***
Следующие два дня мы только и делали, что занимались организацией похорон. Кремация происходит быстро, но все, кто знал маму, хотели с ней попрощаться. Шеннон чётко расписала для себя, меня и Найджела обязанности по подготовке, пожалуй, ей единственной удалось сохранить трезвость ума. Мы присматривали друг за другом, стараясь не оставлять наедине с собой. Даже пришлось привезти Чарли в дом брата, чтобы все эти дни мы жили там все вместе. Это оказалось хорошим решением ещё и потому, что Эдмонтон заносило снегом и городские службы едва справлялись с чисткой дорог. И всё же непогода не пугала людей, что собирались почтить память Лидии Макнил. Шеннон едва успела всех обзвонить, как мобильная связь пропала — по новостям передавали про неполадки у сотовых операторов и про то, что всё скоро восстановится. Но все прекрасно понимали: пока шторм не утихнет, телефоны и интернет будут молчать. Я не дозвонился до Мэтта. Сначала было просто не до этого, а потом связь пропала. Что ж, может быть, это даже к лучшему. Он бы всё равно не смог прилететь, ведь все рейсы отменили. Сидел бы там, в Нью-Йорке, и переживал, поэтому я не очень из-за этого печалился. Конечно, мне хотелось бы его поддержки — тем более, когда я видел, как обнимают и утешают друг друга Найджел и Шеннон, одиночество ощущалось острее, но я мог это пережить. В день похорон зал прощаний был полон. Я не знал и половины присутствующих, но раз они здесь, то знали маму. В конце концов, она много лет отдала танцевальной студии, должно быть, часть этих людей обучались у неё или работали вместе с ней. До болезни она была добрым, открытым и жизнерадостным человеком, поэтому неудивительно, что к ней тянулись. Но в этой толпе я чувствовал себя неуютно, будто задыхался. Все разговаривали между собой, иногда подходили к нам с Найджелом, чтобы выразить соболезнования. От этих речей меня тошнило. Люди ни в чём не виноваты, но с каждым их словом происходящее всё больше угнетало. Терпеть это становилось невыносимо, я предпочёл бы оказаться снаружи, там, где бушевала метель, чем находиться здесь. Из-за монотонного гудения голосов тихая спокойная музыка, что играла в зале, была почти не слышна. Белоснежный гроб стоял на специальном подиуме в другом конце помещения, и его было видно отовсюду. Работники похоронного бюро отлично постарались — мама выглядела красивой: её кожа не была мертвенно-бледной, волосы аккуратно уложены, а бордовое платье сидело на ней идеально. Она бы понравилась себе такой. Вокруг гроба было множество живых цветов и маминых фотографий в разные периоды жизни. Накануне я, Найджел и Шеннон долго листали семейные альбомы, чтобы выбрать лучшие. Мама на них была счастливой и живой, отчего я не мог смотреть на них теперь. Почтить её память пришли также несколько медсестёр из пансионата, в том числе и Мириам. Время от времени я высматривал её в толпе, словно она единственная, кого я здесь знаю. Най и Шен выглядели устало, но они были друг у друга, поэтому в какой-то момент я оставил их. Небольшая передышка — вот что мне необходимо. Хотелось просто ненадолго остаться одному, но идти здесь было некуда, поэтому я просто встал у стены у входа, чтобы не быть у всех на виду. Но когда началась церемония и все присутствующие принялись занимать места на стульях, стоящие перед гробом в два ровных длинных ряда, пришлось присоединиться. Первые три стула, что были ближе всего к маме, предназначались для меня, Найджела и Шеннон. Наша семья никогда не была религиозной, тем не менее священник, вставший за трибуну, никого не удивил. Какое-то время он цитировал Библию, говорил что-то о Царствии Божием и ангелах, но я его не слушал. Мне хотелось, чтобы всё как можно скорее закончилось. Закончился этот день. Шеннон, что сидела между мной и братом, взяла нас обоих за руки и не отпускала всю церемонию. Интересно, успел ли Найджел рассказать маме о том, что она станет бабушкой? Осознала ли она это? Погружённый в свои мысли, я едва не пропустил момент, когда место священника занял Найджел. Началась та часть церемонии, где каждый желающий мог сказать что-то хорошее об умершей. Брат поделился со всеми самыми тёплыми воспоминаниями о маме. Он вспомнил пару забавных историй, и губы всех присутствующих тронула улыбка. Казалось, прошло совсем мало времени, как очередь дошла и до меня. Я чувствовал, что бледнею, а костюм, который надел только по случаю похорон, сковывает движения и раздражает кожу. Оказаться перед всеми этими людьми, под их взглядами, было настоящим испытанием. Я никогда не любил публичные выступления, и вряд ли это когда-то изменится, но не сказать несколько слов о маме, о том, каким человеком она была, как много значила для меня, я не мог. В зале было очень душно, что совсем не придало уверенности. Поправив пиджак, я прочистил горло. — У меня нет любимых воспоминаний о маме, потому что сложно выделить что-то одно. Она всегда была в моей жизни, и что бы мы ни делали, с ней это становилось особенным… Я смотрел на присутствующих, но не видел их. Они слились в одну сплошную массу. Горло ужасно саднило, а руки чуть подрагивали, и я машинально стиснул пальцы в кулак. Наверное, то, что я не заготовил речь заранее, было ошибкой. Я не знал, что говорить, но старался слушать сердце. И всё же, сколько бы и что ни говорил, не смог передать, насколько сильно мне будет её не хватать.***
Звонок телефона раздался как раскат грома в ясную погоду. Спросонок я не сразу сообразил, что именно мой мобильный заливается на всю гостиную. За три дня, что Альберта была изолирована от остального мира, я успел отвыкнуть от привычного рингтона, поэтому и растерялся. Спешно отыскав сотовый и не глядя на дисплей, я принял вызов. Почему-то был уверен, что звонит Мэтт, но ошибся. Кого-кого, а бывшего напарника я услышать никак не ожидал. — Привет, дружище, — произнёс Стив. — Я к тебе по делу. Ты только не волнуйся раньше времени, ладно? — Что стряслось? — сразу же насторожился я. — Пару часов назад в 911 позвонил парень, сказал, что, когда ехал на машине, попал под сход снега с холма. Он представился как Мэтт Калвер… Кровь застучала в висках, казалось, я перестал дышать. — Что? Этого не может быть: Мэтт в Нью-Йорке. — Выходит, уже нет, — участливо произнёс Хорстон. — Второго Мэтта Калвера в городе нет, я проверил. Ошибки быть не может. Подумал, что лучше набрать тебе. — Где это произошло? — Скину координаты сообщением, подъедешь? — Да-да, конечно, — зачастил я, нервно запуская пальцы в волосы. — Стив… какие прогнозы? — Спасатели на месте, работают… Машину пока не нашли. Я боялся это услышать. Даже если после обвала Мэтт остался жив, минусовая температура не играла на руку никому. — Я выезжаю, скинь координаты, — коротко бросил я в телефон и отключился. Судорожно натягивая на себя одежду, я старался не впадать в панику. Потерять самообладание — последнее, что сейчас нужно. Снова взяв в руки сотовый, отыскал номер Мэтта и нажал на вызов. Я зажмурился, молясь, чтобы Мэтт ответил, чтобы всё это было чудовищной ошибкой, но абонент был недоступен. — Блядь! — крикнул я, не сдержавшись. Шеннон и Найджел, выдернутые из постели, быстро спустились на первый этаж. — Что случилось? — поинтересовалась Шеннон, кутаясь в шёлковый халат. — Мэтт в беде, — задыхаясь, произнёс я. — Что произошло? — подал голос брат. — Лавина… Он попал под лавину недалеко от города. — Боже… — вздохнула Шеннон. Я почувствовал, как к глазам подступают слёзы, и зажал переносицу пальцами. — Когда он вернулся? — Не знаю, — судорожно ответил я. — Чёрт возьми, я не знаю! Казалось, все внутренности завязались узлом. Меня обуял страх. — Я не могу потерять и его. — Эй, — подошла ко мне Шеннон и посмотрела в глаза. — Ты его не потеряешь. Слышишь меня? Всё будет хорошо. Мы поедем все вместе, я не пущу тебя за руль в таком состоянии. Дай нам пять минут. Но у меня не было пяти минут. У Мэтта каждая секунда на счету. — Встретимся там. Я не стал ждать возражений, просто сунул ноги в ботинки и, схватив куртку, вышел на улицу. Чарли ринулся за мной. Пока я открывал машину, он справил нужду у пожарного гидранта, а после я открыл для него пассажирскую дверь. Пёс ловко запрыгнул на сиденье, и в памяти вдруг всплыл момент, когда мне пришлось помогать ему забраться в машину сразу после операции на лапе. Сейчас Чарли был полностью здоров, и ничто не напоминало о том, что он попал под колёса пикапа. Всё благодаря Мэтту. Это он его спас. Мэтт спас и меня от одиночества, боли и безысходности. Теперь он сам нуждался в нас. Стоило только вырулить на дорогу, как я потянулся к телефону и переотправил координаты аварии Найджелу. Путь был неблизкий. Я гнал во весь опор, насколько позволяли светофоры и ещё не до конца расчищенные дороги. Я страшно нервничал и нарушил с десяток правил дорожного движения, но мне было плевать. До места добрался только спустя двадцать минут. Аварийный участок был перекрыт полицией, метрах в десяти от поста работал бульдозер и по крайней мере пять спасателей. Стив увидел меня первым, как только мы с Чарли выбрались из машины. — Пока никаких новостей, — сообщил он. — Никаких свидетелей не было, когда это всё произошло? — Нет, лавина сошла ранним утром. Сам знаешь, здесь в это время никого не бывает. Мы прошли через оцепление и оказались перед огромной горой снега, которая засыпала большую часть дороги. Слева располагался холм, справа в небольшой отдалённости был лес. Он находился в неглубоком овраге, и я машинально направился к краю. — Мои ребята там уже всё проверили, — догадался о моих мыслях Стив. — Его там нет. Машина осталась на дороге. Я вновь посмотрел на кучу снега, которую пытался ликвидировать бульдозер, и понял, что, не зная точного местонахождения машины Мэтта, можно провозиться здесь целый день — но у нас не было дня. У Мэтта его не было. Я увидел, как подъезжают Шеннон с Найджелом, как брат достаёт из машины снегоуборочные лопаты — сам я о них даже не подумал. — Мы найдём его, — произнесла Шеннон, как только они оказались рядом. — Я позвонила нескольким нашим друзьям, они скоро будут здесь и помогут. Я лишь кивнул ей. Мы взяли по лопате и рассредоточились по периметру. Снег был тяжёлым, но я не давал себе отдыхать ни минуты. Боялся не успеть, боялся увидеть Мэтта мёртвым, таким, какими были отец, Джош и мама. Слишком много смертей в моей жизни, и Мэтт ни за что не должен был пополнить этот список. Как Шеннон и говорила, скоро приехала подмога. Количество людей с лопатами росло с каждым часом, но снега меньше не становилось. Спина и руки болели, а тело исходило жаром, но останавливаться я не думал. Приглушённый лай Чарли привлёк моё внимание. Из-за бульдозера его было плохо слышно, а повертевшись по сторонам, я нигде не заметил пса. Это был не просто лай, Чарли явно пытался привлечь внимание. Я тут же кинулся к бульдозеру и замахал руками водителю. — Заглуши двигатель, — крикнул я ему. Довольно быстро сообразив, пожилой мужчина в кабине повернул ключ зажигания, и воцарилась тишина. Казалось, стихло всё вокруг: голоса людей, ветер, но в ушах гудело от недавнего грохота — пришлось напрячь слух. Чарли снова залаял. Он был гораздо дальше того места, где мы работали. Я кинулся туда, не раздумывая, и очень скоро понял, что за мной бегут ещё несколько человек. Преодолевая большой сугроб, загребая полные ботинки холодного снега, я словно открыл в себе второе дыхание, новый источник сил, который подпитывался надеждой. Увидев меня, Чарли обрадовался, но не переставал лаять и рыть лапами снег. — Хорошо, малыш, покажи мне, что ты нашёл, — сказал я псу, падая рядом с ним на колени. Из-под снега виднелся небольшой участок синей автомобильной крыши. Я очень надеялся, что лавиной накрыло лишь один автомобиль, ведь не знал, на какой машине ехал Мэтт. Была ли она его личная из Нью-Йорка или он взял напрокат? В любом случае я не был уверен, что внутри именно он. Ошибка будет стоить слишком дорого. Как только я начал руками расчищать машину, ко мне присоединились несколько человек. Найджел был среди них, очень быстро появились и остальные. Снова заработал бульдозер, вероятно, он расчищал нам обратный путь, но всё, о чём я мог думать, это Мэтт. Довольно быстро мы освободили от снега переднюю пассажирскую дверь, я и сам не понял, как меня оттеснили куда-то назад. Я ничего не видел за спинами людей в форме. — Предоставь это спасателям, — вцепился в меня Найджел, не давая двинуться с места. Я слышал в ушах биение собственного сердца, внимательно наблюдал за работой парней. Они не без труда открыли дверь, затем один из них проник в салон, и на какое-то мгновение повисла тишина. Мне казалось, время остановилось. — Носилки и одеяло сюда. Помогите мне его вытащить. Живой. Это слово загорелось в голове красным цветом, но облегчения не было. Сомнения, что это мог быть не Мэтт, а кто-то другой, страх, что он всё ещё где-то погребён под снегом, не отпускали. Но стоило спасателям вытащить водителя наружу, как я заметил знакомую куртку. Очень быстро Мэтта положили на носилки и укутали в гипотермическое одеяло, словно в огромный кусок фольги. Вокруг была суматоха, и я никак не мог разглядеть его лица. Парни-спасатели дружно схватили носилки с двух сторон и направились к ожидающей у оцепления скорой. — Мы заберём Чарли, поезжай с ними, — кивнул Найджел на скорую. Я не помнил, как забрался внутрь, не помнил, как мы добрались до больницы. Всё, что было перед глазами, — неподвижно лежащий Мэтт, его бледное лицо, посиневшие губы и закрытые глаза…***
— Ну почему его угораздило вернуться именно сейчас? — в сердцах произнёс я, когда мы с Найджелом и Шеннон сидели в больничном коридоре. С тех пор как Мэтта увезли в отделение реаниматологии, прошло около двух часов. Всё это время я был здесь. Шен и Най отвезли Чарли домой и вернулись с горячим кофе и несколькими сэндвичами, но никому из нас кусок в горло не лез. — Это я виновата, — тихо произнесла Шеннон. Я посмотрел на неё недоумённо. — Мы с Мэттом разговаривали два дня назад. — Что? — обомлел я. — И ты мне ничего не сказала? — Я забыла. Закрутилась с похоронами, — поджала она губы. — Не знаю как, но он смог дозвониться только до меня. Я рассказала ему о Лидии… Наверное, он решил приехать, чтобы поддержать тебя. — И теперь мы будем хоронить его?! — выпалил я, вскакивая на ноги. Раздражение, питавшееся страхом за Мэтта, лишь усилилось. — Зачем нужно было ему говорить? — Мой голос едва не сорвался на крик. — Ты ведь знала, что аэропорты закрыты… — Я не подумала. — Глаза Шеннон влажно заблестели, а красивое лицо исказила гримаса. — Я не знала, что он сразу же сорвётся и приедет… Я нервно провёл рукой по лицу. От врачей до сих пор не было никаких новостей. Понятия не имел, в каком состоянии Мэтт. Увижу ли я его снова? — Успокойтесь оба, — осадил нас Найджел. — В том, что случилось, никто не виноват. Давайте не будем паниковать раньше времени. Мэтт жив и сейчас находится вон там, — указал он на двойную матовую дверь. — Нам остаётся только ждать. Ждать я уже не мог. Терпение трещало по швам. Я слишком много ждал в своей жизни, за что и расплачивался раз за разом. Ждал, что Джош сам передумает насчёт переезда в другой город. Тянул время с мамой, когда после её приступа не мог себя пересилить и навестить её. На что я надеялся? Что ей станет легче? Её болезнь только прогрессировала, и вот всё, что от неё осталось, — прах. Я откладывал разговор с Мэттом, выжидал нужного момента, а теперь он на больничной койке. Сколько ещё я буду получать уроков от судьбы, но не пользоваться ими? Тут двери внезапно отворились, и в коридоре появился врач. Шеннон и Найджел разом вскочили на ноги, я же застыл на месте. — Здравствуйте. Я доктор Баррет, лечащий врач мистера Калвера, — произнёс средних лет мужчина. — Как он? — спросил я. — У него вторая степень переохлаждения. Обморожений не наблюдается, но высокий риск развития пневмонии. Мы приняли все необходимые меры, дыхание и сердцебиение восстанавливаются. Но сейчас всё ещё важно не давать ему спать. — Можно его увидеть? — Это всё, чего мне хотелось сейчас. — Можно. Его перевели в терапию на втором этаже. Седьмая палата. Мы вразнобой поблагодарили доктора Баррета, а как только он снова скрылся за дверями, направились к лестнице. Отыскать нужную палату не составило труда. Дверь под номером «семь» была открыта настежь. У единственной кровати сидела молоденькая медсестра, она разговаривала с Мэттом, но прервалась, стоило нам войти. — Кажется, у тебя гости, — сказала она, и Мэтт повернул голову. Выглядел он заметно лучше, чем в скорой. — Пожалуй, тогда я устрою себе перерыв, — сообщила девушка, поднимаясь на ноги. — Спасибо, Лизи, — тихо поблагодарил её Мэтт, а затем, прищурившись, обратился к нам: — Привет, ребята. Мне сказали, что у меня посетители, и я так и думал, что это вы. Мой взгляд блуждал по его лицу: лёгкий румянец на щеках, красный след от «моста» на переносице. Это место выглядело слегка воспалённым. Очки были на Мэтте, когда его нашли, и от холода оправы кожа пострадала. Мэтт попытался сесть в кровати, но чуть покачнулся. Найджел стоял ближе всего и успел придержать его за плечо. — Меня чем-то накачали, и я как в тумане, — посетовал Мэтт. — Давай помогу. Шеннон поправила подушку, чтобы он мог сесть, прислонившись к ней спиной. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она. — В целом неплохо, но в голове всё плывёт, наверное, из-за лекарств. И чуть знобит, но уже не так сильно. Сколько я пробыл там? — Около четырёх часов, — ответил Найджел. — Чарли тебя нашёл. — Правда? — Этот пёс заслужил сегодня большущий кусок вырезки, — улыбнулась сквозь выступившие слёзы Шеннон. — Мы рады, что с тобой всё хорошо, ты нас здорово напугал. Она присела на край кровати и взяла Мэтта за руку. — Я и сам думал, что не выберусь. Всё произошло так быстро. Я даже не сразу понял, что случилось. Телефон был почти разряжен, только и успел набрать службу спасения. — Теперь всё позади. — Машина сильно пострадала? Я взял её напрокат в Калгари. Надеюсь, страховка всё покроет. — Последнее, о чём тебе сейчас стоит думать, это о дурацкой машине, — выпалил я. — Ты чуть не погиб! О чём ты только думал, решив приехать, когда на улице была такая пурга?! Я впервые заговорил с тех пор, как мы вошли в палату, и это был далеко не дружелюбный тон. Все уставились на меня: Шеннон — неодобрительно, Най — устало, а Мэтт — удивлённо. — Пожалуй, нам пора, милая, — тихо произнёс брат. Шеннон некоторое время колебалась, но всё же попрощалась с Мэттом, обещая навестить его завтра. А после они с Найджелом вышли в коридор. — Ты злишься. — Злюсь? Нет, Мэтт, не злюсь, я просто в бешенстве. Вчера я похоронил свою мать, а сегодня думал, что потерял тебя. — Но я здесь, со мной всё нормально. — Да уж, нормально, — фыркнул я, подойдя к окну. — Ты не представляешь, что я пережил за эти часы. Думал… думал, что мы не найдём тебя, что будет слишком поздно. Под конец мой голос совсем стих. Я понимал, что Мэтту тоже было нелегко находиться на грани жизни и смерти, и чем больше я об этом думал, тем глупее себя чувствовал. Мне нужно его поддержать, а не нападать с обвинениями, но, боже, как же было сложно забыть, каким адом оказались все эти долгие часы неведения. — Когда я узнал о Лидии, сразу же поехал в аэропорт, — донеслось до меня. — Даже не попрощался толком с родителями. Я хотел быть рядом… И думал, что меня ждёт более тёплый приём. Я тяжело вздохнул и в то же мгновение оказался у его кровати. Я обнял Мэтта, бесцеремонно прижав к своей груди. — Так-то лучше, — усмехнулся он мне в шею. — Я волновался. — Знаю. — Не знаю, что бы было, если бы ты… — Нет, — отстранился Мэтт. — Давай не будем делать никаких предположений. Мы оба здесь и… — Я люблю тебя. Мэтт смотрел на меня во все глаза, как будто и правда был удивлён моим признанием. — И хочу, чтобы мы жили вместе, я готов переехать в Штаты… — Бросишь свой магазин и мастерскую? — Да. — Я всё для себя решил. — Нет, — усмехнулся Мэтт. — Нет? — Сердце пропустило удар. — О твоём переезде не может быть и речи. Чем, ты думаешь, я был занят всё это время? Я собирал вещи — это я к тебе переезжаю. — На его лице появилась улыбка. — Потому что я тоже тебя люблю.