворчит Бэкхён, — вот нравилось тебе скрывать, так терпи теперь боль от лечения. Дэкён показывает ему средний палец, после чего протягивает фиксатор, как бы прося помочь нормально всё сделать. Его правая рука еле-еле двигается, потому что вызывает адскую боль при каждом поднятии. Бэкхён помогает ему со всем, будь то лечение или одежда, иногда даже делать за него что-то приходилось. Брат был псевдо левшой, который только писал и ел левой, хотя всё остальное было через правую. И шпагу он держал правой, потому и страдал, а работать на уроках всё равно приходилось.***
И если по пути в школу и в столовой Бэкхён мог приглядывать за братом, то во время учебы это оказывалось невозможным. Он стойко смотрит на то, как Дэкён уходит со своей девушкой домой, надеясь, что всё будет в порядке. Чондэ берет парня под руку и улыбается. Их утепленная форма выглядит на нем чертовски красиво, как и убранные наверх волосы. — Он руку сломал? — спрашивает Чондэ, указывая головой в сторону парочки. Бэкхён едва его толкает, убирает свою руку из захвата. — Нет, у него проблема со спиной и плечом, — поясняет Бэкхён, — не может двигать рукой, потому что болит спина от этого. — Как давно? — Давно, но узнали вот недавно, — Бэкхён даже ощущает себя не очень хорошо, говоря про такие вещи, — он поник, стоило тренировкам для него кончиться. Но теперь не факт, что когда-то они начнутся. — Он хреново учится, — замечает Чондэ, заставляя Бэкхёна кивнуть, — думаешь, это как-то связанно? — Вряд ли. Ему в последнее время стало как-то всё равно. Я понимаю, когда у него не было боли, он собирался в спорт, потому что его звали в сборную, тогда и перестал учиться. — А теперь он болеет, а за учебу не взялся, — понимает Чондэ, ежится от холода и шмыгает носом. Он расклеивается ближе к зиме, но уверенно посещает все уроки, потому что скоро экзамены. Бэкхён же предпочитал такие прогуливать. Он в принципе предпочитал прогуливать. — Он умный, должен вывести всё, что ему нужно, — решает Бэкхён, — если, правда, ему будет что-то нужно на самом деле. — Мы пойдем на уровень? — переводит тему Ким, заставляя парня напрячься. Ему очень страшно. И он ничего с этим страхом сделать не может, потому и идти ему страшно. — Ты точно со мной пойдешь? — Даже если умру, — обещает Чондэ, протягивая ему мизинец, как бы давая обещание. Бэкхён сжимает его палец своим, немного трясет и отпускает, бросая тихое "конечно, пошли". Ему это нужно больше, чем кому-либо еще, но Чондэ честно с ним собирается пойти, что не может не греть душу.