Наследница Теней (#1)

      — Ну, не знаю, скажем: не болтаться на морозе в одной рубашке…       Адарлина резко вскинулась и увидела прямо перед собой улыбающегося Барса. Он стоял неподалеку, по обыкновению засунув руки в карманы, манерно прислонившись плечом к стволу дерева. Вероятно, он раньше был членом аристократии, иначе откуда у сумасшедшего убийцы такая манера держаться?       — … если, конечно, не хочешь околеть от холода, — продолжил он, глядя на Адарлину с каким-то непонятным выражением.       — Чего тебе нужно? — ощетинилась она, хотя с земли не поднялась. Почему-то казалось правильным не делать резких движений в его присутствии.       — Мне? — удивился Барс. — Сам не знаю. Вот, пытаюсь выяснить.       — Ты слышал слова Фариса, — зачем-то напомнила Адарлина, — не смей приближаться ко мне.       Барс заметно насторожился, посмотрел на нее мрачно, а потом недоверчиво огляделся по сторонам.       — Да я, вроде, и не приближаюсь, так?       Для Адарлины не осталось сомнений в том, что он действительно боялся ее неожиданного защитника. Фарис мог внушить трепет один своим присутствием, но для такого откровенного, почти животного страха должна была быть причина. Барс напрягался каждый раз, когда кто-то произносил имя Фариса, не говоря уже о том, как бледнел и робел в его присутствии. У Адарлины была единственная догадка на этот счет. В конце–концов, ей было ничего не известно о происхождении ужасных уродств на его теле, однако ей совсем не нравилась мысль, что их часть могла оказаться делом рук Фариса.       — Гиган послала тебя следить за мной?       — Нет, — отозвался Барс, изобразив на лице подобие улыбки, — она чаще всего вообще не в курсе, где я нахожусь.       — Неужели, — съязвила Адарлина, припомнив всякие слухи, полнившие лагерь.       Словно прочитав ее мысли, Барс весь напрягся и угрожающе зарычал. Адарлина, наконец, смогла распознать этот звук, и даже немного озадачилась.       — Ты ведь полукровка, верно? — спросила она. — Я думала, ты был аристократом.       — Аристократом? — Барс искренне рассмеялся, и Адарлина на секунду подумала, что могла бы назвать его красивым, если бы не воспоминание об изуродованном теле. — Нет уж, кто угодно, но только не один из этих напыщенных ублюдков.       — Тогда, кто ты? — любопытство брало верх, к тому же, Барс был одним из тех, с кем у Адарлины должен был состояться серьезный разговор, и раз уж он сам пришел к ней, стоило начать с него. — И почему живешь в лагере, почему сражаешься за повстанцев?       — Не слишком ли просто ты говоришь со мной, — скривился Барс, — учитывая, что всего двое суток назад я едва не убил тебя?       — Но ведь не убил же, — заметила Адарлина, — хотя мог. Ты не собирался тогда со мной сражаться, просто хотел проучить.       — Что есть, то есть, — усмехнулся Барс. Вынув руки из карманов брюк и размяв скрюченные пальцы, он скрестил их на груди.       — Я столько тренировалась, училась защищаться и атаковать, и даже чуть не убила того воина, — Адарлина поднялась на ноги и отряхнулась от сухих листьев, не сводя глаз с Барса.       — Да, ваша возня была забавным зрелищем, — Барс посмотрел в сторону, и улыбнулся, словно припомнив что-то веселое, а ведь для Адарлины это была самая настоящая битва не на жизнь, а на смерть.       — У меня не было ни малейшего шанса победить тебя, — сказала Адарлина, но в ее словах все же скользил вопрос.       — Нет, детка, никакого, — насмешливо улыбнулся Барс. Адарлине снова почудилась в его глазах нотка безумства.       — Почему?       — Ты еще спрашиваешь? — Барс откровенно забавлялся их странным диалогом, и никуда не спешил. Он привалился спиной к дереву, и закинул голову. Взгляд Адарлины невольно упал на довольно свежую полоску шрама, оставленного Фарисом в момент ее спасения. — Стояла передо мной, как новорожденный олененок перед ракшасом, и еще грезила о победе?       — Грезила, — призналась Адарлина, — и обиделась бы на твое замечание, если бы знала, кто такие ракшасы.       Барс посмотрел на нее слегка удивленно.       — Не знаешь, кто такие ракшасы? Ах, ну да, ты ведь с северного Дюньмера, да? Все понятно, — он отстранился от дерева и зло усмехнулся. — Ракшасы — южные демоны-людоеды из южных тропических лесов. Они ходят на задних лапах, а на передних носят огромные когти, которыми сдирают мясо с костей. Телом они похожи на ящеров, лапы у них, как у хищных птиц, а морда точь-в-точь лошадиная, только пасть раскрывается до самых ушей, и вся она усеяна зубами, по спирали уходящими в глотку, из которой тянется склизкий раздвоенный язык с мелкими шипами…       — Прекрати, — оборвала его Адарлина, — ты зря пытаешься напугать меня. Таких тварей не существует.       — Спроси, кого захочешь, я не вру, — просто пожал плечами Барс.       Адарлина поежилась, представив себе такого уродливого гибрида, да еще и людоеда. У Барса точно было не все в порядке с головой, зато теперь она отлично понимала его аналогию. От этого стало еще противнее.       — Сегодня, чтобы спасти свою жизнь, мне пришлось убить четверых гвардейцев, — сказала она, — я сделала это издалека с помощью лука и ножа. Если бы они подошли ближе, я была бы мертва.       — Добро пожаловать в наши ряды, — мрачно усмехнулся Барс.       — Еще нет, — возразила Адарлина, сделав пару шагов к нему. К ее удивлению, Барс мгновенно встрепенулся и попятился. Не опасаясь, а просто, чтобы сохранить дистанцию. — Я хочу, чтобы ты научил меня.       — Что? — в темных глазах Барса появилось искреннее недоумение.       — Я хочу, чтобы ты научил меня… убивать. Не вести поединки, не сражаться, нападать или обороняться, а убивать.       — Нет, — Барс растерянно повел глазами туда–обратно и помотал головой, — это бессмысленно. Такому нельзя научить, я не могу научить… это… нужно просто уметь.       — Не можешь? Или не хочешь? — настаивала Адарлина, ей были не понятны его слова. — Я согласна на что угодно. Можешь хоть каждый день устраивать мне такие трепки, как в тот раз, только позволь мне научиться.       — Я сказал, нет, — зарычал Барс, — мне нельзя драться с тобой.       — Я не буду использовать магию и дракону велю держаться подальше, — пообещала Адарлина, думая, что он, вероятно, опасается именно этого.       — Пусть катятся к дьяволу и твоя тварь, и твоя магия, — сплюнул Барс. — Я не буду драться с тобой!       — Это еще почему? В прошлый раз тебя долго уговаривать не пришлось! — разозлилась Адарлина, его упрямство было просто нелепо.       — Прошлый раз очень дорого мне обошелся.       — Тебе? — еще больше рассвирепела Адарлина. — Ты превратил мои внутренности в болтанку, сломал десять ребер, и практически переломил позвоночник, а потом еще хотел вырезать мне глаз! И это тебе дорого обошлось?       — Да, — кратко ответил Барс, что заставило Адарлину несколько растеряться, — и во всем произошедшем была виновата только ты. Если бы ты не выпендривалась, как последняя дура, то Гиган не приказала бы мне избить тебя!       — Можно подумать, это не доставило тебе удовольствия!       — Только поначалу…       — Ну да, а потом явился Фарис и все испортил, да?       — Он здесь ни при чем…       — Ты до такой степени его боишься, что отказываешься меня учить? Похоже, мне стоит поговорить с ним об этом, — Адарлина резко развернулась, намереваясь уйти.       — Не смей! — рявкнул Барс, довольно грубо схватив ее за локоть.       Адарлина даже не успела ничего сказать, откуда-то со стороны раздался оглушительный треск ломающихся деревьев и в следующую же секунду к ним выскочил обозленный Даркнес. Шипы на его загривке стояли дыбом, пасть открылась в страшном оскале, оттуда донеслось холодящее кровь рычание. Верный друг прятался где-то поблизости, и ему совершенно не понравилось, что Адарлину хватают за руки. К чести Барса, он даже не вскрикнул, когда огромная крылатая тварь одним прыжком налетела на него, сбив с ног.       Адарлина открыла рот, задохнувшись собственным криком. Мощный поток воздуха от взмаха огромных крыльев отбросил ее на землю, а дракон поднял Барса задними лапами и отшвырнул в сторону с такой силой, что Барс отлетел на добрый десяток метров и с грохотом приложился спиной о могучий сосновый ствол. Раненый и оглушенный, он повалился на землю, а разозленный дракон тут же прыгнул к нему, угрожающе расправив крылья и растопырив иглы на хвосте и загривке. Перепонки между ними завибрировали, демонстрируя крайнюю агрессивность.       — Стой! — закричала Адарлина, подскакивая на ноги.       — Стоять! — чужой грозный рев сотряс лес, заставив три пары глаз устремиться в свою сторону. — Прочь от него!       Адарлина открыла рот, глядя на уверенно приближающегося к ним Фариса. Даркнес мгновенно разглядел в нем новую угрозу, раскрыл пасть и издал раскатистый рев. Он метнулся к нему, перебирая согнутыми крыльями по земле и извиваясь всем своим длинным телом. Адарлина дернулась было за ним, от растерянности даже позабыв, как складывать буквы в слова.       Дракон снова взревел, прыгнул на Фариса, но фэйец, совершенно не взволнованный видом озлобленной мифической твари, выставил перед собой левую руку, ту самую, которой врачевал Адарлину, оскалился и утробно зарычал. Даркнес вперился в землю прямо перед ним, весь подобрался, ощетинился и издал какой-то сдавленный каркающий звук. Фарис зарычал громче и замахнулся на него, как на провинившегося пса. От этого движения Даркнес дернулся, прижался шеей к земле, как-то жалобно застонав и тут же попятился прочь.       Адарлина была в шоке. Барс был бледен, как мел. Дракон жалобно поскуливал-порыкивал, переводя взгляд с мужчин на Адарлину и обратно. Фарис молча смотрел на собравшихся.       — Какого дьявола только что произошло? — закричала Адарлина, вмиг обретя голос.       — Ты что здесь делаешь? — зарычал Фарис на обмеревшего Барса, игнорируя ее вопрос. — Я велел тебе держаться от нее подальше!       — Я помню, — тихо отозвался Барс, избегая смотреть ему в глаза, — я хотел помочь.       — Помочь? –ещё громче зарычал Фарис.       У Адарлины все внутри завибрировало от этого звука. Барс ничего не ответил, побелел еще сильнее, вжав голову в плечи.       — Это правда, он пришел за мной сюда, потому что нам надо было поговорить, — вмешалась Адарлина, и пусть ее слова были истиной лишь отчасти, ведь она не знала, зачем Барс на самом деле разыскал ее в лесу, но она надеялась, что Фарис сменит гнев на милость. — Пока не явился Даркнес, все было в порядке.       — Даркнес, — повторил Фарис, — так вот, какое имя ты ему дала.       Дракон заурчал, словно понимал каждое слово, и согласно отзывался на свое новое имя. Адарлина перевела взгляд на него, в очередной раз поразившись, как же невероятно видеть перед собой столь кроткого крылатого монстра, который еще секунду назад был готов растерзать ее друзей на части. Адарлина снова вперилась глазами в Фариса.       — Ты, — она наставила на него указательный палец, и пошла вперед, будто намереваясь протаранить. — Как тебе удалось это сделать? Ты напугал дракона, словно дворового пса. Оказывается, у нас с тобой еще больше секретов, чем я думала!       Фарис смерил ее тяжелым взглядом, под которым Адарлина сразу же присмирела, не желая вновь его разозлить. Даркнес тихо зашипел, когда Барс поднялся на ноги, держась за правый бок. Вероятно, удар был слишком сильным. Фарис взглянул на него, но Барс по-прежнему держал голову опущенной, стиснув зубы так, что напряглись жилы на шее.       — Убирайся отсюда, — с неприкрытой ненавистью бросил ему Фарис, — живо.       Барс быстро вскинул голову, и Адарлине показалось, что в его взгляде мелькнуло настоящее отчаяние, но он тут же снова ее опустил. Безропотно подчинившись, он развернулся и направился в сторону лагеря, в какой-то момент пошатнувшись и оперся на ствол дерева.       Адарлину охватила злость. Ей было наплевать на то, что творилось между этими двумя, но вот так жестоко распоряжаться Фарис сейчас не имел никакого права.       — Поумерь свою наглость, — зарычала она на него, — Барс пострадал сейчас не из-за чего, и, нравится тебе это или нет, отныне мы будем проводить время вместе. Барс будет меня тренировать.       Бешенство, исказившее лицо Фариса, напугало Адарлину до дрожи в коленях. На секунду ей показалось, что Фарис сейчас прихлопнет ее одним ударом, и с особым усердием займется Барсом. Распахнутыми от страха глазами, Адарлина наблюдала, как вокруг его левой руки заклубился черный дым. Его рот растянулся в подобии настоящего звериного оскала, обнажив длинные клыки и ровный ряд заостренных зубов. Адарлина встретилась с Фарисом глазами и открыла рот, из которого так и не вырвалось ни звука. Зрачок в его левом глазу принял вертикальную форму, весь белок залился красными сосудами, а жидкое золото радужки подернулось тысячью серебристых прожилок.       Адарлина уже видела подобные глаза, только они были другого цвета. Даркнес весь ощетинился, прижался шеей к земле, раскрыв пасть в безумном оскале, и закричал, зло и отчаянно.       — Фарис, — прошептала Адарлина, инстинктивно отступая назад, — успокойся.       Чудовищный оскал исчез, и магический черный дым тоже. Фарис зарычал, вихрем отвернулся от нее, и направился к Барсу.       — Нет, — Барс даже не пытался скрыть свой страх. Он попятился, неловко зацепился за корень дерева и упал на землю, со стоном схватившись за покалеченный бок. — Это была ее идея. Я сказал, что этого не будет. Я бы не тронул ее, клянусь.       — Назови хоть одну причину, почему я все еще должен держать тебя в живых, — потребовал Фарис, выхватив правой рукой нож и наступая на него.       — Фарис, прекрати! — закричала Адарлина. — Да что вообще происходит? Он же ничего не сделал!       Ее слова еще больше его разозлили. Фарис наклонился, схватил Барса за шею, словно тряпичную куклу, и с силой приложил к ближайшему дереву, которое даже хрустнуло от натуги. Барс стиснул зубы, но не издал ни звука. Адарлина в ужасе наблюдала эту картину и не могла понять, почему он совершенно не стыдился своего страха перед Фарисом, но также решительно отказывался проявить слабость, застонав от боли.       — Мне иногда снится, как я раздираю тебя на части, — прорычал Фарис прямо ему в лицо.       Барс одной рукой все еще держался за бок, вероятно ныли сломанные при ударе Даркнеса ребра, а второй вцепился в ствол дерева, хотя куда логичнее было бы ухватится за массивную руку, сжимающую его горло. Его лицо побледнело, из разбитой губы сочилась кровь, но глаза совершенно не отражали должных эмоций в такой ситуации. В них плескалось нечто глубоко потаенное, чего Адарлина была не в силах понять.       — Не сейчас, прошу, — прохрипел Барс, — дай мне еще немного времени.       Фарис оскалился, но не зарычал. Прошло еще одно мучительное мгновение прежде, чем он рывком отстранился и выпустил Барса. Сипло втянув в себя воздух, тот осел на землю и сдавленно закашлялся.       — Чему ты собралась у него учиться? — спросил Фарис, повернувшись к Адарлине.       Он полностью вернул себе прежний вид, и голос перестал походить на звериное рычание. Убрав кинжал обратно в ножны, он направился к ней, но Адарлина более не испытывала от него исходящей угрозы.       — Убивать врагов. Никто в лагере не смог научить меня этому, — ответила Адарлина, глядя в сторону. Она чувствовала себя провинившимся ребенком, из-за которого, к тому же, наказали кого-то другого.       Фарис выдержал томительную паузу, подогревая в Адарлине уже знакомое раздражение.       — Что ж, вижу, ты в порядке. Похоже, я зря беспокоился. Тренируйся на здоровье, — наконец, сказал он с едва заметным раздражением, — если чему научишься и случайно его прикончишь, никто не пожалеет.       Фарис направился прочь. Даркнес посторонился с его пути и проводил внимательным взглядом. Адарлина подошла к своему дракону, и он тут же потянулся к ней носом за лаской.       — Разве не он только что защищал Барса? — тихо спросила она своего друга.       Дракон мелодично заурчал, взглянув на нее своими мудрыми сапфировыми глазами с тысячей серебристых ниточек. Адарлина тяжело перевела дух.       Барс так и затих, сидя на земле у дерева и глядя в пространство прямо перед собой. Адарлина наблюдала за ним несколько мгновений, пока запах Фариса рассеивался в морозном воздухе. Барс натужно сглотнул, повел глазами и случайно встретился ими с Адарлиной. Раздраженно отвернувшись, он запрокинул голову, стукнувшись затылком о ствол, и прикрыл глаза. За эту долю секунды Адарлина успела заметить, как странно они блестели. Стало ужасно неловко и погано на душе.       Несколько минут прошли в молчании. Адарлина поглаживала урчащего Даркнеса, глядя куда-то в чащу леса и вслушиваясь в окружающие звуки. Угнетающее чувство вины внутри все нарастало, и, наконец, она не выдержала. Что бы там ни было, она надеялась, что за это время Барс успел успокоиться, и не разозлится, если она подойдет.       — Тебе нужна помощь? — осторожно спросила она, приближаясь.       — Нет, — глухо отозвался он, не открывая глаз.       — Не стоит сидеть посреди морозного леса, если, конечно, не хочешь околеть от холода, — вспомнила Адарлина его слова, — нужно вернуться в лагерь.       — Так иди.       — Я не могу тебя вот так оставить, — как само собой разумеющееся сказала Адарлина.       Барс приоткрыл один глаз, и глянул на нее.       — С чего вдруг?       — Послушай, — она тяжело вздохнула, — прости меня, ладно? Я не знала, что все так обернется. Я ведь… я вообще ничего не знаю, так что…       — Ты ни в чем не виновата, — сказал Барс, распрямляясь и стряхивая с себя остатки оцепенения, — разве что, в моих сломанных ребрах.       — И за это тоже прости, — взмолилась Адарлина, махнув рукой в сторону дракона, — это все он виноват, я этого не хотела.       Даркнес возмущенно зашипел, на что Адарлина раздраженно топнула нагой.       — А ну, цыц! Тебя еще тут не хватало! — она подошла к зверю, и пару раз легонько пихнула его в сторону. — Давай-давай, лети, поохоться, что ли.       Дракон изогнул шею, выпятил грудь и обидчиво фыркнул. После чего расправил крылья, толкнулся задними лапами и взмыл в небо. Адарлина заградилась руками от порыва ледяного ветра, и вся задрожала, вспомнив, наконец, что была в одной рубашке.       — Странные у вас отношения, — заметил Барс, поднимаясь на ноги.       — Не самые странные, что видела я, — парировала Адарлина.       Барс тут же помрачнел.       — Я не собираюсь обсуждать это с тобой.       — Я ничего не спрашивала, — пожала плечами Адарлина. — Ну так что, ты будешь со мной заниматься?       — А у меня есть выбор? — зло бросил он, но почему-то Адарлину это больше не настораживало. — Завтра после пробежки встретимся здесь же. Заставишь меня ждать хоть минуту, будешь искать себе другую няньку.       Адарлина согласно кивнула.       Итак, разрешилась лишь одна из множества проблем ее длинного списка. Это помогло ей немного разрядиться, и набраться храбрости для посещения бани и казарм. Лишнее внимание привлекло то, что они с Барсом вместе вернулись из леса, однако помощник Гиган тут же куда-то испарился, оставив Адарлину в гордом одиночестве.       Быть центром всеобщего внимания и чувствовать на себе посторонние взгляды было совсем не так, как ожидала Адарлина. Ей хотелось сжаться, втянуть голову в плечи, и незаметно исчезнуть, но, благодаря ей же, лагерь был переполнен, и одна половина лично наблюдала ее расправу с поместьем, а вторая наслушалась черт знает каких историй, и теперь смотрела на Адарлину с непонятной смесью ненависти и восторга. Пока она шла к казармам, успела покрыться холодным потом. Она очень надеялась, что Фарис не будет злиться на нее слишком долго, оставаться одной ей совершенно не хотелось. Однако такая перспектива ее миновала.       Подойдя к казармам, Адарлина замерла, в изумлении уставившись на Бранриса, Мэйлин и Сонрису, сидевших недалеко от входа. Бранрис прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди, и хмуро глядя себе под ноги. Мэйлин и Сонриса сидели на опиленном бревне, исполнявшем роль скамейки, и о чем-то тихо беседовали. Первой Адарлину заметила Сонриса, так как сидела к ней лицом. Она широко улыбнулась, и Адарлине ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Мэйлин вихрем обернулась, подскочив с места.       — Адарлина!       — Собственной персоной, — немного неловко произнесла она, — надеюсь, вы не против, что мне разрешили остаться…       Она не договорила. Мэйлин врезалась в нее со всего разбегу, крепко обхватила руками и стиснула так, что Адарлина секунду не могла вдохнуть. Пребывая в самых противоречивых чувствах, она обняла подругу, уткнувшись лбом в ее плечо. От Мэйлин так вкусно пахло, она раньше никогда этого не замечала.       — Прости меня, — тихо сказала Адарлина.       Мэйлин помотала головой.       — Ты меня прости. Я не должна была бросать тебя. Я просто ужасный друг.       — Все в порядке, я сама виновата, — заверила ее Адарлина, разомкнув объятия.       — Мы очень рады, что ты не пострадала, — сказала Сонриса, подходя ближе. Она протянула руки, и Адарлина обнялась с ней, подумав, что это не так уж и плохо.       — Что с девочкой, которую я привезла?       — Она в лазарете вместе со всеми. Там лекари, поварята, другие женщины, — мягко сказала Сонриса, — все будет хорошо.       — Спасибо, — у Адарлины защипало глаза, она улыбнулась Сонрисе, и взглянула на Бранриса.       — А мне можно? — спросил он, лукаво улыбнувшись.       Адарлина смутилась, но лишь на мгновение. Усмехнувшись, она шагнула к нему и Бранрис крепко обнял ее, на мгновение оторвав от земли. Адарлина обхватила руками его шею и замерла так на секунду, прислушиваясь к своим ощущениям.       Ничего. Ни страха, ни трепета.       Бранрис отпустил ее с неохотой, и лучезарно улыбнулся. Адарлина почувствовала укол совести, но заставила себя улыбнуться в ответ.       — Так значит, — осторожно начала Сонриса, покусываю губу, — ты… кто?       — Простой солдат альянса сопротивления, — процитировала Адарлина слова Гиган, — Тарлен не рассказал вам, что там было?       Вся тройка как-то посмурнела.       — Мы его не видели, — сказала Мэйлин.       — Кажется, он до сих пор в зале собраний, — подтвердила Сонриса, — они решают, как быть с людьми, которых ты освободила.       — Я понимаю, что это было необдуманное решение, но я не могла иначе, — Адарлина не собиралась оправдываться, но часть вины все же стоило признать, из-за нее в лагере будут серьезные проблемы с продовольствием.       — Мы понимаем, что ты очень устала, но нам надо поговорить, — Мэйлин осторожно взяла ее за руку, — мы друзья, мы доверяем тебе, а ты должна поверить нам, нужно избавиться от этих недомолвок. Как на счет того, чтобы Бранрис и Сонриса раздобудут нам еды, а я помогла тебе в банях?       — Ох, за такие услуги не грех выложить все тайны мира, — рассмеялась Адарлина.       — Мы хотим помочь, — уверенно заявила Сонриса, — все равно, пока собрание капитанов не окончится, делать нечего! Ну, и еще нам до чертиков любопытно…       — Риса, — упрекнул ее Бранрис.       — Я согласна. Признаться, мне совсем не хотелось быть в одиночестве, но я боялась, что вы станете избегать меня, — честно призналась Адарлина.       — С чего вдруг? — удивилась Сонриса, окинув взглядом Мэйлин и Бранриса. — Неужели ты думала, что нас отпугнет тот факт, что ты оказалась ожившим персонажем из древней легенды, обладающим таинственной темной силой, и повелевающим огромной огнедышащей тварью, которая по той же легенде именовалась «Богом», и несла на своих крыльях смерть? Серьезно? Да это же такой пустяк…       — Риса! — Бранрис округлил глаза, словно сестра только что разболтала какой-то страшный секрет.       Адарлина потерла руками лицо и вымучено улыбнулась.       — Мне нравится ваш план, давайте притворим его в жизнь, и после я все вам расскажу…       Спорить никто не стал. Сонриса отправилась искать Варну, Бранрис, подмигнув Адарлине, зашагал в сторону столовой, а Мэйлин взяла ее под руку и повела к баням. Разумеется, на полное уединение рассчитывать не приходилось, но большинство женщин сочли за благо держаться подальше от Адарлины, так что они с Мэйлин свободно расположились у купели в дальнем углу, а прочие посетительницы стали спешно заканчивать свои дела, намереваясь поскорее удалиться.       Не было ничего приятнее, чем погрузиться в лохань с горячей водой. Адарлина даже застонала от удовольствия. Мэйлин тоже разделась, оставив лишь штаны и пояс на груди, и тихо посмеивалась, расплетая ее грязные волосы, которые уже слиплись в сальные сосульки, и поливая их водой из деревянной чаши.       — Мэйлин, мне правда жаль, что все так получилось, — начала Адарлина, глубоко вздохнув. Было то, о чем она хотела поговорить только с Мэйлин, наедине, — прости за недоверие, и за то, что подвергла тебя опасности.       Мэйлин промолчала. Неспешно вылила на голову Адарлины еще пару чаш воды, затем взяла откуда-то раздобытое мыло, пахнущее лавандой, и щедро натерла им ее черные волосы по всей длине, после чего принялась массировать голову. Адарлина полностью разомлела в горячей воде, и под уверенными пальцами Мэйлин отступала и головная боль, и напряжение. Однако молчание подруги сильно нервировало Адарлину, хотя она твердо решила не торопить ее с ответом.       — Я никогда в жизни не испытывала такого ужаса, — наконец, сказала Мэйлин, не отвлекаясь от своего занятия, — я многое пережила, и многое видела, но это… Адарлина, я много думала над тем, что произошло. Почему-то меня не отпускает ощущение, что все это было у меня под носом, а я, словно слепой крот, который ничего не замечал.       — Это Жои… — Адарлина решила начать, как ей казалось, с самого безобидного и забавного факта этой странной истории.       — Кто? Постой, Жои…       — Это он, Мэйлин, — усмехнулась Адарлина, поворачиваясь лицом к подруге, — белая ящерка с ущербным тельцем и тупыми глазищами.       — Не может быть, — прошептала Мэйлин, прикрыв рот рукой, — но он столько времени был здесь до твоего прихода, как же это получилось?       — Я не знаю, — Адарлина решила умолчать про старый дневник, где, по-видимому, она должна найти ответы на многие вопросы, и про странную связь с Фарисом, ведь все это были не только ее тайны, — когда я здесь появилась, он сразу привязался ко мне, словно знал.       — Адарлина, ты ведь знаешь, я… была куртизанкой в Доме удовольствий, но не все время. Несколько лет меня держал в фаворитках один аристократ, он… был не так плох, как многие, и даже разрешал посещать свою библиотеку. Там-то я и нашла одну книгу с древними легендами. Полагаю, ты уже догадалась, к чему я веду. В легенде говорилось о Богах, что извергают из пасти жизнь и несут на крыльях смерть. Истории про них слышали многие, но в той легенде говорись про созданий, сотканные из дыма и теней, призванных служить Богам и трактовать их волю на земле. Им не было равных по силе ни среди смертных, ни среди бессмертных. Там говорилось, что их магия питалась первозданным огнем, из которого брал начало сам мир, и смертью, к которой этот мир стремился. Их называли…       — Тени… — выдохнула Адарлина.       — Да, — тихо сказала Мэйлин, — но сдается мне, что легенды ошибочны и Тени были вовсе не слугами Богов, а… их повелителями. Сонриса сказала, что ящеренок появился в лагере примерно двадцать лет назад. Все это время он ждал тебя здесь, Адарлина. Дракон знал, что ты придешь.       И не только он. Адарлина сильно сомневалась, что маленькая ящерка смогла бы выжить без посторонней помощи, и казалось странным, что Жои со своей непоколебимой верностью не отправился к ней сам через весь континент. Кто-то защищал его все то время, пока Адарлина была закована в цепи, кто-то не давал ему уходить далеко из лагеря, кто-то… доложил Гиган о готовящемся Аукционе, и сделал так, чтобы двух ничем не примечательных рабынь забрали в лагерь в ту ночь.       — В чем дело? — спросила Мэйлин, наблюдая, как меняется выражение лица Адарлины.       — Нет, ничего, — она постаралась уложить в своей голове эти ошеломляющие мысли, и сосредоточится на текущем разговоре, — пытаюсь осмыслить, что я такое.       — Ты выглядишь, как человек, но… Ты ведь не знала своих родителей, так?       — Я не человек, не фэйка, не полукровка. Я просто… существо?       — Ты — Тень, Адарлина. И ты появилась в этом мире накануне великой войны. Судьба привела тебя в лагерь альянса сопротивления, и твой дракон ждал тебя здесь. Все это не может быть просто совпадением. Пути Тайной Магии неисповедимы.       — Твои слова совсем не утешают, — посетовала Адарлина, зачерпнув ладонями воду и умыв лицо.       — А кто сказал, что я пытаюсь тебя утешить? — хмыкнула Мэйлин, закрепляя ее мыльные волосы и берясь за мочалку.       — Эй, нет, с этим я сама как-нибудь справлюсь, — Адарлина попыталась отобрать у подруги вещицу, но Мэйлин не дала.       — Могу поспорить, у тебя все тело болит после двухдневного похода по лесу, — сказала она, перехватывая ее руку, и принимаясь отирать с кожи отмокшую грязь, — посиди смирно, будь любезна.       Адарлина закатила глаза, хотя на самом деле ей была безумно приятна такая забота. Никто раньше не помогал ей с купанием. Наблюдая за мягкими и уверенными движениями Мэйлин, Адарлина улыбнулась и покраснела.       — Теперь я понимаю, почему вы с Сонрисой вечно ходите в бани вместе, — лукаво улыбнулась она, — у тебя неплохо получается.       Рука Мэйлин на секунду замерла, а на лице отразилась настороженность, но увидев озорной взгляд Адарлины, она расслабилась и тут же залилась краской.       — Постельных рабынь учат не работе в поле, — заметила она.       — По мне, лучше уж поле, — сказала Адарлина.       — Точно, — Мэйлин помолчала, проводя мочалкой по бугристой коже на спине Адарлины, — но… нас не подвергали телесным наказаниям, не хотели портить товарный вид. Хотя, когда тебя трогают против воли, это еще хуже.       — Да, я знаю, — Адарлина поморщилась от воспоминаний. Атмосфера располагала к откровениям, поэтому она решилась поведать подруге о своем единственном опыте контакта с мужчиной, — мой бывший хозяин любил по-разному наказывать своих рабов, но редко опускался до того, чтобы насиловать их самому. Не знаю, чем я привлекла его внимание, но однажды он просто явился в нашу комнату, схватил меня за волосы и поволок за собой. Сперва я подумала, что в чем-то провинилась, но меня и раньше истязали просто по его прихоти, так что я могла ожидать чего-то подобного… Он потащил меня не в подвал, где обычно все происходило, а наверх, в свою спальню. До меня дошло, что происходит, только когда он швырнул меня на свою кровать. Я тогда ничего не соображала с перепугу. Хозяйка стащила меня с кровати, схватила кочергу из камина и ударила меня по лицу.       Мэйлин тихо ахнула.       — Так вот откуда у тебя этот шрам, — она жестом попросила Адарлину подняться из воды, чтобы закончить мытье. Ее глаза скользнули по бедру, и остановились на выжженном тавро размером с ладонь. В кривых очертаниях едва ли можно было разглядеть фамильный герб бывшего хозяина: сову, держащую в когтях змея. — А это?       — Наказание за то, что я посмела выпустить погулять его лошадь, — ответила Адарлина, проводя пальцами по бугристой коже, — такое ведь уже не сойдет, да?       — Боюсь, что нет, — печально отозвалась Мэйлин, — садись, давай я смою мыло, и будем заканчивать. Сонриса и Бранрис уже, наверно, заждались.       — Можно спросить?       — Да, конечно.       — Ты и Сонриса, — осторожно начала Адарлина, не зная, как лучше передать свою мысль, — вы вместе, потому что ты ее любишь, или для тебя это просто способ забыть все пережитое?       Мэйлин поменяла воду в лохани, посадила Адарлину обратно, и принялась смывать мыло с ее волос.       — Я никогда этого не забуду, — в ее голосе зазвенела сталь, — мое тело никогда этого не забудет, даже если пройдет сто лет. Мне нравится Сонриса, она понимает меня, не задает вопросов. Я думаю, что смогу полюбить ее по-настоящему. Что до мужчин… ни один из них меня больше не коснется.       — Вряд ли мои тяготы можно сравнить с твоими, но долгое время я думала точно так же, — призналась Адарлина, и вдруг замолчала, смущенная собственными мыслями.       — А теперь? — подтолкнула ее Мэйлин.       — А теперь я поссорилась с Тарленом, и мне от этого очень плохо, — Адарлина почувствовала такой стыд, что даже закрыла лицо руками. Сложно было признать, что она действительно увлеклась фэйским капитаном.       — Ничего удивительного, — улыбнулась Мэйлин так, будто только что подтвердилась ее давняя догадка, — учитывая обстоятельства, при которых вы встретились. Тарлен очень милый.       — М-милый? — Адарлина поперхнулась смешком, а Мэйлин расхохоталась во все горло. — Мы точно говорим об одном и том же? Бранриса можно назвать милым, а Тарлен… он, ну…       — Сильный, обаятельный и сексуальный мужчина, при виде которого у тебя возникают бабочки в животе? — подразнила Мэйлин.       Адарлина бросила на нее смертоубийственный взгляд, и она снова звонко расхохоталась. Адарлина залилась стыдливым румянцев, выскочила из лохани, и принялась вытираться, пока Мэйлин, не переставая хихикать, спускала грязную воду.       — Не слишком ли резко мы меняем темы? — пробурчала Адарлина, облачаясь в чистую рубашку и штаны.       — Я тебе так скажу, — Мэйлин передала ей полотенце, чтобы просушить волосы, и взяла свою одежду, — Тарлен хороший мужчина, он не сделает тебе больно. Если он тебе нравится, то не стоит этого избегать.       — Мэйлин, я же понятия не имею, как все это должно происходить, — Адарлина покраснела еще сильнее, даже щеки начало покалывать, — и я еще даже не разговаривала с ним после того, что случилось у поместья, что если он не простит мне того, что я сказала?       — Не велика потеря, — пожала плечами Мэйлин, — в лагере полным-полно других хороших парней, если уж тебе так хочется избавиться от плохих воспоминаний.       — Не беря в расчет, что большая их часть меня ненавидит, я, все же, не настолько уверена в себе, — мрачно отозвалась Адарлина, проводя рукой по уродству на лице.       — На крайний случай у тебя есть Бранрис, — усмехнулась подруга.       — Мэйлин! — возмутилась Адарлина. — Да как ты можешь?       — А что? Он, как щенок, к тебе привязан. К тому же, ты сильно недооцениваешь свою внешность, впрочем, как и большинство женщин. У тебя красивое, тренированное тело, и шрам на лице тебя ничуть не портит, к нему привыкаешь.       — Это не сильно обнадеживает, — вздохнула Адарлина.       Полностью одевшись, они собрали вещи и двинулись к выходу.       — Знаешь, когда я была в Доме удовольствий, мне иногда доставались очень… плохие клиенты, — произнеся это Мэйлин замолкла на секунду, и Адарлина обеспокоенно тронула ее за руку, — я не к тому… в общем, все самые богатые и ласковые гости всегда дожидались нашей фаворитки. Однажды я видела, как двое из них подрались за возможность провести с ней ночь. Ее судьба тоже была незавидной, но она обучилась и стала сильной. К тому моменту, когда я покинула то заведение, она могла поставить мужчину на колени одним взглядом.       — К чему ты это рассказываешь? — слегка раздраженно спросила Адарлина, на что Мэйлин загадочно улыбнулась.       — Ту куртизанку звали Джохара, и у нее не было одной руки. Когда она была ребенком, жила на улице, и однажды ее поймали на краже. Торговец отрубил ей руку за одно только яблоко, а спустя несколько лет отдал все свое состояние, только за возможность провести с ней ночь.       — Даже не верится, — вздохнула Адарлина.       — У каждой женщины есть своя магия, нужно только научиться ею пользоваться, — подмигнула Мэйлин.       — Боюсь, моя магия далека от подобных премудростей, — сказала Адарлина, инстинктивно стиснув ножны Безымянного. Мэйлин это заметила, и ее взгляд стал настороженным.       — Ты расскажешь мне, что там произошло на самом деле?       — Да, — Адарлина действительно намеревалась поделиться с друзьями большей частью правды, — идем скорее, уверена Бранрис и Сонриса тоже захотят послушать эту историю.       Поход близнецов оказался не особо удачным. В лагере уже объявили режим экономии запасов, поэтому ему удалось выпросить у непреклонной Энды всего лишь ломоть хлеба и два яблока. Адарлина забралась на свою кровать, скрестив ноги, и проглотила еду меньше чем за минуту, не смущаясь своей жадностью и чавканьем. Друзья молча ждали, расположившись вокруг: Бранрис уселся прямо на пол, облокотившись спиной на кровать, Мэйлин расположилась напротив Адарлины, а Сонриса осталась стоять, привалившись к стене и скрестив руки на груди.       Покончив со скудным уловом, Адарлина тяжело вздохнула и стала рассказывать друзьям обо всем, что с произошло с ней за последние два месяца. Про бурлящую в ней темную силу, которая теперь находила выход, и про подрастающего Жои, научившегося летать и дышать огнем. Адарлина рассказала про то, что чувствовала в момент поединка с безымянным фэйцем. Для друзей стало шоком, что дракон убил его по приказу Адарлины. Признаваясь в этом, она почти перешла на шепот. Но вот первый полет на Ветроходе она описывала с большим запалом, бурно жестикулируя руками. Описала странный сон, в котором будто бы побывала в сознании своего дракона.       Адарлина поделилась тем, что чувствовала, когда узнала про рабов, и когда Тарлен сказал в городе, что они не собираются их спасать. План созрел в ее голове мгновенно, она не подумала, какой опасности подвергнет друзей. Адарлина повинилась перед ними за это.       Из своего рассказа она исключила лишь одну деталь. Фарис. Все, что было связано с ним, казалось Адарлине сугубо личным. Она сама еще не до конца разобралась в их странных отношениях, и не хотела делиться этими мыслями с друзьями.       Когда рассказ был окончен, за окном уже смеркалось. Адарлина чувствовала себя выжатой до капли. В комнате воцарилось гнетущее молчание.       — Я приму все, что вы скажите, — выдавила Адарлина из последних сил, — только не молчите.       — Спасибо за откровенность, — сказала Сонриса, будучи наименее потрясенной из всех собравшихся, — совершенно ясно, почему ты не могла рассказать нам об этом раньше.       — Мне жаль, что я скрывала это так долго, но, по правде, я просто не знала, что сказать, — Адарлина устало потерла лицо руками, — не знала, как к этому относиться, и до сих пор не знаю…       Сонриса вскинула брови и поджала губы, выражая таким образом свое смущение. Бранрис выглядел растерянным и подавленным. Адарлине почему-то было стыдно смотреть ему в глаза. Вероятно, потому что она умолчала еще об одной детали. Тарлен по-прежнему занимал большую часть ее мыслей. Мэйлин накручивала на палец кучерявый локон, отрешенно глядя в пространство. Несмотря на то, что они с Адарлиной уже поговорили ранее, некоторые подробности переживаний подруги повергли ее в шок.       Адарлина чувствовала, как на ее плечи давит невидимый груз. Она так боялась, что отношение друзей к ней резко переменится. И тем не менее, не могла скрыть от них правду. Как бы дальше не сложилась ее судьба, они все имели право знать, ибо рисковали жизнями из-за ее опрометчивых поступков.       — Ну, что ж, — внезапно хлопнула себя по коленям Сонриса, заставив всех вздрогнуть от неожиданности, — раз уж мы тут собрались на откровения… Я безумно люблю Мэйлин.       Адарлина уставилась на девушку во все глаза. Сонриса глянула на нее игриво и подмигнула. Кажется, Сонриса совсем не смущалась своих слов, даже наоборот. У Адарлины сложилось впечатление, что она не просто хотела разрядить обстановку, но и показать, что искренне доверяет всем собравшимся в этой комнате.       — Я тоже тебя люблю, — прошептала Мэйлин, покраснев так сильно, что даже смуглая кожа не смогла этого скрыть.       Сонриса вдруг тоже залилась румянцем. Видимо, не ожидала, что Мэйлин решится произнести что-то подобное вслух. Адарлине стало неловко, но губы сами собой растянулись в улыбке. Сонриса повернулась к Бранрису. Фэйец смерил ее тяжелым взглядом, который означал нечто особенное для брата и сестры, и мрачно посмотрел на Мэйлин и Адарлину, которые выжидательно смотрели в ответ.       — Что? — пробормотал он сконфужено. — Я в этом не участвую.       — Ты здесь, а значит участвуешь, — коварно улыбнулась Сонриса. — Да брось, братец, вперед! Другого шанса может не представиться…       Адарлина вдруг осознала, что именно она пытается заставить его сказать, и ее щеки заалели по-настоящему. Ей захотелось немедленно сменить тему, но было поздно.       — Я думаю, что уже и так все понятно, но если вдруг нет, то я скажу… — смущенный взгляд его серо–зеленых глаз нашел глаза Адарлины, и у нее в животе все сжалось тугим клубком, — я влюблен в тебя, Адарлина. Едва ли не с первого дня, как ты появилась в лагере. Но я не хочу и не стану обременять тебя своими чувствами. Я знаю, что ты желаешь другого мужчину.       Адарлина просто потеряла дар речи. Все ее тело бросило в жар, но кончики пальцев на руках похолодели. Стало так стыдно и паршиво на душе, что даже в глазах защипало. Она никогда не знала любви, не могла даже представить, что это за чувство. Тарлен интересовал ее, и, возможно, она была бы не против разделить с ним постель. Но почему-то Адарлине казалось, что физическая близость — это далеко не все, что люди вкладывали в понятие любовь. Нужно было что-то испытывать к партнеру, но вот что именно Адарлина не знала.       — Ничего не скажешь? — нахмурилась Сонриса.       — Прекрати, — довольно резко одернул ее Бранрис, на что девушка возмущенно фыркнула.       Адарлина заставила себя выдержать его взгляд. Что она могла ему ответить? Бранрис был добрым и надежным другом, с ним было весело и легко. Но Адарлина не испытывала к нему того же влечения, какое ощущала к Тарлену. Она понятия не имела, как должны строиться нормальные отношения. Какое обращение приемлемо, а какое нет. И у нее все еще оставался страх перед близостью с мужчиной.       «После всего, что я натворила, Тарлен даже смотреть в мою сторону не станет. Как я могу поделиться с ним подобным? Но дать Бранрису надежду из одной только жалости и страха? Как же это низко и отвратительно», — думала Адарлина, и, вероятно, все это отражалось в ее глазах. Потому что Бранрис вдруг грустно улыбнулся.       — Тебе не стоит переживать из-за моих слов, — сказал он, — я могу предположить, что ты считаешь себя не слишком достойной мужского внимания. Но на самом деле ты обладаешь сильным притяжением. Еще до того, как выяснилась твоя природа, я понял, что мы с тобой птицы разного полета.       — Не говори так, — тихо попросила Адарлина, чувствуя себя ужасно виноватой.       — Это правда, — пожал плечами Бранрис. По их напряжению было видно, насколько тяжело ему дается сохранять спокойствие. — Чаще всего чувства бывают не взаимны, и это нормально. Не стоит этого стыдиться…       — И когда ты только успел стать таким мудрым, — пробубнила Сонриса.       — Я всегда таким был, — беззлобно огрызнулся Бранрис на сестру.       — Я думаю, что нам всем нужно время, чтобы все обдумать, — сказала Мэйлин, окинув взглядом друзей, и задержавшись на Адарлине, — а кое-кому предстоит еще один нелегкий разговор, так что мы, пожалуй, пойдем.       — Вообще-то, я планировала поспать, — нехотя призналась Адарлина, — не думаю, что меня хватит для еще одного «серьезного разговора».       — Решать, конечно, тебе, — Мэйлин поднялась на ноги и улыбнулась, — но я бы не стала откладывать все на потом. Тебе нужно хорошенько выспаться, а не терзаться сомнениями полночи.       — Ты права, — согласилась Адарлина, ибо сама понимала, что если не прояснить все с Тарленом сейчас, то покоя ей не будет.       Мэйлин наклонилась к ней и поцеловала в лоб. У Адарлины зашлось сердце от этого ласкового жеста со стороны подруги. Она ничего не смогла выдавить из себя в ответ, но Мэйлин все прочла в ее искрящихся глазах.       — Что бы там ни было, мы с тобой, — весело вклинилась Сонриса, приобняв Адарлину за плечи. — Ты меня подбешиваешь, конечно, но, если понадобится, любому глотку перегрызу.       — Спасибо, — выдохнула Адарлина, проводила подруг взглядом и повернулась к Бранрису.       — Ты должен знать, что я не испытываю к Тарлену того, о чем ты подумал, — сказала она через силу. — Ты совершенно прав: глядя на себя в зеркало и вспоминая пережитое рабство, мне не верится, что отношение мужчин ко мне может быть иным. Мэйлин сказала, что никогда больше не подпустит к себе никого из них, но я не думаю, что мои «раны» настолько глубоки. Дело не только в физическом страхе, я просто… не знаю, что именно должна чувствовать.       — Уверен, что когда-нибудь ты почувствуешь, — улыбнулся Бранрис, — и тогда сразу поймешь, что это именно оно. Не спеши отдавать себя первому, кто поманит тебя пальцем, Адарлина. Как я уже сказал, ты невероятно привлекательна, и дело не только во внешности или силе твоей магии… Истинное притяжение исходит из твоего сердца, отражается в глазах и проявляется в поступках. Я прожил на свете больше трехсот лет, но подобных тебе никогда не встречал.       — Может это потому, что я буквально единственная в своем роде? — растерянно пробормотала Адарлина, смущенно потупив глаза.       — Это не важно, поверь мне. Будь ты хоть человеком, хоть фэйкой, или полукровкой… Ничего бы не изменилось. Ты уникальна сама по себе. Больше доверяй своему сердцу и интуиции. Они приведут тебя туда, куда нужно…       — И правда… Когда ты успел научиться так красиво говорить? — лукаво глянула на него Адарлина.       — Да что же это такое? — возмутился Бранрис. — Вы что, все за дурочка меня держите?       Адарлина рассмеялась. Искренне и легко. Сложно было не заметить, как Бранрис посмотрел на нее в этот момент. Между ними не осталось недосказанностей. Адарлине вдруг до слез захотелось обнять его. Такого доброго и теплого, как солнечный лучик.       Бранрис раскрыл объятия, и Адарлина тут же подскочила с кровати и бросилась к нему.       — Ты такой замечательный… Я так счастлива, что встретила тебя, — прошептала она куда-то ему в плечо. — Всех вас. Не знаю, чтобы я делала, если бы вы не спасли меня в ту ночь.       Бранрис крепко прижал ее к себе, зарывшись носом в ароматную черную гриву, и замер. Адарлина тоже не спешила отстраняться, наслаждаясь чувством мягкого трепета и счастья.       — Я рядом, — нежно произнес он, проведя рукой по ее волосам, и едва ощутимо коснувшись губами макушки. — Если ты захочешь поговорить или тебе понадобится помощь, всегда помни, что я рядом.       — Спасибо, — выдохнула Адарлина.       Эти эмоции было ни с чем не сравнить. После всего, что случилось, Мэйлин не бросила ее. Бранрис пообещал всегда быть рядом. Фарис неоднократно вступался за ее жизнь, и проявлял беспокойство. Впервые за свою жизнь Адарлина чувствовала себя нужной и значимой. И это было такое прекрасное чувство, что нестерпимо вдруг захотелось плакать.       Бранрис как будто бы сразу понял причину этих слез. Он мягко рассмеялся, и как истинный джентельмен предложил Адарлине платок, который вытащил не знамо откуда. Смех пробирался сам собой даже сквозь слезы. Возвращаясь в лагерь, Адарлина готовилась к самому худшему, но все обернулось так замечательно, как она даже не надеялась. Даже предстоящий разговор с Тарленом больше не внушал такого ужаса.       Немного поуспокоившись, Адарлина предложила Бранрису догнать Мэйлин и Сонрису. Он как-то странно на нее взглянул, и заметил, что вряд ли девушки далеко ушли. Он оказался абсолютно прав. Едва выйдя на улицу, Адарлина заметила подруг в объятиях друг друга. Мэйлин увлекла Сонрису в тень и прижала к стене, и покрывала ее шею страстными поцелуями. Сонриса заметно присмирела, изломила брови и блаженно прикрыла глаза, робко зарывшись пальчиками в каштановые волосы.       Бранрис выразительно кашлянул, и Мэйлин поспешно отскочила от Сонрисы. Та мотнула голвой, приходя в себя и злобно уставилась на брата.       — Ты так и будешь мне удовольствие портить?       — Не будь эгоисткой, — только и сказал Бранрис.       Адарлина схватила его за локоть и потащила в противоположную сторону. На улице было сумрачно и прохладно. Адарлина с удовольствием втянула свежий лесной воздух, и улыбнулась. Давящее чувство, преследовавшее ее сразу по возвращению, исчезло. Она вдруг поняла, что успела действительно полюбить это место.       — Думаю, с завтрашнего дня все будет иначе, — сказал Бранрис, останавливаясь рядом.       — Мне тоже так кажется, — не могла не поделиться Адарлина. — Боюсь представить, какие планы на меня у Гиган.       — Наверняка самые грандиозные, — взялась рассуждать Сонриса. — С тобой мы будем непобедимы.       — Твои слова ничуть не давят, — Адарлина устало потёрла виски.       — Тебе нужно отдохнуть, — сказал Бранрис, чуть склонив голову, — доброй ночи, Адарлина.       Она взглянула в его добрые серо-зеленые глаза и вдруг испытала прилив щемящей нежности.       — Доброй ночи, Бранрис, — отозвалась она, — спасибо тебе…       Он улыбнулся и без промедления зашагал прочь.       — Ты разбила ему сердце, — вздохнула Сонриса. — Пусть он и наговорил всяких мудростей, но в глубине души все же надеялся, что ты с ним поспоришь…       — Я знаю, — только и могла сказать Адарлина. — Он для меня очень дорог. Мне не хотелось сделать ему больно, но я не посмела бы играть на его чувствах.       — Спасибо, — после секундного промедления, отозвалась Сонриса. — Наверно, я бы разозлилась, поступи ты иначе.       — Разве ты не злишься? — удивилась Адарлина.       — Злюсь, — легко согласилась Сонриса, — но… как-то по-хорошему. Он переживет, не волнуйся. Просто ты первая девчонка, которая ему по-настоящему понравилась.       — Твой брат потрясающий мужчина, — без тени лукавства, сказала Адарлина, — уверена, он найдет девушку, которая будет его достойна.       — Найдет. Куда он денется? — рассмеялась Сонриса и дружески хлопнула Адарлину по плечу. — А ты давай скачи к своему ненаглядному. Вам точно есть, о чем потолковать.       Адарлина залилась краской.       — Не говори так. Тарлен небось даже видеть меня не хочет… Я такое ему сказала.       — Сказала, как есть, — фыркнула Сонриса, — если верить вашим с Мэйлин рассказам, то он действительно повел себя, как трус.       — Сонриса, — упрекнула ее Мэйлин.       — А я действительно повела себя, как дура, и рисковала вашими жизнями, — Адарлина не могла позволить перекладывать всю вину на Тарлена.       — Так пойди и скажи ему об этом, — усмехнулась Сонриса. — Пока не поговоришь, не узнаешь, о чем он думает.       — Доброй ночи, — Адарлина согласно кивнула и улыбнулась.       — И тебе, — практически в унисон отозвались девушки, переглянулись и рассмеялись.       Адарлина проводила их глазами, с небольшой ревностью взглянув на переплетенные руки, и отправилась на поиски Тарлена. Начать стоило с главного зала, так как совещание могло до сих пор не окончиться, и тогда можно было бы со спокойной душой отправляться спать. Однако, большой зал был пуст, а двустворчатые двери в зал собраний были распахнуты настежь для проветривания.       Вторым очевидным местом для поисков были конюшни. Адарлина почему-то чувствовала, что после столь тяжелого дня Тарлен пойдет навестить Ветрохода. До общего отбоя оставалось всего пятнадцать минут, поэтому по пути ей встречались только спешащие в казармы помощники. Когда она попыталась разузнать у одного из них про местоположение капитана, от нее испуганно шарахнулись, обронив «я не знаю, простите», и скрылись темноте подступающей ночи.       Холодало. Адарлина пожалела, что не захватила плащ. Все вокруг говорило о том, что вот–вот должен был пойти снег.       Конюшни встретили Адарлину теплом и тишиной. Адарлине нравился запах душистого сена и едва слышное похрапывание животных. Атмосфера была уютной и спокойной. Она неспешно прогулялась по проходу, погладила нескольких любопытных жеребцов, которые проснулись и высунули морды в надежде получить что-нибудь вкусненькое, и вышла на задний двор. На пастбищах было пусто. Всех лошадей на ночь завели в конюшни и укрыли шерстяными попонами.       Адарлина подошла к деревянному ограждению, и негромко засвистела. Из лесного полумрака донеслось фырчание, а за ним раздались мерные глухие шаги. Черная шкура Ветрохода практически сливалась с темнотой ночи. Адарлина смогла разглядеть его, только когда жеребец уже практически подошел к ограждению.       — Здравствуй, красавец, — она ласково погладила его по шелковистому носу, — как ты?       Ветроход беззастенчиво полез проверять ее одежду на предмет лакомств, теребя верхней губой карманы и складки рубашки. Адарлина рассмеялась.       — Нет, приятель, я сама едва урвала для себя еды. Так что с яблоками придется повременить.       Адарлина поймала себя на том, что чувствует облегчение. Несмотря ни на что ей хотелось отсрочить неизбежную встречу со своим капитаном. Возможно, она зря переживала. После собрания Тарлен мог спокойно отправиться спать, и ей следовало бы сделать тоже самое.       Становилось совсем темно, за черными тучами не виднелись ни луна, ни звезды. Уже отзвучал сигнал к отбою. Адарлина сама не понимала, чего ждет, но продолжала рассеяно поглаживать Ветрохода по спине и шее, прислушиваясь к шепоту ночного лагеря. Мягкий ветер перебирал волосы, проникал под рубашку, приятно холодя кожу.       — Я знал, что ты придешь сюда, — раздался за спиной до боли знакомый голос.       Адарлина глубоко вздохнула, поборов желание немедленно бросится бежать. Ветроход навострил уши и приветственно потянулся к своему хозяину, однако она вцепилась в его длинную гриву, не позволив отойти. Тарлен не приближался, она не слышала его шагов.       — Даже не взглянешь на меня?       Адарлина обернулась.       Тарлен выглядел совсем не так, как она запомнила его в последний раз. Умытый и причесанный, в одной рубашке, без всякого оружия. Кажется, он тоже решил прогуляться налегке, даже не захватив теплой одежды. Это маленькое сходство между ними почему-то слегка приободрило Адарлину.       — Ты злишься на меня? — осторожно спросила она. — Хочешь, чтобы я ушла?       — Я был разозлен и, по правде сказать, боялся встречи, — спустя секунду молчания, отозвался Тарлен, — но все это не из-за тебя. Наверно, если бы ты не пришла сюда сегодня, я бы еще долго не решился к тебе подойти.       — Я искала тебя, — призналась Адарлина. Она старалась разглядеть выражение его лица, но в ночном сумраке это было практически невозможно. — Я хотела попросить прощения за все, что случилось… за то, что украла Ветрохода, за то, что саботировала задание и подвергла всех опасности, и за то, что скрывала свою истинную сущность…       Тарлен молчал. Адарлина глубоко вздохнула, понимая, чего именно он ждет.       — … но больше всего меня гнетут слова, что я тебе сказала. Я была очень зла… на тебя, на Гиган, и на весь мир… Я посмела назвать тебя трусом, но только потому, что слишком сильно боялась сама. Я сожалею о том, что нанесла тебе оскорбление. Прости меня, если сможешь.       Воцарившееся молчание было просто ужасно. Адарлина вдруг поняла, что к глазам уже подступают слезы, а в горле от обиды встал ком. Ну неужели его мужская гордость настолько задета, что он даже ничего не скажет ей в ответ?       Тарлен усмехнулся.       У Адарлины упало сердце. По спине пробежал неприятных холодок, а кончики пальцев закололо от напряжения. Тарлен вдруг утомленно потер ладонями лицо, запустил пальцы в волосы и сильно их сжал. А потом вдруг выдохнул: шумно и напряженно.       — Проклятье, — выдавил он, подходя ближе. — Не подумал бы даже, что твои слова могут одновременно так напугать и утешить. Я, черт возьми, был уверен, что ты даже близко меня не подпустишь. Пошлешь куда подальше, даже не выслушав. А тут такое…       Адарлина несколько растерялась. Тарлен оказался достаточно близко, чтобы она смогла, наконец, разглядеть его глаза. Он смотрел на нее слегка смущенно и виновато, что совершенно сбило ее с толку.       — О чем это ты? С чего бы мне…       — Адарлина, тебе не за что просить прощения. Никто из нас не осмелился бы на то, что ты сотворила в одиночку. И я тоже… Я действительно повел себя, как трус… И далеко не в первый раз. Мне стыдно за то, что я не помешал Барсу тебя мучить, что не осмелился возражать Гиган с ее бесчеловечным планом, и затем там, у поместья… Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.       — Осознавать риск и думать о последствиях — это не трусость, — возразила Адарлина. Ее вдруг бросило в жар, даже голова закружилась. Несмотря на собственное возражение, откровение Тарлена поразило ее до глубины души. — Ты думал головой, а я поддавалась эмоциям.       — Не эмоциям, а инстинктам. Ты одна осуществила нереальный план и спасла пятьдесят человек от верной смерти. А я мыслил отнюдь не холодно и расчетливо. В тот момент, когда я увидел тебя перед целой сворой работорговцев, меня охватила настоящая паника.       — Я была не одна, мне помогала Мэйлин. И я не имела никакого права высказываться в твой адрес подобным образом.       — Ты вольна высказывать мне все, что пожелаешь. Никто из нас не идеален, просто чьи-то пороки более заметны.       — Я сожалею о своих словах, потому что на самом деле совсем так не думаю, — Адарлине стало совсем неловко, благо полумрак скрывал ее горящее лицо от глаз Тарлена. — Ответь мне честно, я хочу знать: после того, что произошло, твое мнение обо мне изменилось?       — Конечно, — легко отозвался Тарлен, осторожно подступая еще на шаг. Ветроход потянулся к нему, и Тарлен принялся неосознанно поглаживать его по носу. — А разве оно могло остаться прежним?       — Я надеялась на это, — тихо пробормотала Адарлина, наконец, признаваясь в этом самой себе. — Не уверена, что хочу знать, как ты относишься ко мне теперь.       — Боюсь, я бы и не решился признаться, — улыбнулся Тарлен. Адарлина встретилась с ним взглядом, и только тогда осознала, как же близко они друг к другу оказались. — Твоя таинственная темная сила, конечно, настораживает. Да и огромный крылатый зверь из древней легенды, тоже не кажется пустяком. Но я говорю не об этом…       — А о чем же? Неужели тоже спишешь все на таинственное «притяжение»? — насупилась Адарлина. Что-то во взгляде Тарлена неуловимо переменилось, и она тут же поняла, какую серьезную ошибку допустила. — Не бери в голову… Просто, я не могла не думать о том, что после всего случившегося ты даже не подойдешь ко мне…       — А если все же решусь, — тихо произнес Тарлен, преодолевая последнее расстояние между ними, — ты позволишь?       Адарлина не смогла ничего ответить. Из-за того, что он вдруг оказался так близко, все мысли разбежались из ее головы. Тарлен медленно поднял руку и робким движением отвел в сторону пару черных прядей. По всему телу Адарлины пробежали мурашки, но она не посмела шелохнуться. Горячие пальцы осторожно заправили волосы ей за ухо, коснулись нежной кожи прямо под ним и скользнули вниз по шее.       Взгляд Адарлины против воли опустился на его тонкие губы. Дыхание сбилось, а внутри все замерло в сладостном ожидании.       Несколько секунд Тарлен всматривался в ее лицо, затем медленно наклонился и припал к ее губам нежным поцелуем. Ощущение было странным и пробирающим до дрожи. От неожиданности Адарлина даже слегка отстранилась, но тут же несмело потянулась за новой лаской. Тарлен целовал ее так, словно ждал всю вечность и боялся, что от одного неверного движения, она исчезнет будто мираж.       Адарлину поразила подобная трепетность. Тарлен действовал ласково и умело, его губы были мягкими и очень горячими. Он приобнял Адарлину за шею, прижимая крепче и направляя. Второй рукой взял ее запястье и положил себе на плечо, другую руку Адарлина подняла сама, инстинктивно зарывшись пальцами в его волосы. Тарлен заурчал, когда она теснее прильнула к нему, но не стал настаивать на более откровенном поцелуе.       Оторвавшись от ее губ, он склонил голову и коснулся шеи, заставив все тело Адарлины вспыхнуть незнакомым желанием. Краткими нежными касаниями он спустился вниз по трепещущей артерии и лизнул впадинку ключицы. Адарлина пораженно ахнула, и Тарлен тут же жадно впился в ее губы, словно хотел выпить все трепетное дыхание. От такого напора у Адарлины закружилась голова. Она позволила Тарлену углубить поцелуй, позволила обнять крепче и прижать спиной к ограде. Давление его тела сводило с ума. В животе возникла приятная истома, жаром растекающаяся по всему телу до кончиков пальцев.       Адарлина тонула в своих ощущениях, головокружительных и острых, до дрожи в коленках. Реакция собственного тела опьяняла, заставляя девушку позабыть до каких границ можно было подпустить мужчину. Вероятно, начни Тарлен стаскивать с нее одежду, она бы далеко не сразу собралась протестовать. Но Тарлен знал, что Адарлина в итоге непременно бы испугалась, и тогда потерянного доверия уже было бы не вернуть. Поэтому он нашел в себе силы отстраниться от манящего тела.       Последний раз томно проведя горячими ладонями по ее спине и крепкой талии, Тарлен до хруста вцепился в деревянные балки ограждения. Он навис над ошеломленной девушкой, силясь отдышаться. Адарлина дрожала всем телом после пережитого потрясения, не решаясь поднять глаза.       — Мы не зайдем дальше, пока ты не будешь готова, — выдохнул Тарлен, прижавшись губами к ее горячему лбу. — Пожалуйста, пойдем отсюда, пока я еще могу верить собственным словам. Я провожу тебя до казарм.       Этот путь Адарлина помнила, как в тумане. Тарлен молчал, и она тоже, а воздух между ними искрился от напряжения. Адарлина не могла поверить в то, что произошло. Как же сильно эти прикосновения отличались от мучивших ее кошмаров. Если бы она только знала, какой на самом деле восхитительно-волнующей могла быть близость с мужчиной, она осмелилась бы признаться в своем влечении Тарлену намного раньше.       Их прощание было скомканным и неловким. Хоть Тарлен был весьма искусен в подобных делах, страх напугать Адарлину делал его неловким и нерешительным. Признаться, это слегка успокаивало ее. Произошедшее затронуло не только ее чувства, но и его тоже. От этого сердце в ее груди начинало стучать громче. Адарлина вдруг поняла, что улыбается, и ее охватило желание счастливо покружиться. Что за сентиментальная ерунда?       Но все складывалось просто замечательно. Казалось, что ее жизнь, наконец-то, наполнялась смыслом и эмоциями. Уже лежа в постели и засыпая, Адарлина без конца прогоняла в голове воспоминания о случившемся первом поцелуе. Она испытала целую бурю красочных чувств, и продолжала испытывать до сих пор, глуповато улыбаясь в подушку.       Однако… Несмотря на это, Адарлина вдруг осознала, что ожидала совсем иного. Вот только, чего именно, она так понять и не смогла.