Наследница Теней (#1)

      Она не захотела с ним прощаться.       Каждый день своего изнурительного путешествия на север Фауст терзал себя мыслями об Элине. Он бросил ее на балу… Трусливо сбежал, надеясь поднабраться смелости, а она, тем временем, просто ушла… Какие только мысли не посетили его в тот момент. Элина никогда еще не обижалась и не сердилась на него. Должна же была она понять, как ему тяжело?       Он решился пойти к Элине утром, а Ийцах, будь он проклят, не пустил его. Правда ли она захворала или же просто не пожелала видеть брата, осталось для Фауста загадкой. Но он достаточно хорошо знал свою сестру. Даже если бы она была при смерти, все равно вышла бы к нему, как ни в чем не бывало… Если бы захотела.       В сердце Фауста цвела обида.       Его сестра, его близнец, его лучшая частичка, именно в тот раз, когда ему больше всего требовалась ее поддержка, ее улыбка, ее ложь, решила не проявлять своего великодушия.       Теперь он даже не мог вспомнить последние слова, которыми они перекинулись до его отъезда. Неужели это была та нелепая ссора во время примерки? Нет, Фауст не хотел, чтобы это были его последние воспоминания о сестре перед долгой разлукой.       Долгой? Почему-то Фаусту казалось, что она станет вечной…       Первые несколько дней в портовом городе пролетели, как один миг. Прибытие Фауста оказалось никем не замеченным, как он того и хотел. Он принял командование у бывшего главнокомандующего, который был вполне почтителен и доброжелателен. Процесс был весьма торжественным, но, после помпезных празднеств Альден-Мортемс, Фауста мало что могло впечатлить.       Ему представили командующих флотилий и младших капитанов. Времени на то, что обойти все корабли, пришвартованные в соседней гавани, у Фауста не было, поэтому он ограничился формальным смотром ведущих и парочки рядовых кораблей. Первые советчики и наставники, в лице бывшего главнокомандующего и трех действующих командующих, сдержанно и четко разъясняли ему поверхностные аспекты корабельной экипировки. Тонкостям мореходства и командованию Фаусту предстояло долго и упорно учиться не один год.       Его новым домом стал флагман королевского флота — трехмачтовый пятиэтажный корабль под именем «Венценосная буря». Фауст был впечатлен его мощью и размером. За пару дней пребывания на борту, он наслушался от капитанов столько историй и легенд об этом судне, что уже всерьез стал побаиваться спускаться в трюм.       Первое время Фауста целиком поглотила бумажная волокита. Свитками и пергаментом был завален весь его рабочий кабинет. Чтобы хоть как-то отвлечься от этой бесконечной писанины, он взял за правило прогуливаться по палубе. Она была настолько огромной, что можно было без труда скоротать полчаса на обход.       Матросы ему старались не попадаться. Рассеянно кланялись, явно не имея понятия, как это делается, и спешили по своим делам. На судне всегда было оживленно, так или иначе. Единственным, кто не поддавался всеобщему движению, был главнокомандующий Гериальд Стронборг. Теперь Фауст занял его место и точно для себя решил, на кого станет равняться.       Бывший главнокомандующий принадлежал к большому и довольно известному дому, однако являлся полукровкой и, очевидно, уже давно не поддерживал связей с родней. Фауст не раз видел, как он вдохновлено смотрит вдаль, за горизонт, и думал, что Гериальд не очень-то скучает по своей семье.       — Как мне к вам обращаться? — спросил Фауст, решившись однажды прервать этот созидательный процесс.       Бывший главнокомандующий почтительно кивнул ему в знак приветствия и пожал плечами.       — Как вам будет угодно, милорд.       — Капитан? Мистер Стронборг? — бывший главнокомандующий удивленно вскинул брови и тогда Фауст неловко пояснил: — Простите, сэр, но я никак не могу обращаться к вам просто по имени.       — Капитан подойдет, милорд, — кивнул мужчина, добро улыбнувшись.       Его человеческая кровь уже брала свое, голос осел, а лицо покрылось морщинами. Кожа, пропитанная морской солью, слегка шелушилась. Темные глаза, неопределенного, серо–болотного оттенка, выражали безграничную мудрость и усталость. Несмотря на возраст, мужчина сохранил крепкое тело, очевидно, морская служба не терпела слабаков.       — Никогда не думал, что окажусь здесь, — поделился Фауст. Величественные красоты скалистых берегов, переливающееся на солнце море и бесконечный горизонт очаровали его. — Как будто дышится легче. Этот город сильно отличается от столицы. Он… свободнее?       — Знаете, Ваша милость, я прожил достаточно долгую жизнь и много чего успел повидать… Я вам так скажу, мир сейчас далеко не в расцвете. Уж простите старика за честность.       — Нет, вы правы, — Фауст облокотился на борт и стиснул руки в замок. — Пока я был в замке, пока находился под гнетом короны, не мог рассуждать об этом свободно, но сейчас… Я вижу, что за ширмой богатой жизни скрываются несчастья… семей, рас, народов… Далеко не всем живется счастливо в нашем королевстве.       — Вы рассуждаете очень здраво, мой принц, — капитан улыбнулся и в уголках его глаз собрались лучистые морщины. — Хоть я и стар, но все же надеюсь увидеть новый расцвет.       — Я больше не принц, — Фауст вздохнул одновременно зло и облегченно. — Не связанный обязательствами, но и не имеющий прав.       — М-м-м, — капитан покачал головой и взглянул куда-то за горизонт. — Простому люду нет дела до помпезных церемоний, большинство работяг понятия не имеют, что значит, когда с принца снимают корону. Для них вы по-прежнему златовласый венценосец. Фаверлорд. Пусть это и благо… и проклятье одновременно.       Фауст задумался над словами наставника. «Королевская буря» мирно покачивался на волнах залива, скрипя снастями. Где-то вдалеке кричали чайки. Солнце котилось к горизонту, окрашивая воду золотистыми бликами.       — Я не хочу возвращаться, — обронил он, неожиданно даже для себя. — Мне хочется верить, что здесь мое место. Словно мечты, о которых в замке я даже не позволял себе думать, вдруг стали явью. Я хочу выйти в море…       — Мне знакомы ваши чувства, милорд, — капитан улыбнулся добро, по-отечески, глядя на ребристую синеву. — Не многим дано услышать этот зов, но тем, кто слышит и следует, обратно на берег возвращаться в тягость.       — Давно вы ходили? — полюбопытствовал Фауст, повернувшись к наставнику.       — Вот уже года два, как сидим на цепи в этой бухте, — с ноткой грусти ответил он. — Последний поход был к Западным островам на западной стороне континента.       — Ох, — Фауст почувствовал, как невидимые тиски сжали сердце.       — В чем дело, милорд? Знаете кого-то оттуда?       — Да. Моей сестре служит воин, родом с тех земель. Я слышал, он был в числе тех, кто до последнего держали оборону.       — Те земли едва ли пригодны для скотоводства или земледелия, — заговорил капитан, его голос выражал глубокую скорбь и стыд. — Все дело в железной руде, из которой почти целиком состоят эти острова. Там жили действительно сильные и несгибаемые люди, такие же суровые, как и их родной дом.       — Вы вините себя за то, что они попали в рабство? — опасный вопрос, но Фауст был уверен, что наставник не станет сердиться или лукавить.       — Конечно, милорд. Если это не мое бремя, то чье же? Ведь это я привел армаду к их берегам, — ответил бывший главнокомандующий, устало потерев шею. — Ох, не думал я, что это будут мои последние воспоминания о море… Ох, не думал…       Фауст болезненно поморщился, почему-то сразу вспомнив об Элине.       — Мы еще обязательно встретимся, — тихо пробормотал он, но главнокомандующий все равно заметил и виновато повернулся к нему.       — Простите, милорд?..       — Это не будет последним воспоминанием, — уверенно пообещал ему Фауст. — Мы выйдем в море, я вам клянусь.       Капитан ничего не ответил, но уголки его губ едва уловимо приподнялись. Он снова почтительно кивнул и повернулся к морю. Фауст последовал его примеру. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Небо окрасилось оранжевым светом, кучерявые облака приобрели рельефное очертание. За пределами бухты море волновалось под порывами ветра, волны сверкали, ловя блики заходящего солнца.       Такая красота требовала молчания.       Фауст сожалел о том, что Элины нет рядом. Он был уверен, что эти пейзажи впечатлили бы ее. В сердце было неспокойно. Правильно ли он поступил, оставив ее одну в замке? Принимая решение, Фауст убеждал себя в том, что там ей будет безопаснее. Случись что, вечно находящуюся на виду принцессу не в чем было бы обвинить. Он надеялся, что его мудрая и внимательная сестра будет держаться подальше от неприятностей.       Но беспокойство все нарастало. Фауст не мог игнорировать тот факт, что в соседнем лесу располагалась база повстанцев. Опасные мысли, которые он держал под замком будучи в замке, теперь посещали его чуть ли не ежедневно. Фауст сам себе удивлялся. Откуда у него такие настроения?       Да, он обещал Элине, что попробует завоевать верность флота. Это определено сила, с которой всем должно считаться. Однако способен ли он на нечто большее? Фауст не мог подумать, что посмеет пойти против короны. Если он осмелится открыто действовать сейчас, то подставит под удар Элину. Ему хотелось верить, что он старается мыслить трезво и рационально, а не просто трусливо жмется в угол. В конце концов, люди могли устать ждать спасения. В скором времени они либо сдадутся и спасать будет уже некого, либо решат забрать свое силой и тогда кровопролития будет не избежать.       Опасения Фауста были отнюдь не беспочвенны, но в тот вечер он даже представить не мог, какой кошмар готовят ему грядущие дни.       Было уже далеко за полночь, когда в дверь его рабочего кабинета осторожно постучали.       — Войдите, — разрешил бывший принц.       На пороге каюты появились уже примелькавшиеся лица. Для службы на борту флагмана королевского флота отбирались только лучшие из лучших. Бывалые моряки и гвардейцы, не раз доказавшие свою верность короне. И далеко не все из них были выходцами из богатых домов. Эта деталь поразила Фауста, когда он впервые вступил на борт.       Шестеро членов команды, среди которых были и старшие товарищи, и новые рекруты, несмело глядели на своего нового главнокомандующего. Несмотря на то, что Фауст провел на борту уже несколько дней, он так и не успел познакомиться с каждым членом команды лично. Капитаны выстроили матросов на приветствие, после чего все, как муравьи, разбежались по своим суднам, а в распоряжении Фауста остались лишь старшие капитаны — благородные и умудренные опытом мужчины, не слишком охочие до посторонних разговоров.       — Что привело вас ко мне в столь поздний час, господа, — поинтересовался бывший принц.       Увидев лица своих сослуживцев, он внутренне одернул себя. Довольно уже хвастать своим красноречием. Эти люди далеки от утонченной речи придворных.       — Тут такое дело, милорд, — осмелился старший матрос, шагнув вперед, очевидно, собираясь говорить за всех. — Может пустите? Мы уже сто лет не гуляли, как следует, а тут такой повод. Мы в вашу честь…       — Конечно, ступайте. В ближайшее время вы мне не понадобитесь. Пока я разберусь с этой волокитой, вероятно уже утро настанет…       — Так идемте с нами, милорд! — внезапно выдал Гелрон.       — Что ты несешь, придурок, — испуганно шикнули на него товарищи.       Фауст удивленно вскинулся, взглянул на собравшихся и улыбнулся. Бедняга аж зарделся от стыда, очевидно, запоздало сообразив, какую дурость сморозил. Вот еще не хватало титулованной особе напиваться в компании матросов в дешевой таверне.       — Простите его, милорд, — вступился за глупца старший товарищ. — Мы не хотели вас оскорбить. Только намекнуть, что вам тоже не мешало бы отдохнуть.       — Верно, — поддакнул Гелрон, под беззлобные смешки товарищей.       Фауст задумался на секунду, а потом усмехнулся. Вот уж, действительно. К чему собственно ему отвергать их предложение? Одиночество уже почти свело его с ума, а гордость… При чем тут она, если он просто хочет выпить с товарищами? В конце концов, он ведь даже не принц.       Чертова свобода, которой он безнадежно грезил столько лет, — вот она, прямо здесь.       Фауст поднялся.       — Я вовсе не оскорблен вашим предложением. Более того, я хотел бы им воспользоваться. Если вы, конечно, не против, — сказал он, наблюдая странные метаморфозы на лицах своих подчиненных.       Старшие солдаты явно растерялись, не ожидая от нового главнокомандующего такой снисходительности. Молодые солдаты просияли улыбками, искренне обрадовавшись дружественному настрою нового руководства. Им-то было невдомек, что никогда такого не было, чтобы главнокомандующий снисходил до увеселений в кругу простых солдат.       — Конечно, не против, сир! Вперед!       — Да! Повеселимся! Покажем Вам город!       Фауст не тратил время на сборы. Сбросив форменный камзол, он незаметно сунул в карман брюк мешочек с золотыми. Он подозревал, что сослуживцы вряд ли располагали большим количеством свободных средств. Ему не в тягость было разок угостить их выпивкой.       Многие корабли стояли на якоре, плотно прижавшись друг к другу бортами. Но флагман королевского флота был пришвартован отдельно на окраине главного порта, поэтому компании удалось избежать лишнего внимания со стороны других команд.       — Эх, ребята обзавидуются, когда узнают, что мы вас вытащили с собой! — воскликнул один из солдат.       — Я не собирался держать это в секрете, но и трепаться всем подряд об этом не стоит, — строго осадил его Фауст. — Я хочу знать, что за люди встанут под моим началом, и это неплохой способ познакомиться с частью из вас поближе.       — Вот черт, — хрюкнул другой крепкий парень, — а я собирался хоть раз нажраться, как свинья.       — Ты всегда нажираешься, как свинья, — съязвил Гелрон.       Фауст пока не утруждал себя запоминанием имен своих спутников, но вот имя Гелрона осело в памяти. Там, где происшествие, там же и он. В замке Фаусту никогда не попадались настолько беззаботные и прямолинейные люди. Он надеялся, что теперь в его окружении их будет как можно больше.       Фаас встретил его предзимней серостью и влажным морозным воздухом. Не то, чтобы за пару дней что-то сильно изменилось, но ночной город выглядел куда привлекательней. Когда компания, во главе с Гелроном, подошла к центральной улице, Фауст даже остановился, пораженный веселой суматохой.       Вдоль и поперек улицы тянулись огни — канаты с небольшими фонарями были натянуты меж столбов, которые своей формой напоминали судные якоря. Плотные ряды торговых лавок и богато декорированные витрины пестрели всевозможными товарами. Откуда-то лилась веселая заводная музыка. Куча людей сновала туда-сюда, надеясь урвать лучший товар.       — Сегодня какой-то праздник? — удивился Фауст.       — Нет, милорд, с чего бы? — хохотнул старший товарищ.       — Тут чуть ли не каждый день такая кутерьма, — пояснил Гелрон, протиснувшись поближе к Фаусту. — Когда улов особо богатый, так вообще не протолкнуться.       — Невероятно, — Фауст искренне понадеялся, что солдаты его не разыгрывают.       — На Третьем дворе не так? — полюбопытствовал Гелрон. — Я слышал, там самый огромный базар королевства.       — Да… Я имею в виду, Третий двор гораздо больше и куда более шумный. Но там все иначе. Все… какие-то агрессивные, напористые, если можно так выразиться, — Фауст сам смутился своих слов. Негоже было принцу так отзываться о народе, но… Он ведь больше не принц, так ведь?       Гелрон расхохотался, к нему подключились и другие мужчины.       — Да, Ваша милость, — осмелевший парень совсем по-дружески хлопнул Фауста по плечу, — идемте скорее! Сейчас я вам покажу, от чего все здесь такие веселые!       И он практически силком поволок главнокомандующего по шумной улице к дверям одной из многочисленных таверн. Фауст не сопротивлялся, хоть и чувствовал себя ужасно неловко. Благо, старшие сослуживцы быстро приструнили новобранцев, а тот, что очевидно взял на себя ответ за этот поход, даже извинился перед бывшим принцем.       — Как твое имя? — поинтересовался у него Фауст.       — Джев, милорд, — отозвался тот.       Завидев шумную компанию во главе с главнокомандующим, ошеломленные посетители быстренько освободили им лучшие места — прямо за стойкой побледневшего хозяина.       — Ты ведь принадлежишь знатному дому, — это был не вопрос. Фауст сразу заподозрил в нем выходца из аристократичных кругов и понял, что мужчина назвал не настоящее имя.       — Если позволите, я не хотел бы вспоминать об этом, милорд. Здесь я просто Джев, — мужчина подумал немного, а потом спросил с некой опаской: — Позволите служить вам под этим именем?       — Прошлое меня не волнует, — успокоил его Фауст. — Важно, что ты представляешь из себя сейчас.       — Постараюсь не разочаровать вас, милорд, — криво усмехнулся мужчина, покосившись на остальных членов своей команды, которые уже активно заказывали выпивку и закуски.       — Для начала, можешь заказать мне выпить, — усмехнулся Фауст. — Хочу знать, от чего тут такое веселье.       — Вы уверены, милорд? — поморщился Джев. — Это гадкое пойло, только для матросов и годится.       — Давай сюда это гадкое пойло, проверим на что способен ученик придворного винодела!       Конечно же, Фауст знал, что делал. Он немного схитрил, но зато товарищи по команде были очень обрадованы его фривольным поведением и более ничего не стеснялись.       Музыканты играли веселую музыку. Гости пили, смеялись, ели, наперебой рассказывали истории и снова пили. Фауст был уверен, что дешевый ром не опьянит его до потери сознания. Не без удовольствия он отметил, что спустя пару часов посиделок, все его товарищи уже заплетали языком. Сам он чувствовал себя прекрасно, только щеки слегка покраснели.       Трезвым взглядом наблюдать за пьяной компанией было довольно увлекательно. Приличней всего ожидаемо держались Джев и Гелрон, но, когда речь зашла о женщинах, сдались и они. Кто в какую крайность не бросался: и что от баб одни беды, и что жить без них нельзя. Фауст слушал, да посмеивался, пока черед не дошел до него.       — Я ухаживал за несколькими леди, пока был при дворе, но сражения всегда интересовали меня куда больше, чем брак.       Фауст знал, что его целомудрие покажется товарищам смешным, так и вышло. По пьяни можно обсуждать что угодно, хоть короля-тирана, хоть девственность главнокомандующего. А по утру все эти смелые на язык ребята будут обтекать холодным потом и молиться, чтобы проклятая попойка не стоила им головы.       — Ну, теперь-то военной науки у вас в избытке будет, — заметил Гелрон, подсаживаясь к главнокомандующему с другой стороны. Джев как-то зло на него покосился, но отгонять не стал. В конце–концов, если Фауст захочет, сможет отправить этого прилипалу на пол одним щелчком.       — Не думаю, что это как-то ускорит выбор подходящей невестки, — в тон ему ответил Фауст, с легкой иронией наблюдая за попытками мужчины сохранить серьезное выражение лица.       — Да бросьте, милорд, — рассмеялся Гелрон. — В порту целая армия девиц, жаждущих вашего внимания.       — Я не стану принуждать девушку к случайной связи, — отрезал Фауст.       — Что ж, есть еще с полторы тысячи красавиц, готовых на что угодно за небольшое вознаграждение, — усмехнулся солдат.       Фауст скривился.       — Ты пьян в стельку, матрос.       — Я вполне трезв, милорд, — обиделся Гелрон. — Не так, как вы, конечно…       — Умение пить одно из обязательных для принца, — пробормотал Фауст. — Хоть и бывшего… Ты предлагаешь мне воспользоваться услугами куртизанок?       Гелрон неопределенно пожал плечами и залпом проглотил остатки пойла. Громко ударив кружкой по стойке, он потер голову рукой и повернулся к главнокомандующему.       — Тогда… Что на счет меня?       — Что, прости?..       — Ну, мне то вроде как девственность блюсти не полагается и денег с вас я уж точно не возьму…       — Твоя наглость вообще не имеет границ? — возмутился Фауст. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь и о чем?       — Разумеется, милорд, — выдавил Гелрон, как-то стушевавшись.       — Конечно, очень смело с твоей стороны, хотя трезвым ты бы вряд ли на такое решился, — Фауст покачал головой, — но вынужден отказаться. У меня нет желания делить постель с мужчиной.       — Ну, зато теперь я знаю наверняка, — невесело усмехнулся Гелрон. — Все лучше, чем мучиться неведением. Прогоните?       — Нет, — нахмурился Фауст. — Как воин ты довольно силен и мореходстве смыслишь куда больше, чем я.       — Спасибо, — казалось, Гелрон сам от себя не ожидал такой дерзости и теперь незаметно выдохнул, поняв, что это могло сойти ему с рук. — Вы уж простите…       — Прощаю, — усмехнулся Фауст. — Нам еще черт знает сколько вместе служить. Лучше бы сразу избавиться от недопонимания.       Джев, который все это время наблюдал за беседой с другого плеча Фауста, вдруг расхохотался.       — Весьма дипломатично, Ваше высочество! А я уж, старый дурак, понадеялся, что вы-таки пришибете его, наконец!       — Вот спасибо, дружище, — зло бросил старшему товарищу Гелрон.       Фауст хотел было поправить Джева, напомнив, что он уже не «Ваше высочество», но от чего-то не стал этого делать. Его взгляд упал на довольно привлекательную девушку, сидевшую за одним из столиков в компании двух женщин и пожилого мужчины.       Музыка для танцев была как раз подходящая, поэтому Фауст долго не раздумывал. Оставив на стойке два золотых, что вызвало у команды кучу благодарных возгласов, он направился к девушке.       В первое мгновение на него посмотрели неприветливо. Но застолью хватило пары секунд, чтобы узнать в златовласом красавце бывшего принца и новоиспеченного главнокомандующего.       — Разрешите вас пригласить, — улыбнулся Фауст, протягивая девушке руку.       Та порозовела, испуганно глянула на своих спутников. Фаусту показалось, что одна из женщин, тоже покрасневшая и взволнованная, легонько пихнула ее под столом. Пожилой мужчина просто во все глаза уставился на Фауста, будто и вовсе не мог поверить, что видит перед собой принца империи… Бывшего.       — Конечно, — пискнула девушка и позволила отвести себя в центр зала.       Она была красивой, улыбчивый, с ярко выраженными глазами и темными волосами. Для обычной крестьянки очень завидная внешность. Кроме того, девушка быстро расхрабрилась, и сама представилась главнокомандующему.       Их пример оказался заразителен и вскоре по таверне скакали уже с десяток пар, а музыканты только и успевали играть одну задорную мелодию за другой. Товарищи по команде подбадривали Фауста и остальных танцующих радостными выкриками. Джев и еще парочка солдат, очевидно, единственные, кто более-менее владел собой на паркете, тоже присоединились к веселью, выбрав себе партнерш.       Веселый хаос привлек с улицы новых гостей. Хозяин таверны был просто счастлив. Фауст охотно отблагодарил золотом музыкантов и заказал всем напитки с закусками. Может, алкоголь все же одурманил его разум, а может в нем взыграл дерзкий мальчишка, изголодавшийся по дебошу и вседозволенности, но эта ночь запомнилась ему, как нечто невероятное. Никакого лицемерия, никаких жестоких развлечений-издевательств. Все веселились на равных, и никаких правил.       Это сумасшествие продолжалось до самого утра, а весь следующий день вся веселая компания благополучно отсыпалась.       Конечно, после всего этого Фаусту сильно влетело от пожилого наставника. Можно сказать, это была настоящая выволочка с криками и оскорблениями, но даже это Фаусту понравилось. Все поверхностные суждения о нем, наконец, были отброшены, теперь бывший принц стал полноценной частью команды. Отныне, честь и достоинство ему придется защищать, а уважение — зарабатывать.              * * *              День, который в истории окрестят «Большой костер», начался с тихого утра. Фаусту на стол принесли бумаги, среди которых затерялись купчие на пятьдесят рабов и приглашение для главнокомандующего от самого Пестреля.       Фауст поднялся с рассветом и отправился на пробежку в сопровождении еще нескольких капитанов. Приступать к писанине не хотелось отчаянно, поэтому главнокомандующий выразил желание позавтракать с командой. Разумеется, эти веселые посиделки затянулись не на один час.       После чего, сытые и расхрабрившиеся матросы предложили Фаусту поучаствовать в утренней тренировке. Мероприятие представляло собой обычные дружеские поединки, что, очевидно, говорило о желании матросов помериться силами с новым главнокомандующим.       Фауст был только рад. В конце концов, чем со слов, лучше было самому посмотреть, на что годны его бойцы. Возможность служить на флагмане каждый из них заслужил многолетним усердным трудом. Фауст не был разочарован. Он поучаствовал в пяти поединках и ни один из соперников его не подвел. В перерывах он наблюдал за остальными и с удовольствием отметил, что все матросы были прекрасными бойцами.       После своей выходки Гелрон старался не попадаться Фаусту на глаза, но не преминул похвастаться своими боевыми навыками. Больше всего Фауста впечатлил Джев. Подобную манеру хитроумного сражения бывший принц видел разве что у Лорана. Джеву, конечно, было далеко до принца-убийцы, но сражался он легко и виртуозно, не позволив никому уложить себя. Фауст даже пообещал ему, что завтра непременно с ним сразится, на что польщенный капитан кратко поклонился.       Так незаметно подошло время обеда. И снова для Фауста он прошел весело и болтливо. Оттаявшие сослуживцы наперебой рассказывали ему разные истории из своих приключений, а Фауст, словно пятилетний мальчишка, с восхищением слушал. Больше всего ему хотелось когда-нибудь пережить нечто настолько увлекательное.       После обеда Фауст, наконец, взялся разбирать завал на рабочем столе. Потянулись мучительные минуты, Фауст то и дело усмехался сам над собой. Выбравшись из замка, он приобрел свободу и гору бумажной волокиты впридачу. У него складывалось впечатление, что эти бумажки были важнее того, о чем они заполнялись.       Фауст боялся, что погрязнет в этом до ночи, но, спустя два часа его монотонная работа была бесцеремонным образом прервана. В кабинет даже не вошел, а ввалился Джев, даже не удосужившись постучать. Но Фауст так обрадовался, что сперва даже не обратил внимание на внешний вид нарушителя.       — Очень вовремя, — воскликнул он. — Я только подумывал попросить кого-нибудь… Мне бы разыскать помощницу, сведущую в казначействе. Ты не мог бы?..       — Милорд! — Джев, очевидно, подавился тем, что хотел сказать. Выражение его лица стало еще более растерянным и, от чего-то, виноватым. Только теперь Фауст обратил внимание на его сбитую, примятую одежду и копоть на лице.       — Что с?.. — Фауст хотел было спросить, что случилось, но чудовищный едкий смрад, заполнивший каюту, изменил ход его мыслей. — Чем так пахнет?       — Милорд, там… Вы должны это увидеть…       Большой костер.       Настолько огромный, что алый столб пламени на другом конце города было видно из бухты. Черный смог накрыл город, кроваво-красные блики огня лизали грузное небо. Отовсюду доносились крики. Зазвонили колокола. Фауст выскочил на палубу с первым боем.       — За водой! Живо! Все на помощь! — закричал он. — Не дайте огню переброситься на другие дома!       Подневольная армия флота только и ждала этих слов. Приказ Фауста разлетелся по всем кораблям, и матросы бросились на помощь городской страже. Фауст не собирался оставаться в стороне. Вместе с Джевом и командой Венценосной бури, он поспешил на помощь. Выяснять, что случилось, придется по ходу.       Огонь гремел так, что закладывало уши. Всполохи жара разносились на множество метров вокруг, не позволяя приблизиться к поместью. Обшивка уже давно растворилась, в красно–желтом пламени виднелись чернеющие опорные конструкции.       Сколько людей было внутри? Сколько поблизости? Из-за чего вспыхнуло столь сильное пламя?       — Несите воду! Скорее! Ветер может поменяться в любую минуту! — крикнул Фауст нерасторопным солдатам. Даже они, не говоря уже о простых горожанах, были ошарашены и напуганы.       В небе бабахнул гром и в этот момент Фаусту показалось, что сам особняк взревел от боли. С грохотом обрушилась крыша, и стены сложились внутрь, спровоцировав огромный всполох огня.       — Проклятье! — Фауст хоть и находился на значительном расстоянии, все равно попятился и закрыл лицо руками, силясь защититься от нестерпимого жара.       Джев тоже сперва отскочил, но потом взглянул в небо и раболепно замер, словно там разверзлись врата ада.       — Джев! Уходи оттуда скорее!.. — Голос Фауста упал, когда он проследил за взглядом товарища.       Из толщи желто-коричневого дыма возникло крылатое чудовище. Тяжело хлопая огромными крыльями, оно поднялось над поместьем, совершенно безразличное к жару огня. Черный силуэт, словно демон, посланник смерти, явился за теми, кого уничтожил этот огонь. Издав холодящий душу рев, он исчез в толще грозовых туч, увлекая за собой шлейф оранжево-черного дыма.       Крик ужаса встал поперек горла, Фауст беспомощно хватанул плотный горелый воздух и болезненно закашлялся. Помотав головой и протерев слезящиеся от смрада глаза, он снова взглянул в небо, но тварь уже исчезла. Только в грохоте грома еще отчетливо слышался ее устрашающий рев.       — Боги, помилуйте нас, — прошептал Фауст, по-настоящему испуганно оглядываясь по сторонам. — Джев! Джев, скажи мне, что ты тоже видел…       Слова вновь застряли у Фауста в горле.       Бывалый бесстрашный моряк стоял на коленях, уткнувшись лбом в мощеную землю, и громко молился…              * * *              От городского пожара Фаас спасла вовремя подоспевшая буря. Фауст покинул место происшествия сразу, как опасность миновала. Собрав вокруг себя тех, кто был более-менее вменяем после всего случившегося, он приказал разыскать очевидцев. Сгодился бы кто угодно: хоть гвардеец, хоть старик, хоть ребенок. Фауст хотел знать, что произошло.       Он узнал. В поместье работорговца находилось пятьдесят рабов, приготовленных для Аукциона. Все очевидцы, как один, твердили о божественной каре и Тени, что вызволила рабов из подземелья. Фауст ни за что не поверил бы в эти суеверные бредни, если бы своими глазами не увидел в небе крылатое чудовище. На Бога оно не походило, а вот на демона — вполне.       — Я ведь не сошел с ума! Ты тоже его видел, — Фауст нервно расхаживал туда-сюда по кабинету.       — Я не знаю, что я видел, милорд, — выдавил Джев, которому едва хватало самообладания стоять неподвижно.       Светало, но никто из них так и не привел себя в порядок. От грязной запекшейся одежды все зудело и чесалось, но бывшему принцу было не до этого.       — Если Тень правда была там, если она повела людей в лес, значит там у нее есть убежище. Не исключено, что это лагерь повстанцев, который мы ищем.       — Если «это» заодно с повстанцами…       — Мы этого не знаем, — отрезал Фауст. — Иди, убедись, что достаточно отрядов отправилось на поиски. Послание в замок уже отправили?       — Я уверен, что новые управленцы города об этом позаботятся, учитывая, что некоторые из них лишились отцов и братьев в этом костре.       Фауст кивнул, не зная, что еще можно было сказать. Все это не сулило ничего хорошего. Несмотря на то, что флотилия стояла у берегов Фааса, вмешиваться в городские дела без прямого приказа они не имели права. Фауст нарушил регламент и не знал, что его ждет за это. Но о том, что не остался в стороне, он не жалел. Матросы сильно помогли городской страже в наведении порядка, а теперь помогут и в поиске беглецов.       Фауст не надеялся, что эта ситуация благополучно забудется. Кто бы не сделал это заявление, оно было слишком громким, чтобы его игнорировать. Фауст молился, чтобы кронпринц смог принять разумное, взвешенное решение. Юный главнокомандующий боялся действовать самостоятельно, слишком многое стояло на кону.       Фауст был уверен, что примет любое распоряжение старшего брата. Он не знал, что появившийся на его столе конверт сможет пошатнуть его решимость.       После Большого костра минуло уже несколько дней, Фауст не ожидал сюрпризов. Отворив дверь своего кабинета, он сразу увидел послание. Запирая дверь вчера, он точно оставлял стол пустым. Фауст сразу почуял неладное, но отбросил мысль позвать кого-то для свидетельствования.       Можно было допустить что угодно, вплоть до того, что конверт отравлен. Фауст знал только один яд, который мог бы нанести вред одним прикосновением. Взяв перо, он капнул чернило на шероховатый пергамент. Краска впиталась без проблем, что исключало возможность использование какой-либо отравы.       Фауст сел в кресло, вскрыл конверт и принялся читать. Послание было немногословным. Строчки, написанные резким волевым почерком, гласили:       «Вы видели, на что мы способны. Ваша судьба в ваших руках. Это война, Ваше высочество. Мы выбрали свой путь, теперь пришло время вам решить, чьей крови вы верны. Аделаида Гиган».       Фауст несколько минут смотрел на пергамент, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли и вникнуть в то, что было написано. Во-первых, если верить подписи, послание пришло к нему от самой главнокомандующей северным альянсом сопротивления. Вовторых, устроенный в городе самосуд — дело рук мятежников, а значит и Тень, и крылатый демон на их стороне. И, наконец, в-третьих, главнокомандующая предложила ему выбрать, какой крови хранить веру. Это могла быть просто красивая фигура речи, подразумевающая смену сторон. Но могло быть и нечто другое…       Фауста пробрал холодный озноб. Аделаида Гиган предлагала ему присоединиться к сопротивлению. Задней мыслью Фауст подумал, что не испытывает должного страха или оскорбления от подобного предложения. В конце концов, кто бы еще лучше подошел на роль цареубийцы, чем разжалованный и сосланный принц?       Фауст усмехнулся, бросил письмо на стол и устало развалился в кресле.       О чем он вообще думает? Неужели решение, способное сломать его жизнь, жизнь Элины и еще сотни тысяч ни в чем неповинных людей, могло быть принято вот так просто? На что главнокомандующая рассчитывала, отправляя это письмо? Фауст предпочел не думать, как «гонец» смог его доставить.       Если он только заикнется о намерении поддержать врагов короны, тотчас же лишится титула, а следом и головы. Кроме того, Элина тоже окажется под ударом. Не исключено, что ее используют, как рычаг давления против него. Фауст не мог так рисковать.       Поделиться своими переживаниями или посоветоваться с кем-то Фауст не мог. Принимать поспешные решения и рисковать только из-за одной небрежно начирканной бумажки, тоже. В конце тяжелых раздумий Фауст поджег письмо и оставил тлеть на блюде. Вряд ли главнокомандующая ожидала получить на него ответ, а оставлять у себя в кабинете подобный компромат было бы верхом глупости.       Аделаида Гиган милосердно выделила ему двое суток для принятия решения. Фауст, и без того занятый постижением морского дела, был невольно привлечен в городской совет. Отчего-то новые аристократы решили, что через него их жалобы скорее достигнут дворца. Фауст прекрасно понимал, что никакими полномочиями не обладает, а титул главнокомандующего пока что перешел к нему лишь формально. Но оставаться в стороне не хотел и пользовался своим авторитетом, чтобы быть в курсе событий. Почти сразу, как стало известно о пропаже группы шпионов в северном лесу, Фауст получил новое послание от Аделаиды Гиган.       «Вы способны стать королем в новом, лучшем мире. Довольно ожидания! Встретимся и обсудим все лично».       Фауст крутил эти слова у себя в голове, когда организовывал собрания, принимал у себя наследников знатных домов Фааса и ворочался без сна ночью. Принимать это приглашение или отвергать его — решать только ему. Воспользоваться им, чтобы схватить врага короны или же присоединиться к мятежникам, слепо веря в победу. Страх и сомнения терзали бывшего принца на протяжении нескольких недель.       На исходе второй недели Фауст не выдержал. Ему нужно было выговориться и не кому попало, а одному единственному человеку, что находился на другом краю континента.       Писать письма Элине Фауст не решался, ибо не знал, с чего начать. Но сейчас слова сами полились на бумагу, Фауст с трудом поспевал за мыслью. Почерк и кляксы не сильно его заботили, куда важнее было контролировать дрожащие руки. Он начал с их ужасного расставания и собирался закончить «приглашением» Аделаиды Гиган.       Он излил на бумагу все, что терзало его столько дней. Не скрыл ничего. Фаусту показалось, что он вырвал из себя часть души и вложил в эти строчки, внутри стало пусто.       «Твой брат, твой близнец, навсегда твой       Фауст»       Соленая капля упала на листок, подцепив чернила последних букв, которые тут же некрасиво размылись. Фауст откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Горячие слезы покатились по щекам, он даже не попытался их утереть. Сердце разрывалось от горя. Почему-то, только дописав это письмо, Фауст в полной мере осознал, как же сильно скучает по Элине.       Она — единственный дорогой для него человек в этом мире.       Как он мог уехать, не простившись? Как мог оставить ее там одну? Как посмел разбить священные узы, что связывали души двух близнецов воедино?       Фауст растопил воск и запечатал письмо оттиском кольца. Он надеялся, что его послание передадут Элине лично в руки. Он надеялся, что она прочтет, поймет, простит…       В дверь каюты робко постучали.       — Да, — разрешил Фауст, поспешно отерев лицо.       Он отложил письмо в стопку тех, что надлежало отправить в замок, и взял в руки очередной портовый документ. На пороге возник Гелрон. Его лицо было бледным, а в глазах поселился настоящий страх.       — В чем дело? — Фауст настороженно поднялся со своего места.       — Мой лорд, — выдавил мужчина, — Вам письмо…       — Это не подождет? От кого оно?       — Из замка, милорд. Приказ второго принца…