Наследница Теней (#1)

      Маленькая девочка была не единственной, кто так и не восстановил силы после событий у поместья работорговца. Сама того не заметив, Адарлина задремала, обняв свой меч и привалившись спиной к стволу дерева. Ее сон был беспокойным и чутким: слух постоянно ловил тревожные звуки осеннего леса, а ресницы то и дело подрагивали, готовые распахнуться.       Возможно, она бы провалилась в куда более глубокий сон, если бы не навязчивое ощущение чужого присутствия, медленно проникающее в ее сознание. Адарлина не успела до конца проснуться, но вот ее инстинкты сработали безукоризненно. Вскочив на ноги, она вскинула меч, и его наточенное лезвие с размаху врезалось в чью-то руку. Лопнула толстая кожа перчаток и раздался металлический звон.       — Спокойно, — прозвучал до боли знакомый голос.       Адарлина взглянула на незваного гостя, но еще раньше ей в нос ударил знакомый запах ночной свежести и хвои. Фарис. Адарлина встретилась взглядом с жидким золотом его глаз и едва ли не расплакалась от облегчения.       — Что ты здесь делаешь? — выдохнула она.       — Я знал, что ты безумна, — как ни в чем не бывало сказал Фарис, — но не думал, что настолько. Ты не слушала, когда в госпитале я велел тебе не делать глупостей?       Он невозмутимо оттолкнул наставленный на него меч, и Адарлина мельком заметила в разрезе вспоротой перчатки гладкую серебристую поверхность. Фарис проследил за ее взглядом и немедленно убрал руку под плащ. Этот жест смутил Адарлину, но она постаралась не придавать этому значения.       — Как ты нас нашел? Где Тарлен и Мэйлин? Они доложили Гиган о том, что произошло? Что случилось с людьми, которых я освободила?       Вместо ответа Фарис перевел взгляд на маленькую девочку позади Адарлины. Бывшая узница тихо завозилась, пробуждаясь от сна, разлепила отяжелевшие веки и, увидев перед собой огромного, вооруженного воина, тихо пискнула, сжавшись в комочек.       — Это друг, — только и могла сказать Адарлина.       Девочка недоверчиво вжалась спиной в дерево, словно желая в нем раствориться. Адарлина не знала, как могла вселить в нее хоть крупицу уверенности. Она помнила, сколько времени понадобилось ей самой, и хотела помочь девочке преодолеть этот страх быстрее. Фарис окинул бедняжку холодным изучающим взглядом, напугав еще больше, но прежде, чем Адарлина успела вмешаться, он вдруг шагнул к девочке и опустился перед ней на колено. Принюхался, стараясь оставаться на расстоянии, и взгляд его потеплел.       — Тебе нечего бояться. Твоя спасительница права, я — друг.       — Фарис, не пугай ее, — сказала Адарлина, — ей и так не сладко пришлось.       Девочка смотрела на фэйца огромными от страха глазами, когда как Фарис вдруг усмехнулся.       — Пришлось бы куда хуже, если бы не ты, — заметил он, — что ты с ней сделала?       — Она одна из тех, кого я вытащила из подземелья работорговцев.       — Я не о том, — покачал головой Фарис, снова взглянув на девочку, — я отчетливо чувствую на ней отпечаток твоей магии. Он настолько сильный, что перебивает запах смерти. Ты спасла ей жизнь.       — Это правда, — вдруг подала голос девочка, — после того, как вы пришли ко мне первый раз, я почувствовала себя гораздо лучше. Боль ушла и страх тоже.       — Я точно не знаю, что я сделала…       — Вы заставили все цепи превратиться в пыль, — тихо сказала девочка.       Фарис с толикой любопытства посмотрел на Адарлину. Она выдержала его взгляд, плотно поджав губы. Им еще предстоит вернуться к непростому разговору, начатому в лазарете прошлым утром, но сейчас были дела поважнее.       — Тарлен сообщил Гиган о том, что там произошло?       — Сообщил, — вздохнул Фарис, поднимаясь на ноги.       Он протянул руку девочке, и Адарлина едва не фыркнула, уверенная, что бывшая рабыня шарахнется прочь. Однако она немного смущенно уцепилась ручками за огромную ладонь в толстой перчатке и поднялась на дрожащие ноги. Адарлина перевела настороженный взгляд с нее на Фариса.       — Гиган не поверила ему на слово, но были и другие очевидцы. Она послала два отряда людей. Нашли не всех, но многих. Они в порядке, Адарлина.       Она мгновенно почувствовала такую слабость в ногах, что пришлось привалиться спиной к дереву. Изо рта вырвался жалобный вздох облегчения, а на глаза навернулись слезы. Адарлина практически на физическом уровне ощутила, как невидимые клещи отпустили ее сердце и с плеч упала невидимая ноша.       «Не все, но многие» было намного лучше, чем «никто».       — Слава Богам, — выдохнула она, сгибаясь пополам и опираясь на свой меч, как на спасительную трость.       — Боюсь, что они тут ни при чем, — хмуро усмехнулся Фарис.       Адарлина тут же вскинулась на него.       — Какого черта, Фарис! Ты ведь обо всем знал! И о том, что затевает эта лже-командующая гадина, и о том, что затеваю я! Но, вместо того, чтобы помочь или помешать, ты просто пропал куда-то и объявился только сейчас?       — Должен признаться, я даже представить не мог, что ты вытворишь такое, — Фарис был спокоен, как всегда, но в его глазах плясали бесенята, которых легко можно было принять за одобрение, и это слегка смутило Адарлину.       — Как ты меня нашел?       — Пришлось потрудиться, — неопределенно ответил он.       Адарлина скользнула по нему глазами и вдруг усмехнулась. Теперь Фарис действительно выглядел диким, буквально одной ногой в лесу: сбитая одежда, промокшая от влажного воздуха, растрепанные волосы, пятна землянистой грязи. Скорее всего он не преувеличивал и действительно был вынужден прочесать добрую половину леса, чтобы их найти.       — Только не говори, что мы двигались в противоположную сторону, — взмолилась она.       — Едва ли, но прошли бы мимо лагеря даже не заметив. Надеюсь, ты помнишь о защитном барьере?       Адарлина сдержала порыв хлопнуть себя по лбу. Вместо этого, она убрала Безымянный обратно в ножны и накинула плащ на плечи. От ее взгляда не укрылось, что Фарис по-прежнему слегка покровительственно придерживал девочку и, что еще более странно, она была совсем не против.       — Что будет, когда мы вернемся?       — Трибунал. Ты должна объяснить то, что произошло у поместья работорговца, — сказал Фарис, как-то странно глянув на девочку, которая взволнованно перевела взгляд с нее на фэйца и обратно.       — Я ничего никому не должна, — отрезала Адарлина.       Фарис вскинул брови, но промолчал.       — Я понятия не имею, как все это объяснить, — сдалась она, всплеснув руками, — если я даже не знаю, кто я, то как я могу что-то доказать людям? Ты действительно как будто бы знал обо всем с самого начала, но почему тогда?..       Глаза Фариса сверкнули и Адарлина на мгновение растерялась, не понимая, чем могла разозлить его. Он отпустил от себя девочку и сделал два угрожающих шага к ней. Адарлина не попятилась, но не смогла отрицать возникший внутри трепет.       — Тогда, в лазарете, я велел тебе думать головой, велел не делать глупостей, но ты не послушала. Знал ли я о том, что замышляла Гиган? Мой ответ, да. Или то, что тебе нельзя соваться в город? Что ж, да. И я даже пытался отговорить Тарлена брать тебя с собой, но после твоей выходки с Ветроходом от него уже ничего не зависело. Спрашиваешь, знал ли я о том, что ты попытаешься освободить рабов в одиночку, нарушив все приказы, какие только можно? Знал.       Золотые глаза Фариса походили на плавленое золото, в них плескалась злость и что-то еще, напоминающее страх. Он продолжал наступать на Адарлину, и та была вынуждена пятиться, пока не уперлась спиной в дерево. Она посмотрела на огромного фэйца снизу вверх широко распахнутыми глазами и натужно сглотнула, в горле пересохло.       — От меня ничего не скроется. Я думал, что держу все под контролем, но даже представить не мог, что ты вздумаешь воплотить свои планы в жизнь столь безумным, опасным и непродуманным способом. Спалив поместье и чертову кучу знатных господ Фааса, ты развязала войну и, к тому же, выдала себя с потрохами. О чем ты, черт побери, думала призывая дракона?       Фарис произнёс последние слова угрожающе тихо. Адарлина открыла рот, по-настоящему шокированная, но все мысли в панике разбежались. Фарис навис над ней, загораживая собой туманный свет полуденного солнца.       — Я… — прошептала Адарлина, не зная, что сказать в свое оправдание.       — … не смогла придумать ничего получше? — закончил за нее Фарис. — Разве мы с тобой не говорили о том, что нужно сперва думать головой?       — Я пыталась…       — Как ты могла вести себя столь безрассудно после всего, что узнала?       Адарлина вконец растерялась.       — Ну, я… Узнала? Ты имеешь в виду библиотеку? Просто там…       С лица Фариса пропало всякое выражение. Он посмотрел на Адарлину так, будто она была тараканом на кухне, и он вот-вот собирался её прихлопнуть.       — Ты что, не прочла дневник, который я тебе оставил?       — Ты… — Адарлина вспомнила кожаный переплет с выжженным силуэтом дракона и запах хвои, наполнивший библиотеку в ту ночь, — так это был ты…       — Проклятье, мне нужно было ткнуть тебя носом, как младенца? — в голосе Фариса зазвучали угрожающие нотки. — И то не гарантия, что ты соизволишь это сделать.       — Не рычи на меня! — в панике ощетинилась Адарлина. — Что вообще все это значит? Почему нельзя было просто поговорить со мной, если ты что-то знаешь? Думаешь, я готова ко всему этому дерьму? Мне было страшно, понятно? Мне и сейчас страшно, я не знаю, что делать, у меня куча проблем, а тут еще ты со своими недомолвками! Какого черта тебе вообще от меня нужно?       — Я видел, что произошло с тем парнем, который повздорил с тобой пару месяцев назад, — неожиданно спокойно сказал Фарис.       Адарлина опешила от столь резкой перемены тона в его голосе, и даже не сразу поняла, о чем он говорил. Когда перед глазами пронеслась чудовищная картина вывернутого наизнанку тела ее обидчика, Адарлина даже прикрыла лицо руками, чтобы подавить нарастающее отчаяние. Зачесав назад выбившиеся пряди, она нервно шагнула вперед–назад и снова глянула на Фариса.       — Я тогда даже пальцем его не тронула, — сказала она, хотя и знала, что это правда лишь отчасти.       — Ты его убила, — безжалостно констатировал Фарис.       Адарлина покачала головой и с губ против воли сорвался нервный смешок. Ее взгляд упал на ошарашенную девочку, которая молча наблюдала за развернувшейся сценой, прижавшись к стволу дерева, готовая в любой момент спрятаться за ним.       — Вернее сказать, — продолжил Фарис, — ты приказала своему дракону его убить, не так ли?       — Своему дракону… Тогда я еще не знала, что все может так обернуться, — на этот раз Адарлина сказала чистую правду, — вряд ли это имеет отношения к…       — Все, что произошло в прошлом, имеет отношение к настоящему, — сказал Фарис, — ты даже не представляешь, какую цепь событий запустила, позволив своему дракону расти и набирать силу.       — Что означают твои слова? — Адарлина устала от игр в недомолвки, а в том, что Фарис знал куда больше нее, она не сомневалась.       — Теперь этот процесс уже не остановить, — сказал Фарис, — твоя магическая сила растет, вместе с ней растет и дракон. Пока ты была рабыней, он был лишь жалким крохой с бледной шкуркой, теперь его питает твоя пробудившаяся магия. Если бы ты прочла записи, то узнала бы гораздо больше…       Повисло гнетущее молчание. Адарлина вспомнила устрашающий набросок черного дракона с пустыми глазницами и ее замутило. Неужели ей вправду необходимы эти знания? По какой причине Фарис не может рассказать ей всё? Кто он вообще такой? Рядом с ним Адарлина чувствовала тревожность и спокойствие одновременно.       Фарис поднял голову, словно прислушиваясь к чему-то. Оглядевшись по сторонам, Адарлина попыталась вслушаться в остывший холодный лес, но он хранил молчание. Что бы там не услышал Фарис, ей это было недоступно.       — Что происходит?       — Ничего, с чем ты не смогла бы справиться, — ответил Фарис, и направился к украденному жеребцу, который нервно переступил с ноги на ногу, и прижал уши. — Откуда взялся такой красавец?       — Свистнула у тех ублюдков, что за нами охотились, — честно призналась Адарлина.       Фарис никак не прокомментировал ее дерзкую выходку, молча помог затолкать вещи в седельные сумки и повернулся к девочке. Признаться, Адарлина то и дело забывала о ее существовании, настолько тихо и неприметно она себя вела.       — Нужно ехать, — сказал Фарис, подходя к ней, — давай я помогу посадить тебя в седло. Не бойся меня, хорошо?       Адарлина с любопытством наблюдала, как Фарис бережно подхватывает под руки сжавшуюся в комочек девочку и легко усаживает на спину серого жеребца. Девочка правда весила не больше пушинки, даже Адарлине не составило бы труда ее поднять, что уж говорить об огромном воине. Фарис показал ей, как покрепче держаться за переднюю луку седла, и как-то совсем уж по-отечески поплотнее запахнул полы ее плаща. Когда он повернулся к Адарлине, она перехватила его взгляд и выгнула одну бровь. Фарис нахмурился и раздраженно отвел взгляд, явно не собираясь объяснять свое странное поведение.       Адарлина не стала настаивать, вскочила в седло позади девочки и обхватила ее руками с обеих сторон, как и следовало сделать с самого начала, вместо того, чтобы заставлять ее болтаться позади.       — А ты собираешься идти пешком? — осведомилась она у Фариса.       — Да, — просто ответил он.       — Если хочешь, можем поменяться, — усмехнулась Адарлина, прекрасно зная, что фэйец ни за что не согласится на это, но почему-то все равно желая его подразнить. — А что? В конце концов я хоть немного подремала, пока ты искал нас по всему лесу.       — С тобой далеко не все в порядке, как тебе кажется, — сказал Фарис, — у тебя серьезное магическое истощение. Это не шутки. По правде, я удивлен, что ты все еще держишься на ногах.       Адарлина впервые слышала о таком понятии, как «магическое истощение», но чисто интуитивно догадалась, что оно под собой подразумевает. Вряд ли то, что происходило с ней ночью, можно назвать крепким, здоровым сном — ей не хотелось бы повторения. Пришлось признать, что ее по-прежнему одолевала колоссальная физическая усталость и внутри все клокотало так, что хотелось ударится в слезы, еще и в голове царил туман, мешавший думать.       — Я в порядке, — тихо пробубнила она, трогая коня с места.       Фарис явно намеревался что-то сказать, но передумал, и, указав направление, молча пошел вперед. Они двинулись на запад, углубляясь промерзший осенний лес. Земля хрустела под тяжелыми копытами серого жеребца, Фарис же передвигался практически бесшумно, плавно лавируя меж деревьев. Лес обступил их со всех сторон, приходилось перебираться через вылезшие корни, и плотные ветви кустарников. Серый конь боязливо вздрагивал каждый раз, когда его касалась очередная сухая ветка, и девочка в руках Адарлины вздрагивала вместе с ним.       Адарлина подумывала спросить Фариса, долго ли им добираться до лагеря, но внутреннее напряжение не давало ей решиться на новый разговор с ним. Кроме того, она чувствовала себя очень странно: вроде бы бодрой и отдохнувшей, но кончики пальцев то и дело немели и внутри все дрожало, периодически сжимаясь холодным комком в животе. Походный плащ, сворованный из седельной сумки, не сильно защищал от мороза, но хотя бы не пропускал ледяной ветер.       Мысли были нечеткими и тягучими, Адарлина увязала в них, словно в меду, и они уводили ее все дальше от реальности. Бывшая узница совсем притихла, сгорбилась, вцепившись тонкими ручками в луку седла, и Адарлина едва слышала ее сиплое дыхание. Фарис то и дело оглядывался на них, смотрел с беспокойством, но сделать привал не предлагал, видимо, их преследователи были куда ближе, чем она надеялась.       Их холодное, напряженное путешествие длилось несколько часов, когда Фарис известил, что они скоро будут на месте, Адарлина почувствовала одновременно и облегчение, и панику. Дозорные, охранявшие единственный проход в магическом барьере, завидев путников, даже не подали признаков жизни, толи из-за Фариса, который очевидно внушал благоговейный трепет всем воинам лагеря, толи из-за самой Адарлины, чья слава уже бежала далеко впереди. Невидимые ворота просто распахнулись, и она увидела уже знакомые деревянные домики, стойки с оружием, и возвышающееся вдалеке Казармы, которое не потеряло свои листья, несмотря на подступающие морозы.       Атмосфера в лагере и без того была напряженная, но едва только Адарлина со своими спутниками миновала магический барьер, время вокруг будто бы замедлило свой бег. Проходящие мимо останавливались, разговоры смолкали. В образовавшейся тишине она оказалась под прицелом множества недоверчивых и боязливых взглядов. Адарлина понятия не имела, какую репутацию себе заработала и как ей теперь надлежит себя вести.       Ее сердце неприятно екнуло, когда из толпы появилась знакомая фигура. Бранрис выглядел довольно потрепанным, и Адарлина подумала, что, возможно, он тоже ходил на поиски освобожденных ею людей. На его лице читалось волнение, но в глазах она не увидела похожей настороженности или страха. Поймав ее взгляд, Бранрис замер и неловко улыбнулся уголком губ. Адарлина едва подавила к себе желание расплакаться. В ее сердце вспыхнула надежда на то, что доверие с друзьями потеряно не безвозвратно.       Фарис, все это время невозмутимо шедший впереди, перехватил у нее поводья и придержал коня, заставив-таки непослушное животное остановиться. Девочка ошарашено осмотрелась по сторонам и бросила жалостливый взгляд на косматого фэйца. Адарлина помогла ей справиться с онемевшим от долгой езды телом и она практически упала в протянутые руки Фариса. Он бережно поставил ее на землю, но не отпустил, продолжая придерживать за руку, не давая упасть. Адарлину разбирало любопытство, но оно могло подождать. Главное, что у запуганной девочки появился защитник.       Бранрис подошел к жеребцу с другой стороны и молча протянул руку Адарлине. Она благодарно за нее ухватилась и спрыгнула на землю.       — Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить обо всем? — тихо спросил он.       — Будет, обещаю, — ответила она, вымученно улыбнувшись.       Кто-то из солдат, видимо, друзей или знакомых Бранриса, нерешительно приблизился, чтобы подержать лошадь. От Адарлины не шарахались, как от прокаженной, и не бежали с воплями прочь. Она решила, что это довольно неплохое начало. Оставалось надеяться, что в скором времени ей не придется выбираться из этого лагеря с боем. Для подобных мыслей у нее были все основания, так как со стороны главного зала к образовавшейся толпе направлялась еще одна до боли знакомая, мрачная фигура.       Барс.       Не оставалось сомнений в том, кто и для чего послал его сюда. Адарлина почувствовала, как в ней закипает раздражение. На этом мерзавце снова был чистенький камзол и сапоги — он явно не утруждал себя грязной работой. Передвигался он нарочито медленным шагом, засунув свои кривые руки в карманы брюк.       Все тело Адарлины напряглось, она отстранилась от Бранриса, напоследок слегка сжав его руку, и придала своему лицу как можно более безразличное выражение. Барс, словно учуяв ее истинное состояние, ядовито усмехнулся. У Адарлины задрожала верхняя губа, готовая подняться и обнажить клыки, но тут к ее заледеневшей спине прислонилась тяжелая ладонь. Она непроизвольно глянулась на Фариса, который теперь словно крепостная стена возвышался за ее правым плечом. Бранрис не отступил ни на шаг, по-прежнему оставался у ее плеча. И пусть он не мог соперничать с внушительной мощью древнего фэйца, Адарлина была безмерно благодарна ему за эту поддержку.       Дикие, золотые глаза Фариса были устремлены на Барса. Адарлина снова перевела взгляд на посланника Гиган и успела заметить, как выражение его лица едва уловимо переменилось. Он вытащил руки из карманов, даже чуть ссутулился, словно на его плечи лег тяжелый груз. Темные глаза на мгновение метнулись в землю, но потом снова вернулись к Адарлине.       — Тебя ждут, — мрачно известил он.       Адарлине не требовалось пояснений. Она кивнула, но колени предательски задрожали.       Приказав себе держаться во что бы то ни стало, она еще раз оглянулась на Бранриса, а потом перевела взгляд на обессилевшую девочку, цепляющуюся за руку Фариса.       — Я позову Сонрису, — мягко улыбнулся он, словно прочитав ее мысли, — о ней позаботятся, даю слово.       С этими словами он посмотрел на Фариса. Спустя долгое мгновение фэйец кивнул и передал девочку в руки Бранриса. Разумеется, бывшая узница сразу же сжалась от страха, но Адарлина надеялась, что скоро это пройдет. Она верила обещанию Бранриса и потому не беспокоилась за напуганную девочку.       — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил Фарис тоном главнокомандующего, милосердно дающего своему солдату право выбрать.       Адарлина удивилась, не до конца понимая, чем же заслужила его внимание. Но, почему-то, она уже воспринимала его рядом с собой так спокойно и естественно, будто они знали друг друга всю жизнь. Так или иначе, она чувствовала, что может на него положиться, а их общая тайна только укрепляла возникшее доверие.       — Нет, не нужно, — ответила она, — я должна пройти через это сама.       — Слова настоящего воина, — сказал Фарис так тихо, чтобы только она могла услышать.       Его слова тронули ее. Получить его признание оказалось очень приятно.       — Мы вернемся к нашему разговору, — напомнила ему Адарлина.       — Непременно, — пообещал он, дернув уголком губ вверх.       Протолкнув в легкие побольше воздуха, Адарлина направилась к главному зданию лагеря, у которого уже собиралась толпа. Она прошла мимо Барса, едва не задев его плечом, но тот вовремя отступил в сторону. Адарлину это удивило, но она не стала оборачиваться. Она не видела, но все равно поняла, что Фарис последовал за ней на некотором расстоянии. Внутри у нее потеплело, чувство благодарности возросло вдвойне. Из-за сказанных Фарисом слов, она чувствовала себя не такой одинокой. Осознание того, что кто-то был на ее стороне, верил в нее и, в случае чего, был готов защищать, придавало ей сил.       Она могла двигаться вперед с высоко поднятой головой и достойно расправив плечи. Пусть все смотрят на нее, пусть видят силу и чувствуют страх. Адарлина не собиралась сдаваться, чем бы ни закончилась грядущая встреча. Однако, в глубине души, она понимала, что сейчас, как никогда, нуждалась в покровительстве и защите.