Наследница Теней (#1)

      Адарлина мрачно улыбнулась, почувствовав, как резко переменилась царившая вокруг атмосфера. Далекий рев неведомого чудовища отвлек бывших рабов от их беспрерывных стенаний. Озлобленные солдаты быстро растеряли всю свою уверенность, принялись озираться по сторонам, а голоса рабовладельцев смолкли.       И вот рев раздался снова, от его мощи задрожали серые облака над головами всех собравшихся на дворе поместья. Бывшие рабы и солдаты работорговцев начали озираться, пытаясь определить, откуда именно доносился страшный рокот, сотрясающий небеса. Взгляд Адарлины снова встретился со взглядом торговца, и эти ее глаза, полные древней могущественной силы и безудержной ненависти, были последним, что он увидел в своей жизни.       Из тумана, что простирался над лесом, появилось крылатое чудовище. Оно издало рев, от которого кровь застыла в жилах, кто в ужасе смотрел на приближающуюся воплощенную смерть. Огромный ящер из древних легенд нес на своих черных крыльях первозданную тьму. Он пронесся над кронами деревьев, разгоняя большими крыльями влажный туман, и снова издал пронзительный рев, похожий на крик тысячи младенцев и лязг метала о камень.       Весь окружающий мир взорвался воплями, полными ужаса и отчаяния, которые сразу же потонули в страшном реве чудовища. Бывшие рабы, пораженные страхом перед древним чудовищем, вконец обессилившие, рухнули на землю, лишившись чувств. Солдаты, позабыв от ужаса собственные имена, побросали свои мечи и бросились врассыпную. Работорговцы, вереща на разный лад, неуклюже ринулись в двери поместья, спотыкаясь о свои нелепые одежды и неуклюже перескакивая друг через друга. Все это был первозданный кошмар, навеянный дьявольским чудовищем, парящем в небе.       Никому уже было не спастись от кары, которую уготовила для них Адарлина. Они сами подписали себе смертный приговор, и она была рада привести его в исполнение.       Дракон пролетел так низко, что заставил перепуганных людей в ужасе припасть к земле и начать громко молиться. Адарлина даже не обернулась на их стенания. Острый кончик ее меча был направлен на разбегающихся в ужасе солдат и рабовладельцев, словно указующий перст. Дракон издал протяжный рев, пронесся прямо над ее головой, ударив в спину мощным порывом ветра, раскрыл свою пасть, полную тысячи острых зубов, и изверг жаркий поток красно-синего пламени.       Огонь ударился о землю всполохами алых и голубых завихрений, мгновенно испаряя воду во рвах, оплавляя сталь доспехов и за несколько мгновений превращая людей в прах. Крики ужаса сменились воплями боли, воздух наполнился гарью и смрадом плавящегося мяса. Те люди, что не умерли мгновенно, сгорели заживо в адском огне, издавая звуки, что будут преследовать в самых страшных кошмарах тех, кто их услышал.       Черное чудовище, безразличное к чужим страданиям, взмахнуло крыльями и плавно взмыло в небо. Зловещий черный силуэт с распростертыми крыльями мелькнул на фоне грозовых туч, словно тень самой смерти, наполнив сердца живых людей беспросветным ужасом.       Описав петлю в небе, дракон вновь спикировал к земле и повторил свой огненный залп, но на этот раз разрушая поместье, заполняя все его порочные комнаты неукротимым правосудным огнем. Блеклая гарь окрасилась в желтовато-коричневые цвета. Поместье полыхало, целиком объятое огнем, словно большой факел. Огонь настиг всех, никому не удалось скрыться, никто не смог выжить.       Никто, кроме тех, кто остался за спиной Адарлины.       Ей стоило лишь слегка повернуться в их сторону, и люди, еще недавно смотревшие на нее с восхищением, крича от ужаса помчались в лес, позабыв об усталости и голоде. Они продолжали кричать и запальчиво молиться, словно за ними гнался сам дьявол. Люди бежали через проложенный брод, дальше в лес, стремясь спастись от жара демонического огня, от чудовища, породившего его, и от той, по чьему зову оно явилось.       Адарлина осталась стоять на месте. Земля под ее ногами была влажной, густой желтоватый туман разрастался, пахло пеплом, горелым мясом и кровью, в воздухе витал догорающий пепел.       Тот сон… Она вспомнила его. Он оказался вещим.       Адарлина подняла глаза. В желто-коричневом тумане над ее головой появилось темное пятно. Оно становилось все больше, и по мере приближения, постепенно приобретало ясные очертания.       Длинная шея, шипы на загривке, размах черных крыльев, глубокое гортанное рычание, не похожее на рев ни одного зверя. Прямо перед Адарлиной с тяжелым грохотом приземлился Жои, создав завихрения дыма своими могучими крыльями. Он был вовсе не таким огромным, как могло показаться людям, ведь у страха глаза были очень велики. И, конечно же, он был гораздо меньше, чем во снах Адарлины. Черты его морды и поджарого мускулистого тела были плавные и аккуратные, черная чешуйчатая шкура переливалась, ловя блики пылающего огня, шипы с перепонками на загривке и хвосте стали шире и теперь выглядели, как настоящее оружие.       У Адарлины перехватило дыхание от волнения, пока она рассматривала своего дракона, который всего за день перерос самую крупную лошадь. Сложив крылья и опираясь на изгиб с отросшим когтем, Жои приблизился к Адарлине. Он вытянул шею и склонил к ней свою красивую морду, Адарлина не смогла сдержать вздоха восхищения.       Древний могучий зверь.       Символ силы и свободы.       Дракон.       Ее дракон.       Адарлина понимала, со временем его черты исказятся так же, как меняется лицо взрослеющего мужчины, но сейчас ее дракон был красивым изящным подростком, с гладкими шипами, одинакового размера, и ровными рядами клыков в пасти. На нем не было ни увечий, ни боевых шрамов, но, тем не менее, его синие глаза с вертикальными зрачками были осмыслены и мудры, словно Жои пережил не одну и не две жизни.       Адарлина протянула руку и ласково коснулась его носа. В ответ Жои изобразил что-то вроде урчания, но из-за сильно изменившихся габаритов гортани тембр сильно упал, и его «урчание» отразилось вибрацией во всем теле Адарлины. Это чудовище старалось мурлыкать, но любой другой уже бросился бы наутек от страха.       «Ты пришел на мой зов, — мысленно обратилась Адарлина к своему другу, всматриваясь в его внимательные глаза. «Ты сделал все так, как я велела, и нигде не ошибся. Ты молодец. Ты молодец…».       Жои будто понимал каждое ее слово. Его глаза заискрились, он как-то весь подобрался, горделиво изогнул шею и издал довольное рычание, после чего пихнул мордой Адарлину в живот, словно желая приласкаться. Девушка обеими руками обняла морду дракона и крепко прижалась щекой к горячей чешуе. В эту секунду она так ярко ощущала их связь, что на глаза, против воли, подступили слезы. Этот зверь был для нее самым любимым и верным другом, она больше не чувствовала себя одинокой. Им предстояло пройти очень долгий путь и еще во многом разобраться, но у Адарлины появилась непоколебимая уверенность в том, что они справятся со всем вместе и отныне будут защищать друг друга.       Адарлина больше никогда не будет одна. Она уже никогда не будет слабой, как прежде.       Ей предстояло прочесть легенду об Аддалирионе. Она обязательно узнает, что стало с тем миром, где небо принадлежало драконам. Она выяснит, кто она такая на самом деле и для чего судьба связала ее с последним выжившим Богом из легенд.       Адарлина отстранилась от урчащего зверя и заглянула в его яркие глаза, напоминающие синеву ледников, пронизанные миллионом серебристых нитей. Вертикальные зрачки дракона расширились, когда он глядел на нее, и он снова издал урчание.       — Звуки, которые ты теперь издаешь, больше не похожи на жужукание, согласен? — сказала Адарлина.       Словно в подтверждение ее слов, дракон моргнул. У него, как у ящера, было два века, пленка, что моргала горизонтально, и верхнее веко, опускающееся по вертикали. Время, когда он был ящеренком, которого все шпыняли, дергали за хвостик и за слабенькие лапки, осталось в прошлом. Он рос и менялся вместе с Адарлиной, и теперь никто не посмеет унижать их или делать им больно.       — Я дам тебе новое имя, — прошептала Адарлина, поглаживая его гладкую, но очень прочную шкуру. — Даркнес. В честь тьмы, которая нас с тобой породила.       Дракон выпустил из пасти облако теплого пара, выпрямил шею и издал громогласный рев, заставив Адарлину поспешно зажать уши. Этот рев слышал весь город, сбежавшийся посмотреть на пылающий особняк, и, кажется, весь мир. Он предвещал смерть, и в тоже время давал обещание на новую жизнь.       Расправив кожистые крылья, Даркнес последний раз взглянул на Адарлину, а затем взмахнул ими, и, оттолкнувшись мощными лапами от земли, поднялся в воздух, потревожив улегшийся пепел. Сильные взмахи разгоняли густой смог, и вскоре черный силуэт крылатого зверя скрылся в мрачном тучном небе. Многие ли видели его в этот момент? Испытали ли они трепетный страх и ощущение неотвратимо приближающихся перемен? Адарлина не знала. Сейчас она была уверена только в одном — она победила.       Адарлина выиграла свой первый значимый бой. Она осуществила задуманное. Она спасла тех людей. Сама. Но также она понимала, что со многими вещами, такими как расселение и забота об освобожденных ею людях, не справиться в одиночку. Она уже сделала заявление о себе, теперь пришла пора все объяснить и обрести в Стражах Теней своих верных союзников.       Она выиграла лишь первый, можно даже сказать, вступительный бой.       Война только начиналась.              * * *              Поместье продолжало полыхать. Небо заволокло черными тучами, и, спустя некоторое время, пошел дождь. Когда они утром ехали в город, Адарлина думала, что хуже таких дорог быть не может. Оказалось, она сильно заблуждалась. Уже какое-то время она шла пешком под проливным ливнем, сквозь плотные дерби, где не знала ни одной тропки, утопая в грязи по щиколотки и неустанно ругаясь себе под нос.       Все вышло из-под контроля, Адарлина немного не рассчитала, насколько сильно свирепый огнедышащий монстр из древних легенд может напугать бесхребетных людей со слабой психикой. И вот результат ее просчета: все освобожденные ею люди разбежались кто куда. Даже Мэйлин куда-то пропала, что говорить про Бранриса и Тарлена, теперь она сожалела о сказанных грубых словах. Она чертовски сильно его оскорбила, бессмертные войны такого не прощают, но эта проблема стояла только ближе к концу огромного списка неприятностей Адарлины.       То, что полчаса назад казалось таким героическим и захватывающим в пылу событий, теперь представляло собой весьма скверную картину. Как ей найти всех сбежавших людей, как объяснить им все? Как объяснить все повстанцем? Как объяснить Мэйлин? Как объяснить капитану Гиган, да так, чтобы это не вышло Адарлине боком?       Нет, чисто теоретически, Адарлина вполне могла снова призвать Даркнеса и попросту захватить власть в лагере. Тут еще вспомнился ее фокус с цепями в подземелье. По всему выходило, что она обладала не только темной энергией, подпитывавший ее ярость и призывающей дракона, но и неким магическим даром, который может исцелять и обращать в прах все, на что будет направлена ее ярость.       Даже более того, Адарлина подозревала, что прикажи она цепи порубиться на кубики, так бы и случилось. Она могла творить настоящую ручную магию, воплощать в реальность свои желания. Если она сумеет убедить всех вокруг, что повеливает Тайной Магией… Скорее всего, ни к чему хорошему это не приведет. Какой бы сильной Адарлина ни была, и кем бы она ни являлась, в одиночку ей не справиться.       Если уж быть совершенно честной с собой, то Адарлине было бы куда проще, если бы какой-нибудь сильный и уверенный в себе командир, знающий толк в войне и управлении, взял бы на себя ответственность за ее поступки и просто говорил Адарлине, что нужно делать. С одной стороны, ей казалось это правильным, если все действительно так, как она думает, то ей просто необходим контроль, иначе она рискует лишиться рассудка, но, с другой стороны, это бы означало беспрекословное подчинение, снова приказы, которые она была бы не в праве оспорить, а ведь она поклялась больше никогда, никому не принадлежать.       Вот и решай тут, когда с одной стороны не хочешь подчиняться, а с другой, боишься, что сойдешь с ума, упиваясь собственной силой и безнаказанностью. Ведь Адарлина уже не раз ловила себя на тщеславных замашках и бессмысленной браваде, а из-за непробиваемой самоуверенности она совсем недавно едва не лишилась жизни.       Адарлина смогла спасти людей и поклялась их защищать, но теперь они все оказались в незнакомых лесах, кишащих хищными тварями, и она совершенно точно не сможет в одиночку найти их всех. Еще неизвестно, как быстро власти города оклемаются после ее дерзкой выходки. Рискнут ли они послать погоню? А ведь Мэйлин, Тарлен и Бранрис уже наверняка на всем скаку мчатся в лагерь, чтобы доложить о случившемся капитану Гиган.       Адарлина вдруг ощутила себя брошенной и преданной. Как можно быть настолько неблагодарными?       В порыве жалости к себе, она даже топнула ногой, забрызгав себя грязью с ног до головы. Прекрасно. Она удрученно вздохнула, всплеснув мокрыми руками. Они слегка подрагивали, Адарлина подозревала, что это последствия ей магического выплеска. Дракон потратил много энергии, предположительно, вычерпанной из нее. Сердце стучало неспокойно, какими-то урывками, в глазах стояла непонятная мутная пелена. Адарлина несколько раз старалась ее протереть, но ничего не выходило. Ей нужно было поскорее найти себе укрытие, не то ее грандиозный триумф обернется позорной смертью от обморожения в ближайшей луже.       Дождь продолжал поливать. Сквозь его потоки практически невозможно что-то разглядеть, а у Адарлины не было даже плаща, чтобы хоть как-то укрыться. Да что уж там, она промокла с головы до ног, волосы прилипли к лицу и шее. Было мокро, холодно и крайне отвратительно. Совсем не так должны чувствовать себя герои. Адарлина остановила себя. К чему опять эта бессмысленная бравада?       Все звуки леса перекрывал шум дождя. Она подняла голову, подставив пылающее лицо под холодные капли, которые довольно сильно забарабанили по лбу. Ей было стыдно за свои мысли. Кем это она себя возомнила? Спасительницей людей и всего мира? Возможно, когда-нибудь в будущем, но сейчас она точно таковой не была. Адарлина вообще не считала себя спасительницей, раз не смогла уберечь тех, кому пообещала защиту. Мало было просто вытащить людей из того жуткого подземелья. Они не знали, как распоряжаться этой свободой и как защищать свою жизнь. Адарлина пообещала отвести их в безопасное место и не сдержала слово. И кто тут кого предал?       Неожиданный посторонний звук привлек ее внимание. Повернув голову, Адарлина увидела среди дождя долговязую худощавую фигуру, с трудом переставляющую ослабевшие ноги по вязкой земле.       Адарлина сделала несколько шагов, вглядываясь в плотный водяной поток, и ахнула, узнав ту самую сероглазую девчушку. Она оказалась куда ниже ростом, чем Адарлине показалось вначале, но это, несомненно, была она. Ее путь пролегал достаточно далеко, чтобы не заметить Адарлину за потоком дождя, но она вполне осознанно и целеустремленно шла в сторону, откуда только что пришла Адарлина. Неужели она убежала, а потом решила вернуться? Испугалась, что если ее поймают будет хуже и решила сдаться погоне сразу? Или же…       — Эй! — крикнула Адарлина, очнувшись от замешательства, но ее голос утонул в грохоте ливня. — Постой!       Адарлина сделал еще пару шагов и сорвалась на бег. Ноги увязали в болотистой жиже, ветви цеплялись за одежду и царапали лицо. За шиворот лилась вода, Адарлина была мокрая насквозь, одежда отяжелела, меч за спиной казался тяжким грузом. Тем не менее, она упорно пробиралась сквозь чащу, а ее тело наполнялось непонятным волнением.       — Стой! Да стой же ты!       Видимо она была совсем дезориентирована, раз не заметила и не услышала чужого приближения. Схватив девочку за худое плечо, Адарлина в последний момент поскользнулась на грязевой луже, и они обе чуть не рухнули в канаву. Сумев устоять на ногах, девочка вихрем обернулся к Адарлине, и та застыла, пораженная целой гаммой эмоций, проскользнувшей на ее осунувшемся лице. На секунду Адарлине показалось, что, узнав ее, девочка даже была готова разрыдаться и тут же упасть без сил. Ее шатало, она едва держалась, чтобы не осесть на землю от усталости, но Адарлина отчетливо видела по ее глазам: если бы вместо нее, появился гвардеец, девочка бросилась на него и сражалась бы за свою жизнь.       «Если хоть кто-то попытается схватить меня, мне даже не понадобиться оружие, я своими зубами перегрызу ему глотку», — кажется, так она сказала тогда в подземелье. Похоже, девочка приняла ее слова на веру.       — Ты в порядке? — ничего умнее Адарлина придумать не смогла, она чувствовала себя чертовски уставшей и выглядела наверняка не лучше.       — Простите, — вдруг выдохнула она, дрогнувшим голосом, — простите.       Прежде чем Адарлина успела хоть что-либо сообразить, у девочки подогнулись колени. Она едва успела подхватить ее до того, как та упала на землю. Выбросив из головы ее странные слова, Адарлина довольно грубо тряхнула слабое тельце за плечи.       — Еще рано! Слышишь меня? Вставай! Нужно найти безопасное место, иначе мы обе сгинем в этом муссоне, — уверенно заявила Адарлина, хотя у самой уже едва хватало сил стоять на ногах.       Девочка стиснула зубы, сквозь шум дождя Адарлина все же расслышала тихий стон. Уставшее от тяжелой жизни тело стремилось отойти в мир мертвых, но разум девочки все еще цеплялся за жизнь. Адарлина отдала бы все на свете, лишь бы передать ей остатки своих сил, лишь бы она продержалась еще немного.       — Я не смогу тебя понести, — призналась она, склоняясь ближе, дождь бил ее прямо в спину, а ветер угрожал опрокинуть на землю. Если бы Адарлина была в нормальном состоянии, подхватить исхудавшую девочку на руки для нее не составило бы труда, но в тот момент Адарлина едва выдерживала собственный вес и промокшую одежду с оружием. Последние силы утекали, как вода сквозь пальцы. — Пожалуйста, пойдем. Мы справимся. Пожалуйста…       Девочка слышала ее. Точно слышала, хоть и пребывала в полуобморочном состоянии. Адарлина заставила ее обхватить себя за плечи и подтянула на ноги. Ее собственное тело возмущенно кричало, отзываясь всполохами боли то в руках, то в спине. Меч и кинжалы стали еще тяжелее, сапоги были полны воды, Адарлина едва могла переставлять ноги.       Они шли сквозь лес. Через тонкую ткань рубашки, Адарлина могла чувствовать, как девочка дрожала, но тем не менее она упорно переставляла израненные босые ноги. Ее стойкости Адарлина могла лишь позавидовать, когда она была в ее возрасте… Она бы точно не пережила подобные испытания. Адарлина ни за что бы не призналась, что у нее самой уже мутнело в глазах. Последствия неконтролируемого выплеска магической энергии настигали ее, пропадали последние силы, и она чувствовала, что вот–вот потеряет сознание.       — Там, — если бы не слабый хриплый голос, Адарлина даже не заметила бы широкую расщелину в окаменелой породе холма. Там наверняка могла образоваться полость, поросшая мхом, и главное — сухая.       Неизвестно какими усилиями, но они добрались до спасительного пристанища и ввалились внутрь. Как только дождь перестал барабанить по голове, Адарлина почувствовала, как лоб и затылок сводит леденящая судорога. Тяжесть с ее плеч вдруг исчезла, темные камни пещеры поплыли перед глазами, и Адарлину шатнуло к стене. Она уперлась ладонями в острые каменистые выступы, ободрав кожу, и тихо застонала, когда ее замутило, а потом вытошнило слизью, так как она с утра ничего не ела.       По телу расползалась всепоглощающая слабость, и Адарлина повалилась на землю. В метре от нее неподвижно лежала бессознательная девочка. Тело Адарлины мгновенно обмякло, последние силы покинули ее, в голове образовался вакуум. Последнее, о чем она подумала: «Использование магии всегда будет иметь большую цену».              * * *              Всего несколько раз за всю свою тяжелую рабскую жизнь, Адарлина чувствовала себя настолько скверно: после первого истязания в подвале хозяйского дома; во время чудовищной лихорадки, которая убила половину прислуги в поместье; и после ожога лица кочергой. Сейчас ей казалось, что все те ощущения вернулись к ней единым разом и смешались в один нескончаемый поток боли, который разрывал ее тело на части.       Адарлину неистово трясло, мышцы непроизвольно сокращались, стараясь сбросить это смертельное напряжение. Кости ломило, выворачивало суставы. Голову распирало изнутри с такой силой, что казалось еще чуть-чуть и лопнет череп. В ушах стоял низкий, сводящий с ума, писк, иногда прерываемый особенно громкими криками, вырывающимися из ободранного горла.       Ее мутило, разум пребывал в неумолимой качке, несколько раз ее рвало, из-за отсутствия в желудке какой-либо еды, этот процесс становился еще мучительнее — спазмы не стихали по несколько минут.       Адарлину лихорадило, бросало то в жар, то в холод. Она бредила, кричала от боли, ей казалось, что она снова прикована к столбам в страшной комнате в подвале, и по ее обнаженному телу гуляли плети, она чувствовала, как с каждым новым ударом ее плоть отслаивалась от костей. Воспаленное сознание вырисовывало страшные картины, как множество мужчин вытворяли с ее телом омерзительные непотребства. Ее насиловали, избивали, отрезали конечности и постоянно что-то кричали…       Видение исчезло, его прервал рев дракона, и воспаленное сознание Адарлины заполонили испуганные крики людей. Она видела, как жаркое смертоносное пламя поглощает города, как огромный черный дракон приземляется на обугленный купол какого-то древнего замка и кричит… Звук этот страшнее воплей заживо сгораемых людей, страшнее плача тысячи младенцев. Адарлина видела, как под его когтями крошится обгоревший камень, хруст наполнял ее уши, совершенно неотличимый от реальности. «Что ты наделала?! — кричал ей чей-то голос. — Я ненавижу тебя, ты — чудовище!».       Адарлина стонала от боли, ей являлись жуткие образы обгоревших до костей людей, скелеты с кусками мяса и сухожилий. Она пробиралась сквозь кровавые болота, утопая по колено в багровой зловонной жиже, а страшные мертвецы хватали ее за ноги и за руки своими обугленными пальцами с поджаренным мясом. Она никак не могла спастись от них. Мертвецы тянули ее в смрадное болото, пачкали ее тело в омерзительной жиже и тоже кричали. Отовсюду слышались вопли, стенания, отчаянные молитвы. Смрад забивался в ноздри, обволакивал горло, не было сил его терпеть. Боль разрывала тело на части.       Этому аду не было конца…