Nec descendere nec morari

— Из всех красавиц этого мира мне мила лишь одна, и имя ей — Верона, — изящная светская шутка с готовностью слетает с губ Бартоломео делла Скала, и он смеётся сам, и с ним смеются и собравшиеся в бальной зале высокопоставленные гости, каждый из которых лелеет надежду выдать за герцога Вероны свою дочь ли, сестру ли… А отсмеявшись, обнаруживают, что герцога рядом с ними нет. Найти бы, продолжить бы разговор — да где его теперь сыщешь среди танцующих? А ночью после бала, в тишине во тьму погружённого кабинета, смех Бартоломео звучит уже совсем по-другому. Если кто случится рядом — содрогнётся, заслышав эти глухие звуки, коим место в тюрьме, не в герцогских покоях. Так может смеяться приговорённый к казни, так может смеяться безумец — но это смеётся правитель раздираемого враждой города… и сама Верона смеётся его устами. Проклят будь тот, кто считает, что любовь города — то же, что любовь женщины; проклят будь — и благословен в наивности своей — считающий её шуткой. Ибо она — яд, медленно отравляющий кровь; она — незримая петля на обнаженной шее; она — в горле ком несглатываемый, не дающий ни вздохнуть, ни застонать… Она садится ночами на край постели, но её холодные руки не ласкают — сердце вырывают из груди, играют с ним, точно кошка с мышкой, чтобы с рассветом вложить обратно. Любовь Вероны — не благословение, но проклятие, не символ власти, но рабское клеймо… а герцог носит её как царскую мантию, как драгоценностями украшенную корону — и люди видят лишь то, что им позволено увидеть. Демоница, дьяволица, чертовка! Верона любит кровь, и алый цвет ей к лицу. И по нраву ей, чтобы жизнь кипела на улицах, ибо где жизнь — там и смерть; и лязг шпаг ей слаще звона струн, а вздохи любви никогда не заглушат гневных криков… Такова она, его Верона: не шахматная королева в хитроумной его игре — но шахматная доска, на которой он сам — фигура: куклой бессильной мечется с клетки на клетку, с алой на белую, с белой на алую; и оба цвета — жизнь, и оба цвета — смерть. Что может сделать тот, чья власть ничего не значит? Что может сделать король?.. …но Бартоломео делла Скала смеётся. И Верона смеётся не своим — его голосом, и склоняет карнавальным весельем вскружённую голову к нему на плечо… и засыпает, усталая, и видит во сне реки крови, заполняющей узкие улицы. Но пока она спит — смерть уходит из города, до поры укрываясь от тяжёлого взгляда его правителя; и как равному передаёт ему власть. Ведь и в его глазах — те же демоны. Город спит. Но город живёт.