Наследница Теней (#1)

      Адарлина была страшно измотана. Уже прошло столько времени, а уроки с Барсом легче не становились. Отношение к ней в лагере более-менее вернулось в норму, хотя она не исключала, что большинству просто спокойнее видеть ее побитой и уставшей. Барс даже не пытался строить из себя мудрого учителя, продолжал мутузить ее, как тряпичную куклу, не оставляя возможности защититься. Раз за разом Адарлина была вынуждена искать хитроумные пути спасения за секунду до того, как потеряет сознание от боли.       — У тебя получается гораздо лучше, — похвалил ее Барс, когда они, обессиленные после очередной драки, растянулись на земле.       — Ты едва не сломал мне руку, — пожаловалась Адарлина, прижимая к животу поврежденную конечность. На самом деле, она чувствовала себя вполне удовлетворенной, потому что на самом Барсе тоже не было живого места и поединок сегодня окончился ничьей.       — И ты заметила это только сейчас, — констатировал он, поперхнувшись кровью, — минуту назад этой же рукой расквасила мне все лицо.       — Ты заслужил, — прорычала Адарлина, болезненно припомнив его мерзопакостный приемчик, из-за которого она теперь не могла пошевелить головой.       — Ты стала легче переносить боль. Это полезный навык, когда тебя хотят убить, — сказал Барс, кряхтя переворачиваясь на живот и сплевывая кровь.       Адарлина не собиралась шевелиться ближайшие несколько часов. Почувствовав на себе чужой взгляд, она открыла глаза и увидела, что Барс с настороженным интересом наблюдает за ее телом. Опустив взгляд, Адарлина с изумлением обнаружила, что над некоторыми, особо травмированными, участками клубится едва заметный черный дым.       — Это что-то новенькое, — пробормотала она, пошевелив раненой ногой. Кровотечение уже остановилось, хотя рана была довольно глубокой. Странная дымка вытягивала из неё всю боль.       Барс ничего не сказал, только как-то странно хмыкнул. Адарлина подумала, что его, наверно, вообще ничем невозможно удивить. Несмотря на полученные увечья и сравнительно медленную регенерацию, Барс довольно скоро поднялся на ноги. Лохмотья, оставшиеся на нем после зверских нападок Адарлины, были густо залиты кровью, на шрамированной коже зияли новые раны и синели обширные кровоподтеки. Адарлина не испытывала жалости, потому что знала, что сама выглядит намного хуже.       — Не валяйся на холодной земле, — сказал Барс, привалившись к стволу дерева. Из его рта без остановки текла кровь, и он даже не пытался ее остановить, брезгливо сплевывая на землю, — вставай.       — Еще чего, — прохрипела Адарлина, — собираешься продолжить? Катись к черту…       — Нет, женщинам нельзя лежать на холодном, — просто пояснил он.       Адарлина даже опешила от его слов.       — Ах, вон ты о чем, — язвительно усмехнулась она, — а рвать им внутренности и избивать до бессознания можно?       Барс оскалился и зарычал. Адарлина не чувствовала от него угрозы, тем более, что по части рыка она превосходила его в разы. Даже самый дикий рык чистокровного фэйца не мог сравниться с ревом дракона. Однажды Сонриса призналась, что, когда она впервые услышала рык Адарлины во время поединка, ей захотелось немедленно бежать прочь.       Адарлина попыталась встать. Потихоньку, как пьяница после недельного запоя, она перевалилась на бок, подобрала под себя руки и ноги, которые напоминали разваренное тесто, и поднялась на четвереньки. Остатки сытного завтрака тут же покинули желудок.       — Какая мерзость, — прокомментировал Барс.       — Кто бы говорил, — просипела Адарлина, поморщившись от мерзкого привкуса желчи во рту, — я бы посмотрела на тебя, если…       Остроумной замечание вылетело из головы, Адарлина насторожилась и прислушалась.       — Если бы, что? — подначил ее Барс. — Ты говори, не стесняйся, а я в следующий раз укорочу твой поганый…       — Ш-ш-ш, — прервала его Адарлина, вскинув голову, — ты слышишь?       — Что? — Барс напрягся, внимательно осмотрелся по сторонам, но ничего не почувствовал.       — Кто-то приближается, — Адарлина быстро повернула голову на север, все еще не в силах разогнуться с четверенек, — чужаки.       — Не волнуйся, мы почти у самой границы, — сказал Барс, прислушиваясь к своим инстинктам, — скорее всего это просто охотники с города. Патруль…       — Мне так не кажется, — Адарлина не могла побороть в себе нарастающее напряжение, — я знаю этот запах. Совсем недавно мы с тобой прикончили еще двух ублюдков неподалеку.       — Гвардейцы? — вот теперь Барс по-настоящему насторожился. — Как патруль мог пропустить их так глубоко? Еще и с северной стороны…       — Давай вернемся в лагерь, нужно рассказать Гиган, — предложила Адарлина, со стоном и пыхтением разгибая спину.       Шея все еще отказывалась поворачиваться, видимо, еще пара секунд и Барс мог бы переломить ее. Хорошо, что в тот момент Адарлина нащупала под рукой увесистый булыжник, а то неизвестно, соизволил бы он сам вовремя остановиться.       — Верно, я пойду, — Барс обернулся к ней, зло усмехнувшись, — а ты ползи следом, раз такая немощная.       — Вот ублюдок, — зарычала Адарлина, подавляя очередной приступ рвоты, — да я бы от тебя помощь в жизни не приняла.       — Вот и хорошо, потому что не дождешься, — Барс заковылял на юг, в сторону лагеря.       Тренироваться посреди леса было его идеей, которую Адарлина подержала. Им обоим не нужны были зрители и надсмотрщики.       Зарычав от досады, Адарлина осторожно села на пятки и распрямила спину. Что-то внутри болезненно захрустело и затянуло, заставив ее застонать. Нет, ну какого черта она здесь так мучается? Не пора ли Гиган отправить ее на какое-нибудь задание? Она же…       Гвардеец.       Адарлина застыла и, казалось, вместе с ней застыл весь мир. Синий мундир показался из зарослей прямо на границе с магическим куполом.       Один. Два. Пятеро. Дюжина.       — Барс, — выдохнула Адарлина, боясь жестом или звуком выдать себя, — Барс.       Магический барьер был невидим на подступах, и незваные гости могли пройти лагерь насквозь за долю секунды, но отряд остановился у самой кромки, будто знал наверняка. Если начать шуметь, то они могли услышать. Обнаружить границы барьера, значит обнаружить сам лагерь.       Две дюжины. Три. Гвардейцы выстраивались по периметру, глядя прямо на Адарлину и мимо нее. Сзади подступали новые вооруженные воины, пехота и кавалерия.       Барс, наконец-то, обернулся, увидел то, что видела Адарлина и тоже замер.       — Какого черта, — прошептал он.       И в этот момент над лагерем раздался тревожный бой колокола.       — Только не это, — выдохнула Адарлина единственную мысль, вспыхнувшую в ее голове.       Барс рванул к ней, подхватил за плечи и рывком поставил на ноги. Адарлина вскрикнула от боли, но даже не заметила этого. Гвардейцы радостно закричали, обнаружив их присутствие, но с места не сдвинулись.       — Бежим, — приказал Барс, и они побежали.       Тело Адарлины завопило от боли, но когда в последний раз это могло ее остановить? Они оказались на границе лагеря за считанные минуты и увидели царившую там суматоху. Большинство жителей были военными, которые точно знали, что им делать, но теперь, благодаря Адарлине, лагерь полнили перепуганные беззащитные люди, которые бестолково метались туда–сюда, создавая панику и неразбериху.       Отовсюду доносились командные голоса капитанов, тренированные солдаты направлялись к оружейным и конюшням, помощники собирали возы на случай, если придется спасаться бегством. Опасность подступала к главным воротам на юге.       Адарлина с Барсом переглянулись.       — Они на севере! — закричала Адарлина.       — Лагерь окружен, гвардейцы подступили с севера! — вторил ей Барс.       Пока он остался разбираться с одним из командиров, Адарлина побежала к главному залу. Аделаида Гиган, в полном боевом облачении, уже собрала там своих приближенных.       — Они идут с севера, — сразу же начала Адарлина, едва успела ворваться в зал совещаний, — я только что с границы. Они знают, где она находится!       — Этого я и боялась, — зарычала Аделаида, ни на секунду не усомнившись в ее словах.       — Как им удалось пройти мимо разведчиков? — волновался один из капитанов.       — Нужно немедленно собрать гражданских в главном зале, — говорил другой, сурово тыкая пальцев в дубовый стол, — они не могут защитить себя и только помешают обороне.       — Мы должны в первую очередь позаботиться о боевых единицах, — настаивал третий, — и продумать пути отступления! Если они окружили барьер, то их, по меньшей мере, тысяча. При таком раскладе, нам не выстоять.       — Но как они узнали, где нас искать? — сомневался четвертый. — Если в наших рядах есть предатели, то любые отработанные стратегии можно смело выбрасывать к чертям!       — В таком случае, сменим тактику, — сказала Аделаида и принялась громким, командным голосом раздавать приказы, — Леод, распорядись отправить всех людей в главный зал и выстави охрану. Собери всех магов для защиты барьера, пусть они приступают немедленно. Фигнер, отправь людей часовыми на весь периметр магического барьера, мы должны знать, в каком месте сможем прорваться. Лонсорт, возьми два отряда и обеспечь мобильный передвижной блок на случай отступления. Кансворт, все остальные капитаны нижнего ранга поступают под твое командование. Полная боевая готовность. Возможно, именно к этому сражению мы готовились столько лет. Адарлина…       Они встретились глазами, и она была крайне удивлена, что Гиган обратилась к ней наряду с капитанами.       — … держи дракона подальше от лагеря. Они точно знали, на что шли, и не явились бы сюда безоружными, я уверена. Ты — наше главное оружие и единственная надежда. Я не могу позволить тебе или дракону пострадать в этой битве.       — Я буду сражаться вместе с остальными, — заявила Адарлина, стараясь не думать про свой внешний вид и изможденное тело, — защитить лагерь — мой долг.       — Похвально, — не стала спорить Аделаида, что, надо сказать, очень удивило Адарлину, — только приведи себя в порядок и, очень прошу, не подставляйся. Если ты глупо сдохнешь от первого же меча, то никому уже не сможешь помочь.       — Есть, мэм, — отозвалась Адарлина так же, как и остальная четверка капитанов.       Все направились к дверям, не прощаясь, как всегда бывало перед боем.       — Ты находишься под командованием Тарлена, — продолжила Аделаида, когда Адарлина тоже собиралась уйти, — присоединись к отряду и подчиняйся приказам. Вряд ли солдаты знают тебя в лицо. Не используя свою магию, чем бы она ни была, ты не раскроешь себя. Бранрис, Сонриса, Мэйлин и Гарт станут тебе прикрытием.       — Мне не нужна защита, — серьезно сказала Адарлина, — да и какой в этом смысл?       — Они пришли сюда из-за тебя, — сказала Гиган и что-то в ее тоне заставило Адарлину притушить свой адреналин и послушать, — вряд ли ими движет жажда мести. Работорговцы ни за что бы не смогли собрать такую армию, приказ о наступлении явно пришел сверху и не просто так. Могу предположить, что они хотят заполучить тебя.       — Им это не удастся, — заверила главнокомандующую Адарлина, — половина из них обосрутся от ужаса, только увидев Даркнеса, со второй половиной я разберусь с помощью магии. Они пожалеют, что сунулись сюда.       — Подумай хорошенько, Адарлина, — Аделаида поднялась с места и уперлась руками в стол, тяжело свесив голову, — я сейчас должна принять решение, которое приведет нас к победе в этом сражении или к полному поражению в войне. Ты сможешь это сделать? Сможешь одолеть тысячу бессмертных воинов, оснащенных неизвестным оружием против тебя и твоего дракона? Можешь поклясться, что не проиграешь и не попадешь в плен?       Адарлина замешкалась лишь на секунду, но этого хватило, чтобы все стало ясно и для нее, и для Гиган.       — Даже если я попаду в плен, — неуверенно начала она, — я знаю, что такое быть рабыней. Я смогу выжить, и, возможно, даже подобраться к королевской чете.       Аделаида рассмеялась, тяжело и печально.       — Наивное дитя, — выдохнула она, — ты правда думаешь, что, пленив тебя, они успокоятся? Общение с Барсом тебя ничему не научило?       Адарлина похолодела.       — Говоришь, что сможешь выжить? Уверена, ради повелительницы драконов они пригласят своих лучших мастеров. Будут ли так же стойки твои убеждения, когда ты станешь похожа на него?       Ей было нечего ответить. Ни одна сила не была способна защитить ее от пыток, боли и безумства. Если они ее сломают, а они сломают, потому что она не сможет пережить даже половину того, что было на теле Барса, то огнедышащий дракон и темная магия, неизведанной силы, окажется во владении аристократии. Что тогда станет с угнетаемым классом, страшно даже представить. Когда казалось, что ад и так уже наступил на земле, Адарлина напоминала себе, что всегда может быть еще хуже.       — Я буду использовать то, чему научилась, — наконец, сказала она. — Даркнес будет находиться поблизости, но вне пределов видимости врага. Если понадобится, мы вмешаемся.       — Если понадобится, я отдам приказ, — поправила ее Аделаида. Она поправила свое снаряжение, обошла стол и встала прямо напротив Адарлины, неожиданно положив руки ей на плечи. — Послушай меня внимательно. Все может оказаться куда серьезнее, чем кажется сейчас. Ты должна пообещать мне, что, если я прикажу отступать, ты послушаешься.       Адарлину разрывали противоречивые чувства, и, казалось, Аделаиде было знакомо каждое из них.       — Никогда не знаешь, что случится в бою, — продолжила она, не отпуская Адарлину глазами, — когда сражаешься бок о бок с друзьями и дорогими сердцу людьми — это всегда непросто. Многие воины прошли не одну войну и хорошо знают, каково это — терять любимых, но ты еще слишком мала. Тебя я хотела бы оградить от этой боли, но могу лишь предупредить: каждый твой поступок имеет вес в будущем. Повернуться спиной к убитому товарищу непросто, но это то, что делает воин, чтобы выжить самому. Держи в руках свою магию, запри глубоко внутри все чувства и подавляй ярость, ибо в бою она ослепляет.       — Есть, мэм, — Адарлина не знала, что еще может сказать.       — Иди, готовься, — приказала Гиган, отпуская ее и отступая назад, — твое время пребывания в этом лагере окончено. Каким бы ни был исход этого сражения, ты должна будешь отправиться в Королевские земли и присоединиться к южному альянсу. Ты поможешь нам выиграть эту войну. Иди!       Адарлина последний раз взглянула на эту сильную сереброволосую женщину, мужественное лицо которой уже тронули морщины, и бросилась бежать. Сказанные железным голосом слова, пульсировали в ее сознании, постепенно помогая принять реальность и отбросить пелену наивности. Война, та самая, что прежде маячила лишь в красивых словах, была уже на пороге и Адарлина понятия не имела, с чем ей сейчас предстоит столкнуться.       Она прибежала в казармы, где уже во всю шла экипировка. Боль от полученных травм позабылась, но слабость все еще присутствовала и пугала Адарлину не на шутку. Легкие штаны и рубашка совершенно не годились для настоящей битвы. Она узнала, что для сражения полагалось получить настоящие доспехи в оружейной. Схватив свою перевязь с наточенными и начищенными кинжалами и тяжелые ножны верного Безымянного, Адарлина помчалась туда.       Около оружейной было много народу, но точные, вышколенные движения помогали не задерживать очередь за оружием. Большинство полукровок пользовались личным оружием, но доспехи, метательные кинжалы, арбалеты, колчаны стрел и прочее хранилось в оружейной. Адарлина сразу нашла глазами Мэйлин, которая как раз застегивала пряжки ладного кожаного доспеха. Насколько Адарлина знала, полукровки не любили железо, потому что оно стесняло движение. Адарлина была полностью солидарна с этой неприязнью.       Увидев ее, оружейник замешкался.       — Я буду сражаться вместе со всеми, — раздраженно сказала ему Адарлина, — приказ Гиган.       Ее слова мастера не убедили, прямого приказа он не получал и не мог выдать ей доспех, так как его могло не хватить кому-то другому. Адарлина понимала, что это справедливо, ведь она лишь недавно стала числиться в отряде Тарлена, но все равно возмущение застило ей глаза. Вероятно, она потопала бы на передовую босиком и в рубашке, если бы рядом не возник Брон, смерив ученицу таким взглядом, что Адарлина тут же поутихла. Мэйлин быстро пояснила за нее ситуацию.       — Немудрено, — согласился Брон, — ты давай, беги к командиру, уже объявили общий сбор, а ты давай за мной.       — Но… я тоже должна, — начала было Адарлина, но тут же умолкла, припомнив, что, если Брон что-то велит, лучше исполнять все молча.       Мэйлин выразила молчаливое согласие, но перед уходом все же шепнула Адарлине, чтобы та немедленно присоединилась к ним, как закончит на конюшнях. Дабы не нервировать и без того напуганную подругу, Адарлина согласно кивнула. Брон ничего не сказал на это, молча направился в сторону конюшен, где тоже царила суматоха, но сдержанная и упорядоченная. Воины знали, что нельзя лишний раз нервировать лошадей. Все быстро седлались, проверяли свое снаряжение, мазали ноги лошадей глиной и подбивали подковы.       Краем глаза Адарлина заметила свою знакомую Фарсу, у которой, как оказалось, была хозяйка. Некоторые лошади оставались в стойлах, но помощники и конюхи развешивали на кронштейны их седла и боевую экипировку, чтобы в случае необходимости хозяева могли быстро снарядиться.       Брон отвел ее к своей мастерской, состоящей из двух просторных помещений, где умельцы мастерили седла и ковали доспехи. Здесь было более-менее тихо, и вкусно пахло деревом и кожей. Адарлине стало страшно от того, что это место может быть разрушено навсегда.       — Значит так, — Брон открыл большой комод и вытащил оттуда аккуратно свернутую квадратом одежду, — переодевайся.       Адарлина послушно отложила свое оружие, поймала вещи на лету и развернула. Там оказалась короткая туника с длинным рукавом из очень плотного сукна черного цвета и кожаные брюки с довольно высокой талией. Адарлина непонимающе посмотрела на своего учителя.       — Живо, девочка, — разозлился Брон, который уже с определенной целью рылся в другом хранилище, — нет времени для твоих заскоков.       Отбросив все сомнения, Адарлина решила просто доверится человеку, который явно знал, что делал, и стала быстро переодеваться. Она не думала о смущении, которое должна была испытать, обнажившись в присутствии мужчины. Брон был прав, обстоятельства заставляли позабыть обо всем, кроме дела. Ее наставник, человек, выучивший ее, несомненно заслуживал доверия и явно собирался помочь.       Как только Адарлина облачилась в новую одежду, то сразу поняла, что у Брона был какой-то план. Вещи были сшиты специально для нее. Штаны плотно облегали, но не стесняли движения. Туника сидела точно по фигуре и приятно грела кожу. Заметив ее готовность, Брон поставил перед ней сапоги. Они были странными: гораздо выше, чем носили все женщины, с довольно тонкой подошвой и шнуровкой спереди. Обувшись, Адарлина была удивлена их мягкостью и плотному обхвату по ноге до самого колена.       — Рубашка не простая, как ты уже поняла, — сказала Брон, — она защитит тебя от ветра и мороза. Штаны я специально отделал так, чтобы хорошо тянулись, не бойся, кожа не лопнет. Сапоги теплые, не смотри, что подошва тонкая. Они помогут тебе устойчиво держаться в стременах.       Адарлина с сомнением осмотрела мягкую подошву. Брон сам всегда учил ее, что в седле нужно быть в сапогах с каблуком и рифленой подошвой, чтобы нога не проскочила в стремя. Заметив ее взгляд, Брон махнул рукой.       — Все по порядку, девочка. Иди сюда, — Брон подвел ее к шкафу, раскрыл дверцы и Адарлина увидела на стене тонкий серебристый доспех, такой красивый и такой необычный, что даже раскрыла рот от изумления. — Не смотри так. Давай, надевай поскорее.       Адарлина послушно сняла с крючка кирасу, соединенную с наплечниками, и завороженно провела пальцами по витиеватому орнаменту на серебристой стали.       — Пока было время, я подумал: почему нет, — нетерпеливо пояснил Брон, когда она подняла на него недоуменный взгляд, — это не простая сталь, особый сплав прочнее камня и легче пуха, давай живее!       Своеобразный жилет был довольно тяжелым, но это была уместная, сбалансированная тяжесть, вселяющая чувство защищенности. Адарлина расстегнула боковые пряжки и надела через голову. Он идеально сел на плечах, а когда она затянула ремни, кираса плотно обхватила ее грудь и спину.       Брон подал ей широкие кожаные напульсники, обхватывающие почти все предплечье от кисти до локтя. К ним были прикреплены несколько игл и пара тычковых ножей. Адарлина надела ножны Безымянного за спину, перевязь с ножами на пояс, закрепила ремни на бедре. Даже если она помрет сегодня, то хотя бы не чувствуя себя грязью. Только вот, зачем Брон сделал ей такой подарок, она не понимала.       — Идем, — велел он, — теперь самое главное.       Адарлина поразилась, что же могло быть важнее такого прекрасного, ладного обмундирования для неопытного бойца? Оказалось, кое-что могло.       Пройдя вслед за Броном в соседнее помещение, Адарлина застыла, раскрыв рот. На рабочем бревне лежало диковинное седло из черной кожи, явно предназначенное не для лошади. У него была плавная, продолговатая форма, множество крупных пряжек и ремней, крепкие ручки на передней луке, а также специальные подушки для упора колен и закрытые стремена, в которые действительно было бы очень удобно упираться в подготовленных сапогах.       Все странные детали экипировки Адарлины нашли свое объяснение. Брон не просто создал удобных доспех для сражения. Он подготовил Адарлину к полету верхом на драконе, смастерив экипировку не только для человека, но и для огромной огнедышащей твари.       Адарлина стояла, открыв рот.       — Как?       — Выполнил точно по заказу, — Брон протянул ей слегка смятые листки. — Надеюсь, все будет впору.       Адарлина заворожено протянула руку и забрала у него те самые недостающие страницы из дневника. На них был скрупулезный рисунок оседланного дракона, а также детальная разбивка экипировки с указанием приблизительных размеров. Не оставалось сомнений, кто вырвал их из дневника и принес мастеру.       — Только ты гляди, не спеши седлать своего демона. Мелковат он еще, — хмыкнул Брон, как-то уж совсем беззаботно почесав щетину.       Адарлина с трудом оторвала взгляд от невероятной экипировки и повернулась к наставнику, заставив себя сосредоточиться на том, что он говорил.       — Он же птичка, — продолжил Брон, почесывая подбородок. — Шкура, как броня, а кости небось хрустальные. Иначе в небо такая туша бы не взлетела. Не выдержит он тебя. Погоди, пока окрепнет.       — Н-но… Как же тогда?..       — Тебе придется вывезти седло за пределы лагеря, когда соберешься покинуть его и отправиться на юг, — сказала Брон. — И, так как мы не знаем, чем окончится сегодняшнее сражение, подготовиться к этому нужно заранее.       Адарлина хлопнула глазами, не в силах найти слов.       — Так уж случилось, что на этих конюшнях есть только один жеребец, способный отнести это седло в безопасное место, — вздохнул он.       — Ветроход, — прошептала Адарлина.       — Тебе придется оседлать его, — сказал Брон, даже в такой ситуации испытывая неудовольствие от этой идеи.       — Я смогу, он поможет мне, — уверенно сказала Адарлина, протянув руку, но так и не решившись коснуться седла. Седла для ее дракона. Она будет летать на нем. От этой мысли кружилась голова. — Брон…       Адарлина повернулась к своему наставнику и все слова куда-то исчезли. Возникло страшное ощущение пустоты, будто бы все это было прощальным подарком, будто бы они больше никогда не увидятся. Старый конюх не любил нежности, да и людей, в принципе, тоже, но синеглазая девочка со шрамом на лице чем-то зацепила его душу еще задолго до того, как выяснилось, что она повелевает огнедышащим Богом и носит в себе темную магию. Он раскрыл объятия, и Адарлина бросилась к нему, крепко стиснув. У нее никогда не было отца, но сейчас она подумала, что испытывала бы то же самое, обнимая его.       — Спасибо, — прошептала она, — спасибо вам за все. Я никогда не забуду, что вы для меня сделали и чему научили.       — Дай Бог, чтобы это было так, — сказал Брон, выпуская ее, — седлай Ветрохода и отправляйся к своему отряду. Сражайся за свою жизнь и за жизни тех, кому ты пообещала защиту. Если все обойдется, то мы еще свидимся.       — А если нет, — едва слышно произнесла Адарлина, глядя в его старые, мудрые глаза.       — Если нет, то бери пегаса и спасайся. Твоему пути не суждено закончиться здесь, я это точно знаю, — улыбнулся он, погладив ее по щеке.       Адарлина на секунду прижалась к его руке и в ее сердце расцвела решимость. Брон вернулся в конюшни, чтобы помочь с вооружением, а она поспешила к другому выходу из мастерской, ведущему прямо на пастбища. Ветроход был там, верный своей привычке. Он был взволнован, чувствовал подступающую беду, но на свист Адарлины откликнулся сразу.       — Привет, дружище, — поприветствовала его Адарлина, поймав за гриву, — сегодня мне очень нужна твоя помощь, идем.       Она повела покорного жеребца ко входу в мастерскую. Внезапно, раздался трескотный грохот. Ветроход дернулся, навострив уши, но Адарлина удержала его рядом и быстро вскинула голову. Горизонт заискрился и подернулся рябью. Враги атаковали магический барьер, пытаясь прорваться внутрь. Голоса в лагере грянули с новой силой, Адарлина слышала, как от страха кричат люди и матерятся солдаты. Нельзя было медлить.       — Идем, мальчик, идем, — она потянула Ветрохода в мастерскую, но жеребец уперся, возмущенно прижав уши, — я знаю, милый, тебе страшно, но ты должен, это нужно преодолеть. Ты больше никогда не попадешь на бойню, я обещаю. Мне нужно, чтобы ты зашел сюда и помог мне! Седло слишком тяжелое, только ты сможешь его унести, пожалуйста!       Ветроход затоптался у самого порога, изогнув шею и навострив уши. Он раздул ноздри, хрипя и фырча, но никак не решался переступить невидимую преграду.       — Давай, давай, иди сюда! — Адарлина покрепче ухватила жеребца за длинную гриву и потянула его внутрь.       Снова раздался грохот, барьер заискрился. Адарлина не знала, чем там был занят Фарис, но постепенно тающая иллюзия не обнадеживала. Видимо, резкий шум помог Ветроходу избавиться от нерешительности, потому что в следующую же секунду он заскочил внутрь, едва не снеся собой Адарлину.       — Вот так! Молодец! Молодец, — Адарлина похлопала коня по взмыленной шее и подвела его к бревну, на котором лежало седло, — а теперь еще одно испытание. Постой смирно. Я сказала, стой смирно!       Ветроход попятился от седла, прижав уши. Он клацал зубами, приседая на задних ногах и нещадно потея, сбивая влагу в белую пену. Адарлине было невыносимо видеть, какому стрессу подвергалось животное, но выбора у нее не было, поэтому, когда он отступил в угол, она приподняла тяжеленное бревно с седлом и развернула так, чтобы жеребец оказался зажат между ним и стеной.       Ветроход беспокойно затоптался на месте, задрожал каждой мышцей, а раздавшийся снаружи грохот, заставил его остервенело лягнуть стену.       — Все хорошо, все хорошо, — приговаривала Адарлина, отцепляя все ремни от бревна и пытаясь поднять отнюдь не легкое снаряжение на руки.       Когда ей это удалось, она без промедления встала ногами на бревно и быстро положила седло на изворотливую спину Ветрохода. Он моментально взбрыкнул, остервенело заржав и расправил свои могучие крылья, едва не спихнув Адарлину на пол. Рассчитанное на дракона, седло покрывало почти всю его спину, но, благодаря обтекаемой форме, идеально подстраивалось под каждый изгиб. Что важнее всего, оно не мешало работе его крыльев. Адарлина моментально разобралась в задумке Брона. Не мешкая, она принялась застегивать все пряжки и подпруги, затягивая их так, чтобы седло плотно сидело на спине пегаса. Две подпруги под животом, перед крыльями и за ними, Y–образное перекрестье на груди, два ремня на шее.       Ветроход продолжал ржать и беспокойно метаться, совершенно не облегчая Адарлине работу. Однако ей удалось справиться даже быстрее, чем ожидалось. Снаружи снова бабахнул взрыв, на этот раз гораздо громче. Адарлина только надеялась, что армии пока не удалось проломить барьер. Она хотела успеть на встречу с друзьями до того, как мир поглотит хаос.       — Все, — крикнула она Ветроходу, который уже едва ли был вменяем от перевозбуждения и страха. Он жаждал сорваться вскачь, что играло на руку Адарлине. Легко запрыгнув в удобное седло, она разобралась, как разместить в стременах ноги, и только скомандовала: — Вперед!       Ветроход словно ждал лишь этого. Бревно моментально перестало быть преградой. Перескочив его, словно резиновый мячик, жеребец помчался через мастерскую, тяжело и глухо стуча копытами по дереву. Они выбрали не самый легкий путь, можно было выйти через дверь на пастбища, но тогда пришлось бы огибать всю конюшню, поэтому Адарлина послала его напрямик. Миновав мастерские Брона, они выскочили прямо в переполненный проход. Лошади боязливо шарахались с пути взмыленного пегаса, а всадники ошеломленно смотрели ему вслед.       Седло идеально подходило для езды на крылатом животном. Обычной лошадью с него невозможно было бы управлять, ведь согнутые в коленях ноги не касались боков, но Ветроход, так же, как и Даркнес, понимал Адарлину с полумысли. Она крепко ухватилась за один из ремней на его шее и приняла идеальное положение, чтобы не мешать его ретивому ходу. Они пронеслись мимо оружейной и казарм, лихо перемахнули через стенды с тренировочным инвентарем и полным ходом помчались к главным воротам магического барьера.       Зрелище открывалось страшное. Прямо перед несколькими десятками мятежников выстроилась целая армада гвардейцев в серебряных доспехах с синими плащами. На их стороне были маги, разодетые в элегантные одежды, с неотвратимой силой разрушающие магическую преграду. Лагерь защищало всего пятеро одаренных, двое из которых были целителями и не могли помочь.       Адарлина скакала прямо к рядам воинов, выстроенных для защиты, пытаясь найти среди них друзей. Она сразу нашла командира Кансворта, он восседал на белом жеребце, прямо в центре построения. Правым отрядом командовала знакомая Адарлине фэйка по имени Манила, а левый не могли доверить никому другому, кроме Тарлена. Когда Адарлина нашла его в толпе, на сердце сразу полегчало. Рядом с ним был Гарт, а за ним Сонриса и Бранрис. Мэйлин оставили позади, что было понятно, ведь у нее не было опыта в подобных сражениях.       — Мэйлин! Мэйлин! — закричала Адарлина, будучи уже совсем близко.       Девушка обернулась, их взгляды на мгновение встретились, а потом раздался оглушительный грохот, сопровождаемый сильнейшим порывам ветра. Магический барьер треснул, как камень при нагреве. Взрывная волна со страшной силой ударила по Адарлине. Ветроход исступленно заржал, взвившись на дыбы и расправив крылья. Оглушенную девушку выбросило из седла, на мгновение она оказалась в невесомости, потеряв небо и землю, а потом рухнула спиной на твердую землю.       Все произошло за считанные секунды, но, когда Адарлина с легким головокружением вскочила на ноги, мир вокруг уже объял хаос. Звон металла и крики оглушали. Люди бились друг с другом, рассыпая вокруг гроздья крови. Синие плащи были повсюду. Всадники ринулись в открывшуюся брешь, вслед за пехотой, сметая всех на своем пути. От грохота лошадиных копыт сотрясалась земля. Повсюду царила неразбериха, все куда-то бежали, орали и падали замертво, не успевая отразить удар.       Один гвардеец с безумным криком бросился к Адарлине. Бешенство в его глазах было настолько страшным, что она оцепенела, позабыв даже о том, что нужно достать меч. Воин замахнулся, и она успела только отпрыгнуть в сторону. Тут же новый замах, Адарлина уклонилась и, наконец, вспомнила про свой меч. Потянувшись за ним, она получила сокрушительный удар по голове эфесом меча. Вскрикнув от боли, она снова дезориентировано повалилась на землю, едва не разрыдавшись от страха. Гвардеец с криком занес над ней меч, но вдруг поперхнулся кровью и упал. Адарлина во все глаза уставилась на Барса, перемазанного кровью с ног до головы. Это было просто уму непостижимо, сражение началось всего минуту назад, но он уже будто искупался в озере чужой крови.       — Живо вставай! — рявкнул он, схватив Адарлину за плечо. — Вырядилась, как долбанный рыцарь и забыла, как меч в руках держать?!       Барс сам выхватил Безымянный у нее из-за спины, бесцеремонно всучил ей в руки и буквально за шкирятник вытолкнул к подступающим врагам. Адарлине показалось, что на нее наступали не живые существа, а бездушные механизмы, которые даже не видели в ней человека. Гвардейцы приближались неумолимой волной. Мимо нее проскочил Барс, с лету снеся голову одному из них. Развернувшись, он без промедления полоснул ножом по горлу другого. Третий парировал его удар мечом, сделал выпад, но Барс не собирался тратить на него время, поэтому молниеносно присел, лихим движением перерубив сразу оба незащищенных сухожилия, и противник с воплем повалился на землю.       Адарлина стояла ни жива, ни мертва. Она так испугалась, что даже дыханье сперло.       — Нет времени сопли распускать! — озлобленно закричал на нее Барс. — Их слишком много! Двигайся! Давай!       Еще пятеро подступивших солдат бросились к ней. Адарлина поймала себя на желании бросится прочь, но меч сам собой взметнулся вверх, парировав удар врага. И в тот момент ее как будто бы переключило. Тело моментально вспомнило все, чему научилось, и Адарлина превратилась в неумолимый вихрь смерти. Во второй руке материализовался нож, которым она тут же нанесла удар в глаз противника. Безымянный рассек воздух, со звоном встретившись с мечом нового противника.       Адарлина парировала два удара, сделала неосторожный выпад и тут же получила срез по плечу… если бы не доспех Брона, она бы лишилась руки. Проворно отскочив в сторону, Адарлина приготовилась к следующему удару, как вдруг со спины на нее налетел другой гвардеец. Молниеносная реакция спасла ей жизнь: Адарлина крутанулась в сторону, воткнув свой нож мужчине в живот.       Не успев понять, что произошло, Адарлина скрестила меч с новым противником, даже не имея понятия, куда делся тот, с которым она сражалась до внезапного нападения со спины. Удар. Удар. Еще удар. Он пнул ее ногой, но она устояла. Освободившейся от кинжала рукой выхватила с напульсника тычковый нож и ударила кулаком в лицо противника. Листовидное острие вспороло щеку, со странным хрустом проломило десны и застряло где-то в кости. Солдат заорал так, что у Адарлины от страха отнялись руки. Она выпустила ножичек, оставив его в лице напавшего, и хотела было броситься бежать, но не прошла и шага — пришлось уворачиваться от новой атаки.       «Хватит! Хватит, прекратите!» — внутри Адарлины поднималась какая-то иступленная истерия.       Но бойня и не думала останавливаться. На нее нападали снова и снова. Чужая горячая кровь орошала руки, попадала на лицо: в рот, в глаза. Все вокруг орали, кто-то отдавал приказы, но Адарлина не могла разобрать ни слова. На нее снова набросился какой-то солдат, и Адарлина едва не заорала на него, чтобы он оставил ее в покое. Острие копья летело в нее, Адарлина шарахнулась назад, но вдруг налетела спиной на какого-то воина. Стремглав обернувшись, она только успела понять, что он из лагеря, как в следующую секунду, предназначенное для нее копье, пробило ему голову. Адарлина раскрыла рот, чтобы закричать от вида проломленного лица, но ее оросило чужой кровью, вообще лишив способности издавать хоть какой-либо звук. Она просто онемела от ужаса.       Сзади раздался иступленный крик. Как в замедленном времени Адарлина наблюдала за новым приближающимся гвардейцем, замахивающимся на нее мечом. Она вдруг поняла, что эта мясорубка не прекратится, пока не останется один победитель. Лезвие было уже совсем близко, как вдруг ему наперекрест возникло другое. Барс парировал удар меча кинжалом, сделал подсечку и, когда противник начал падать, пырнул его в шею, прямо в узких зазор между шлемом и кольчугой. Повернувшись к Адарлине, он весело улыбнулся и протянул ей кинжал.       — Кажется, этот твой, — заметил он.       Внезапный крик у самого уха, уклонение, удар, и еще один труп упал к ногам Барса. Он снова взглянул на оцепеневшую Адарлину.       — Не разбрасывайся оружием, — продолжил он свои наставления, ткнув окровавленным скрюченным пальцем ей в лицо, — бой долгий, останешься без железки — сдохнешь.       Адарлина никогда его таким не видела. Болтливый, наэлектризованный, словно в него закачали тонну энергии, глаза лихорадочно блестят, губы подрагивают то ли в улыбке, то ли в оскале. Запах крови будоражил его так сильно. Убийца.       Ад только распалялся. Гвардейцев в синих плащах становилось все больше. Адарлина не думала о том, что находилась в глубоком тылу, и не предполагала, что могло твориться у самого разлома, где остался Тарлен, Мэйлин и Бранрис. Барс держался поблизости или он правда старался присматривать за совершенно беспомощной Адарлиной, или ей просто так безумно повезло. Он спас ее от знакомства со смертью еще около десятка раз. Адарлина все никак не могла вписаться в хаотичный ритм сражения, где противники постоянно сменялись и прибывали, как нескончаемый дождь.       — Отступаем! Отступаем! — услышала она истошный рев откуда-то из недр сражения.       — Слышала? — запальчиво прорычал Барс, оказавшись рядом и пихнув ее в нужном направлении. — Пошла! Живее!       Адарлина побежала. В крови кипела такая термоядерная смесь из страха, адреналина и темной магии, что ей казалось, что ее практически несло на крыльях. Она не чувствовала ни боли, ни усталости, только всепоглощающую панику и смятение. Страх застилал глаза, иначе никак не объяснить, как можно было со всего разгона налететь на вражеского солдата. Адарлина даже не стала затевать с ним сражение, просто сшибла его на полном ходу и понеслась дальше.       У казарм успели соорудить оборонительные преграды, откуда начался обстрел по вражеским солдатам. Над головой засвистели стрелы, сзади послышались крики. Влетев через оставленный узкий проход, Адарлина оказалась в тесной толпе орущих солдат.       — Заделайте дыру, мать вашу! Живо!       — Конница в атаку!       — Лучники на деревья!       Адарлина не останавливалась, пока не оказалась в свободном пространстве между казарм. Оборонительный обстрел сдержал наступление, выжившие и раненные в первой волне отступили вглубь лагеря, получив небольшую передышку. Адарлина загнанно дышала, судорожно оглядываясь по сторонам. Поняв, что опасности нет, она нервно засунула кинжал в ножны и принялась истерично оттирать с лица чужую кровь.       Внезапно, кто-то налетел на нее сбоку. «Опять!», — пронеслось в голове отчаянная мысль, и Адарлина моментально вскинула меч.       — Спокойно! Спокойно! — закричала Мэйлин, парировав удар. — Это я, Адарлина!       С трудом узнав подругу, за слоем грязи и крови, Адарлина бросилась к ней и обняла, истерически рыдая. Мэйлин крепко стиснула ее и не отпускала несколько секунд.       — Ты… ты не видела Сонрису? — с полной надеждой в глазах, спросила она Адарлину, придержав за плечи.       Адарлине показалось, что ее живот поменялся местами с сердцем.       — Я никого не видела, — сказала она, — там был ад. Если бы не Барс…       Барс! Адарлина стала в ужасе озираться, но ее спасителя нигде не было видно. Омерзительное леденящее чувство начало распространяться по всему телу. Он ведь бежал прямо за ней! Не может же быть, что…       — Я нигде не могу ее найти, — дрожащим голосом говорила Мэйлин, не замечая волнение подруги, — должно быть, она отправилась к Гиган вместе с Тарленом.       — Он жив? — спохватилась Адарлина.       — Да, я видела недавно, — пробормотала Мэйлин.       — Недавно этого ада ещё не было, — вспылила Адарлина.       Оставалось надеяться на опытность и хладнокровность ее друзей. Тарлен был командиром, а Бранрис и Сонриса опытными воителями. Они не могли так просто погибнуть, если уж даже Адарлина осталась жива. Ее сердце болело за Целину, она горячо надеялась, что та успела добраться до главного зала и спрятаться там.       — Мэйлин, ты не знаешь, где Фарис? — задала она животрепещущий вопрос.       — Он охраняет главный зал, — ответила Мэйлин, продолжая осматриваться по сторонам, надеясь выловить знакомую рыжую копну волос.       — Ему выделили отряд? Он же одаренный, почему тогда не помогает латать дыру в барьере? Он знает, что лагерь окружен, и, что если они пробьют еще одну брешь, то мышеловка захлопнется?       Мэйлин посмотрела на Адарлину со странным выражением лица.       — Фарис там один…       Раздался оглушительный взрыв, от которого земля дрогнула и ушла из-под ног. Мэйлин и Адарлина схватились друг за друга, едва сумев устоять на ногах. Невидимая стена на горизонте подделась рябью, затем с грохотом треснула сразу в трех местах и обвалилась, словно разбитое стекло.       Ад набрал полную мощь.       Мир взорвался криками. Команда «в атаку!» разносилась со всех сторон. Адарлина успела только подумать, сколько врагов сейчас ринется к ним со всех сторон, как земля уже задрожала, и крики смерти зазвучали совсем близко.       — Адарлина, берегись! — закричала Мэйлин.       Она обернулась и тут же парировала мечом удар солдата. Тело действовало само, обдумывание действий сейчас только мешало. Адарлина крутанулась вниз и взмахнула своим мечом, перерубив солдату ноги. Момент отделения их от тела врезался в ее память, моментально напомнив про отрубленные ноги лошади. Действенный прием, нечего сказать.       Когда Адарлина повернулась, Мэйлин уже растворилась в хаосе сражения. И все началось снова. Один враг неустанно сменялся другим. Адарлина махала мечом, нанося удары один за другим и постепенно отдавалась усталости. Вместе с изнеможением и болью приходила обыденность и злость.       Кровь, крики и смерть уже не казались Адарлине чем-то непостижимым и шокирующим. Она устала и потому ощущала иступленную злость на этот нескончаемый поток противников. Чем сильнее была ее ярость, тем ближе к поверхности подбиралась темная магия. Адарлина чувствовала ее присутствие, чувствовала, как она наполняет ее мышцы силой и затачивает лезвие Безымянного с каждым ударом.       Адарлина протолкнула в легкие побольше воздуха.       Оскалившись, она зарычала на очередного противника, давая выход накопившейся злобе. Безымянный перерубил его меч, словно веточку, а затем рассек плоть, отделив верхнюю часть тела от нижней. Не останавливаясь, Адарлина наметила следующего противника… жертву… Вскинув свободную руку, она позволила клокочущей внутри силе вырваться наружу. Смертоносный поток черной энергии мгновенно обратил врага в прах.       Вот так. Вперед.       Барс был прав, этому невозможно научить. Адарлине предстояло либо сдохнуть, либо дойти до этого самой. Она решила выбрать второе. Уверенность захлестнула ее, и то была не иллюзия или бравада. Она, словно сама смерть, двинулась вперед, уничтожая каждого на своем пути. Безымянный отсекал врагам конечности, перерубал тела, ему не были преградой ни мечи, ни доспехи. Густой черный дым, срывающийся с кончиков пальцев свободной руки, обращал наступающих солдат в пыль, словно их никогда не существовало на этом свете. Исчезла паника и суматоха, Адарлине стало свободнее дышать. Противники перестали наседать на нее бесконечным потоком и теперь шарахались прочь, оставляя много свободного пространства и времени, чтобы спокойно поразмыслить.       Она считала умерщвленных ею людей: десять, пятнадцать, двадцать пять… У каждого из них была своя судьба, свой путь. Возможно, у многих был дом, семья, близкие и любимые люди, но вот они явились сюда, предпочтя войну миру, чтобы умереть… стать ничем, пылью, просто исчезнуть. Они продали свои жизни за щедрое жалование и статус, вероятно, надеясь никогда не попасть на войну, но командир приказал, и они отправились в ад. Пешки. Все эти солдаты просто пешки, которые выполняют приказы главнокомандующего… Если добраться до него, то все закончится.       Адарлина сама не заметила, как простое философское размышление выстроилось в четкий план действий. Пока она крошила врагов без разбора, словно пребывала в каком-то оцепенении, от которого, наконец, очнулась. Она должна найти их лидера и насадить его голову на пику, возможно тогда наступление прекратится. Но как найти его в таком хаосе? Он мог быть в самом центре построения, а мог остаться в тылу.       Адарлина вскинула голову к небу и усмехнулась. Как ей сразу не пришло в голову осмотреть сверху? Однако, Ветрохода она потеряла, а звать Даркнеса было глупо и рискованно: во–первых, потому что ситуация была не настолько безнадежной, чтобы рисковать драконом, во–вторых, потому что она еще ни разу не летала на нем верхом и свалиться вниз при первом маневре было бы не самым лучшим раскладом.       «Фарис там один…».       Ну, конечно! Обеденный зал был самой высокой постройкой в лагере, к тому же стоял на возвышении. Адарлина решила направиться к нему, но задача была отнюдь не из легких. Вражеские солдаты обступили со всех сторон, громя оборонительные сооружения. Скорее всего, они искали Гиган, по тому же замыслу, что возник в голове Адарлины. На секунду она задумалась, стоит ли поспешить к ней на помощь, но потом припомнила ее же слова о том, что охотиться могли и за ней тоже, поэтому не стоило сбивать все трофеи в одном месте.       Адарлина стала пробираться к главному залу.       Магия слегка поутихла после нехилого выплеска, оставив в теле Адарлины приятную легкость и ясность в мыслях. Она целенаправленно бежала вперед, не вступая в поединки и смертоносно отражая атаки. Резко завернув за угол, она практически нос к носу столкнулась с врагом, реакция которого оказалась быстрее. Адарлина не успела предотвратить удар тяжелой рукоятью меча себе в лицо. Хрустнул нос, в глазах потемнело от боли, а в ушах раздался оглушительный писк. Эти ощущения были Адарлине до того знакомы, что она даже не обратила на это внимание.       Один удар, и не ожидавший такой прыти противник лишился части черепа. Только после этого Адарлина привалилась к деревянной стене постройки, чтобы немного передохнуть и прощупать поврежденный нос. Кровь текла ручьем и в середине появилась небольшая горбинка. Задней мыслью Адарлина понадеялась, что он не искривлен, потому что ее живописной роже не хватало только кривого носа. Со злостью пнув обезглавленный труп, она побежала дальше.       Пробившись к главному залу, Адарлина замерла, раскрыв рот. Солдаты в синих плащах толпились на подступах к холму, не решаясь шагнуть ближе, потому что всю постройку окутывал мерцающий черный туман. Наверху, на самом краю крыши, стоял древний воин, облаченный в черные доспехи и черный плащ. Огромный двуручный меч возвышался за его плечом, а на распростертых руках, скрытых перчатками, клубился черный дым. Фарис возвышался над врагами величественной, неотвратимой угрозой, готовый стоять так, защищая людей, хоть до скончания времен. В него пытались стрелять из луков и арбалетов, но стрелы обращались в прах, едва касаясь темного тумана.       Адарлина была поражена, даже одухотворена этой картиной. Сомнений в ее сердце не осталось, и она ринулась прямо на ничего не подозревающих осаждающих солдат.       Они едва успевали поворачиваться к ней, как тут же получали смертельный удар мечом или магией. Адарлина привлекла к себе все внимание осады, и, разумеется, самого Фариса. Она не могла позволить ему волноваться за себя, не хотела, чтобы он отвлекался от защиты мирных людей, поэтому призвала на поверхность свою магию и ударила по нападавшим настоящей волной, отбросившей всех назад на несколько метров. Те, кто упали, больше не поднялись. Адарлине была временная передышка, пока враги осмысляли то, что она сделала, и обдумывали нападение.       — Не открывайся! — раздался крик у нее за спиной и сразу же за ним звон металла.       Адарлина обернулась, успев увидеть, как Тарлен расправляется с подкравшемся со спины убийцей. Он был сильно измотан, явно ранен и весь перемазан в крови. Адарлина была так счастлива видеть его, что даже всхлипнула.       — Адарлина! — в нее врезалась Сонриса с огромными от страха глазами. — Ты видела Мэйлин?! Скажи мне, что видела ее!       — Я видела ее перед тем, как ударила вторая волна, — сказала Адарлина, моментально обеспокоившись за подругу.       — Меня больше интересует, куда пропал Бранрис, — сказал Тарлен, поворачиваясь к ним спиной. Сонриса и Адарлина сделали точно так же, чтобы наблюдать за окружающими их солдатами.       — Тарлен, мы должны найти их командира, — негромко сказала Адарлина, — я смогу убить его. Они наверняка охотятся за Гиган, она может быть в опасности.       — Я как раз с приказом от нее, — оповестил Тарлен, — мы уходим.       — Как уходим? Куда? — растерялась Адарлина.       — На север, — ответил Тарлен, — там осада слабее всего.       Адарлина окинула взглядом окружившее их полчище врагов и нервно усмехнулась.       — Мы не сможем так просто вывести людей отсюда.       — Никто не говорит о людях. Моему отряду был приказ вывести тебя.       — Что?       — Все повторяется, Адарлина. Если ты и в этот раз выдумаешь какой-нибудь безумный план, мы будем только благодарны, но учти: ты права, они охотятся за Гиган, но и за тобой тоже. Ты видела гарпуны?       — Гарпуны?       — Они притащили эти копья смерти с военных кораблей. Как думаешь, кого они собирались им таранить?       Адарлина сглотнула.       — То-то же. Главный зал окружен, половина повстанцев перебита. Я полагаю, они привели сюда не только сухопутных, но и весь флот. Решили просто задавить нас количеством, и, должен признаться, у них получилось.       — Нет, этого просто не может быть, — Адарлина окинула взглядом приближающихся солдат. Еще немного, и они подойдут достаточно, чтобы слышать их разговор. — Я не брошу этих людей без защиты.       — Их жизни не ценнее жизней воинов, что уже погибли, защищая их, — рявкнула Сонриса, — или ты считаешь иначе?       — Нет, — ужаснулась Адарлина, — но эти люди верят, что мы защитим их. Они ведь столько пережили…       — Нам не победить в этой битве, — безжалостно оборвал Тарлен, — им было известно наше расположение, они пришли сюда, чтобы сравнять лагерь с землей. Если мы останемся, то проиграем не только эту битву, но и всю войну.       — Мы проиграем все, если отречемся от тех, кого вызвались защищать, — зарычала на него в ответ Адарлина, — дайте мне пару минут, я что-нибудь придумаю.       — Да ради Бога, подруга, — фыркнула Сонриса, — только исключи из своего плана наши смерти и, желательно, генерируй идейки побыстрее…       С этими словами она кивком указала на юг. Адарлина взглянула туда, где раньше были магические врата, и внутри у нее все похолодело при виде бесчисленных рядов стальных щитов и копий, огромных арбалетов, заряженных гарпунами, и внушительных размеров конницы, состоящей как на подбор из серых лошадей. На лагерь надвигалась целая армада с флагами серебристого орлана на пурпурном фоне.