Моими глазами

Распробовав, Мора поняла, что на вкус Иван достаточно приятен. Что он не горчит, не кислит, только слегка иронизирует над слишком серьёзными вещами. По просьбе Рогозиной Тихонов провёл ей экскурсию по ФЭС. Рассказал о многих особенностях работы, о начальстве и начальстве начальства. Посоветовал, с кем лучше дружить, кого — в упор не замечать. Подсказал принести в буфет свою кружку и уверил, что в час дня коллеги будут рады видеть её за одним с ними столом. Чайные посиделки были для них обычным делом. Они собирались в буфете, заваривали кому что и говорили. Могли говорить очень долго и иногда одновременно друг с другом. Стоял гул, стоял гам. И каждому нравилось, что можно в эти перерывы просто не работать. Видеть на лицах коллег не озабоченность новым делом, а улыбку. Думать не о кипе бумаг на столе, а о том, что сахара снова слишком много. Мора не представляла себя в этой компании. Ей симпатизировали те коллеги, с кем её уже успели познакомить. Но по отдельности. Например, в Рогозиной она увидела какие-то отголоски Кавано. Словно Айлс так и не покинула стен Бостонского полицейского участка, и начальство опять наседало, буравя её тяжёлым взглядом. Иван ей тоже показался хорошим. Она не сравнивала его ни с кем — он был один такой в своём роде. Он смешно одевался, смешно говорил и при первой же встрече просил разрешения поцеловать руку. Мора подумала, что ещё могла бы сблизиться с Оксаной Амелиной. Она производила впечатление человека, который знает если не всё, то много. Нет, Мора не планировала собирать у блондинки сплетни. Она просто хотела убедиться, что в офисе не начнут говорить о ней ерунду. Тыкать в спину, вешая клеймо. Предупреждён — значит, вооружён. И если Амелина однажды шепнёт ей прозвище, придуманное лаборантами, Мора включит для них плохого доктора. Майский, даже несмотря на то, что он почти мгновенно начал неумело с ней заигрывать, не вызвал отторжения. Про себя американка слегка посмеялась, но и смелость умерить его пыл она нашла. Сергей, сдаваясь, показал ей выкинутые в воздух руки. Она решила, что так с ним общаться ей нравится ещё больше. И он зачем-то напомнил ей сильнее мужественную версию Джейн. Мысли о Джейн смутили, сбили, схватили за горло. Мора никогда не была по своей натуре тем человеком, который чего-то слишком боится. Она могла испытывать приступы тошноты на высоте. Могла не рисковать заходить на глубину в мутном озере. Могла иногда оставить на сон грядущий ночник. Но ничего больше. Теперь же, когда ей предстояло провести время с новыми людьми, новыми коллегами за неформальной болтовнёй, глаза у страха оказались огромного размера. Она почувствовала, как в животе от него что-то сводит. Как связываются в тугой узел все органы. Почувствовала, что ноги уже не держат. Не справляются с тем, чтобы была возможность хотя бы дойти до буфета. Айлс взглянула на свои руки и с ужасом осознала, что они трясутся, словно в лихорадке. Но выбора у неё всё равно не было. Прямо перед Морой в буфет вошла Галина Николаевна, ведя под руку блондинку. Айлс заметила, что идёт та неуверенно, будто бы до невозможного боится пола, на который так и так приходится наступать. И мельком американка успела оценить бледную с вкраплениями голубых лент вен кожу и чертовски прямую спину. Королевскую осанку. Гул поднялся с мощнейшей силой, стоило этим двоим показаться в буфете. Мора осторожно прошмыгнула поближе к двери, чтобы если не в центре событий, то хотя бы на место, где он заканчивается, попасть. — Валечка! — Майский подскочил со стула и обнял блондинку, крепко сжимая. Будто она не то испариться вот-вот должна была, не то и вовсе не существовала. Он не видел её давно. Последний раз был, наверное, аж в больнице. После этого она не попадала в его смены. И с Власовой она пересекалась, и с Даниловым, и с Котовым, но не с ним. Оттого такая долгожданная встреча была ещё более приятной и тёплой. Валя узнала Серёжу не столько по голосу, сколько по парфюму и громкой усмешке. Он был таким... Майским! Его медвежья хватка, его щекочущая щёку борода, его криво-косо подшитая футболка — всё такое его. И она поняла, что сильно соскучилась по работе. Соскучилась по каждому из ребят. Обниматься тут же полезли и Тихонов с Амелиной. Мора молча наблюдала, пока одним неосторожным поворотом головы Рогозина не обнаружила её. Она отступила от Антоновой в сторону Моры и поняла, что рано или поздно придётся представить их друг другу. — А это наш новый патологоанатом, — громогласно заявила начальница. — Доктор Мора Айлс. Повисла пауза. Головой, конечно, все понимали, что когда-то это должно было случиться. Когда-то Галина Николаевна должна была найти сменщика Селиванову. Который, вообще-то, тоже имеет право отдыхать и видеться с маленьким сыном. Но чисто по-человечески... Все ли почувствовали эту дурацкую штуку, что Валю будто просто заменили? Антонова не знала, как справиться с шоком. Наверное, новый патологоанатом — это последнее, что она хотела бы знать о службе, приехав сюда спустя огромный перерыв. И этот бесцеремонный приход именно в тот момент, когда друзья рядом с Валей, — пик того, что Антонова бы назвала ревностью. Укол ревности, впервые в жизни оказавшийся настолько ощутимым, заставил блондинку скривить губы. Продолжая стоять спиной и лишь немного поворачивая в её сторону голову, Антонова фыркнула: - — Новый патологоанатом? — она услышала, как все вокруг резко замерли, переставая дышать и моргать. Откуда взялось это собственничество? Откуда взялась эта ревность? От одной мысли, что новый патологоанатом теперь обитает в её морге, пользуется её рабочим компьютером и инструментами, стало не по себе. Как в детстве, когда сложно было поделить игрушки, она готова была вступать в конфликт на физическом уровне. Не бить, не рвать волосы. Но сделать что-то, что навсегда бы отвадило конкурентку. Навсегда бы отбило желание занимать чьё-то место. Мора вспомнила, как тягостно она собиралась в Москву, в ФЭС: заполняла, отправляла документы, улаживала вопросы в офисе судмедэкспертов, листала русскую литературу и закупалась словарями. Всё это было так долго, скучно, сложно. Но сейчас при единственном взгляде на ту, вместо которой должна была работать, она приготовилась всё бросить. Вот так просто, банально — но это психологическое давление в миг оказалось сильнее неё. Мора затаила дыхание, боясь пошевелиться. Она знала, что все на неё смотрят. Но не знала, что не все могут видеть. — Надеюсь, что Вы справитесь, — Антонова повернулась и протянула руку для рукопожатия. Айлс от этого качнуло в сторону, и она едва устояла на ногах. — Спасибо. Я тоже на это надеюсь, — Мора вложила свою ладонь в предложенную руку. И... Сердце чуть не остановилось сначала, будто жизнь собиралась уже скоро покинуть её тело. Мора прикинула, как быстро наступит смерть головного мозга и смогут ли её откачать в местных условиях. А затем сердце затрепыхалось так, что словно готовилось и могло выпрыгнуть из груди. Ей перестало хватать воздуха. Она в мыслях представила, как бьётся в припадке на полу, пока другие просто смотрят. Но всё закончилось, стоило Вале отпустить её руку. Сердце успокоилось, притихло, будто его и не было вовсе. И тех болей, от которых она ночами не спала, не было. Антонова же спешно, как будто её подгоняли, вышла из буфета. Так быстро, что показалось, словно она прозрела. Увидела всё вокруг в деталях и решила проверить, не обманывает ли её мироздание. Всем это показалось странным. И только Море — слегка грубым и знакомым, понятным. Где-то на подсознательном уровне она чувствовала, что Антонова в ней узнала что-то.