Наследница Теней (#1)

      Адарлина проснулась еще затемно, конечно, не без помощи Жои. Маленький негодник топтался по ней, словно по коврику, мелодично урча. Адарлина сонно протерла глаза. Солнце уже вот-вот встанет, ей нужно было торопиться. Адарлина села на постели. После вчерашнего дня у нее болело все тело, но это была приятная, гордая боль. Жои снова подал голос, и Адарлина удивленно посмотрела на него. Затем потерла глаза и посмотрела снова.       — Эй, малыш, ну-ка иди сюда, — она поманила ящеренка к себе, и тот доверчиво забрался на ее ладонь.       Да, так и есть! Адарлине не показалось, Жои вдруг и впрямь стал больше и даже прибавил в весе. Теперь его тонкий длинный хвост свешивался с ее ладони, острые коготки на передних лапках, оставляли белые бороздки на коже девушки, а мордочка ящеренка уже не казалась такой уж большой. Все потому, что прежде тоненькая шейка стала толще, и голос Жои тоже изменился, уже не был похож на беспомощное вяканье котенка, теперь он издавал звонкие щелкающие звуки и довольно мелодичные урчания.       — Ты чего вчера скушал там, на конюшне? — удивленно спросила Адарлина своего маленького друга.       Теперь синие глазки Жои больше не выпирали, глазные ямочки, наконец, стали им в пору. Адарлина погладила воркующего ящеренка по гладкой спинке… И ахнула, ощутив подушечками пальцев мягкую, прохладную шкурку с едва уловимым узором чешуек, вместо болезненно-белесой кожи.       — Дружок, да тебе идет! Мы им всем еще покажем, — заверила она своего друга, и тем самым незаметно вселила уверенность в себя.       Жои изрек одобрительную триаду щелкающих звуков. Адарлина отпустила его на пол и принялась собираться. Сон воинов был достаточно чутким, так что соседки наверняка заметили, когда она ушла, но не стали обращать внимания, предпочитая отвоевать у сна лишние часы.       Небо у горизонта уже окрасилось алыми красками, когда Адарлина вышла из казармы, тихо прикрыв дверь. Жои восседал на ее плече, обернув свой длинный хвост вокруг ее шеи и высоко задрав головку, словно высматривая опасность. В лагере было необычайно тихо. Утренний воздух, был до того свеж и влажен, что у Адарлины пело сердце. Она с наслаждением вдыхала лесную прохладу. До чего же это было лучше затхлого воздуха городов.       Адарлина издалека заметила, что главные ворота конюшни еще закрыты, поэтому направилась в обход, через пастбища. Едва обогнув здание, она завидела своего любимца. Ветроход как всегда пасся на лугу. Подойдя ближе, Адарлина уже хотела было свистнуть, чтобы подозвать коня и поздороваться, как вдруг тот отшагнул в сторону, и Адарлина замерла, увидев рядом с ним Тарлена. Фэйец ласково трепал коня по шее, пегас довольно фыркал, топтался рядом, явно довольный его обществом. В порыве веселья он хотел было подняться на дыбы, но Тарлен сильной рукой удержал его за гриву, и Ветроход подчинился. Фэйец погрозил ему пальцем, словно укорив за такое поведение, но потом снова ласково похлопал по шее.       Тут Ветроход навострил уши, вздернул голову и уставился прямо на Адарлину. Девушка запоздало поняла, что конь выдаст ее присутствие. Тарлен проследил за взглядом товарища, обернулся и сразу же заметил ее. Адарлина замерла, глядя на фэйца чуть ли не через все поле, и если бы она сейчас развернулась и ушла, то едва ли расслышала бы его оклик, но она продолжала стоять.       Тарлен просто смотрел в ее сторону, словно чего-то ожидая.       Неловкость ситуации разрушил Ветроход, возбужденно зафыркав и ударив копытом землю, он издал протяжное приветственное ржание. Тарлен удивленно посмотрел на него, тогда Адарлина сложила пальцы и привычно свистнула. Конь легкой рысцой направился к ней. Тарлен улыбнулся и двинулся следом. Адарлине ничего другого не оставалось, как пойти и встретиться со своим спасителем лицом к лицу.       Ветроход приветствовал ее фырканьем, зато Жои вдруг оскалился и зарычал. Зарычал по-настоящему, утробно и зло. Ветроход боязливо попятился, а Адарлина поглядела на своего питомца. Жои восседал, гордо выпятив грудь, совершенно довольный собой. Адарлина хотела было его пожурить, но почему-то этого не сделала.       Тарлен подошел бесшумно, как умели ходить все фэйцы. Адарлина вздрогнула, услышав его голос.       — Feis fasand, — произнес он и даже чуть склонил голову.       Адарлина неожиданно покраснела. На нее напала такая робость, какой она не испытывала даже когда он вытаскивал ее из клетки полуголой.       — Feis fasand, — неумело повторила Адарлина его же приветствие, потому что никаких других слов не знала.       Тарлен заглянул ей в глаза, потом перевел взгляд на гордую ящерицу, сидевшую на ее плече.       — Joi? — бровь Тарлена взметнулась вверх.       — Да, — Адарлина кивнула. Значит ей не почудилось, Жои правда изменился, хоть и едва уловимо.       — Jusperro fai lenda? — усмехнулся Тарлен.       По интонации Адарлина поняла, что это был вопрос, но, похоже, он не ожидал на него ответа. Адарлина проклинала себя за то, что даже не спросила у Мэйлин про самое простейшее «спасибо», ведь она так и не поблагодарила фэйца за спасение. Она гладила Ветрохода, пряча глаза, не желая встречаться ими с Тарленом, но фэйец все смотрел на нее, и от этого молчаливого взгляда, по всему телу разливалось странное тепло. Когда она, наконец, решилась и подняла глаза, за спиной раздался окрик.       — Адарлина! — властный голос Брона всколыхнул утреннюю тишь.       Ветроход, Жои, сама Адарлина, и, что странно, даже Тарлен, разом вздрогнули от неожиданности.       — Где тебя носит? Я велел быть к рассвету!       И правда. В этом странном молчаливом диалоге они встретили восход, солнце играло на черной гриве Ветрохода, и так же на распущенных волосах Адарлины.       — Эм, я… Извините меня, командир Лоршен, мне нужно идти, — Адарлина понятия не имела, каким образом донести до него смысл своих слов.       Она собиралась уйти, но Тарлен легко коснулся ее локтя, не хватая, не пытаясь задержать, а лишь касаясь, чтобы привлечь внимание. Адарлина резко обернулась, едва не скинув с плеча Жои.       — Adarlina? — спросил Тарлен, и она вдруг осознала, что до этого момента даже ни разу не представилась ему. — Mene soof, Adarlina.       Боги, как же красиво прозвучало ее имя из его уст. Тарлен вдруг лукаво улыбнулся и на его щеках появились ямочки. Адарлина снова залилась краской. Как можно объяснить, что суровое обаяние Тарлена привлекало ее сильнее, нежели изящная красота и мягкость Бранриса?       — Adarlina, — повторил Тарлен, чуть склонив голову.       Он сделал несколько шагов, обогнув ее, но не спеша уходить, продолжая смотреть так, будто кроме нее его ничего больше не интересовало. Затем, как будто с трудом, он отвел взгляд, развернулся и направился прочь. Полы его плаща развивались при каждом шаге, словно тяжелая мантия.       — Боги, — пробормотала Адарлина, глядя на своих четвероногих друзей, — что же это было?       Ветроход фыркнул и зашагал прочь, а Жои только непонятливо наклонил головку на бок.              * * *              — Тебе предстоит еще многое узнать об этом месте и о том, чем мы занимаемся, — вещал Брон.       Адарлина стояла посреди поля, рядом со своей оседланной кобылой. Теперь Фарса останется ее неизменной спутницей до конца обучения, а может и дольше.       — Но, прежде чем посвящать новобранцев в какие-либо детали, мы должны быть уверены в их верности и готовности служить нашему делу. Если ты думаешь, что у меня или у кого бы то ни было здесь полно времени, чтобы растрачивать его на таких неумех, как ты, то ты глубоко заблуждаешься. Не принимай это как должное. Если ты ничему не научишься и не сможешь приносить пользу, то станешь балластом, от которого нам придется избавиться!       Адарлина молча слушала.       — То, что Тарлен спас вас тогда, совершенно не значит, что мы спасаем каждого раба из лап торговцев. Наша цель гораздо масштабнее. Растрачивать силы понапрасну мы не имеем право. Есть множество других дел, которые мы обязаны довести до конца, дабы спасти ту крупицу справедливости, которая еще осталась в нашем загнивающем мире. Вещи, о которых я говорю, не так красивы и благородны, как фэйец на пегасе при полной луне! — на этих словах Брон как-то по-особому посмотрел на Адарлину, от чего та потупила взгляд. О чем он подумал?       — Твоя подружка обучалась искусству сражения с ранних лет, как и любой из породы бессмертных. Несмотря на те испытания, что выпали на ее долю, она не растеряла навыки и боевой азарт. Сейчас она совершенствует мастерство рукопашного боя в отряде командира Лоршена. Его отряд лучший в разведке, им поручают миссии чаще, чем остальным, но в последней вылазке они лишились бойца. Твоя подруга отлично восполнит эту потерю.       Адарлина не совсем понимала, к чему Брон вел этот разговор, однако напоминание о собственной беспомощности заставило ее поморщиться.       — Тебе повезло, что на конюшне всегда не хватает рук, и твоя расположенность к животным сыграла тебе на пользу. Не окажись ее у тебя, капитан Гиган выставила бы тебя вон, ты это понимаешь?       Адарлина молчала, едва осмеливаясь поднять глаза. Брон разговаривал с ней, как командир со своим воином, требуя стойкости и твердых ответов. Адарлина к такому не привыкла, жизнь рабыни учила ее падать в ноги и скулить при малейшем повышении голоса хозяина. Она, бесспорно, умела работать руками, молча терпеть издевательства и вечно смотреть в пол, но теперь от нее требовали распрямить спину, отважно смотреть в глаза и научиться защищать свою, а в будущем, и чужие жизни. Адарлина считала себя сломленной и уже ни на что не годной. В глубине души она знала, что ничего из нее не получится, однако, Брону было ровным счетом наплевать на то, как она себя чувствует.       — Смотри мне в глаза, — рявкнул он, — и отвечай на вопрос!       — Да, — отозвалась Адарлина, — простите.       Брон тяжело перевел дух и надолго умолк, словно что-то обдумывая. Адарлина вдруг испугалась, что он передумает и захочет выгнать ее с конюшен. Брон тем временем остановил свой взгляд на Жои, который покорно дожидался Адарлину, усевшись на деревянных воротах, и внимательно наблюдал за происходящим.       — Лошади, — продолжил Брон, — наше единственное средство быстрого перемещения. Их задача доставить всадника из пункта «А» в пункт «В», как можно быстрее, а затем примчаться на зов и увезти его оттуда, тоже как можно быстрее. Понимаешь?       — Да, — Адарлина усвоила, что лучше сразу отвечать на все вопросы, даже если те риторические.       — Воины сражаются на земле. Они меряются силами, и побеждает тот, кто злее, сильнее, умнее, проще говоря, тот, кто лучше подготовлен. Ты же не готова совсем.       Адарлина перестала моргать, ее сердце ухнуло в пятки и так же стремительно подскочило обратно. Что значит «не готова совсем»? Не готова к чему? В голове зароились вопросы, и она с трудом удержалась, чтобы не начать мотать головой от страха. Неужели они собирались отправить ее воевать? Ее?! Слабую, беспомощную девчонку, которая еще вчера носила кандалы и сидела на цепи, как собака! Но Адарлина даже не успела до конца сформировать в голове новые страхи, Брон продолжил, оборвав поток беспорядочных мыслей.       — Тебе не придется учиться тому, чем в совершенстве владеют фэйские воины. Ты не фэйка, но вроде и не человек, хотя силенок в твоем теле совсем немного. Для начала давай-ка начинай есть, как следует, а то страшно смотреть на твои хилые ручонки.       Заметив, какими ошарашенными глазами смотрит на него Адарлина, Брон откашлялся и в его глазах блеснул затейливый огонек.       — Пока что ты не сможешь помериться силами даже с самым слабым противником. Но чтобы остаться здесь, рано или поздно ты должна будешь проявить себя, иначе капитан Гиган выставит тебя вон. Ешь, посещай общие тренировки, учись усердно, а каждое утро с восходом приходи сюда.       Повисло молчание, на протяжении которого Адарлина боялась моргнуть. Брон смотрел ей прямо в глаза, а когда он снова заговорил, Адарлина забыла, как дышать.       — Ты прирожденный наездник, Адарлина, — Брон кивнул сам себе, словно размышляя вслух. — Я чувствую это в тебе. Мало кто из новобранцев может так лихо держаться в седле. Воспользоваться тузом в рукаве или победить нечестно всегда лучше, чем глупо умереть. Я дам тебе эту карту, научу сражаться верхом, и это компенсирует твой недостаток в физической силе.       Адарлина не могла заставить себя поверить, что это происходит на самом деле. Брон сказал, что научит ее сражаться верхом. Лишать противников жизни, не слезая с быстрого, мощного животного, способного копытами затоптать даже самого сильного и ловкого бойца. А если под ней окажется такой монстр, как Ветроход? Каково это, взмыть с ним в небо и обрушиться на врага, как смертельный дождь? Эта мысль появилась в голове Адарлины неожиданно и сильно взбудоражила ее. Она даже улыбнулась, ощутив во всем теле незнакомое бурление. В ней снова шевельнулось что-то неизведанное и необузданное, и ей хотелось повиноваться этому тихому голосу, который шептал: попробуй, тебе понравится!       Однако ее воодушевление быстро пропало, когда Брон заставил сперва разминаться самой, а затем еще и разогревать Фарсу. И эта разминка показалась Адарлине в сто раз тяжелее работы в поле. Более часа было отведено Броном на разминку неокрепшего тела Адарлины: она бегала по рыхлой земле тренировочной площадки, выполняя подскоки и приседания — казалось бы, такие нелепые упражнения, но они отняли у Адарлины практически все силы.       Затем Брон заставил ее растягиваться во все стороны. Понаблюдав за ее попытками с полминуты, он надменно фыркнул и известил Адарлину о том, что гибкости у нее не больше, чем у дерева. Далее он велел ей выполнить несколько силовых упражнений, однако на них у девушки просто не осталось сил. Колени подогнулись, и Адарлина упала ими прямо с землистую лужу. Оперевшись руками в землю, она принялась судорожно хватать ртом воздух, подавляя желание вытянуться на влажной земле.       Все ее тело дрожало, мышцы и кости вопили от боли, пот катился градом по лицу, дыхание перехватывало. Брон лишь одобрительно покивал и заявил, что пока щадит ее, но, когда она наберет вес и нарастит хотя бы минимальную мышечную массу, начнутся настоящие тренировки. Адарлина ужаснулась тому, как ее наставник произнес слово «настоящие».       Дав ей всего пару минут на передышку, Брон велел ей садиться в седло. Она проскакала на Фарсе несколько кругов галопом, намеренно сдерживая рвущееся вскачь животное. Тело Адарлины все еще дрожало от пережитой нагрузки, и она всерьез боялась, что может снова свалиться на землю, как мешок с картошкой. Брон вернулся на поле через полчаса, неся с собой толстый кожаный ремень. Адарлина подъехала к нему.       — На землю, — скомандовал он, и Адарлина повиновалась. — С сегодняшнего дня начинаются твои тренировки. Каждая из них — это ступень, преодолев которую, ты приступишь к следующей. Как быстро будет продвигаться твое обучение, зависит только от тебя. Я советую учиться на пределе сил, не меньше, но и не больше. Боец, падающий от усталости, уже не боец. Это понятно?       — Да, — Адарлина судорожно сглотнула, но в горле пересохло.       — Повернись.       Адарлина повернулась, с небольшим волнением ожидая, что последует дальше.       — Дай мне свою ведущую руку.       Адарлина вытянула назад правую, и внезапно вокруг нее обвился кожаный ремень. Адарлина не стала задавать вопросов, но не могла унять нервно колотящееся сердце. Брон обернул ремнем ее пояс, накрепко зафиксировав согнутую правую руку на пояснице. Адарлина вообще не могла ей пошевелить.       — Зачем это? — осмелилась поинтересоваться она.       — Все по порядку, Адарлина. Как я и сказал, урок за уроком.       Адарлина обернулась к нему, ощущая, как на почве нервозности выступают слезы. Она не совсем понимала, что от нее хотели, однако уже осознавала: что бы ни было, она не сможет это выполнить.       — Прежде чем учиться ездить верхом на лошади, на нее сперва нужно залезть, — пояснил Брон с легкой издевкой, совершенно игнорируя ее панику. — В седло.       — Что?       Адарлина чувствовала, что вот-вот расплачется. Она смертельно устала. Каждое движение и так давалось с трудом, ей хотелось свернуться калачиком и разрыдаться, а тут такое…       — Полезай в седло, — невозмутимо повторил Брон.       — Но, — Адарлина беспомощно дернула связанной рукой и все-таки решилась возразить, — как же? Я не смогу.       — В настоящем бою, если ты окажешься на земле, в твоей ведущей руке будет зажат меч, и тебе придется взобраться на спину ошалелой, беснующейся лошади, не выронив его. Понимаешь?       Адарлина понимала. Понимала она и то, что в жизни не справится с этим заданием. Однако Брон продолжал.       — Когда ты боле-менее научишься взбираться в седло с помощью одной руки, я буду специально пугать Фарсу, осложняя тебе задачу. А потом и вовсе велю запрыгивать на нее на полном скаку. Ты должна уметь взбираться в седло при любых обстоятельствах.       Адарлина натужно сглотнула, и ее сухой кашель заставил Брона улыбнуться.       — Как только ты окрепнешь и разовьешь этот навык в достаточной мере, будешь учиться держать равновесие, не цепляясь при этом за гриву и поводья. Когда и это у тебя получиться, я вложу в твою руку тяжелую палку, не уступающую по весу настоящему мечу, и заставлю держать навесу всю тренировку. Как только ты почувствуешь, что способна контролировать по отдельности каждый мускул в своем теле, я дам тебе меч, ножи и стрелы. Всем этим ты научишься владеть на скаку, и сможешь попадать в цель, даже если Фарса будет неистово бесноваться на поле боя.       Адарлина слышала, как загнанно стучит ее сердце. Все это звучало, как хорошо отлаженная система подготовки эффективных боевых единиц, однако Адарлине совсем не верилось, что подобная схема может сработать на ней. Держать меч на скаку? Подобный тому, что угрожающе висит на боку у командира Тарлена? Адарлине казалось, что этот самый меч был тяжелее, чем она сама. Она дрожала перед грядущими испытаниями, как изнеженная трусиха, не испытывая за это ни капли стыда.       — Но сперва, — Брон цокнул языком, довольный произведенным эффектом, — тебе все же придется залезть на свою лошадь.       Адарлина во все глаза смотрела на своего учителя, и ее так и подмывало напомнить ему, кто она такая и откуда родом. Она просто не могла поверить, что от нее требуют подобного. Отправляясь на конюшни, она безмерно радовалась, что сможет преспокойно до конца дней своих грести навоз и чистить стойла боевых коней, но не тут-то было. Адарлина едва удержала нервный смешок, норовящий сорваться с ее губ. Она не пройдет это испытание. Ни за что не сможет. А если даже и сумеет всеми правдами и неправдами вскарабкаться в седло, то, как только Брон вздумает шугнуть Фарсу, Адарлина тут же полетит на землю и, скорее всего, расшибется насмерть.       Адарлина смотрела на сильную, жилистую фигуру Брона, на его скрещенные руки, на седую бороду и непреклонные глаза, и просто не могла заставить себя сдвинуться с места. Он прекрасно знал, кто она и через что прошла. Шрам на ее лице красноречиво напоминал об этом, и все же.       — Приступай, — сказал главный коневод. — Падай, поднимайся и снова пробуй. Кроме тебя самой, тебе никто не поможет. Докажи, что ты не та, кем все тебя считают.       Докажи, что ты воин, а не рабыня — вот что значили его слова. Адарлина родилась рабыней, и всю жизнь несла это клеймо без малейшей надежды что-либо изменить. И вот теперь ей дали такую возможность. Она могла стать кем-то, кто не склоняет голову, не принимает смиренно наказания и не оставляет унижение безнаказанным.       Брон не стал дожидаться ее ответа, смерив напоследок долгим решительным взглядом, он зашагал прочь, оставив ее наедине с предоставленным выбором. Адарлина могла сейчас отвести Фарсу в конюшню, сказать, что у нее ничего не выйдет и попросить дать ей другую работу. Могла.       Но вместо этого, она развернулась и словно в тумане подошла к невозмутимой кобыле. Фарса протянула к Адарлине свой теплый серый нос, и девушка погладила его левой рукой. До утренней пробежки оставался час, затем завтрак и общая тренировка. Адарлина постаралась не думать о том, что уже сейчас ее силы были на исходе.       Протянув левую руку, она покрепче ухватилась за переднюю луку седла и попыталась вставить ногу в стремя, но оно висело слишком высоко.       «А ведь Ветроход еще выше, чем Фарса», — подумала Адарлина, глядя на седло, как на врага.       Приняв этот вызов, она чуть приоткрыла те самые таинственные створки, и темная бурлящая энергия стала постепенно заполнять ее тело. Злость, подобно которой несчастная рабыня прежде не знала, наполняла ее слабое тело новыми силами. Эта злость будоражила ее, заставляя снова и снова пытаться попасть ногой в стремя.       Когда ей это, наконец, удалось, ее спина и задняя часть штанов были вымазаны в земле — несколько раз она теряла равновесие и валилась на землю. Связанная рука начинала болеть, но Адарлина увлеклась своим занятием. На глазах уже стояли слезы, до боли стискивая зубы ей хотелось, во что бы то ни стало забраться в седло.       Оттолкнувшись свободной ногой, она попыталась подтянуться, но левая рука была слишком слаба и Адарлина опустилась обратно на землю. Ухватившись крепче, она попробовала снова. Никак. К пятой попытке левая рука совсем ослабела. Мышцы задрожали, когда она в шестой раз попыталась подтянуться, Адарлина не удержала равновесие и смачно плюхнулась прямо под ноги Фарсы. Кобыла испуганно отшатнулась в сторону.       Поднявшись на колени, Адарлина вдруг заметила Брона, он стоял в дверях конюшни и наблюдал за ней, скрестив руки на груди. Адарлина снова повернулась к своей лошади, не желая встречаться с наставником глазами. Она не видела мимолетной улыбки, скользнувшей по его лицу. Не видела она и того, как он бережно погладил по головке ящеренка Жои, все так же восседавшего на деревянных воротах, прежде чем направился прочь.       Когда пробил утренний колокол, призывающий жителей лагеря на обязательную утреннюю пробежку, Брон возвратился на поле и обнаружил на земле обессиленную Адарлину. Разочарованная Фарса отошла прочь и мирно пощипывала травку. Брон скривил губы, глядя на багровые пятна, покрывающие переднюю луку седла.       — Ты должна все это отчистить, — сурово велел он, подходя ближе.       Адарлина не шевелилась, ее левая рука была откинута в сторону, ладонь покрылась рваными мозолями и корками крови. В глазах девушки стояли слезы, дорожки от них виднелись на чумазых щеках. Адарлина отвела взгляд, когда Брон навис над ней, присев на корточки.       — Поднимайся, — велел он, равнодушный к ее тихому отчаянию, — пробежка скоро начнется. Иди туда и беги, пока не отвалятся ноги. А потом ползи в столовую и впихни в себя столько еды, сколько Энда тебе даст. Седло, так уж и быть, я поручу кому-нибудь почистить. Но только в этот раз. Завтра жду тебя с рассветом.       Больше он ничего не добавил, поднялся и ушел, оставив Адарлину переживать горечь поражения в одиночестве.